Роль и место очевидного в формировании философского знания

Актуальность темы

исследования.

Отличительной чертой вопросов, связанных с формированием философского знания, является то, что они не относятся к разряду частных проблем, а принадлежат области самопознания философии. Само определение философии возникает из соотнесения с другими сторонами человеческого знания, поэтому многие философские конфликты, уходя своими корнями в до-философскую область, неразрешимы в пределах только философии.

В современном мире возникла ситуация, когда философские течения и направления настолько отдалились друг от друга, что перед ними уже не стоит вопрос о значении аргументации противника. Точка зрения другого философского направления может вообще называться нефилософскойГ.Г.Шпет, например, объявлял «филодоксией» большую половину истории философии. Философия, вследствие своей специфики, начинается, по выражению Г. Е. Струве, с определения каждым отдельным философом предмета философии. Стало быть, чтобы сохранить единое пространство философского дискурса, необходимо выйти на такое пространство, где могли бы присутствовать, хотя бы в потенциальной форме, различные, даже взаимоисключающие исходные моменты, определяющие философию. Без такой сферы невозможно ни достижение, ни даже работа по достижению взаимопонимания. При этом, до-философской области нельзя придавать статуса реального бытия, иначе проблематика плюрализма перенесется в до-философскую сферу. Каждое направление будет считать свою точку зрения наиболее реальной, а другие — по меньшей мере дефектными.

Кроме противоречий внутри привычного нам западного мышления существует более фундаментальное непонимание между восточным и западным стилями философствования. Здесь речь идет не только о разности понимания, но и о разности языка и способов выражения мысли (притчи, загадки). Для того, чтобы воспринять восточное мышление, требуется основание, с которого оно не рассматривалось бы на соответствие западному. Такого выхода на восточное мышление в данный момент не существует. Фактически, он даже не обозначен.

Почти любое непонимание является следствием закрытости мышления. Закрытые типы философствования порождают множество проблем, и речь здесь идет о реальных взаимоотношениях людей, о человеческих судьбах. Тоталитарность, те или иные формы агрессии, безразличие — все это отзвуки такое «невинной» вещи, как самодостаточность мысли. Самодостаточная мысль невинна до тех пор, пока она не сталкивается с антагонистической реальностью, на взаимоотношение с которой она не способна. А способность к взаимодействию зависит, опять-таки, от общего основания альтернативных подходов, поиск которого становится все более актуальным для сохранения самого человеческого бытия.

Вопрос о взаимоотношениях с бытием не в теоретическом аспекте, а в чисто практическом смысле выживания ставит возросшая напряженность экологических проблем. Замкнутое пространство обыденного мышления не оставляет возможности ни для понимания чужой мысли и культуры, ни для контакта с собственной природой, которая находится вне сознания. Чтобы установить с природой мир, людям придется учиться слушать и узнавать другие голоса, кроме голоса «эго» .

Современный человек зачастую осознает себя как часть той или иной закрытой системы, причем в этом «объективном идеализме» он не только утрачивает контакт с представителями других образов мысли, но и способность к самосознанию. Индивидуальный подход, с другой стороны, еще более замкнут, и человек, ощущая дискомфорт самоизоляции, тем не менее не может из него выйти, так как интерпретирует весь внешний материал только в системе своих координат. Настоящее время — время разрушения социальных связейесли предыдущие поколения были объединены социальными или религиозными идеями, то ныне закрытость мышления возросла в связи с усилением индивидуалистических тенденций, вследствие чего встает проблема понимания не только между отдельными группами, но и между индивидами — понимания не в каких-то частностях, а в кардинальных жизненных целях и интересах.

Философия, которая могла бы служить взаимопониманию, сама полна противоречий и воспроизводит закрытый тип мышления, о чем свидетельствует замкнутый круг онтологии — гносеологии. Структура философии в общем виде определена еще со времен Древней Грециидиалектика (логика), физика, этика. Всякий раз, строя представление о мире, о человеке, мы пользуемся определенными методами познания. С другой стороны, само познание исходит из каких-то посылок. Относительно чего, для чего и кто познает? Каким образом это определить, если все это является предметом познания? Вопрос стоит так: откуда происходит сама гносеология, которая определяет природу познания? Ясно, что она определена «онтологическими» элементами, которые в то же время не являются «логическими», то есть построенными с помощью методов познания, и, значит, являются не философскими, а до-философскими.

Эти элементы мы и предлагаем рассмотреть, называя их совокупность «очевидным». Это — предварительно не интерпретированная сознанием предпосылка мысли. «Очевидное» отличается от «бессознательного», «ощущения», «опыта», «мировоззрения», «содержания сознания» и т. д. в первую очередь своим указывающим и, одновременно," пассивным" характером, что часто интуитивно-верно угадывалось в старой традиции философской мысли.

Степень разработанности темы.

Проблемы замкнутости рациональной философии, потеря «живых связей с бытием», отсутствие основы для понимания и другие аналогичные вопросы обострились к концу 19 века. Особая роль в их постановке, осознании и исследовании принадлежит русской философии. Здесь выделяются работы:

Н.А.Бердяева, который относит к обязанностям гносеологии необходимость установления различия между первичным нерационали-зированным сознанием и сознанием вторичным, рационализированным. В первичном сознании не происходит деления на субъект и объект, оно есть момент прикосновения к бытию и источник творчества и свободы в человеке1;

Н.О.Лосского, отрицающего всякую грань между субъектом и объектом и полагавшего, что истинное мышление начинается с мышления как функции жизни, так как первое, что нам дано непосредственно и первоначально есть акт познания как акт жизни2;

Л.И.Шестова, который поднимает тему многообразия, бесконечности и открытости до-философского мира. Ему важны принципиальная нерационализируемость и тот факт, что мы, строя любые онтологические конструкции мира, все равно остаемся в пространстве неизвестного3;

Бердяев H.A. Философия свободы. Смысл творчества М., 1989; Бердяев H.A. Философия свободного Духа. М. 1994; Бердяев H.A. Философия творчества, культуры и искусства, М., 1994.

2 Лосский Н. О. Чувственная, интеллектуальная и мистическая интуиция, М., 1999. Лосский Н. О. Учение о перевоплощенииИнтуитивизм., М., 1992.

3 Шестов Л. Апофеоз беспочвенности /Избранные сочинения., М., 1993 Шестов Л. Власть ключей / Соч. в 2-х томах, Т. 1, М, 1993.

С.Л.Франка, подчеркивающего аспект «неданности» этого мира, его единства и «непостижимости» .1.

Г. Е.Струве, основателя метафилософии, который обращает наше внимание на до-философскую сферу, в которой необходимо определиться прежде, чем начать философствовать2.

В современной отечественной литературе данная тема, безусловно, отражена, хотя, по большей части, она выражалась и осознавалась с помощью традиционных внутри-философских понятий. Для материалистической гносеологии исходным является принцип сенсуализма: «Все знания из опыта, из ощущений, восприятий» 3. Таким образом, созерцание изначально получило интерпретацию чувственного отражения, процесса получения «сырых» чувственных данных. Смыкаясь здесь с психологией, исследования обращены к понятиям и проблемам индивидуального образа мира, «видения конкретного индивида» 4, взаимодействия живого созерцания и общественных механизмов, аккумулирующих социальный опыт, к «неявному знанию», из которого исходит теория познания, имеющая рефлексивную природу, то есть к такому знанию, которое содержится в индивидуальном сознании, обыденном языке, «парадигмальных» предпосылках научных теорий, к проблемам философии бессознательного, к другим аналогичным вопросам.

Внимание до-философской сфере уделяется на несколько иных направлениях, которые либо обозначают пути ее выделения, либо если и не выходят за границы философии, то содержат в себе моменты и идеи, демонстрирующие возможность такого выхода.

Шестов Л. На весах Иова / Соч. в 2-х томах, Т.2, М., 1993.

1 Франк С. Л. Непостижимое / Сочинения, М., 1989 Франк С. Л. Предмет знания., М., 1992.

2 Струве Г. Е. Отличительные черты философии. Варшава, 1890 Струве Г. Е.

Введение

в философию, Варшава, 1892.

3 Ленин В. И., ПСС, т. 18, стр. 129.

4 Теория познания. Под ред. Лекторского В. А., М., 1989, стр. 81.

Здесь в первую очередь следует отметить работы A.A. Шестакова, где речь идет об особых онтологических основаниях познания, которые не могут быть тематизированы в рамках традиционного методологического подхода (это единственная монография, напрямую обращенная к исследуемой теме). Близкими являются точки зрения В. И. Аршинова, критикующего традиционно-методологический подход, который исходит из идеологии покорения природы и объекта, и предлагающего заменить его на «всматривание», которое давало бы возможность для самоорганизации смыслаА.В.Ахутина, посвящающего свои работы онтологии человека, онтологической антропологии и вопросу о том, как в бытии коренится человекЛ.В.Карасева., замечающего, что для возникновения пространства идеи необходимо пост-пространство, где иерархии и идеи разрушеныН.А.Кормина., ставящего предметом своих исследований онтологию эстетическогоЛ.А.Микешиной, предпринимающей попытку опереться на «бытийственный статус» познавательной деятельности в системе отношений «человек-мир» — Г. С. Померанца, в работах которого присутствует указание на то, что для мышления необходимо основание, схватывающее бесконечность, и что созерцание само по себе важнее слов, которые из него рождаютсяЮ.М.Федорова, пытающегося преодолеть этическую версию человека, порожденную гносеологизмом, В. С. Швырева, полагающего, что должен присутствовать момент метарациональности, которая давала бы рациональности возможность открываться к пересмотру своих установок и ориентиров, причем открываться до возможности предельного пересмотра, что осуществимо только при наличии метаподхода. 1.

1 Шеста ков A.A. Многообразие человеческого опыта и основания познания. — Дис.док. филос.наук. -Самара, 1991; Ахуин A.B. Тяжба о бытии, М., 1996; Кормин H.A. Онтология эстетического, М., 1992; Аршинов В. И. От смысла прочтения к смысло порождению// Вопросы философии, 1992,№ 2 стр. 145- Карасев В. В. Сегодня и завтра // Постмодернизм и культура, мат. «круглого стола» Вопросы философии, 1993,№ 3, стр. 12- Микепшна Л. А, Опенков М. Ю. Новые образы познания и реальности, М., 1997;

Особо надо выделить исследователей, которые касаются вопроса о едином основании в связи с проблемой плюрализма в философии и историчности философского знания. Характеристика В. С. Библером современного разума как диалогического, где бытие оказывается «зажатым» между встречными разумениями, ставит вопрос о необходимости пространства диалога, к которому были бы причастны все его участники. Только таким образом можно открыть бытие в его бесконечной возможности, так как в противном случае каждое разумение закрывает себя в своей тотальности. Наряду с другими темами, П. П. Гайденко, рассматривает вопросы, связанные проблемой релятивизма исторического подхода к рациональности, тем самым высвечивая проблему релятивизма в основании философии. Она пишет о недостаточности простого рассмотрения рациональности в системе культуры, предлагаемого герменевтикой. А. Ф. Зотов отмечает, что философия должна иметь собственное информационное поле, благодаря которому все ее исторические события обретают взаимосвязи и которое создает из нее большее, чем отдельные независимые интеллектуальные события. То, что понимание людьми друг друга основывается на предположении сходства взглядов на мир за счет единой данности, Л. Г. Ионин относит к возможности и необходимости выведения основания за пределы традиционных структур знания. Это предположение базируется на идее единого, но не оформленного в единую систему пространства основания философии. В расширении плюрализма С. Т. Мелюхин видит характерную черту современных тенденций философского развития. Но только при наличии единого основания возможна как критика, так и.

Померанд Г. С. Открытость бездне: встречи с Достоевским. М., 1990; Федоров Ю. М. Сумма антропологии, кн.1. Новосибирск, 1994; ШвыревВ.С.Современная философия: неклассичекий тип рациональности / / Современные концепции философии, Казань, 1998 использование взглядов друг друга. В противном случае речь идет не о взаимовлиянии, а о взаимоисключающей апологетике концепций. 1.

Выход на пространство очевидности намечают в своих работах Г. А. Антипов, С. С Гусев, K.M. Долгов, О. А. Донских, В. К. Кантор, В. В. Лузгин, М. Ю. Опенков, Г. П. Меньчиков, А. В. Михайлов, Е. П. Михайлова, А. А. Петраков, В. И. Полищук, В. Н. Порус, М. М. Прохоров, К. Э. Разлогов, А. Э. Савин, В. В. Савчук, А. В. Смирнов, Е. В. Семенов, Ю. И. Семенов, Г. Л. Тульчинский, Л. М. Шерова, О. Б. Шулепова.

В современной западной философии наибольшее внимание существу описываемых проблем уделяют, вслед за М. Хайдеггером, философы экзистенциального и близких к нему течений. Однако всякое философствование на эту тему имеет ту же особенность, что и в России, то есть невыделенность из философской сферы. Возможность выделения может появиться в связи с повышением внимания к метафилософии, которая пока не сомкнулась с экзистенциальной проблематикой. Среди западных исследователей, обращающихся наряду с другими к метафилософским вопросам, можно указать следующие имена: Rockmor, Tom (Питсбург, США), Suber, Peter (Earlham College), King Jeffry С.- Chalmers, David J. (University of California), Kemerling Garth (Newberry College), Mandik, Pite (Washington University in St. Louis), Side, Theodore (University of Rochester), Wein Sheldon (Saint Mary’s University), Benado, M.E.OrellanaAndres BobentiethCarlos Verdugo (Universidad de Valparaiso).

1 Гайденко П. П. Прорыв к трансцендентному: Новая онтология XX века. М., 1997; Библер B.C. Культура, нравственность, современность. М., 1990; Библер B.C. Итоги и замыслы //Вопросы философии 1993, № 53, стр.75- Зотов А. Ф. Феномен философии: о чем говорит плюрализм философских учений// Вопросы философии 1991,№ 12, стр. 14.

Основная цель диссертационного исследования состоит в выделении до-гносеологической онтологии (очевидного) из традиционных философских разделов и в исследовании методик изучения очевидного. Исходя из этой цели, задачи исследования могут быть сформулированы следующим образом:

— выявить уровни, степени погружения в очевидное, элементы которых могут казаться противоречивыми и проследить присутствие этих уровней в мировой философии.

— показать необходимость рассмотрения вопроса о до-философских предпосылках в разделе метафилософии.

— рассмотреть взаимосвязь зафиксированной и непосредственной сторон очевидного.

— проанализировать наличие в современной философии тенденций к созданию специфически метафилософских методов.

— раскрыть необходимость изменения отношения философии (русской и западной, в первую очередь) к созерцанию — оно должно осознаваться не как сомнительный психологический, а как коренной философский метод.

Научная новизна диссертационного исследования определена решением поставленных задач и состоит в следующем:

1. Впервые вопрос о взаимосвязи онтологии и гносеологии предложено решать путем выхода в до-философскую область и с использованием понятия «очевидное» .

2. Впервые подробно рассмотрены свойства очевидного: изменчивость, многообразие, противоречивость и прослежена эволюция форм очевидного в истории философской мысли.

3. Впервые проанализировано отличие описания и характеристики очевидного от описания и характеристики философских знаний.

4. Раскрыты возможности и пути использования понятия очевидного при решении ряда философских проблем и показана необходимость формирования философской культуры в особой области — «культуры очевидного» .

На защиту выносятся следующие положения:

1. Онтологические построения следует отличать от до-философских предпосылок, а вопросы, касающиеся онтологии, не могут при обсуждении смешиваться с вопросами, касающимися очевидного.

2. Процесс философствования должен, по возможности, предваряться решением тех вопросов метафилософии, которые связаны с фиксацией очевидных положений до-философской области.

3. Следует выделять несколько форм очевидности, к которым можно отнести следующие: эстетическую, этическую, онтологическую, гносеологическую, каждая из которых характеризуется разной степенью критичности сознания. Каждая из этих форм преобладала в определенный период развития мировой культуры и философии. Эти формы имеют свои достоинства и недостатки, и должны использоваться человеком в зависимости от ситуации и познавательных потребностей.

4. Зафиксированное на определенный момент очевидное есть лишь грань объемного феномена, в котором способны сочетаться противоположные в тех или иных отношениях стороны.

5. Всесторонний и гибкий подход к очевидному, формирование своеобразной «культуры очевидного», овладение ею есть путь к совершенствованию собственных взглядов и к пониманию чужих.

6. Одним из основных способов погружения в очевидное является созерцание.

Теоретическая и практическая значимость работы.

Основные результаты исследования могут быть использованы в процессе развития таких областей философского знания, как онтология, метафилософия, философская антропология.

В частности, они могут содействовать сближению западного и восточного стилей мышления, философствования. Возникает возможность, оставаясь в рамках рационалистического подхода, характерного для западной философии, рассмотреть философские школы Востока не как экзотику, а как источник новых подходов, практически применимых и в рационалистически организованной философии.

Предлагаемые в диссертации решения могут быть использованы в философии экологического движения как ключ для формулирования нового миропредставления, основанного на совокупности «экологических императивов» .

Полученные результаты диссертационного исследования могут быть также использованы в процессе преподавания философии в высших учебных заведениях, в особенности, в связи с раскрытием проблем бытия, и в историко-философских спецкурсах.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Особенность данной темы состоит в возможности рассматривать ее в под огромным количеством ракурсов, ибо, как проблема, она отзывается во множестве сфер — от вопроса об условиях для свободного и творческого мышления до глобальной экологии. В данной диссертации брошен свет лишь с нескольких сторон, хотя наиболее, по мнению автора, теоретичных и коренных, то есть таких, к которым сводится всякое здравое и последовательное обсуждение.

Сверхзадачей большинства исследований, в том числе и этого, можно назвать стремление поставить под относительный контроль сознания некие силы и процессы, доселе действующие незримо и вызывающие (или потенциально способные вызвать) конфликты и дисгармонию в течении жизни.

Безусловно, контакт с эйдетической стороной очевидности и элементы созерцания присутствуют в творчестве любого философствующего в более или менее явном для него виде. Но этот контакт увеличивается или уменьшается независимо от человеческой воли и сознательного предпочтения. Поэтому, имеет смысл «окультурить» стихийность нашего очевидного, имея в виду умение гармонично соприкасаться с его глубинной стороной. Естественно, здесь не идет речи о том, чтобы делать процесс целиком активно-сознательным. Большее, на что мы можем рассчитывать — это превратиться из безграмотного агрессора по отношению к Бытию в мирного, понимающего свое место и свои возможности, просителя.

Но до такого состояния еще весьма далеко, ибо пока философия находится лишь на этапе начального понимания проблемы. Главное препятствие на избранном пути создает само существо очевидного, «сопротивляющееся» объяснению. Как я ни хочу, не могу я представить себе эту сущность мышления.

Это-то ваше хотение и ваше обыкновение мыслить представляя и мешают.

Но что же мне тогда делать? (.).

Делать ничего не надо, остается ждать." 1.

Возможно, трудности объяснения содержатся в наукообразном стиле мышления и в приспособившемся к нему языке. В таком случае, цель дальнейших исследований видится как адаптация восточной мысли и форм ее выражения к западной традиции. Это исследование, на наш взгляд, может осуществляться только на путях экзистенциального типа философствования. Сегодня много говорится о соотношении восточного и западного стилей мышления, о преимуществах первого, о его созерцательной стороне и так далее. Но дело в том, что большинство этих по сути верных утверждений — плод того же анализирующего мышления, стремящегося к выделению, определению, разграничению. Речь идет о другом мышлении, а не о другом объекте исследования, а рациональный «научный» подход настолько въелся во все стороны нашего мироотношения, что никакое старательное и почтительное изучение древних традиций не может качественно изменить ситуации. В лучшем случае можно стать историком, в худшем — теософом. Лишь личный контакт с до-философским миром даст понять, о чем говорят восточные учения.

Другое направление для исследований касается самого созерцания. Тот или иной уровень созерцания неизбежно оставляет следы в мышлении.

1 М.Хайдеггер. Разговор на проселочной дороге. М., 1991, с. 192.

Имеет смысл подробнее разобрать темы связи созерцания и мышления, созерцания и индивидуального желания и т. д.

Особый подход к вопросу может быть обозначен в философии экологического движения. «Вечная тема» противопоставления цивилизации природе по вине человеческой натуры поднималась еще во времена Руссо и дожила до наших дней, когда цивилизация, характеризуемая опорой на рациональность и технологии, все чаще рассматривается как несчастье.

Присутствует большая опасность впасть в ту или иную крайностьлибо отождествить человека с природой, либо полностью выделить из нее. Понимание этого и желание некой середины, гармонии выражается в ряде направлений, имеющих много недорешенных вопросов, и, в результате, скрытым образом тяготеющих к той или иной крайности. Популярные ныне даосские мотивы, звучащие пока лишь как декларация далеких целей, могут быть переформулированы исследователями и идеологами «зеленого» движения в виде особой философии, которое бы использовала понятие очевидное.

Впрочем, создается впечатление, что обращение к до-философскому миру не есть дело отдельных любознательных исследователей. Замкнутый, оторванный от бытия стиль философствования, способный создавать лишь комбинации из уже имеющегося материала, привел к возникновению идеи о вырождении философии. Доказать обратное может только повсеместная смена стиля философствования и изменение понимания роли и сути самой философии. Присоединяясь к многочисленным попыткам последнего, хочется верить, что данное исследование станет хотя бы небольшим шагом на пути «защиты» философии.