Суть культурвиталистскои методологии

Согласно нашей концепции культурвитализма, культура — это органическая система, субъект исторической жизни человеческого сообщества, индивидуальность, имеющая специфический строй присущих любой культуре универсальных элементов. Эвристичность аналогии культуры с живыми организмами состоит в том, что с ее помощью подчеркивается, схватывается и задается видение немеханического характера культурной системы, многомерности причинно-следственных зависимостей в ее структуре; а понятия «жизнь», «живой», «организм» акцентируют ассоциации с чудом жизни, эффектом рождения нового качества, когда из неживого возникает живое, органическое, самостоятельное и самодостаточное, со своей «целокупностью», целесообразностью, активностью, законами (или логикой) самореализации и предопределенными, заложенными ритмом и жизненным циклом. Кроме того, такой способ восприятия окружающей действительности является традиционным для русской научной мысли, отражает русскую традицию цельного знания, предполагающую познание мира цельным духом в единстве логического и интуитивного, рационально-понятийного и чувственно-образного, задает интенцию цельного восприятия мира и его отдельных феноменов вне рассечения, отрыва, противопоставления органически единого.

Интуиция органичности и субъектной индивидуальности культуры как базовая установка культурвитализма характерна для многих направлений философской и социологической мысли. Например, Н. Я. Данилевский пишет: «Момент цветения представляет нам последнюю закладку нового в жизни растения, а потому и должно считать его высшим моментом творчества растительной силы, за которым следует уже одно созревание… Точно так же и высшим моментом творчества общественных сил должно признать то время, когда проявляются окончательно те идеи, которые будут служить содержанием всего дальнейшего культурного развития. Результаты этого движения, этого толчка долго могут еще возрастать и представлять собою всю роскошь и изобилие плодов цивилизации, но уже создающая ее и руководящая ею сила будет ослабевать и клониться к своему упадку»¹. Из такого же представления исходят евразийцы. Вот декларация из их «Опыта системного изложения»: «Культура не есть совокупность разных элементов и не может быть такой совокупностью. Культура — органическое и симфоническое единство, живой организм. Она всегда предполагают существование осуществляющего себя в ней субъекта, особую симфоническую личность. И этот субъект культуры (культуро-личность), как всякая личность, рождается, развивается, умирает»².

Другим принципиальным для культурвитализма является положение о том, что культура как органическая система, а не условная единица анализа или название узкой сферы общественной жизнедеятельности, или совокупности достижений человечества может рождаться и существовать только как этнонациональное образование. Культурородная функция — монополия этносов, народов, наций, и всякая органическая культура национальна. Убедительно это положение сформулировал Г. Флоровский: «Совершенно справедливо, что общечеловеческой культуры, как факта, не было, не будет и не может быть. Всякое культурно-историческое явление национально, т. е. несет на себе печать той „народной“ среды, в которой оно возникло»³.

С позиций культурвитализма, повторим, именно национально-этнические общности являются творцами органических культур, человечество же — явление собирательное, суммарное в культурном отношении. Оно не является субъектом культуротворчества. Общечеловеческая или всечеловеческая культура — копилка тех достижений и ценностей, которые произведены в культурах национальных, рождены из глубин национального духа и «своекачественной» жизни конкретного народа. Для декларативного выражения этой позиции можно привести слова одного из классиков культурвитализма: «…нужно только ясно представить себе некоторую совокупность множества людей, связанных и соседством по месту, и общностью языка, душевного склада и всего быта, и вообразить, что в подобной массе, по мере того как поколения следуют за поколениями, совершается ясное культурное развитие, нарастание, расцвет и одряхление особого склада всех сфер человеческой жизни. Тут, очевидно, существует некоторая реальная и органическая связь между отдельными людьми, какой мы никак не можем видеть в человечестве, взятом в совокупности»⁴.

Следует, однако, отметить, что среди культурвиталистских концепций есть и другая позиция, согласно которой (как, например, у В. Соловьёва) человечество есть реальный живой духовно-физический организм, а национально-культурные образования или культурно-исторические типы — его органы, элементы. Мы солидаризируемся с иной позицией, согласно которой «у каждой культуры есть свои собственные возможности выражения, возникающие, зреющие, вянущие и никогда вновь не повторяющиеся. Есть многочисленные, в самой своей сути друг от друга отличные пластики, живописи, математики, физики, каждая с ограниченной жизненной деятельностью, каждая замкнутая в себе, подобно тому, как у каждого вида растений есть свои собственные цветы и плоды, свой собственный тип роста и смерти»⁵.

Третья позиция нашей концепции касается проблемы приоритетности творческой силы: что чем, вернее, кто кем создается, нация (народ) — культурой или культура — нацией (народом)? Одна точка зрения сводится к тому, что основа и формирующая сила жизни заключены в самой культуре, для которой национальность — лишь материал. О. Шпенглер, для которого культура — творец, а народ, люди — лишь материал формообразования, пишет: «…великие культуры — это нечто совершенно изначальное, поднимающееся из самых глубин душевности. Народы же в рамках культуры по своей внутренней форме и в соответствии со всем их явлением выступают не ее инициаторами, а творениями»⁶. Другая точка зрения заключена в том, что нация, народ рассматриваются как «необходимая основа и формирующая сила всякой мощной и жизнеспособной культуры»⁷.

Наша позиция представляет диалектическое единство этих точек зрения и может быть выражена в формуле: нации (этносы) — это единства прежде всего культурные,

культура — их жизненная сила, т. е. то, что создает, вызывает к жизни, рождает их, обеспечивает существование, целостность, самореализацию и развитие; а всякая цельная органическая культура национальна: этнос, нация — источник жизненных сил культуры, ее субстрат и субъект культуротворчества.

Единая однородная общечеловеческая культура возможна лишь как всемирная экспансия одной культурной системы на все человечество, что мы наблюдаем в процессах насильственной (в смысле насилия над самобытными национальными культурами) модернизации в форме вестернизации и глобализации культурной жизни по евроамериканскому образцу. Но такое общечеловеческое единообразие губительно для самобытных национальных культур. Между тем каждый этнокультурный или культуроэтнический организм самобытен, неповторим и, что особенно важно подчеркнуть, самоценен. Каждый народ, можно сказать вслед за классиком, «по-своему научно исследует и философствует, по-своему видит красоту и воспитывает эстетический вкус, по-своему тоскует и молится. По-своему любит и умирает, творит добродетель и осуществляет низину порока»⁸. У каждой этнокультурной индивидуальности свои неповторимые черты, своя «особенная стать», свои склонности и предпочтения и свои же неприятия и отвержения. Из этих особенностей складывается многосторонность, разнообразие и качественная глубина общечеловеческой культуры как совокупности национальных культур-индивидуальностей.

Следующее положение, имеющее принципиальное значение для концепции культурвитализма, заключается в признании наличия у каждой культурной индивидуальности своего особого, только ей присущего образовательного принципа, культурной доминанты, задающих определенный строй культурной системе, создающих своеобразие ее конституции, ее качественно-отличительную особенность, формирующие строение социального тела и определяющие черты ее духовного лика. Существует целая традиция рассмотрения таких доминант в философии и социологии культуры. У Э. Гуссерля это телос или центральное сущностное ядро, каковым, по его мнению, для европейской культуры является racio, или рациональность, или рациональная духовность. У В. Соловьёва это Божественная Идея-задание, Идеяпредназначение, то, что Бог думает о нации в вечности⁹. Для М. Вебера, Ф. Тенниса, В. Зомбарта это универсальный для каждой культуры духовно пронизывающий и социально организующий принцип. Для О. Шпенглера — душа культуры, имеющая доминантную заданность или ориентацию. Для П. Е. Астафьева это национальная идея, требование национального духа, духовный строй. Для Н. Я. Данилевского это начала культурно-исторических типов, для М. Херсковица — культурный фокус как существенная черта определенного народа и его культуры.

Тайна культурной доминанты, системообразующего и качествозадающего принципа культуры (культуро-субъекта, культуро-личности) скрыта, по нашему мнению, в процессах этнои культурогенеза, на путях пересечения многих случайностей, из которых складывается необходимость, проявляющаяся как закон, логос этнокультурной системы, ее определяющая черта, склонность, начало, идея, которая задает духовный строй, выражается в душе культуры, национально-психических особенностях этноса и служит законом организации социального тела.

Следует отметить, что если процесс культурного развития адекватно описывается в терминах растительного мира: культуры вырастают, цветут, созревают, плодоносят, вянут, истощаются, то морфология культуры, с позицией культурвитализма, представляет собою скорее персонологию: ее основные составляющие — дух, душа и социальное тело.

Геномом, зародышем, первичным образованием, из которого развивается весь организм культуры, является душевная стихия: социально-психические свойства, склонности, особенности, социальный характер и социальные чувства этнической общности. Это душа культуры, народный характер. Из них рождается и социальное тело как актуализация форм и способов социального взаимодействия, социальной совместности и социальной организации; ими во многом обусловлены дух нации и духовные комплексы культуры. По выражению И. Ильина, «самые узлы эмпирически данного характера, обусловленного расою, национальностью и языком, климатом и природою, общественным укладом и воспитанием, распутываются и расплетаются у каждого народа по-своему, и по-своему же он превращает эти нити в духовную ткань»¹⁰.

Такая приоритетность детерминации не исключает, а, с нашей точки зрения, предполагает: а) взаимовлияние выделенных культурно-морфологических комплексов; б) слитность, сцепленность духовной, психической и социально-организационной составляющих.

Базовым в нашей концепции культурвитализма является понятие-образ «жизненные силы», а исходной установкой — органическое восприятие социальных субъектов, имеющих свой запас сил для внутренне детерминированного процесса становления, развития и функционирования, взаимодействия с другими субъектами, механизмами образования новых структур и редукции старых, отживших, утративших актуальность. Действенность аналогии социальных субъектов с организмами заключается в том, что дает возможность системного, целостного, сущностного анализа социального субъекта, рассмотрение его не как механического, но как живого органического образования. Кроме того, представление о жизненных силах дает критерий для отделения существенного, главного, центрального в жизни социальных субъектов от несущественного, второстепенного, периферийного. Почему культуры бывают жизненными и безжизненными, мощными и слабыми, жизнестойкими и хилыми, здоровыми и больными, цветущими и увядающими? Что является источником и причиной их жизненной мощи, стойкости, здоровья, цветения? Каковы те силы, которые производят такое действие, каков способ их реализации? На эти вопросы призвана ответить концепция жизненных сил культуры.

Жизненные силы — то, чем определяется сущность социального субъекта, его самотождественность, возможность саморегуляции, системной трансформации, реализации заложенного или предустановленного смысла, эффективное функционирование и социально-культурное творчество.

Грех современной науки многие ученые справедливо видят в ее предельной рационализации, схематизме, отрыве от целостных и интуитивно ясных образов, что делает современное знание плоским, одномерным, страдающим рациональным «выхолощенным схематизмом» или «ползучим эмпиризмом», выражающихся в стремлении только констатировать атомарные факты и опытно устанавливаемые зависимости между ними. Целостное видение, одновременное знание и понимание как синкретичное постижение возможно благодаря обращению к интуитивно ясным образам. В них запечатлелось синкретичное, целостное знание о мире. Эти образы и элементы глубинной духовности, ее структура и формы целостного и ясного схватывания предметов, явлений, фрагментов мира.

Благодаря понятиям-образам в постижении действительности задействуются нетолько аналитико-синтетические свойства рационального мышления, способные сформировать одноплоскостное, одномерное видение (объемность его достигается путем соединения нескольких плоскостей или измерений), но и образно-чувственные структуры духовности, отзывающиеся сразу объемным, целостным, наглядным и даже ценностно окрашенным знанием. Они мобилизуют пласты неявного неформализованного знания, скрытые в подсознании иррациональные установки. Понятия-образы, применяемые в социогуманитарном знании и, в частности, в социологии, такие как «сфера» (шар), «цикл» (круг), «горизонт», «душа», «тело», «главный» (головной), «этап», «центральный», «расцвет», «вялость», «рубеж» (граница), «борьба», «раскол», «подъем», «закат», «болезнь», «смерть», «жизнь», дают именно такое объемное, «симфоническое», «голографическое» знание. Не обладая научной строгостью и логической четкостью, они имеют предельную для человека познавательноэвристическую емкость.

Использование понятий-образов особенно значимо в системе социогуманитарного знания для осмысления таких многоаспектных, разносторонних и многоуровневых явлений, как культура, общество, для концептуализации их статических и динамических свойств. Плодотворный подход к решению этой задачи был предложен социологическим и культурологическим витализмом, заключившим всю необозримую и непостижимую бесконечность сложности, разнообразия и изменчивости общества и культуры в аналогию с жизнью, т. е. способом бытия органических существ. Это превращает потенциальную бесконечность общественных или культурных проявлений в бесконечность актуальную, обозримую и постигаемую, подобную жизни растений, животных, человека.

Мы, комплементарно оценивая исследовательский потенциал эвристического органицизма XIX—XX вв., считаем, что для использования его в качестве теоретикометодологического инструментария в социологии культуры целесообразно развить и акцентировать проблему источника и степени проявления жизненности культуры. Этой цели в наибольшей степени, на наш взгляд, соответствует понятиеобраз «жизненные силы», применение которого к анализу индивидуальной и социальной субъектности обосновано профессором С. И. Григорьевым и его последователями. Сила как понятие-образ ассоциируется с мощью, способностью преодолевать препятствия, присутствием какой-то внутренней субстанции, производящей благотворный эффект на организм, сообщающий ему жизненность, жизненную мощь, жизнестойкость. «Сильное животное», «сильный человек», «мощный поток», «сильное, жизнестойкое растение» — эти понятия обладают очевидностью и вызывают отклик понимания, постижения их содержания прежде всего на уровне образно-чувственного и эмоционального восприятия.

Рационализацию понятия-образа «жизненные силы культуры» нам представляется целесообразным осуществить через их функциональное определение. Под жизненными силами культуры в нашей концепции культурвитализма понимаются те явления, процессы, свойства и отношения социальной жизни, которые выполняют следующие функции:

• — соединения, сплочения, сцепления, сплавливания индивидов, а также разрозненных пластов их жизнедеятельности (духовного, психического, социального) в цельный организм, неповторимую культурно-историческую индивидуальность;
• — формирующую, конституирующую, архитектоникостроительную функцию;
• — обеспечения слаженного, гармоничного и целесообразного жизнеосуществления этого организма;
• — механизма его воспроизводства;
• -движущих сил развития, понимаемого как самореализация, самовыражение и воплощение.

Культуры, согласно нашей концепции, являются ядерными системами, их структурные элементы — ядро и периферия. Ядро культур образуют их жизненные силы. В комплексе жизненных сил культуры, составляющих ядро системы, по нашему мнению, выделяется несколько блоков. Это: а) субстрато-формирующие силы: язык, знаковосимволическая и образная среда, этнокультурное самосознание, историческая память; б) духовно-консолидирующие силы: миф и религия, ценности и идеалы, мировоззрение; в) поведенчески-ориентационные силы: регуляторы, трансляторы, детерминанты поведения; г) социально-организационные силы: способы социального соединения, государство, активная культуротворческая и духовно-побудительная элита; д) генерально-интенционная жизненная сила культуры — национально-культурная идея, которая определяет конечные смыслы бытия этнокультурного организма, одушевляет его социальное тело и выражает стремление к отысканию и обоснованию своего интереса в процессе осуществления человеческой истории.

Являясь сущностными характеристиками этнокультурной системы, жизненные силы культуры обладают тем свойством, что каждая из них отражает все другие жизненные силы, включает в себя их и в целом всю систему в снятом, свернутом виде. Каждая из перечисленных сил выступает как для системы, так и для других жизненных сил источником жизненности и полнокровности. Более того, если одна из составляющих комплекса жизненных сил культуры ослабевает из-за перерождения, мутации, переориентации, редукции, насильственного воздействия извне, вытеснения периферийными явлениями и процессами, то весь комплекс жизненных сил культуры и вся система трансформируются. Образовавшаяся брешь меняет конфигурацию системы, нарушает слаженное, гармоничное сосуществование внутрисистемных процессов, внутриядерные связи ослабевают, проявляются рассогласования, фрагментация, культурная система приходит в состояние кризиса.

С точки зрения культурвитализма, все элементы ядра культурной системы находятся в органической, естественноисторической по происхождению взаимосвязи, что не позволяет безболезненно разрушать какую-либо подсистему, а тем более заменять ее на инородный имплантант. Такие операции представляют собой угрозу для культурного организма в целом оттого, что нововведение: а) нарушает естественный строй системы и сращенность культурного элемента с другими; б) задает свою логику развития, которая может привести к гибели системы или ее перерождению; в) в последнем случае культура вступает в противоречие, несовпадение с внутренним миром сформировавшихся в ней людей, что ведет к отчуждению, социально-духовной дисгармонии, кризису, нездоровью социокультурного организма.

Жизненный процесс культурного организма не является равномерным и непротиворечивым, его динамика складывается из подъемов и спадов, усложнения одного и упрощения другого, процессов гармонизации и дисгармонии. В сложной динамической сети противоречий и рассогласований главными, по нашему мнению, являются следующие:

• — между блоками жизненных сил культуры: субстратоформирующим, духовно-консолидирующим, поведенческиориентационным, социально-организационным и генеральноинтенционным, в результате чего нарушается согласованность и сцепленность между элементами культурного ядра, происходит ослабление органического единства системы, разрыхление или раскол ее структуры, ослабевает «деспотизм» единой органической формы культурного бытия.
• — Между одной из жизненных сил и всем ядром этнокультурной системы. История культуры дает массу примеров таких противоречий, вызванных перестройкой государственной структуры и государственной политики, переориентацией образования и воспитания, «опривычиванием» чужих поведенческих стандартов, сменой картины мира и др.
• — Между отдельным периферийным элементом и культурной системой, когда, например, один из элементов культуры, непомерно расширяя сферу своего влияния и функциональных полномочий, осуществляет диктат другим элементам культуры и всей духовно-социальной системе. Такой процесс сейчас рельефно обозначился в возрастании социально-регулятивной, духовно-манипулятивной и культурно-креативной роли массовых коммуникаций.
• — Между ядром и периферией культурного организма. Самая распространенная форма такого противоречия — давление субкультур на ядро культурной системы и в том случае, когда субкультура претендует на статус всекультурного бытия, и когда, не претендуя на него, она конфронтируется с ядерными структурами системы, выходит из-под их влияния, уклоняется, отгораживается от их воздействия, культивируя свою инаковость.
• — Между жизненными силами культуры и жизненными силами человека. Когда культура не обеспечивает сущностное бытие индивида, не является источником его жизненных сил и не служит сферой их реализации, возникает состояние культурного отчуждения, психической подавленности, ощущение и ситуация «не-у-себя» и «не-для-себя» бытия. Отсюда — смыслоутрата, чувство заброшенности, потерянности, социальный аутизм и абстентизм, отсутствие оптимизма, веры и надежды в общественных настроениях, нетворческое, безвдохновенное и бесцельное существование, и как итог — полубольное, полунесчастное народонаселение, «человеческий муравейник», конгломерат человеческих индивидов, лишь внешне сохраняющий сходство с органической системой, но на самом деле таковым не являющийся.

Процесс культурного развития, в соответствии с позицией культурвитализма, подобен этапам жизни растительного организма (зарождение, развитие, цветение, созревание, плодоношение, увядание, смерть) или в ином ракурсе рассмотрения — возрастам человека (детство, юность, зрелость, старость, смерть). Аналогия со временами года (весна, лето, осень, зима), предложенная Шпенглером, хотя содержательно от растительных и возрастных периодов не отличается, проигрывает в том плане, что: а) в ней отсутствует органическая целостность и привязка к индивиду; б) предполагается повторяемость цикла, что, согласно нашей позиции, совершенно исключено в отношении культурных индивидуальностей: смерть культуры — явление необратимое. С А. Тойнби можно согласиться в понимании роста цивилизации-личности: «Рост означает, что растущая личность или цивилизация стремится создать свое собственное окружение, породить своего собственного возмутителя спокойствия и создать свое собственное поле действия. Иными словами, критерий роста — это прогрессивное движение в направлении самоопределения, а движение в сторону самоопределения — это прозаическая формула чуда самовыражения Жизни»¹¹. Но в наименовании жизненных этапов (генезис, рост, надлом, распад) ассоциативность с механикой двух последних, на наш взгляд, не совсем релевантна описанию органического процесса.

Далее, каждому этапу культурного осуществления, каждому возрасту культурно-исторической индивидуальности соответствуют свои доминантные процессы, приоритетность в направлении приложения усилий, наибольшее возбуждение и проявление тех или иных жизненных сил, равно как и степень их творчества, и сама «сумма жизни», и потенции в развитии того или иного вида деятельности, и степень волевого напряжения. Если в период взрастания культурного организма превалируют процессы усложнения, дифференциации, распространения, повышенной энергичности и интенсивности, выработки собственных начал, то в период увядания энергичность и творческие силы культурного организма ослабевают, четко обозначаются процессы свертывания, упрощения, редукции. В первом периоде заимствования адаптируются и перерабатываются как материал для собственного строительства, во втором же периоде принятие инородных элементов представляет угрозу целостности и самотождественности культурной системы. В обозначении жизненного пути культурной индивидуальности, по нашему мнению, абсолютно справедлива формула, предложенная К. Леонтьевым: от первоначальной простоты — к цветущей сложности и от нее — ко вторичному смесительному упрощению. Таким образом, жизнь культуры предстает как поступательное осуществление заложенных в ней возможностей, исчерпание которых наступает с неотвратимостью всеобщего органического закона, после чего данная культурная система, выросшая из определенных оснований и полностью реализовавшаяся, дряхлеет и угасает.

Вопрос смерти культур никогда не имел в философии и социологии культуры общепризнанного решения. Бесспорно принятым является лишь факт, что в истории были культуры, которые сошли с исторической арены, исчезли с лица Земли. К таким относят египетскую, финикийскую, древнеиранскую, культуры доколумбовой Америки и другие. А вот уже относительно древнегреческой, римской, древнекитайской, древнеиндийской, средневеково-христианской… вопрос решается неоднозначно. Одни исследователи считают их ушедшими в небытие и оставившими лишь воспоминания о себе, другие утверждают, что эти культуры не умерли, а трансформировались, переросли в другой этап, другую форму своего бытия, сменив способы явленности и сохранив прежнюю сущность. Так, П. Сорокин, возражая против пессимистического диагноза возможной смерти культуры, отождествляет это явление с концом существования общества, но буквально здесь же пишет: «Когда созидательные силы исчерпаны и все ограниченные возможности реализованы, соответствующая культура и общество или становятся мертвыми и несозидательными, или изменяются в новую форму, которая открывает новые созидательные возможности и ценности», высвобождает «новые созидательные силы»¹². Да, конца общества не наступает, но мы знаем массу примеров гибели культур и исчезновения этносов. С нашей позиции — это смерти этнокультурных организмов. А «новые созидательные силы» следует подвергнуть культурвиталистской экспертизе и посмотреть: это жизненные силы прежнего организма или совсем другого? Общество бессмертно, а вот культурные организмы гибнут, исчезают этнокультурные образования, стираются из памяти или становятся мертвыми языки, религии, храмы, символы величия и поклонения. Манкуртизм — симптом смертельной угрозы культуре. Какие «новые созидательные силы» он вызовет к жизни? История показывает, что погибшие, умершие культуры оставляют после себя этнографический материал, народонаселение, которые если и собираются снова в культурный организм, то совсем в другой, основанный на других принципах и с другими жизненными силами. Чаще всего они входят в качестве материала в чужой этнокультурный организм, ассимилируются другим народом.

Жизненные силы человека принято понимать как его интегральную интенцию к самореализации, проявлению и воплощению личностных свойств и качеств, способность реализовывать свою индивидуальную и социальную субъектность. В этом плане процесс возникновения и развития культуры представляется как актуализация жизненных сил человека, способ его самореализации, самоопределения и самоутверждения. В современном социогуманитарном знании в качестве фундаментального принято понимание человека как существа социального, сознательного, деятельного, творческого. Реализация этих характеристик дает нам целостное воплощение жизненных сил человека, что находит свое выражение в культуре. История культуры, таким образом, предстает как процесс развития и воплощения человеческих жизненных сил.

Культура как совокупность способов и результатов реализации жизненных сил человека, в свою очередь, выступает источником этих сил для человека. Откуда человек получает смыслы бытия, цели, идеалы, способы видения и переживания окружающей действительности, технологии взаимодействия с другими людьми, с природной средой, со сверхъестественными сущностями? Откуда берутся у отдельного человека знания о том, кому молиться, перед чем преклоняться, над чем смеяться и о чем скорбеть? Что хорошо и что дурно? Эти знания, представления, навыки человек получает из той культурной системы, в которой родился и в которой прошел процесс социализации и инкультурации. «Соборный или симфонический субъект есть действительность не меньшая, чем индивидуум, но даже большая», - отмечал наш отечественный мыслитель. Человек индивидуален не потому, что он отделен от других и целого и замкнут в себе, а потому, «что он по-своему, по-особенному, специфически выражает и осуществляет целое, т. е. высшее сверхиндивидуальное сознание и высшую сверхиндивидуальную волю. Другие „индивидуумы“ выражают и осуществляют то же самое иначе, каждый по-своему, несводимо на других и целостно, т. е. именно неразложимо или „индивидуально“. Если уничтожить это высшее, индивидууму нечего будет по-своему выражать и не в чем себя осуществлять, т. е. его совсем не будет. Напротив, чем богаче по содержанию это „высшее“, тем богаче и полнее индивидуальное существование»¹³.

Можно утверждать наличие взаимной зависимости между жизненными силами самой культуры и жизненными силами ее носителей. Здоровье, целостность, гармоничность культурной системы дают социально гармоничное бытие индивида. Противоречия, рассогласования субъектов социальной деятельности с культурной системой и, в конечном счете, отчуждение возникают, когда: а) индивид утрачивает веру в существующие ценности, идеалы и принципы культуры, перестает воспринимать их как истинные, не принимает их как руководство к действию; б) нарушается механизм культурной трансляции, рвется духовная нить, связывающая поколения; в) люди утрачивают желание, способность или возможность осуществлять культуротворческую деятельность; г) культура, вступая в противоречие с индивидуальными духовно-душевными комплексами, подавляет и разрушает личность, создавая ситуацию индивидуального и социального нездоровья.

Акцентирование органического характера культурной системы, рассмотрение ее крепости, гармоничности, жизнеспособности через выявление комплекса жизненных сил, ей присущих, дает адекватный инструментарий исследования культурных систем, диагностики их здоровья или болезненности, предлагает надежный, научно обоснованный базис для социальной рецептуры и прогностики. Концепция культурвитализма содержит четкие основания для решения вопроса о жизни и смерти культур, о сфере интересов и приоритетах национально-культурной безопасности, предоставляет теоретико-методологический базис для выработки стратегий социально-духовного реформирования общества.

Социальное здоровье конкретной этнокультурной индивидуальности, социума, национально-государственного образования определяется крепостью, энергичностью, проявленностью жизненных сил социально-культурного организма, органической связанностью и сохранностью их комплекса. Диагностика духовно-социального здоровья конкретного общества должна основываться на этих параметрах. Что нужно смотреть, сканировать, измерять? Сохранность и чистоту языка, национальный и государственный патриотизм, этнокультурную самоидентификацию, комплиментарность национально-культурно го «автостереотипа», наличие, объем и ценностные акценты исторической памяти, сохранность традиций, укорененность праздников, обрядов, обычаев, степень их хабитулизации, отношение к культурно-генетической религии, степень религиозности, содержание представлений о сакральном, востребованность ценностных и нравственных религиозных императивов в повседневном поведении, соответствие смысложизненных представлений традиционной системе ценностей, оптимизм мировоззрения, отсутствие подавленности, уныния, неотчужденность, социальную активность, созидательные установки населения, почвеннические или глобалистские ориентации в формате «свое — чужое», сохранность ментальных оснований (например, в русской культуре наличие нравственной доминанты, приоритет голоса сердца над голосом разума, совести над формальным правилом, большая ценность духовного, чем материального, высокая оценка статуса интеллигенции, приоритет коллективистских установок над индивидуалистическими и др.), легитимность социальной структуры, превалирующие модели социальных связей и социальных отношений, субъективные оценки деятельности правительства и объективные показатели народности и культуроцентричности проводимой политики, «тонусность», творческий потенциал, патриотизм и ответственность интеллигенции, включенность молодежи в социокультурный контекст жизни, возможности самовыражения и самореализации личности, присутствие чувства своей субъектности, забота о стране, судьбе культуры, осознание актуальных и стратегических задач их развития, содержание футурпроекта, идеала светлого будущего.

Важным для культурвитализма является учет того обстоятельства, что на жизненные силы культурных индивидуальностей существенное влияние оказывают внешние воздействия. Наиболее значимые из них возникают в процессе взаимодействия: а) с природной географической средой; б) с социально-политическими субъектами; в) с другими культурами как духовно-физическими индивидуальностями. Ландшафт, климатические условия, состояние географической среды в целом оказывают существенное влияние на качественное содержание элементов культурной системы, а также на их структурно-организационное соединение. Имеет, на наш взгляд, веские основания традиция русской социальной мысли (Ключевский, Карамзин, Бердяев, Ильин, Гачев и др.) объяснять черты русского национального характера, образа жизни и перипетии исторической судьбы особенностями природно-географических условий России.

Влияние геополитических условий на становление и развитие этнокультурной индивидуальности зависит от характера взаимоотношений с соседями, их воинственная или миролюбивая направленность, доступ к экономически выгодным зонам, завоевание или отстаивание своего жизненного пространства. Эти условия оказывают влияние и на принципы социального соединения, и на групповую иерархию общества, и на акцентировку определенных ценностей, и на привычки, нравы, обычаи народа, на содержание этнопедагогики и образ жизни. На вызовы географической и политической среды культурный организм реагирует системой изменений, перестроек, трансформаций, метаморфоз.

Но особое значение для жизнедеятельности культурных индивидуальностей и состояния их жизненных сил имеют межкультурные взаимодействия. В культурвитализме они рассматриваются в двух аспектах: органическом и личностном. Взаимодействия культур-организмов описываются понятиями «прививка», «пересадка», «опыление», «оплодотворение», «удобрение», «культуры-доноры» и «культуры-реципиенты». Культуро-личностный ракурс межкультурных взаимодействий отражается понятиями «коммуникация», «диалог», «конфликт», «сотрудничество», «заимствования», «кооперация», «конфронтация», «соперничество» и другими подобными с антропоморфической, персоналистической нагрузкой.

С позиций культурвитализма критерием оценки полезности или вредности, благотворности или пагубности.

межкультурных взаимодействий, культурных влияний и их последствий может и должно служить состояние жизненных сил культурной органической системы. Если взаимодействия с другой культурной индивидуальностью не нарушают органический строй культурной системы, не заглушают, не усыпляют, не подавляют ее жизненные силы, а, напротив, добавляют им разнообразия или придают добавочный импульс развитию чего-то ранее дремлющего, неразвитого, способствуют самоактуализации культуры, самопроявлению и самоакцентировке, мы оцениваем культурное влияние как благотворное, полезное. Так, например, Н. Я. Данилевский отмечал, что условия для истинного культурного развития «были бы благоприятнее, если бы самобытные русские культурные силы только возбуждались постепенным знакомством с европейскою наукою и европейским искусством»¹⁴. Возбуждающее, оплодотворяющее, стимулирующее воздействие благоприятно для культурной индивидуальности. Противоположный эффект от взаимодействия вредоносен. Подчеркнем, что на периферии культурного организма заимствования, изменения, нововведения возможны и даже желательны, так как создают необходимое разнообразие и определенное энергетическое напряжение в цельном и стройном культурном организме.

Проблема национальной культурной безопасности в концепции культурвитализма базируется на императиве сохранности жизненных сил культуры: все, что нарушает целостность их комплекса в конкретной культуре, подавляет энергию, меняет сущность, представляет угрозу национальной культуре. Основными внешними угрозами, с точки зрения концепции жизненных сил культуры, являются: иноязычное засилье, чуждые религии, инородные идеалы и стандарты, диктат извне в государственно-правовой сфере, кардинальное изменение моделей и принципов социального соединения и социального взаимодействия, навязывание комплекса незначительности национально-культурных достижений и «апатии отчаяния». Внутренние угрозы сохранности и здоровью культурного организма можно сформулировать в трех аспектах: социально-духовные связи в настоящем, духовные связи с прошлым, идейная и практическая ориентация в будущее.

Первый из названных аспектов преимущественно социально-политический: государство должно выражать интересы культуро-субъекта, его волю, его менталитет, ценности и идеалы. Компрадорское государство — смертельная угроза культурной индивидуальности.

Второй аспект — трансляционный, преемственный. Здесь главный источник опасности — некультуроцентричное и ненационально-ориентированное воспитание. Его следствия — разрыв традиций, утрата исторической памяти, непатриотичносгь.

Третий аспект — идейно-футуристический и генеральноинтенционный. Он предполагает ответы на вопросы: для чего мы живем, к чему следует стремиться, что нам нужно от истории, ради чего все сегодняшнее и каким будет завтрашнее? Главная угроза национально-культурной безопасности в этом аспекте — бездейственная, нетворческая, беспочвенная, космополитичная или компрадорская духовная элита, не способная сформулировать национально-культурную Идею или не желающая брать на себя функцию заботников о будущем своего народа и своей культуры, функцию провидцев, идеологов, пророков и вождей.

Культур витали стекая концепция дает основания для выбора путей развития и способов преобразования (реформирования) общества. Столкновение почвенничества и западничества, отстаивание своего, естественным образом сложившегося, или же общеевропейского, для нас чужеродного и искусственного, определяют историю России на всем ее протяжении. Противостояние этих двух парадигм социального реформирования: механическая формовка, с одной стороны, и взращивание культурного организма, с другой — в свете процессов модернизации и глобализации приобретает общесоциальное и общечеловеческое значение. В их рамках решаются два кардинальных вопроса.

Первый существенный вопрос — о природе социальной организации: она, эта организация, суть механизм или организм? И это вопрос не только умозрительный, но и прагматический, в нем проявляется смысл противостояния и борьбы сторонников двух моделей реформирования в современном мире. Если социальная организация — это механизм, то можно взять готовые детали и агрегаты, выработанные западной цивилизацией, в частности рынок, правовую систему, стратификационную и управленческую модели, и запустить их в любом другом обществе, переналадив тем самым социальную организацию-механизм. Если же социальная организация рассматривается и понимается как организм, живое социальное тело, вырастающее из собственных неповторимых оснований и развивающееся по законам своей уникальной целесообразности, то и хозяйственный уклад, и право, и вся формальная организационная техника должны строиться как выражение, проявление и развертывание народного духа, национально-культурных традиционных ценностей, принятых форм и способов социального соединения и социальной организации в соответствии с идеалами и целями данного конкретного социокультурного образования.

Второй не менее важный вопрос — о цели и средствах. Рациональное хозяйство, бытовой комфорт, позитивное право, «организованная техника жизни», индивидуальнорыночная экономика — это цель или средство? И какой ценой можно и должно добиваться их осуществления, насколько оправдано кардинальное разрушение социального бытия? Еще в начале XX в. С. Франк высказал свое мнение (с которым трудно не согласиться) в отношении утопического идеализма: «…как ни несовершенна реальная жизнь… она имеет уже то огромное, безмерное преимущество перед всяким отвлеченным идеалом жизни, что она как-то уж фактически сложилась, органически выросла, приспособилась к реальной человеческой природе и выражает ее, идеал же есть только то, что должно быть, что предписано к осуществлению, но что не имеет реальных корней в самой жизни и ради чего реальная жизнь разрушается и калечится»¹⁵.

Успешное органическое реформирование возможно лишь в том случае, когда социальные формы не вступают в противоречие с ядром культурной системы, не противоречат жизненным силам культуры, не подавляют и не разрушают их, а, наоборот, основываются на них, служат их укреплению и развитию.

Вопросы и задания для самоконтроля

• 1. Как понимается культура в рамках культурвиталистской методологии?
• 2. Как с позиций культурвитализма представляется диалектика общечеловеческой и национально-этнических культур?
• 3. Что такое культурная доминанта, какова ее роль в строении и развитии культурной системы?
• 4. Дайте определение жизненных сил культуры.
• 5. Как жизненные силы культуры связаны друг с другом и с жизненными силами человека?