Поэтическая «натурфилософия» Ф.И. Тютчева и татарская поэзия начала XX века: Сопоставительный аспект

Нам не дано предугадать, Как слово наше отзовется.

Актуальность темы

Данное диссертационное исследование посвящено сопоставлению творчества Ф. И. Тютчева и ряда татарских поэтов начала XX века.

В представленной диссертации в качестве основания для исследования выступает категория «натурфилософия"1, рассматриваемая с точки зрения ее художественного бытования в разных национальных литературах. Мы выделяем и сопоставляем формы проявления «натурфилософии» в поэзии Ф. И. Тютчева и татарских поэтов начала XX века.

Исследование природных мифологем Тютчева, в значительной степени определяющих его мировосприятие, в нашем литературоведении развертывается медленно. Его дальнейшее развертывание предполагает также достаточно широкие сопоставления, включающие материалы из истории и современного состояния разных национальных литератур.

При этом из двух членов сопоставительного ряда за исходное (за своего рода «начало отсчета») взята поэзия Тютчева, то есть реализуется взгляд на татарскую литературу определенного периода через творчество русского поэта XIX века.

Почему именно Тютчев из богатой и разнообразной русской поэзии был выбран для сопоставления? Ведь фактов, подтверждающих его прямое влияние на того или другого татарского поэта, чрезвычайно мало. Правда, традиции Тютчева могли проникать в татарскую поэзию начала XX века.

1 Слово «натурфилософия» заключается здесь и в дальнейшем в кавычки для того, чтобы подчеркнуть его употребление не в качестве строго философского термина. В литературе может существовать своя концепция природы (у немецких романтиков, Лермонтова, Тютчева, Тургенева и других), близкая по исходным своим элементам к философской, но эстетическая по содержанию и функциям. через символистов, рассматривающих его как свою предтечу. Поэзия символистов, в свою очередь, была хорошо известна татарским поэтам и во многом созвучна их настроениям. Но это вопрос, требующий отдельного исследования.

Тютчев до сих пор практически остается не переведенным на татарский язык (судя по имеющимся данным, только три его стихотворения были переведены в XX веке). В начале XX века Дардменд обращается к стихотворению Тютчева «Что ты клонишь над водами на татарском языке оно звучит «Тал чыбык» («Ветка ивы»), не указав при этом имя автора оригинала [Магдиев 1981:3]. М. Магдиев, анализируя стихотворение Дар-дменда, доказывает, что оно действительно является переводом тютчевского произведения.

После 1917;го года большинство стихотворений Тютчева десятилетиями оставались не переведенными на татарский язык. Среди немногих переводных достижений советской эпохи мы можем отметить переводы З. Нури стихотворений «Умом Россию не понять» и «Весенняя гроза», а также перевод А. Ерикея «Весенней грозы», все они были предназначены для детей.

В то же время большая часть лирики, к примеру, Пушкина, Лермонтова и ряда других русских классиков переведена татарскими поэтами и, как правило, в разных вариантах.

С 1938;го года стали выходить отдельные издания стихотворений этих авторов. Многие талантливые переводчики брались за передачу творческой индивидуальности русских поэтов на татарский язык. Среди них А. Исхак, М. Максуд, Н. Исанбет, А. Ерикей, А. Файзи, З. Нури и другие.

Тютчевская же лирика, несмотря на то, что практически не переводилась, не оставляла равнодушными татарских поэтов.

Причина заключается прежде всего в том, что поэзия Тютчева концептуальна (философична).

Одну из существенных основ этой концептуальное&tradeобразуют мифологические стихии (Земля, Воздух, Огонь, Вода, Хаос и другие), которые, как известно, представлены во множестве национальных (в том числе и восточных) литератур. Этой своей особенностью Тютчев выделяется в русской поэзии. Так, в своей работе «Теория художественного стиля» .

A.Лосев проводил классификацию стилей на основе так называемых «первичных моделей». К числу русских поэтов, которые черпали первичные модели своего художественного стиля «из неорганической природы», он относил прежде всего Тютчева [Лосев 1994:238−244]. Идеи А. Лосева и близкие к ним взгляды нашли развитие и обоснование и в ряде работ других исследователей (Б.М.Козырева, В. Ф. Саводника, Е.И.Маймина). Таким образом, в поэзии Тютчева есть начальные, стержневые элементы общечеловеческого характера, которые позволяют ее естественным образом, органично включать как момент сопоставления в мировую литературу.

Между тем, как показывает степень изученности темы, вопрос о взаимодействии поэзии Тютчева с татарской лирикой начала XX века заслуживает отдельного изучения. Сопоставление Тютчева с иноязычными поэтами (с татарскими в данном случае) имеет смысл прежде всего для понимания межнационального значения его творчества и одновременно для углубления представлений о его национальном своеобразии.

Сущность тютчевской «модели из неорганической природы», которая в данной работе берется как основа для сопоставления, была обозначена относительно рано. В статьях В. Соловьева «Красота в природе» и «Ф.И.Тютчев» говорилось о своеобразии чувства природы, отличающем Тютчева от одних поэтов и сближающем его с другими. При этом.

B.Соловьев в суждениях о Тютчеве обращался к сопоставлению творчества русского поэта с лирикой Ф. Шиллера и Гете.

Среди ряда работ о поэтической «натурфилософии» Тютчева, выполненных в прошлом веке, следует особо выделить статьи казанского ученого Б. М. Козырева «Мифологемы Тютчева и ионийская натурфилософия» ,.

Письма о Тютчеве «В них устанавливается типологическая общность в мировосприятии Тютчева и античных философов. Сопоставления, проводимые Б. Козыревым с учетом временных и пространственных различий, сохраняют методологическую ценность. Б. М. Козырев, в частности, писал: «. внутреннее родство душевных конструкций и порождаемые им аналогии в образах подсознательного мышления не считаются ни с различием культурных уровней, ни с историческими и географическими расстояниями» [Козырев 1988:108]. Поэтому мы можем говорить о родстве Тютчева как с милетцами, в частности с Фалесом и Анаксимандром, так и с татарскими поэтами начала XX века.

Если некоторые поэты, в том числе A.C. Пушкин [Козырев 1988:108], отрицательно относились ко всякой натурфилософии как таковой, то другие (Тютчев, Дардменд, Сунчелей) воспринимали ее как необходимейшую основу своей поэзии.

Исследование того, в каких своих «параметрах» поэтическое мировосприятие Тютчева совпадает с мировосприятием татарских поэтов и в чем оно отличается, оказывается необходимым для оценки функционирования его поэзии в отдельно взятых инонациональных условиях.

Данная работа рассматривается нами как движение в этом направлении исследований. Что же касается поэтики Тютчева, особенностей «внутреннего мира» его поэзии, то здесь, говоря словами Маймина, никогда нельзя сказать все до конца [Маймин 1976:145]. Мы стремимся, опираясь уже на имеющиеся исследования по творчеству Тютчева, выработать свою концепцию восприятия некоторых образов его лирики. В диссертации учитывается богатый опыт российского и татарского литературоведения. Поэтому в ней много ссылок на исследования виднейших отечественных литературоведов. Однако в рассмотрении своебразия натурфилософских произведений сопоставляемых авторов за начальное берутся в основном самостоятельно проводимые анализы художественных текстов.

Поэтическая «натурфилософия» в татарской поэзии начала прошлого века — это также достаточно определенное идейно-тематическое явление, которое может быть выделено в отдельный предмет сопоставительного анализа. Выделяя такой предмет, мы обращаемся к творчеству ряда известных татарских поэтов (Дардменда, Н. Думави, Ш. Бабича, М. Гафури, С. Рамиева, С. Сунчелея, З. Ярмяки) и определяем в первую очередь то общенациональное, что их объединяет в поэтической «натурфилософии» (на фоне, естественно, и различий между ними). И здесь есть причины, обусловившие такой выбор.

Во-первых, татарская поэзия этого времени переживала свой расцвет с точки зрения многих литературоведов (Г.Сагди, Г. Нигмати, Р. Ганиевой, Ю. Нигматуллиной, Д. Загидуллиной, Х. Миннегулова, М. Гайнуллина, М. Магдиева, А. Саяповой, Г. Халита и других).

Во-вторых, именно в данную эпоху в ней явно обозначались «модели из неорганической природы», играющие структурообразующую роль. Она была в более значительной степени концептуальной и философичной, чем в последующие эпохи, когда давление конкретных социально-политических факторов на нее постепенно увеличивалось.

Сопоставление Тютчева не с отдельно взятым татарским поэтом, а с общей для татарской лирики натурфилософской линией в решающей степени обусловлено тем обстоятельством, что поэтическая «натурфилософия» не находила ни в одном из татарских поэтов рассматриваемого времени столь последовательной, как у Тютчева, своей реализации.

Обращение к татарской поэзии начала XX века как сопоставляемому с поэзией Тютчева явлению оказалось сопряженным с рядом исследовательских проблем.

Татарская поэзия начала XX века изучается в настоящее время достаточно интенсивно в различных своих аспектах. И прежде всего в отдельных ее представителях, т. е. монографически. Здесь можно отметить работы А. М. Саяповой «Поэзия Дардменда и символизм» [Саяпова 1998],.

Ч.А.Зариповой-Четин «Проблема демонизма в творчестве С. Рамиева в контексте восточно-европейской эстетики» [Зарипова-Четин 2003], Р. Р. Мусабековой «С.Сунчелей: личность поэта и мотивы творчества» [Мусабекова 2001].

В них татарская поэзия означенного времени осознается как новое начало и ценностное содержание всей последующей татарской поэзии. Однако даже сравнительных исследований здесь относительно немного. Можно отметить лишь единичные работы, в которых сравнение отдельных поэтов ставится как самостоятельная задача. Это монография А. М. Саяповой, в которой содержится сопоставление творчества Дардмен-да с поэзией Ф. И. Тютчева, А.Блока. Ч.А.Зарипова-Четин рассматривает поэзию С. Рамиева во взаимосвязи с творчеством восточных, русских и западных поэтов.

Другой проблемой, осложняющей ведение исследования в предпринятом нами направлении, является ограниченность в нашей науке опыта в сопоставлениях татарской литературы с другими национальными литературами, в том числе и с русской. Львиная доля, проводившихся до сих пор исследований, посвящена вопросам влияния русской литературы на татарскую.* Есть, конечно, и исключения. Это работы Ю. Г. Нигматуллиной «Национальное своеобразие эстетического идеала», «Типы культур и цивилизаций в историческом развитии татарской и русской литератур», О. Х. Кадырова «Роль Л. Н. Толстого в становлении и развитии татарской реалистической литературы». Лишь в самые последние годы проблема сопоставления русской и татарской литератур стала целенаправленно изучаться коллективом сотрудников кафедры русского языка и литературы в национальной школе Казанского университета.

Достаточно, к примеру, взглянуть на содержание библиографического указателя «Русско-татарские литературные взаимосвязи». — Казань, 1999.

Научная новизна диссертации заключается: в предпринятом впервые в литературоведении осмыслении того, какие стороны тютчевского мировосприятия были созвучны татарской поэзии начала XX века и, соответственно, какие не нашли параллелей в последней или оказались переосмысленными еюв выделении того обстоятельства, что природные мифологемы Тютчева, во многом определяющие его мировосприятие, могут быть оценены в наибольшей своей полноте и национальном своеобразии на путях именно сопоставительных исследований.

Цель исследования — проведение сопоставления натурфилософской поэзии Тютчева с татарской лирикой начала XX века и определение особенностей функционирования основных «моделей из неорганической природы» в творчестве авторов разнонациональных литератур.

Реализация этой цели вызвала необходимость постановки и решения следующих задач:

— сущность поэтической «натурфилософии» и предлагаемые пути и способы ее исследования;

— история поэтической «натурфилософии» в лирике Тютчеваее общечеловеческие истоки и национальное своеобразиеособенности функционирования в его творчестве;

— бытование поэтической «натурфилософии» в татарской поэзии начала XX века, ее предпосылки и формы существования;

— типологическая общность и различия в содержании и формах поэтической «натурфилософии» Тютчева и татарских поэтов рассматриваемого времени;

— пантеистическая сущность поэтической «натурфилософии», ее направленность на «поглощение» автора и, соответственно, вопросы творческой свободысопоставительный аспект данной проблемы.

Актуальность сопоставительного анализа вообще и поставленных в данной работе задач становится очевидной в современных условиях (особенно билингвизма), когда поэты и писатели разных национальных литератур воспринимаются читателем одновременно и подвергаются, осознанно или интуитивно, «смешению» в его представлениях. При таком читательском восприятии разных национальных литератур происходит взаимодействие между ними, в ходе которого может наблюдаться как взаимообогащение, так и обеднение какой-то из них, вызываемое интерференцией*.

Предметом исследования стали лирические произведения Ф. И. Тютчева и татарских поэтов начала XX века (Ш.Бабича, Дардменда, М. Гафури, С. Рамиева, С. Сунчелея, З. Ярмяки), а также стихотворения восточных авторов (Саади, Низами, Руми, Омара Хайяма и некоторых других).

Теоретической основой диссертации стали работы, посвященные художественному восприятию инонациональных литератур, сложившиеся в сравнительном литературоведении. Изучению особенностей поэтической «натурфилософии» содействовали труды видных философов античности и последующих эпох (Фалеса, Аристотеля, Бруно, Спинозы, Соловьева, Кас-сирера и других). При рассмотрении традиций арабо-мусульманской культуры ценными оказались исследования по суфизму (Е.А.Бертельса, М. Г. Степанянц, Н. И. Пригариной, И. Шаха, А. Шиммель, Е.А.Фроловой).

Методы исследования. Основной метод анализа, используемый в диссертации, — сопоставительный. Он направлен на выявление общности в исследуемых литературах, которая прежде всего проистекает от общечеловеческих основ литературы и искусства: мифологии, представлявшей, как известно, субстанциальное начало самых разных национальных сис Подробнее о сущности и «механизме» этого явления: А. З. Хабибуллина. Русская литература в восприятии татарских читателей (эстетическая интерференция). Автореф.. канд. филолог, наук. — Казань, 1998, — 20с. темпсихологических архетипов в человеческом мышлении вообщеобщих закономерностей социально-этического развития человечества. Совпадения такого рода в литературоведении, как известно, принято определять как типологические аналогии. В изучение подобного рода явлений большой вклад внесли как отечественные (А.Н.Веселовский, В. Пропп, В. М. Жирмунский, Н. И. Конрад, М. Бахтин, А. Алексеев, С. Аверинцев, A.B. Михайлов и др.), так и зарубежные (Т.Бенфей, Э. Тайлор, Дж. Фрэзер, Р. Уэллек, А. Дима, Д. Дюришин и др.) ученые. Однако при сопоставительном исследовании разных литератур и различия между ними рассматриваются как необходимые условия межкультурных диалогов.

В качестве «единицы измерения» типологических сходств и различий принято использовать, введенное И. Г. Неупокоевой, понятие общего типологического ряда. Оно определяет «такое сходство внутренних идейно-художественных структур сравниваемых литературных явлений и процессов, которое зависит от сходства определенного комплекса исторических условий и проявляется (синхронно и диахронно) как в сходстве основных художественных задач и решений, так и в сходстве своих общественных функций» [Неупокоева 1976: 155].

Д.Дюришин рассматривает 3 группы типологически сходных явлений (общественные, литературные и психологические) — в зависимости от того, какими факторами они обусловлены. Под общественно-типологическими аналогиями подразумевается «общественная обусловленность литературно-типологических схождений, природа которой определяется социальными и идейными факторами». Наиболее ярко она выступает в идейных компонентах произведения, «отражая философские воззрения своего времени и образ мыслей автора» [Дюришин 1979: 186].

Литературно-типологические схождения «включают в себя специфические литературные явления» (идейно-психологическую направленность произведения, композицию, мотивы и прочее), «.результативность сопоставительного метода находится в прямой зависимости от глубины анализа конкретного литературного материала, от умения исследователя правильно квалифицировать отдельные художественные средства и приемы» [Дюришин 1979: 186].

Психологическая обусловленность «связана с индивидуально-психологической предрасположенностью творческой личности к определенной форме художественного выражения» [Дюришин 1979: 186−187]. Именно психологический фактор играет ведущую роль при сопоставлении творчества Ф. И. Тютчева и татарской поэзии начала XX века.

В то же время для выявления степени общности необходимо представлять и различия между исследуемыми явлениями, то индивидуальное, неповторимое, что характеризует национальную литературу или писателя.

О сопоставлении речь идет в тех случаях, когда мы имеем дело с неродственными литературами (татарской и русской, азербайджанской и русской). Если сравнительное литературоведение оперирует общностью рассматриваемых явлений, то сопоставительное литературоведение особое внимание уделяет на несходные, контрастные черты. При сопоставлении мы опираемся на такие универсальные структуры, которые мыслятся как независимые от национальной принадлежности литератур2.

Сопоставление, естественно, не изолировано от других методов и принципов исследования литератур. Поэтому мы обращаемся (в зависимости от конкретных условий анализа) к ресурсам историко-функционального, герменевтического, структуралистского и некоторых других литературоведческих методов.

Основные принципы герменевтического подхода были сформулированы в трудах Ф. Д. Шлейермахера и В. Дильтея, Х. Гадамера и П.Рикера. Ведущим критерием в подходе к тексту по Х.-Г.Гадамеру, разрабатывавшему понятие «герменевтического круга», является понимание, которого можно добиться, «исходя из словоупотребления эпохи и (или) автора» .

2 Подробнее см.: Сравнительное и сопоставительное литературоведение. Хрестоматия / Составители В. Р. Аминева., А.З. ХабибулиннаКазань: ДАС, 2001.

Смысл «восприимчивости» сводится, по Гадамеру, к памяти интерпретатора о «собственной предвзятости», дабы текст проявился во всей его инако-вости и тем самым получил возможность противопоставить свою «фактическую истину» предмнениям интерпретатора [Х.-Г.Гадамер 1988: 319 320].

Герменевтическая трактовка поэзии татарских авторов способствует более глубокому пониманию своеобразия многих этико-эстетических категорий в контексте европейской литературы. В процессе интерпретации художественного текста удается обнаружить идеи общечеловеческого плана, разрабатываемые писателями разных эпох и народностей.

При подлинной «диалогической встрече двух культур они не сливаются и не смешиваются, каждая сохраняет свое единство и открытую целостность, они взаимно обогащаются» [Бахтин 1986:354].

Как поэзия Тютчева вступает в диалогические отношения с художественным сознанием иной (в данном случае татарской) культуры? Вопрос, требующий и теоретического своего осмысления, и конкретно-жизненного своего решения (в преподавании русской литературы в национальных учебных заведениях, изданиях Тютчева с соответствующими комментариями для татарских читателей, в переводах его лирики на татарский язык и др.). В этом мы видим теоретическое и прикладное значение своего исследования.

Апробация работы. Основные положения диссертации были отражены в докладах на итоговых научных конференциях преподавателей и аспирантов Казанского университета (Казань, 2001, 2002, 2003, 2004), на региональных (Казань, 2002) и международных конференциях (Казань, 2003; Брянск, 2003), в публикациях.

Диссертация состоит из Введения, трех глав, Заключения и Списка использованных источников и научной литературы. Главы содержат внутри себя разделы.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Поэтическая «натурфилософия» Ф. И. Тютчева имеет общечеловеческие истоки и содержание. Поэтому она может быть естественной основой для сопоставительного литературоведения.

Модели из неорганической природы" в творчестве Тютчева играли структурообразующую роль. Их значимость становится особенно заметной на фоне других национальных литератур. Именно в этих целях в качестве сопоставляемого с тютчевским творчеством материала в диссертации привлечена татарская лирика начала XX века, в которой, как и у Тютчева, природа представлена в диалектике ее стихий. Не случайно то, что в 1905 году татарский поэт Дардменд прямо обратился к творчеству Тютчева и перевел на татарский язык его стихотворение «Что ты клонишь над водами». Однако это был один из немногих случаев перевода Тютчева на татарский язык. В целом говорить о непосредственном его влиянии на татарскую литературу трудно, хотя это обстоятельство, как показано в диссертации, не может служить основанием для ведения сопоставительного анализа.

1. Поэтическая «натурфилософия» как и в творчестве Тютчева, так и татарских поэтов начала XX века имеет корни, уходящие в далекое прошлое и достигающие времени мифологического мышления. Поэтическая «натурфилософия» и в татарской лирике рождается в конечном счете под влиянием общих для человечества историко-социальных и художественно-эстетических закономерностей. Конструирование мира из противоположностей (Огонь-Вода, Воздух-Земля, Жизнь-Смерть, Свое-Чужое .) заложено, как известно, в архетипах человеческого мышления.

Однако в виде ближайшей своей предтечи она имела не античность, как у Тютчева, а философские и эстетические воззрения, проникшие в Поволжье из Ирана и Средней Азии, среди них в первую очередь суфизм, расковывающий творческое воображение художника.

Поэтическая «натурфилософия» в относительно законченном, «системном» варианте, свойственном тютчевскому мировосприятию, в татарской поэзии не реализовалась. Она как бы растворена в творчестве ряда поэтов, и ее отдельные стороны развертывались в зависимости от индивидуального круга идей и художественного мастерства каждого из них.

Наиболее близким к тютчевскому варианту поэтического пантеизма оказался Дардменд (в стихотворениях «Исэрме жил тугай буйлап» — «Прошумит ли ветер над долиной», «Ятам кайчакларны моцлап» — «В тоске лежу порой» и др.).

В лирике С. Сунчелея, М. Гафури, С. Рамиева образы природы более функциональны, то есть осложнены идеями свободы, гармонии, трагического и т. д.

Сопоставительный анализ поэтической «натурфилософии» Тютчева с типологически родственными ей тенденциями в татарской лирике начала XX века показывает, что рассматриваемый феномен не был в татарской поэзии достаточно «отфильтрован» в своем собственном бытии. Он, как и другие эстетические категории, продолжал сохранять заметные связи с социально-этическими явлениями конкретной эпохи.

2. «Натурфилософия» Тютчева «составлена» из отдельных элементов, взятых в конечном счете из общечеловеческих источников. В роли таких опорных элементов выступают у Тютчева Вода, Огонь, Воздух и Земля. Естественно, в поэзии Тютчева, как и в любом художественном творчестве, терминологическая определенность данных слов недостаточна устойчива. Они функционируют в разнообразии своих значений, обогащенных метафоризацией и коннотациями. Так, Вода — это и «весенние воды», и «живое облако фонтана», и «золотящие нити дождя» и т. д. То же самое можно сказать об Огне, Земле и Воздухе. Но за всем многообразием конкретного бытования этих понятий, когда они не только противостоят друг другу, но и образуют единство, у Тютчева всегда сохраняется стремление придать каждому из них собственное содержание и функции, опираться на них в своем поэтическом философствовании как на нечто ясное и определенное.

Конструирование" природы из ее первоначал явилось существенной гранью татарского поэтического сознания рассматриваемого времени. Впервые достаточно четко оно обозначилось именно в начале XX века. Так что вполне закономерным можно полагать существование типологических схождений между «натурфилософией» Тютчева и «натурфилософией» татарских поэтов.

Стихия Воды занимает наиболее заметное (в сравнении с другими стихиями) место в лирике и Тютчева, и татарских поэтов. При этом в творчестве Тютчева мы видим продолжение античных представлений о Воде как субстанциональной основе мира (arche). Как и Тютчев, Дардменд, Га-фури чувствуют, что за этой стихией скрыт подлинный лик природы (Тютчев. «Поток сгустился и тускнеет», Дврдменд. «Ятам кайчаклары моцлап» — «В тоске лежу порой»).

Как правило, большинство стихотворений о Воде сопоставляемых поэтов динамичны, что сказывается на композиционном, ритмико-интонационном, фонологическом их своеобразии.

Стихия Огня по частотности своего бытования у Тютчева и татарских поэтов уступает стихии Воды. Это прежде всего связано с тем, что пределы поэтизации Огня в его прямом значении (пламя, пожар, горение) ограничены: Огонь может быть демоничен, опасен, разрушителен.

В татарской поэзии начала XX века слово «огонь» встречается чаще, чем в тютчевской лирике. Но оно снижает свое конкретное значение благодаря высокой метафоризации. Так, в лирических произведениях Гафури и Бабича Огонь символизирует поэтическое вдохновение (творческое горение), жажду свободы, динамическую и полнокровную жизнь (в противоположность однообразному, серому существованию). У Тютчева же такого рода высокой метафоризации Огня нет, так как мир его идей был организован иначе, чем у Гафури и Бабичапоэт не настаивал на преобразующей, социально активной роли своего творчества.

Наиболее материализованной, чувственно-конкретной образностью в сопоставляемых поэтах наделяется стихия Земли. У Тютчева она нередко оценивается в эпитетах подчеркнуто прозаического уровня: «издыхающая», «тощая», «обгорелая» и др. Такие же тенденции свойственны и татарской лирике, в частности, Гафури. Следовательно, как в поэзии Тютчева, так и в татарской лирике начала XX века, ясно реализуется традиционное противопоставление Земли и Неба как обыденного и возвышенного, высокого и прозаического.

3. Тютчев в своей лирике, как правило, сближает различные стихии, заставляя их вступать во взаимопереходы. Природные стихии не только со-существуют в создаваемой ими гармонии, но и сближаются, со-присутствуют друг в друге.

В целом в татарской поэзии рассматриваемого времени дифференциация природных стихий выражена более определенно, чем в поэзии Тютчева. Бабич, Дардменд, Укмаси и другие татарские поэты были склонны воздерживаться от их смешения как миров различных, противостоящих. Это было отражением традиционализма в татарском художественном сознании, склонного относиться к природе и действительности как к системе устойчивых ценностей.

4. Соотношение природных стихий и авторского сознания в поэзии Тютчева находилось в движении, обусловленном историей его мировосприятия, событиями в его личной биографии. Несмотря на динамичный характер этого соотношения, его основные параметры очерчены достаточно определенно. Этому способствовало и постоянное стремление самого поэта понять и оценить собственное место в поэтической «натурфилософии». Такое стремление нередко завершалось лаконичными определениями обобщающего, философского характера.

Типичная пантеистическая идея: авторское «Я», растворенное в природеи природа, находящая себя в авторе. Идея, которая в творчестве Тютчева трансформировалась, иногда уходила на второй план, но никогда не исчезала совсем. Ею определялись созерцательное восприятие гармонии, диссонансов в природе, а также поэтика его стихов.

В татарской поэзии пантеизм, как и у Тютчева, не останавливается на чисто философском решении, предполагающем «взаиморастворенность» друг в друге природы и человека. Он трансформируется (особенно в татарской поэзии) за счет размышлений о месте поэта в современном (отнюдь не гармоничном) обществе, за счет нарастающего чувства беспокойства и ответственности автора художественного произведения перед реальным настоящим.

Татарские поэты склонны к меньшей дифференциации проблемы. Так, чистое, бесцельное созерцание одушевленной природы, а также мотивы неопределенной, лишенной почвы тоски или авторской самодостаточности, нередко являющиеся у Тютчева отдельными темами, остаются у татарских поэтов преимущественно на уровне целостности, взаимообусловленности. Поэтому и авторское «Я» Дардменда, Бабича, Сунчелея и других татарских поэтов находит себя на границе индивидуального и общего, тоска содержательна и предметна преимущественно, созерцание природы сопряжено с раздумьями о человеческих ценностях. В диссертации были приведены примеры анализа татарских поэтических текстов, позволяющие судить о конкретном функционировании этих различий.

Итак, поэтическая «натурфилософия» Тютчева — явление прежде всего русского художественного сознания, имеющее в то же время общечеловеческие корни и значение. Поэтому изучение в сопоставительном аспекте ее сущности — важная необходимость, позволяющая более глубоко осмыслить как национальное своеобразие поэзии Тютчева, так и особенности сопоставляемых с ним поэтов и писателей других национальных литератур.

Общими оказались: концептуальность, философичность лирики Тютчева и сходные тенденции в татарской поэзии рассматриваемого времениявно выраженные пантеистические идеи в художественном сознанииструктурообразующая роль стихий Воды, Огня, Земли и Воздуха в системе поэтических образоввызванные поэтической «натурфилософией» языковые, композиционные, стилистические и другие сходстваобращенность к выяснению места и роли автора в создаваемых картинах природы и общества.

Одновременно различия, обусловленные в свою очередь разными национальными традициями, историко-социальными условиями, своеобразием поэтических талантов, имеют отношение ко всем отмеченным выше типологическим совпадениям.

Было установлено, что в основе этих различий находятся: с одной стороны, стремление Тютчева «дифференцировать» проблемы поэтической «натурфилософии», достаточно определенно разделяя области эстетических, этических и общественно-социальных ценностейс другой — направленность татарской поэзии начала XX века на сохранение целостности, единства различных компонентов поэтической «натурфилософии».

Перспективы исследования. Проблема, поставленная и исследованная в данной диссертации, может быть углублена по содержанию и расширена в пространственном отношении. Поэтическая «натурфилософия» имеет в каждой национальной литературе свою историю, выходящую за пределы конкретного времени и связанную с творчеством многих поэтовв глубину она уходит до уровня архетипов человеческого мышления. Поэтому следующим этапом ее исследования могла бы стать проблема ее сопоставления в русской и татарской поэзии, взятых как целостные явления.