Антропологическая теория К. Д. Ушинского

Не без удовлетворения констатируем, что настала пора обратиться к творчеству выдающегося отечественного педагога Константина Дмитриевича Ушинского. К сожалению, судьба была сурова к мыслителю, позволив ему реализовать свой талант далеко не в полной мере. Но для отечественной педагогики он стал тем же, чем были, например, Ломоносов для физики или Пирогов для физиологии. Мало кто сомневается, что именно Ушинский является основателем отечественной педагогики, а также сравнительной педагогики. Он детально изучил системы образования Германии, Англии, Франции, США, выявил их специфические черты (например, склонность немцев к систематизации и созданию обширных теоретических систем, а англичан — к чрезвычайно конкретному восприятию жизни). Лишь после этого Ушинский включился в знаменитый спор западников и славянофилов о будущем России, придав ему педагогическую окраску. В статье «О народности в общественном воспитании» он пришел к выводу, что единой системы народного воспитания для всех народов не существует, но опыт других народов есть драгоценное наследие, которым следует умело распорядиться. Ушинский в отличие от Руссо и Песталоцци не абсолютизировал значимость педагогики: она является одним из решающих общественных факторов, но далеко не единственным. Следует отметить, что идея народности образования была в творчестве Ушинского одной из центральных. В связи с этим он высказывал ценные предложения, демократические по своей направленности, о необходимости и совершенствовании образования взрослых (обоих полов), а также трудового воспитания.

Будучи выдающимся мыслителем, Ушинский стремился разработать свою собственную теоретическую систему. Он отразил ее в трехтомнике «Человек как предмет воспитания. Опыт педагогической антропологии». Первые два тома были опубликованы в 1868—1869 гг., а третий остался неоконченным.

Замысел Ушинского состоял в создании оснований для педагогики, в частности, для дидактики и теории воспитания. Последние два курса могли быть созданы лишь во вторую очередь. Его замысел требовал сочетания воззрений самых различных авторов, прежде всего Декарта, Бэкона, Локка, Дж. С. Милля, Канта и Гербарта. Сам перечень этих имен показывает, что направленность главного труда Ушинского была по преимуществу философской. Он создавал философское введение в педагогику. Но, разумеется, ему нужен был и свой особый угол зрения. Его он связал с антропологией, к которой относил все науки о человеке, в том числе анатомию, физиологию, патологию, логику, психологию, общественные дисциплины, философию и историю. По сути, он стремился реализовать трансдисциплинарный подход, уделяя, что необычно, значительное место медицине. Но еще большее внимание он обращал на психологию. Центральное же место отводилось философской теории познания, как пути формирования сознания — главного достоинства человека. Разумеется, здесь его поджидали существенные трудности.

Ушинскому предстояло синтезировать два противоположных подхода: эмпиризм британских корней от Бэкона до Милля — с одной стороны, и европейски-континентальный рационализм от Декарта до Канта и Гегеля — с другой. По нашему мнению, он, стремясь к собственному пути, тем не менее отдавал предпочтение эмпирицистам, обращаясь к их трудам значительно чаще, чем к работам рационалистов.

В схематическом отношении аргументация Ушинского включала, во-первых, чувственное познание (ощущение > восприятие > представление) и, во-вторых, рациональное познание (понятие > суждение > умозаключение). Средним звеном между ними служила теория абстракции. В итоге реализовывался следующий переход:

При этом понятия истолковывались как обедненные за счет абстракции чувственные формы. Перед нами важнейшее положение теории познания середины XIX в., имеющее огромное число сторонников и в наши дни. Его недостаток состоит в том, что абсолютизируется теория абстракций. Ушинский не избежал ошибки Локка, хотя и представил ее в существенно обновленном виде, со ссылками на Милля и Канта.

Чувственно-рациональная догма обусловила отношение Ушинского к педагогике. Он ценил ее чрезвычайно высоко, но отказывал ей в статусе науки. Наука имеет дело с худосочными в жизненном отношении абстракциями. А педагогика, наоборот, наполнена животрепещущими импульсами. Следовательно, она является чем-то бо? льшим, чем наука, а именно искусством. В Предисловии к первому тому «Человека как предмета воспитания» Ушинский писал: «„Положения науки, — говорит английский мыслитель Джон Стюарт Милль, — утверждают только существующие факты: существование, сосуществование, последовательность, сходство (явлений). Положения искусства не утверждают, что что-нибудь есть, но указывают на то, что должно быть“. Ясно, что в таком смысле ни политику, ни медицину, ни педагогику нельзя назвать науками; ибо они не изучают того, что есть, но только указывают на то, что было бы желательно видеть существующим, и на средства к достижению желаемого. Вот почему мы будем называть педагогику искусством, а не наукою воспитания» ^[1]. Увы, эта аргументация Милля и Ушинского не может быть принята.

Нет таких феноменов, которые бы не изучала наука посредством рафинированных концептов. А последние как раз и задают смыслы деятельности человека, в том числе желаемое будущее. Вопреки Юму, а также Миллю, наука изучает не только существующее, но и то, что должно быть. Их ошибка состояла в распространении на общественные науки идеала физического знания. Физика действительно не изучает должное. Но наряду с описательными науками существуют еще и аксиологические дисциплины, в частности педагогика. Во всех этих науках во главу угла ставятся ценности и цели, воплощающие их содержание, т. е. должное.

В отечественной педагогической литературе широко распространено клише «Ушинский — основатель научной педагогики». Но он не стремился превратить педагогику в науку. Кто же прав? Как ни странно, обе стороны. Строго говоря, Ушинский действительно посвятил свою жизнь научной педагогике. Но при этом он ошибочно отождествлял прагматические науки с искусством. А между тем искусство является особым видом деятельности, смысл которого задается совокупностью искусствоведческих наук (теории театра, кино и т. д.). Педагогика не является ни искусством, ни одной из искусствоведческих наук.

Выводы

• 1. К. Д. Ушинский в середине XIX в. вывел отечественную педагогику на мировой уровень.
• 2. Он предпринял попытку синтеза эмпиризма и рационализма, но она не достигла цели.

• [1] Ушинский К. Д. Человек как предмет воспитания. Опыт педагогической антропологии // Ушинский К. Д. Педагогические сочинения. В 6 т. T. 5 / сост. С. Ф. Егоров. М.: Педагогика, 1990. С. 6.