Геополитические концепции эпохи холодной войны

Рассмотренные выше концепции основателей геополитики явились теоретическим фундаментом для построения геополитических стратегий во второй половине XX в. Ключевыми среди них следует назвать атлантизм, мондиализм, «региональную геополитику», геополитику «новых правых» и неоевразийство. Остановимся на них подробнее.

Стратегия атлантизма. Стратегия атлантизма опиралась в основном на идеи X. Макиндера и Н. Спайкмена и получила развитие в работах ряда американских ученых. Так, Д. Мэйнинг предложил метод культурно-функционального анализа, согласно которому все евразийское пространство в соответствии со своей культурно-функциональной предрасположенностью делится, как отмечалось выше, на три региона:

• 1) Китай, Монголия, Северный Вьетнам, Бангладеш. Афганистан, Восточная Европа (включая Пруссию), Прибалтика, Карелия — т. е. пространства, тяготеющие к хартленду (России—Евразии);
• 2) Южная Корея, Бирма, Индия, Ирак, Сирия, Югославия — геополитически нейтральные пространства;
• 3) Западная Европа, Греция, Турция, Иран, Пакистан, Таиланд — пространства, тяготеющие к римленду.

Мэйнинг включает в геополитическую картину мира факторы, учитывающие функциональную ориентацию населения и государства, а не ограничивается лишь сугубо географическими параметрами цивилизационных пространств. Еще один важный элемент в стратегию атлантизма включил У. Кирк. Опираясь на тезисы Спайкмена о ключевом положении римленда в геополитическом балансе сил и на метод культурно-функционального анализа Мейнинга, Кирк конструирует историческую модель, в которой цивилизации римленда оказываются источником культурных импульсов, направленных внутрь континента. С. Коэн, продолжая эту линию рассуждений, подразделяет большие геополитические пространства, т. е. каждый регион планеты, на четыре составляющие (рис. 1):

• 1) внешняя морская среда;
• 2) континентальное ядро, или interland (удаленные от побережья внутренние регионы);
• 3) дисконтинуальный пояс, т. е. береговые сектора, ориентированные на континентальное ядро либо на внешнюю морскую среду;
• 4) геополитически независимые регионы [50].

Рассмотренные выше элементы геополитического анализа послужили основой стратегии атлантизма, предполагающей полный эо.

Рис. 1. Большие геополитические пространства (по Коэну) контроль над Советским Союзом и его союзниками со стороны США. Доктрина, утверждающая подобный контроль, получила название «Linkage», т. е. стратегия «Анаконды», согласно которой из отдельных береговых зон должны быть образованы дисконтинуальные пояса вокруг Советской Евразии. Дело в том, что с геополитической точки зрения блок НАТО изначально контролировал весь американский континент и почти всю береговую зону Евразии, а блок Варшавского договора был стратегически завершен лишь на севере и востоке. Практически к началу 1990;х гг. доктрина «Linkage» доказала свою эффективность. Сработали не столько идеологические, сколько геополитические закономерности.

Несмотря на ряд неоспоримых преимуществ СССР и других стран — участниц Варшавского договора (культурно-цивилизационных, экономических, природных, военных и др.), им были присущи и недостатки геополитического характера. К ним относится, в первую очередь, большая протяженность сухопутных границ, в то время как США стратегически полностью защищены морскими границами и находятся вне зоны потенциальных конфликтов. Это позволяло создать сложную систему геополитического распределения силовых «ядер» и дисконтинуального пояса вокруг евразийского «Большого пространства». В конечном счете стратегия атлантизма привела к поражению СССР в холодной войне, и только будущее покажет, насколько верным был его отказ от жестких действий, нацеленных на преодоление доктрины «Linkage» и на победу Суши над Морем.

Победа США в холодной войне (римленда над хартлендом в геополитическом плане) обусловила необходимость формирования новых концептуальных схем. Одна из них, неоатлантическая, может быть представлена работами С. Хантингтона. Эта объяснительная схема исходит из появления в геополитической картине мира нескольких зон, которые, наряду с Евразией, противостоят Западу (в этом смысле она трактуется как пессимистическая). Другая схема (оптимистическая), признающая победу Запада в холодной войне окончательной, уповает на наступление эры единой цивилизации по западному образцу. В этом русле на основе утверждения «конца истории» (Ф. Фукуяма) строится теория мондиализма. Остановимся на них подробнее.

«В мире, который сформировался после окончания холодной войны, — писал в 1996 г. С. Хантингтон, — глобальная политика впервые в истории обрела многополюсный характер и одновременно стала учитывать взаимодействие многих цивилизаций». Ученый выдвинул идею, которая вполне четко коррелирует с методологическим принципом, ориентирующим на анализ социокультурной динамики геополитических реалий: в современном мире основные различия между людьми, странами, цивилизациями носят не экономический и идеологический, а культурный характер. Хантингтон утверждает, что в «новом мире» на уровне этнических отношений осуществляется региональная политика, а на уровне отношений между цивилизациями (их он насчитывает восемь — западную, славя но-православную, китайскую, японскую, исламскую, индуистскую, латиноамериканскую, африканскую) — глобальная политика. Культурный характер различий между странами и цивилизациями ведет к межцивилизационным столкновениям, конфликтам по демаркационным линиям, главная из которых проходит по линии, «отделяющей народы, которые представляют западно-христианскую традицию, от мусульман и православных». Итак, цивилизационные различия становятся важнейшими геополитическими факторами после окончания холодной войны. Среди рекомендаций, ориентированных на укрепление стратегических позиций западной цивилизации, Хантингтон предусматривает:

• — интеграцию в нее обществ других цивилизаций, чьи культуры близки к западной;
• — укрепление отношений с Россией и Японией;
• — поддержание социальных групп, ориентирующихся на западные ценности;
• — обеспечение военного превосходства на Дальнем Востоке и в Юго-Западной Азии;
• — усиление роли международных институтов, отражающих западные интересы и ценности и т. д.

Кредо неоаглантизма, представленного Хантингтоном: после развала СССР противостояние между ним и Западом сменилось противостоянием Запада и всего остального мира, что будет определять геополитические сценарии XXI в. В том же ключе анализирует геополитическую ситуацию 3. Бжезинский. Жизненно важно для Америки, утверждает он, чтобы «на политической арене не возник соперник, способный господствовать в Евразии и, следовательно, бросающий вызов Америке». Неоатлантизм Бжезинского предельно прост и однозначен: «Геополитика продвинулась от регионального мышления к глобальному, при этом превосходство над Евразийским континентом служит центральной основой для глобального главенства». Разумеется, Бжезинский ведет речь о глобальном главенстве США по следующим параметрам: 1) впервые в истории одно государство является действительно мировой державой; 2) государством, превосходящим все другие в мировом масштабе, является неевразийское государство и 3) центральная арена мира — Евразия — находится под превалирующим влиянием неевразийской державы [51].