Гуманистическая модель. 
Введение в клиническую психологию

Гуманистическая модель, связанная с именами Ш. Бюлер, К. Хорни, К. Гольдштейна, А. Маслоу, К. Роджерса и др., родилась как «третья сила» наряду с влиятельными позициями психоанализа и психологии поведения (бихевиоризма). Обозначением «гуманистическая» должно было не утверждаться, что другие модели менее «человечны», но подчеркиваться, что здесь человек в его целостности, включая его смыслы и ценности, поднимался до уровня предмета науки. Прототипической для клинико-психологической модели является клиент-центрированная теория расстройства и терапии, поскольку ее основатель К. Роджерс сформулировал объемную и детальную концепцию личности, расстройства и терапии, которая наиболее эмпирически исследована. К гуманистической модели примыкают больше всего гештальттерапия, психодрама и трансактный анализ, в определенной мере и «креативная» терапия (музыкотерапия, терапия рисованием, танцевальная терапия), а также телесно-ориентированные терапевтические процедуры (дыхательная, двигательная и крикотерапия) (правда, здесь речь больше идет о терапии, а не о дифференцированной теории расстройств). Терапевтические подходы часто обобщаются как «ориентированная на переживания (experiencing) психотерапия», поскольку в центре терапевтических усилий стоят переживания клиента.

Гуманистическая модель представляет собой, особенно в клиентцентрированном исполнении, разработку ряда базовых допущений (о дефиниции и возникновении расстройств, терапии и частично также об обеспечении), антропологических представлений и методологических позиций. Наиболее сильное влияние на данную модель оказали Роджерс (1973, 1989) и Гендлин (Gendlin, 1962) в США, Тауш (Tausch, 1979) в Германии и др.

Базовые допущения. Гуманистическая модель проявляет себя в четырех основных позициях: феноменологически-субъективном подходе, подчеркивании человеческого потенциала и способностей, целостности личности и понимании психических расстройств.

В первой базовой позиции гуманистическая модель исходит из того, что суть психических процессов можно понять только с позиции отдельного индивида, поскольку только сам индивид (человек) может адекватно описать и оценить события и опыт своей жизни. Субъективный взгляд, или личная интернальная позиция, является предпочтительней, чем объективное изучение психологических процессов. В межчеловеческих отношениях субъективный мир опыта, скорее всего, может быть понят посредством феноменологического метода, в котором один человек понимает другого посредством эмпатии (вчувствования). В целом можно эту позицию обозначить как феноменологически-субъективную.

Второе допущение подчеркивает значение человеческих способностей и потенциалов: индивиды в состоянии естественным путем, т. е. на основании врожденных способностей, конструктивно разобраться в социальном и материальном окружении и эффективно преодолеть трудности и препятствия. Здоровый человек вполне осознает свои способности и может рационально распорядиться способами своего поведения. При этом он устремлен к конструктивным решениям, которые удовлетворяют всех членов сообщества. Индивидуальные или социальные деструктивные способы поведения, например ненависть, эгоизм и др., являются продуктами неправильного научения/обучения, которые можно соотнести с неблагоприятными условиями среды. В своем ядре это базисное допущение содержит то, что человек обладает большим числом неиспользованных способностей и стремится в своем естественном развитии к самореализации, самоосуществлению (Бюлер, 1975) или личностному росту. Это центральное понятие гуманистической психотерапии обозначает стремление каждого человека к личностному развитию. Цель этого развития — суметь полностью использовать все личные потенциалы, т. е. стать «полностью функционирующим человеком» — «fully functioning person» (Роджерс, 1989).

Третья характеристика — это рассмотрение человека как целостности. Имеется предположение, что все способы поведения человека ориентированы на одну сверхцель, а именно — себя сохранить, стимулировать к развитию и интегрировать различные устремления. Из так определяемой «тенденции актуализации» вытекают человеческие действия и в свете этой перспективы являются имеющими смысл и целенаправленность. Понимание отдельных способов поведения лишь тогда возможно, когда устремления и активность человека рассматриваются в их целостности.

Характерным для клиент-центрированного подхода является принципиально противоположное психиатрической и психодинамической модели понимания психических расстройств. В поле зрения находится не попытка выяснить «лежащие в основании» условия возникновения психических проблем (например, болезней, конфликтов и т. п.), а актуальные трудности при преодолении жизненных проблем. «Психически здоровые» и «психически больные» индивиды отличаются только тем, в какой степени они способны преодолеть свои трудности (определенное исключение у Роджерса — это психические расстройства). Психические расстройства означают, что кто-то не может больше принять новый опыт и интегрировать его в свою Я-концепцию; человек тогда оказывается в состоянии инконгруэнтности, противоречия и несогласованности между непосредственным переживанием, так называемым «организмическим переживанием», и пониманием самого себя, «Я-концепцией». В этом состоянии инконгруэнтности не может быть адекватно переработан новый опыт человека, а потому он отрицается, искажается, и от него человек защищается.

Антропологические допущения. Большая симпатия, которую вызывает у профессионалов гуманистически-клиент-центрированный подход, основывается, несомненно, не в малой мере на его представлении о человеке, которое служит идентификации с этой моделью и делает привлекательным для применения в обучении и супервизии. Гуманистическая субъектная модель не основывается на мощных внутренних побуждениях и внешних детерминантах, которые человека программируют и направляют. Скорее, он является сам себя, согласно собственным потребностям и в адаптации к среде, регулирующим индивидом, который стремится к внутреннему росту и самореализации: «Человек представляется как сам себе пилот» (Форд, Урбан, 1967).

Критикуется концепция за слишком идеалистическую и оптимистическую картину человека, которая не учитывает богатство влияния социальных и других условий и исходит из здорового, ориентированного исключительно на ценности, нормы и условия среднего сословия. Кроме того, за скобки выводятся физические проблемы: ограничения из-за болезни, органические дефекты и несчастные случаи. К проблематичным позициям относится и допущение, что человек всегда стремится к совершенствованию и раскрытию. Метапсихологические допущения являются «персоналистическими» в том смысле, что стремления, мотивы, опыт и концепция Я стоят в центре, в то время как социальные, культурные и материальные жизненные условия играют слишком незначительную роль.

Методология. В отношении исследовательской методологии гуманистическая концепция исходит из феноменологической позиции, которая стремится к «возможно непредвзятому описанию способов проявления». Цель феноменологического исследования лежит в широкой регистрации наблюдаемого. Возможности искажений находятся не только в личности наблюдателя, но также и в теоретических предструктурированиях и принятии традиционных научных знаний (которые в феноменологическом подходе должны обязательно игнорироваться). Свободное описание включает и субъективные данные, которые недоступны интерсубъектной проверке. При этом феноменологический подход постулирует, что он включает в себя не только эвристическую функцию, он является предметно адекватным, поскольку содержание клиент-центрированной теории зиждется на субъективном мире человека.

Сильные стороны феноменологического исследования заключаются, прежде всего, в возможности изучения новых феноменов, которые побуждают развитие новых теоретических и технолого-практических перспектив. Это для теории и практики значительная инновационная функция. Его слабости, как и всех качественных подходов, — в объяснении и генерализации наблюдаемых феноменов, по отношению к которым возможно лишь формулирование гипотез.

Наряду с феноменологическим исследованием существует и систематическое эмпирическое исследование. Основатель клиент-центрированной психотерапии К. Роджерс является одновременно пионером эмпирически-систематического изучения психотерапевтического процесса и его эффективности. В многочисленных эмпирических исследованиях Роджерс пытался объективировать процессы и результаты психотерапии. Он использовал магнитофонные записи терапевтических сеансов и данные психологических тестов, а также приемов субъективной оценки, которые служили выявлению терапевтических изменений. Его исследования относятся к методологическому эмпиризму, который преследует точное наблюдение феноменов, пошаговое развитие и проверку гипотез, полностью игнорируя экспериментальные правила исследования.

Расхождение между философско-антропологической позицией, с одной стороны, и систематически-эмпирическими исследовательскими подходами — с другой, привело к противоречиям между экзистенциальной терапией переживаний и естественнонаучно ориентированной разговорной терапией. В то же время нельзя не заметить, что внутри клиент-центрированной психотерапии существует минимум две позиции: феноменологически-персоналистическая и эмпирическипсихологическая. Первая подчеркивает неповторимость индивидуума, как и неповторимость межчеловеческих (также психотерапевтических) отношений: акцентирование интерперсональной ситуации как ведущей к изменениям условий, но недостаточное внимание к другим условиям клиента, в том числе его жизненной ситуации. При эмпирически-психологической ориентации на первый план выдвигаются общие психологические подходы и методы, например, дифференциальные, социальные, когнитивные условия и процессы.

К дискуссии. Клиент-центрированная психотерапия, как она была сформулирована Роджерсом, служит прототипом гуманистической клинико-психологической модели. Но под этим обозначением собраны различные силы и концепции. Так, уже в пределах клиент-центрированной теории представлены разные позиции. Примыкающая к гуманистической модели гештальттерапия побуждается целым рядом аспектов из психоаналитической модели расстройства, отрицает самоактуализацию как мотив к изменению и подчеркивает значительно сильнее личностный жизненный контекст. Другие авторы расширили гештальттерапевтический подход до широкоохватной теории эмоциональных изменений, которые включают и когнитивные процессы. Биоэнергетические подходы используют даже строгую диагностику типов характера.

Оценивать гуманистическую модель нужно более точно. Клиентцентрированная гуманистическая концепция, как наиболее проработанная, игнорирует на сегодняшний день дифференциально-этиологическую перспективу, т. е. различия между видами психических расстройств. Она могла это делать, поскольку рассматривала человека в его неповторимости. Тем самым игнорировались различия между группами людей, значение различных расстройств, различные свойства личности или различные условия жизни (например, принадлежность к социальному слою). При возникновении, диагностике, классификации и терапии психических расстройств такие различные признаки выводились за рамки в начальной концепции. Вместо этого концептуальный акцент делался на общие условия человеческого изменения, как в персональном развитии, так и в психотерапевтическом воздействии. Правда, научно вполне легитимный акцент. Тем не менее, для клиникопсихологической модели это представляется недостатком, поскольку не учитываются очевидные различия между лицами с различными расстройствами. Распространенный в психоаналитической теории упрек в том, что она много дает для понимания расстройства, но мало — для изменения проблемы, для клиент-центрированной модели направлен совершенно противоположно: много дает для изменения, но мало — для выявления дифференциальных различий. Этот недостаток, однако, в последние годы смягчается, поскольку на него начинают обращать внимание.