Рецепция творчества Э. Бульвера-Литтона в России 1830-1850-х годов

Творчество английского писателя Э. Бульвера-Литгона (1803- 1873) сегодня не так хорошо известно русскому читателю, как творчество его современников Ч. Диккенса и У.Теккерея. Тем не менее, русское общество XIX в. проявляло живейший интерес к этому автору, творившему на стыке двух литературных эпох, явившемуся их связующим звеном. Вобрав основные черты романтизма, Бульвер-Литтон стал предвестником реализма, который затем был развит Ч. Диккенсом и другими. Э. Бульвер-Литтон был человеком разносторонне образованным и деятельным. За свою долгую жизнь он попробовал себя чуть ли не во всех литературных областях: в поэзии и публицистике, переводе и беллетристике, драматургии и критике. Он занимался политикой и философией, историей и общественной деятельностью.

Пик популярности Бульвера в нашей стране приходится на 30−50-е годы XIX века, в связи с чем устанавливаются хронологические рамки данного исследования. В это время была переведена значительная часть его романов, причем все они подвергались строгой оценке и анализу со стороны русской критики, вызывали бурные отклики на страницах периодических изданий.

Этот факт, важнейший и для истории русской литературы, и для истории русско-английских литературных взаимосвязей, до сих пор не осмысленный ни отечественным, ни зарубежным литературоведением, обусловлен совпадением «тональности» в сочинениях английского романиста и процессов, которые происходили в русской словесности. Обращение к творчеству Бульвера сыграло свою роль, прежде всего, в становлении романного жанра в России, в формировании такого нового для 1830−50-х годов явления, как массовая литература, а также в развитии эстетики и поэтики художественного перевода.

Исследуемый в диссертации материал представляет собой, во-первых, русские переводы романов Бульвера-Литтона, выполненные в XIX в. Во-вторых, это обширный материал русской периодики, включающий большой корпус статей и высказываний о Бульвере, рецензий на русские переводы его романов. В-третьих, в исследовании учитывается круг фактов истории русской литературы и культуры как необходимый фон к рецепции Бульвера-Литгона в России 1830−50-х годов.

Обратимся, прежде всего, к истории вопроса. Исследование творчества английского писателя в англоязычном и в русском литературоведении проходило неравномерно, даже в английском бульвероведении наблюдается та же эпизодичность, что и в русском. Начало изучения творчества английского прозаика у себя на родине можно отнести к первому десятилетию XX века, когда были опубликованы первые монографии, посвященные анализу его произведений. Это исследования Томаса Эскотта1 и Э.Г.Белла2. Они положили начало изучения сочинений английского писателя, анализа творчества Бульвера в тесной связи с его личной и общественной жизнью, представив первую попытку определить характерные черты и жанр каждого произведения, дать их типологию.

После публикации указанных монографий в английском бульвероведении наблюдается некоторый застой. Только в 1931 году было выпущено исследование.

•7.

Майкла Сэдлера, которое представляло собой анализ литературных взаимосвязей писателя с другими английскими романистами.

После этого только в 1970;х годах в связи с началом широкого изучения в западном литературоведении творчества писателей второго ряда появляется ряд работ, посвященных Бульверу-Литтону. В них его сочинения рассматриваются не как изолированный факт литературного процесса, а во взаимосвязи с литературами других стран, а также оценивается его вклад в литературу Англии. Это монография Р. Зипсера (1974)4, И. Вилльямса (1974)5, где Бульверу-Литтону посвящена отдельная глава, А. К. Кристенсена (1976)6, Э. М. Айгнера (1978)7 и некоторые другие. В этот же период была повторно издана упоминаемая выше монография Т.Эскотта.

В последующие десятилетия зарубежное бульвероведение начало стремительно развиваться, появилось множество исследований, в которых.

1 Escott T.H.S. Edward Bulwer, first baron Lytton of Knebworth. A social, personal and polytical monograph.-London: Kennikat press, 1970. (Повторное издание после 1910 г.).

2 Bell E.G. Introduction to the prose romances, plays and comedies of Edward Bulwer lord Lytton.- Chicago: Hill, 1914.

3 Sadleir M. Bulwer: A panorama — London: Constable & со, 1931.

4Zipser R.A. Edward Bulwer-Lytton and Germany. — Bern, 1974.

5 Williams I. The Realist Novel in England. A study in development — London and Basingstoke: The Un-ty of Pittsburgh press, 1975.

6 Christensen A.C. Edward Bulwer-Lytton: The Fiction of New Region. Athens: Un-ty of Georgia press, 1976.

7 Eigner E.M. The metaphysical Novel in England and America. Dickens, Bulwer, Hawthorne, Melvill.- California: University of California press, 1978. происходила переоценка достижений писателя, подчеркивалась его связь с мировой литературой: М. Вилер (1985)8, Дж.Л.Кэмпбелл (1986)9, Дж. Сазерленд (1995)10, В. Гёбель (1993)11, Ч. У. Снайдер (1995)12, Н. С. Стюарт (1997, переиздание исследования 1927 г.)13, Р. Давенпорт-Хайнс (1998)14 и др. Авторы монографий рассматривают феномен Бульвера-Литтона в культурологическом аспекте, выдвигают различные гипотезы в отношении причин спада его популярности в XX веке.

В России бульвероведение развивалось менее интенсивно. Только в 50-е годы, Бульверу-Литтону появились статьи А. В. Чичерина, Ю. Кагарлицкого и др. Эти статьи, как правило, не ставили целью специально и целостно исследовать произведения английского романиста, они носили ознакомительный характер.

Начиная с 1970;х годов, творчество Бульвера привлекло более пристальное внимание таких русских ученых, как М. Л. Купченко, Н. М. Макиевская, а в 1980;х годах к ним присоединилась Г. М. Перминова. Каждого из этих исследователей интересовал определенный аспект в литературной деятельности писателя, однако все они изучали приблизительно один и тот же период его творчества — 1823−1838. В 1990;х годах началось изучение последнего этапа творчества Бульвера-Литтона, а именно его романа «Кенелм Чиллингли» (исследователь М.Ю.Колокольникова).

При всем разнообразии подходов в изучении творчества Бульвера-Литтона, очевиден недостаток анализа межлитературных связей писателя (уделялось внимание лишь германским и американским связям). В частности, восприятие Бульвера-Литтона в России до сих пор оставалось вне поля зрения исследователей, хотя данная область представляет собой большой объем неизученного и даже несобранного, проблемного и интересного материала. Применение критериев массовой литературы позволит по-новому определить статус произведений g.

Wheeler М. English fiction of the Victorian period, 1830−1890. London and New-York: Longman. 1985.

9 Campbell J.L. Edward Bulwer-Lytton.- Boston: Twayne, 1986.

10 Sutherland J.A. Victorian fiction: Writers, publishers, readers.- BasingstokeLondon: Macmillan, 1995.

11 Gftbel W. Edward Bulwer-Lytton: Systemreferenz, Funktion, lit. Wert in seinem ErahlwerkHeidelberg: Winter, 1993.

12 Snyder Ch.W. Liberty and Morality: A Political Biogrphy of Edward Bulwer-Lytton // American University Studies. — Peter Lang Publishing, 1995. Series IX, History. — Vol.162.

13 Stewart C.N. Bulwer Lytton as occultist.- Kessinger Publishing Company, 1997.

14 Dawenport-Heins R. Cult Criminals: The Newgate Novels 1830−1847. — London: Routledge, 1998. английского писателя и их значение в общем литературном процессе и в русском литературном процессе 1830−50-х годов, в частности.

Говоря о научной базе данного исследования, особо следует отметить труды П. Р. Заборова и В. М. Жирмунского. Они дали нам возможность поставить проблему опосредованного перевода как важнейшей особенности рецепции творчества Бульвера-Литтона в России 1830−50-х гг, обосновать закономерность заимствований русской литературой тематики и образов из произведений Бульвера-Литтона. Для нас основополагающим является следующее положение В. М. Жирмунского, развивающего учение А. Н. Веселовского о литературных взаимосвязях как «встречных течениях»: «Чтобы влияние стало возможным, должна существовать потребность в таком идеологическом импорте, необходимо существование аналогичных тенденций развития в данном обществе и данной литературе"15.

Выделив в качестве одного из основных аспектов исследования анализ переводов Бульвера-Литтона и определение их места в истории русского перевода, мы опираемся на концепцию литературных взаимосвязей и художественного перевода как важнейшей их разновидности, разработанную такими учеными, как М. П. Алексеев, Ю. Д. Левин, А. В. Федоров и др16. Суть ее заключается в том, что понятие перевода рассматривается как исторически изменяющееся и история межлитературных взаимодействий тесным образом связывается с историей литературы.

Основой второго аспекта нашей работы — выяснения значения романов Бульвера-Литтона для формирования русского классического романа послужили концепции и опыт современных исследователей, занимающихся вопросами истории романа, его генезиса таких, как ВЛ. Кирпотин, А. А. Жук, В. Г. Одиноков, Н. А. Вердеревская, В. М. Маркович, Е. М. Мелетинский, Н. Д. Тамарченко, А. В. Чичерин и др.

Выявление взаимодействия русского классического романа с литературой второго ряда, в том числе переводной, в частности, с творчеством Бульвера.

15 Жирмунский В. М. Сравнительное литературоведение: Восток и Запад. Избранные труды.- JL: Наука. Ленинградское отд-е, 1979. С. 74.

16 См. раздел «Библиография» в нашей диссертации.

Литтона, составляющее третий аспект нашей работы, базируется на прочном фундаменте концепции массовой литературы, созданной Ю. Н. Тыняновым, В. М. Жирмунским, и далее разработанной Ю. М. Лотманом, И. А. Гуревичем и др. Благодаря их усилиям в науке утвердилось представление о беллетристике как о значительном пласте в истории развития любой литературы, без изучения которого анализ литературного процесса в целом был бы неполным и необъективным. Массовая литература имеет свои закономерности развития и взаимодействия с классической литературой, которые следует учитывать при изучении эволюции любого литературного жанра, в частности романа. Согласно мнению Н. А. Вердеревской, само развитие русской литературы способствовало актуализации работ авторов второго ряда, распространению беллетристики, как западной, так и отечественной на литературном рынке России.

Таким образом, актуальность исследования рецепции творчества Бульвера-Литтона в России 1830−1850-х гг. определяется его обращенностью к значительной, но не изученной странице в истории русско-английских литературных взаимодействий и в связи с этим к истории перевода и к ряду важнейших теоретических проблем современного переводоведения (таких, например, как вопрос о двойном переводе как способе интертекстуального диалога трех и более культур, вопрос о своеобразии «массового» перевода, ставящего своей целью адаптацию текста для широкого круга читателей и др.).

Кроме того, структурированное и развернутое в системный анализ исследование русской рецепции Бульвера-Литтона направлено на углубление концепции истории русской литературы и, в первую очередь, русского романа XIX века, становление которого происходило при активном взаимодействии с литературой второго ряда, в том числе и переводной. С этой точки зрения важными представляются объективные, осознанные (как в случае с замыслом романа Пушкина) и неосознанные, обусловленные близостью русского и английского литературных процессов связи творчества Бульвера-Литтона и русской словесности.

Решение всех названных проблем предполагает уточнение некоторых частных моментов, связанных с проблемой атрибуции переводов романов Бульвера-Литтона и статей и отдельных высказываний о нем в русских периодических изданиях. Дело в том, что большая часть исследуемого материала публиковалась в России 1830−50-х годов анонимно, что обусловлено спецификой отношения к переводам авторов «второго» ряда, а также русской переводческой культурой, находившейся в процессе своего становления. Данное явление обусловлено традициями переводной беллетристики, берущими свое начало в XVIII веке. Как утверждает Е. К. Ромодановская, «в основной <.> массе русская беллетристическая повесть почти до конца XVIII века остается анонимной, развиваясь по общим законам рукописной и полуфольклорной литературы, изобилуя новыми редакциями и вариантами"17.

Ряд критических статей о Бульвере-Литгоне, однако, не нуждаются в установлении авторства, т.к. автор либо указан в публикации, либо уже установлен в библиографическом указателе А. Н. Гиривенко «Английская литература в русской критике"18, который мы активно использовали в своей работе и где зафиксирована большая часть критического материала и установлена атрибуция статей.

Целью диссертации является воссоздание, по возможности, полной картины рецепции творчества Бульвера-Литтона в России в 1830−50-х годах, исследование особенностей восприятия переводных романов Бульвера-Литтона русской критикой и литературой, установление факта влияния творчества английского писателя на формирование поэтики русского романа и становление массовой литературы в России 30−50-е годы XIX века, а также выяснение значения прозаических переводов из Бульвера-Литтона для процесса эволюции эстетики и поэтики отечественного перевода.

Конкретные задачи работы формулируются следующим образом: 1. Собрать и осмыслить, по возможности, полный ряд материалов, характеризующих восприятие Бульвера-Литтона в России 1830−1850-х гг.: отзывы, рецензии, переводы, факты осознанного (как в случае с замыслом романа Пушкина) и неосознанного, обусловленного объективной близостью русского и английского литературных.

17 Ромодановкая Е. К. Русская литература на пороге нового времени: Пути формирования русской беллетристики переходного периода. Новосибирск: ВО «Наука». Сибирская издательская фирма, 1994. — С. 5.

18 Гиривенко А. Н. Английская литература в русской критике: Библиограф, указатель.: В 2-х частях. — М.: Рос. АН, Инс-т науч. инф-и по общ. наукам, 1995. процессов, влияния творчества Бульвера-Литтона на русскую словесность.

2. Выстроить типологию романов Бульвера, определить роль их переводов в развитии русского романа и шире — русской прозы XIX в.

3. Выявить особенности рецепции творчества Бульвера-Литтона русской критикой 1830−1850-х гг.

4. Осмыслить факт нового всплеска интереса к Бульверу в России на рубеже XIXXX вв.

5. Исследовать принципы перевода романов Бульвера-Литтона на русский язык, связанные с такими их особенностями, как использование языка-посредника, ориентация на массового читателя.

Основные методы исследования определяются спецификой исследуемого материала, а также необходимостью современного подхода к его изучению. Все это обусловило сочетание в диссертации историко-литературного, сравнительно-типологического и структурного методов исследования.

Научная новизна работы определяется тем, что:

1. Впервые в литературоведении воссоздана полная картина восприятия Бульвера в России XIX в., меняющая наше представление и об английском писателе, о и его роли в русском литературном процессе. Исследована эволюция русской рецепции Бульвера в связи с логикой развития русской литературы.

2. Собран и введен в научный оборот обширный материал англоязычного бульвероведения и рассмотрены основные научные концепции творчества Бульвера-Литтона.

3. Определены основные критерии оценки творчества Бульвера-Литтона русской критикой и журналистикой 1830−50-х годов.

4. В диссертации впервые выстроена и исследована типология романов Бульвера-Литтона, переведенных на русский язык в 1830−50-е гг., т. е. в период их наибольшей востребованности русской литературой.

5. Впервые проанализированы многочисленные переводы произведений Бульвера-Литтона, выявлены их особенности и роль в формировании различных жанровых модификаций в истории русского романа.

6. На основании исследованного материала поставлена и осмыслена проблема беллетристической литературы, массового перевода беллетристики, его места и значения в общем литературном процессе.

Структура и объем диссертации

диктуются исследуемым материалом. Работа состоит из введения, двух глав, заключения и библиографии.

Заключение

.

Ограничение нашего исследования временными рамками 1830−50-х г. г. обусловлено, как уже упоминалось, наибольшей популярностью и востребованностью Э. Бульвера-Литтона в России в это время. В последующие десятилетия эта популярность заметно пошла на спад: переводились в основном только те романы, которые были написаны писателем в 70-е годы XIX века, но и они, как правило, не находили отклика у русской критики. Во всяком случае, начиная с 1860-х годов о Бульвере-Литтоне была напечатана лишь одна статья обзорного характера в «Сыне отечества» за 1872 год.

Однако в 1880-е годы наблюдается возврат интереса к творчеству английского писателя. Об этом говорит и количество статей, и множество переведенных романов, ряд из которых был переведен повторно, а то и в третий, четвертый раз. Новый всплеск такого внимания можно объяснить, во-первых, подобным процессом, проходившим в Англии. Его начало было обусловлено публикацией биографии Бульвера-Литтона («Life, letters and literary remains» (1883)). В качестве издателя выступил сын писателя. В книге был проявлен интерес к личности писателя, к процессу становления его художественных принципов во взаимосвязи с личной и общественной жизнью. Эта публикация вызвала и в Англии, и в России потребность пересмотра переведенных ранее бульверовских произведений, а также перевода и анализа его поздних сочинений.

Во-вторых, рубеж XIX-XX столетий — это во многом время подведения итогов, анализ результатов и пересмотр ценностей, достигнутых на протяжении XIX века во всех европейских культурах. Бульвер-Литтон, творивший в течение ряда десятилетий XIX века, стал неотъемлемой частью английской и мировой культуры, его сочинения также подвергались исследованию и переоценке в русле осмысления общеевропейского литературного контекста. В связи с этим в России 1880−1890-х г. г. творчество английского писателя рассматривалось уже как целостный творческий процесс, обусловленный культурными традициями и конкретными социальными условиями, как законченный этап в истории английской литературы. Кроме того, конец XIX века, как известно, это время зарождения таких наук, как литературоведение и история литературы. К литературному произведению применяются научные теории, упорядочивается литературный процесс, выявляются его закономерности. Несомненно, что сочинения Бульвера-Литтона оказались интересными и в этом плане. Необходимо было определить их место во всемирном литературном контексте, более конкретно, с научной точки зрения, определить их роль и значение.

В связи с названными причинами особое внимание в России уделялось переводу произведений английского писателя. В указанные десятилетия были повторно переведены 8 романов Бульвера-Литтона, некоторые из них («Король Гарольд», «Последние дни Помпей») переводились и переиздавались многократно. Причем среди переведенных произведений были представлены разнообразные жанры и модификации, что говорит о разностороннем интересе к творчеству романиста, не ограниченном временными эстетическими требованиями того или иного этапа развития русской литературы и эстетики. Однако многие сочинения при переводе подвергались изменениям и даже жанровой трансформации, что указывалось уже в заглавии переводных произведений. Так, роман «Король Гарольд» при переводе был превращен в повесть: «Гарольд. Историческая повесть», романы «Последние дни Помпей» и «День и ночь» претерпели изменения в переделку для юношества, «Какстоны» в переводе были представлены фрагментами трех глав романа.

Такие переделки изначально преследовали цель популяризации литературы. Произведения Бульвера-Литтона и ранее подвергались сокращению и упрощению, но в конце XIX века это делалось уже вполне осознанно и целенаправленно, о чем говорят указания «переделка для юношества» или «переделано для юношеского возраста». Романы английского писателя отвечали просветительским целям, в основном, соответствовали средним литературным нормам и были написаны в жанрах, позволявших проповедовать те или иные дидактические идеи.

О восприятии Бульвера-Литтона именно как массового писателя зачастую говорит место публикации его сочинений. Например, в 1881 г. роман «Последние дни Помпей» был опубликован в серии «Библиотека исторических и уголовных романов», в 1884 г. роман «День и ночь» появился в издании, называемом «Общество распространения полезных книг», в 1895 и 1898 г. г. исторический роман «Риенци» печатался в журнале «Библиотека для чтения».

При всем жанровом разнообразии, представленном в переводах произведений английского романиста, совершенно очевидно, что предпочтение в России все же отдавалось историческим романам. В указанные десятилетия были переведены многократно «Последние дни Помпей», «Риенци», «Король Гарольд». Данный факт объясняется тем, что исторические романы Бульвера-Литтона излагали исторические факты в доступной и популярной форме, на их основе автор пропагандировал свои идеи, близкие широким читательским кругам. Это делало его романы популярными, в частности, среди молодежи.

В русской периодической печати внимание к Бульверу возобновляется, как уже отмечалось, со времени издания сыном писателя его биографии и писем. Первая статья о Бульвере-Литтоне появляется в журнале «Исторический вестник» за 1884 год. Эта заметка не содержит перевода каких-либо отрывков бульверовской биографии, а, сообщая об ее издании, дает справку, как бы напоминает читателям о Бульвере-Литтоне и одновременно пытается определить значение творчества писателя: «Бульвер, как литератор, не принадлежит к числу первоклассных знаменитостей, но романы его пользовались большим успехом, и драмы, как „Ришелье“ и „Lady of Lions“ игрались чаще на театре Англии, чем какие-либо другие произведения. Только поэт он был плохой и поэтому больше всего дорожил своими стихотворениями» Критик «Исторического вестника» судит о романисте беспристрастно, основываясь на фактах, с определенной временной дистанции. Поэтому так показательна его оценка произведений Бульвера: не находя его «первоклассным» писателем, тем не менее, рецензент отмечает его популярность, т. е. определенно отводит ему место среди массовых авторов. Хотя критик оценивает Бульвера невысоко, его творчество представляет для автора статьи несомненный интерес. Он считает, что «история литературы обогатилась обширной биографией», имея в виду биографию Бульвера, замечает, что писатель «почти полстолетия. занимал собою внимание интеллигентной Англии» 2. В целом, данная статья была скорее информативного, чем оценочного характера, и все же она знаменует собой возврат интереса к творчеству английского романиста, а также одну из первых попыток определить статус Бульвера-Литтона как массового писателя.

1 Жизнь Бульвера, описанная сыном.// Исторический вестник — 1884. № 4. С. 224.

2 Там же — С. 224.

В 1885 г. в журнале «Вестник Европы» вышла более подробная рецензия на биографический очерк о Бульвере. Здесь приводятся цитаты из него, конкретные факты жизни Бульвера, дается и более разносторонняя оценка его творчества. С первых строк своей статьи критик «Вестника Европы» определяет Бульвера-Литтона как писателя, «занимавшего одно из первых мест в ряду нравоописателей — романистов», и вспоминает, что произведения Бульвера «имели массу читателей и немалое влияние даже и вне Англиина русском языке его произведения переводились <.>». Далее устанавливается конкретный вклад Бульвера-Литтона в историю английской литературы: «В пору еще недалекую от романтизма Бульвер выступил с произведениями, где идеализм соединяется с реальным изображением жизнион отвечал выраставшей потребности в изучении современных условий общества. В этом смысле он был предшественником Диккенса, Дж. Элиота и других писателей реально-идеалистической школы» 3. Таким образом, уже в 1880-е годы было очевидно значение творчества Бульвера как связующего звена между двумя литературными традициями: романтической и реалистической. Однако, критик «Вестника Европы» явно старается не переоценить эту роль романиста: «Современные критики ставят Бульвера наряду с корифеями английской литературы, но он не представлял собою такого резкого отпечатка сильной личности, какой бросается в глаза в произведениях Байрона и Шелли, Диккенса или Теккерея"4. Объясняя свою оценку «некоторой двойственностью его <�Бульвера-ЛиттонаИ.М> натуры» и тем самым подтверждая высказывание рецензента «Исторического вестника» о массовой сущности его сочинений, автор статьи указывает также на то, что Бульвер, следуя требованиям современности, использовал в своем творчестве архаичные методы, экспериментируя с ними в различных жанрах и направлениях: «Этот плодовитый писатель пробовал свои силы в романах «фешенебельных», исторических, реалистических, сенсационных, фантастических и др.» 5, т. е. действительно пытался «отвечать возраставшей потребности» читательской аудитории. Более того, основываясь на старых методах, романист ставил актуальные для своего времени проблемы, и из этого смешения старого и нового появлялись.

3 М. Л. Эдуард Бульвер: Биографический очерк: По письмам и посмертным рукописям Бульвера-Литтона// Вестник Европы — 1885 — Июль — С. 216.

4 Там же.-С. 216.

1 Там же.- С. 217. оригинальные образцы беллетристики. Отметим также, что рецензент представляет в данном случае чуть ли не первую типологию романов Бульвера-Литтона.

В этой же статье был дан перевод некоторых отрывков биографии Бульвера, приведено мнение английского писателя А. Троллопа как наиболее согласующееся с мнением рецензента: «Из романов его можно всегда было вынести не только одно эстетическое наслаждение, но и пользу <.>. В своих романах Бульвер постоянно бьет на эффект и, действительно, его производиттолько лучше было бы, если бы не проявлялось вовсе этого постоянного стремления к эффекту» 6. И Троллоп, и русский критик выделяют, таким образом, дидактизм и стремление автора любыми способами заинтересовать читателя как отличительные черты творчества Бульвера-Литтона. Эти особенности также соответствуют канонам массового искусства: привлекать широкие массы и просвещать их. Итак, в данной статье, помимо самой биографии писателя, предпринимается попытка анализа и классификации его произведений на основе мнения англоязычного критика, а также определения места Бульвера не только в английской, но и в русской литературах.

1890-е годы ознаменовались подъемом интереса к отдельным произведениям романиста. В данное десятилетие публикуется немного статей обзорного характера (хотя и они встречаются), а в большинстве своем даются рецензии на различные сочинения Бульвера-Литтона. Одна из первых таких публикаций появилась в журнале «Колосья"(1891). В ней давалась оценка вновь переведенного романа «Грядущая раса». Эта оценка относилась не столько к художественному уровню романа, сколько к его идеологическому значению: «Они <романы, подобные «Грядущей расе» — И. М> колеблют еще очень распространенное мнение, что лучше того, чем-то, чем мы обладаем теперь, и быть не может, и не будете. .>. Невинное, на первый взгляд, такое миросозерцание приносит, однако, весьма существенный вред. Оно ложится в основу всякого общественного застоЖ. .>"1. При этом критик подчеркивает и органичность, с которой роман Бульвера вписался в современную литературу: «Характерною особенностью последнего времени являются литературные попытки, имеющие в то же время целью критику настоящего<.>. Сюда же нужно отнести и роман Бульвера.

6 Там же-С. 217.

7 Грядущая раса.- СПб., 1891// Колосья-1891. -№ 9. С. 232. о.

Грядущая раса". Из художественных достоинств произведения отмечается только оригинальность манеры повествования: «Стиль автора оказывается настолько неожиданным, что английская критика считала „Грядущую расу“ произведением нового начинающего писателя».9.

В данном случае мы видим попытку обобщенной оценки произведения с временной дистанции, т.к. автора статьи интересуют более всего методологическое значение романа, общие тенденции в литературном и общественном процессах. Известно, что жанр утопии приобрел значительную популярность в России 70−80-х г. г. XIX века. К этому времени идеи народничества исчерпали себя и распространение получила теория марксизма. Социальные темы в литературе приобрели необычайную остроту, однако в связи с активностью цензуры писатели не могли открыто высказывать свои взгляды. Жанр утопии давал возможность русским литераторам, с одной стороны, поднимать общественно значимые проблемы на страницах своих сочинений, критиковать существующие порядки, с другой стороны, делать это в аллегорической, завуалированной форме. Симптоматично поэтому проявление интереса к утопиям и антиутопиям авторов западных стран, где традиции данного жанра развивались с более раннего времени, в частности к «Грядущей расе» Бульвера-Литтона.

Большой популярностью, как упоминалось, в 1880−90-е годы пользовались исторические романы Бульвера. В связи с этим в различных изданиях появляется множество рецензий на такие его романы, как «Последние дни Помпей» и «Риенци, последний из римских трибунов». Так, в 1894 г. журнал «Мир божий» публикует анонимную статью, содержащую анализ перевода романа «Последние дни Помпей», сделанного Л. Гей в 1893 г. Этот анализ значительно отличается от тех, которые были представлены в периодике 30−40-х г. г. XIX в. Здесь отмечается, «что автор сумел в живой, блестящей форме развернуть почти всю жизнь веселого, полугреческого, полуримского города той эпохи, когда на смену античному миру шли уже новые идеалы» 10, тем самым, подчеркивается основная задача романа — показать древнюю цивилизацию в переходный для нее момент. Бульверу, по мнению критика, весьма.

8 Там же.- С. 231.

9Там же. -С. 231.

10 А. Последние дни Помпеи. — СПб., 1893 // Мир божий — 1894 — № в.- С. 205. реалистично удалось обрисовать характеры героев: «<.> все это не движущиеся куклы, а живые люди с плотью и кровью, не похожие друг на друга, с резко обрисованной индивидуальностью» 11, т. е. «Последние дни Помпей», с точки зрения рецензента, — это роман, который «вполне удовлетворяет» всем требованиям исторического произведения. Однако такая высокая оценка обусловлена, скорее, местом и целью публикации романа. Не надо забывать, что «Мир божий» был журналом «для юношества и самообразования», и редакция подходила к произведению, прежде всего, с просветительскими критериями. «Последние дни Помпей», при всех своих художественных недостатках, вполне отвечали требованиям редакции и подходили (в адаптированном виде) для просвещения «юношества» и популяризации знаний. По всей видимости, последнее и оказалось решающей причиной несколько завышенной оценки произведения.

Другой исторический роман Бульвера-Литгона «Риенци» обсуждался на страницах периодической печати более широко. Ему посвящены четыре статьи, подробно рассматривающие достоинства и недостатки сочинения. Причем все они появились примерно в одно и то же время, в 1899 году как отзыв на новый перевод романа, опубликованный в приложении «Библиотеки для чтения». Этот перевод продолжал традиции массового перевода, который вполне оправдывал анонимную публикацию переводного произведения.

При всей разности позиций, на которых стояли критики различных журналов, в оценке «Риенцы» их мнения во многом совпали. В большинстве своем эти издания представляли опять-таки просветительское или либеральное направления: «Образование», «Исторический вестник», «Книжное обозрение» и «Русское богатство». Обращает на себя внимание даже структурное сходство статей о Бульвере: во всех них, прежде всего, давалась краткая историческая справка об изображенных в романе событиях, затем обосновывались критерии, с которыми критики подходили к роману, и, в конце концов, объяснялось соответствие или несоответствие романа этим критериям.

Так, рецензент «Образования» (1899, № 9) Н. Леонтьева пытается объективно оценить исторический подвиг Риенци: «Родившись в XIV веке, этот современник Петрарки, обожавший классический мир и мечтавший о воскрешении прежнего.

11 Там жеС. 205. могущества Рима, был предвестником эпохи Возрождения<.>. У него было больше фантазии, чем действительных политических способностей, и его трусливость на.

11 поле битвы вне всякого сомнения". Критик «Исторического вестника» (1899, № 6) П. А. Конский называет Риенци «честолюбивым мечтателем и жалким трусом» 13, в чем созвучен с мнением Н. Леонтьевой, а автор статьи из «Русского богатства» отметил также такое его качество, как «развитое самолюбие, честолюбие, любовь к роскоши и жестокость» 14. Таким образом, перед тем как приступить к анализу самого романа, критики представляют своим читателям реальную фигуру Кола ди Риенци, акцентируя внимание на его недостатках.

Среди критериев создания исторического произведения рецензент «Русского богатства» выдвигает следующий: «При оценке исторического романа обыкновенно прежде всего задаются вопросом, насколько он верен изображаемой эпохе» 15, т. е. соответствие художественного сюжета и художественных образов реальным событиям и фактам. Судя по отзывам всех трех рецензий, Бульвер «не удовлетворял такому требованию, т.к. понимание им личности Кола ди Риенци сильно отличается от понимания ее новейшими историками» 16. Все три рецензента считают, что «Бульвер идеализирует своего героя, награждая его необыкновенным.

17 самообладанием, умением править людьми и поразительным благородством", что для Бульвера «Кола ди Риенци не только смелая, выдающаяся личность, но и герой, лишенный всех общечеловеческих слабостей» 18, вследствие чего «утомляет читателя напряженностью тона и тою идеализацией, которая сделала из любопытной фигуры.

19 немножко запоздавшего трибуна что-то уж слишком идеально-высокое" Исключение составляет оценка, данная критиком «Книжных новостей», который находит, что, в целом, «роман английского писателя выгодно отличается от других.

12 Леонтьева Н. Риенци, последний из римских трибунов. — СПб., 1898 // Образование.- 1899. № 9. Отд. 2-С. 73.

13 Конский П. А. Риенци, последний из римских трибунов. — СПб., 1898 // Исторический вестник.- 1899. № 6. -С. 1067.

14 Риенци, последний из римских трибунов. — СПб., 1898 // Русское богатство.- 1899. № 3. Отд. 2. С. 68.

15 Там же — С. 68.

16 Там же. -С. 68.

17 Леонтьева Н. Риенци, последний из римских трибунов. — СПб., 1898 // Образование.- 1899.-№ 9. -Отд. 2. С. 73.

18 Русское богатство. Указ. статья.- С. 68.

19 Конский П. А. Риенци, последний из римских трибунов, — СПб., 1898 // Исторический вестник, — 1899. № 6. -С. 1067. так называемых «исторических» романов, в которых только и есть исторического, что имена действующих лиц<.>" 20, а в образе самого Риенци наблюдается «сильное расхождение с некоторыми историками», которое кажется рецензенту «вполне простительным» 21. Автор статьи в «Книжных новостях» считает исторический колорит, созданный Бульвером в романе, «безукоризненным» и «живым» .

Роман «Риенци», написанный в 1834 году, конечно, не отвечал требованиям историзма, предъявляемым в 1890-х годах. Столь необъективное изображение трибуна, объясняемое романтической философией истории, которой придерживался писатель при создании произведения, сразу бросается в глаза рецензентов. Хотя для этого романа Бульвер выбрал реальное лицо, жившее в конкретную историческую эпоху, но, как справедливо заметил критик, Бульвер переоценил роль отдельной личности в истории, неверно определив значение народа. Ведь именно народ, как это явствует из романа, виновен в падении последнего трибуна. В конце XIX века такая философия, как очевидно, не находила отклика у русских критиков и литераторов.

Однако авторы статей останавливаются не только на недостатках бульверовского сочинения. Роман рассматривается и в художественном отношении, в свете романтической эстетики. Так, критик «Исторического вестника» утверждает, что «в нем много драматизма, интересных положений и благодарной обстановки», «умный и талантливый романист, Бульвер отличается удивительной наблюдательностию» и, в целом, «романы его поражают необыкновенным разнообразием содержания и блестящей фантазией». Здесь отмечается умение Бульвера-Литтона заинтересовать читателя, ввести в произведение приключенческие и детективные элементы, зачастую помогающие подчеркнуть авторскую идею, показать исключительность своего героя.

Рецензенту «Русского богатства», при всем отмеченном им несоответствии главного персонажа реальной фигуре Риенци, импонирует «верность автора духу средневековой эпохи, которая обнаруживает научное изучение материала и полное проникновение им"24, тем самым подтверждается романтическая позиция Бульвера, в соответствии с которой цель исторического произведения — передать дух эпохи, ее.

20Е.К. [Риенци, последний из римских трибунов, — СПб., 1898]//Книжные новости.- 1899.-№ 1. С. 16.

21 Там же, — С. 17.

22 Там жеС. 18.

23 Конский П. А. Указ. соч. // Исторический вестник.- 1899. № 6 — С. 1067.

24 Русское богатство. Указ. соч. — С. 69. нравы и культуру, как основу своеобразия изображаемого периода. Это подтверждает и замечание критика «Русского богатства» о том, что «обилие романтических подробностей и поэтические образы<.> усугубляют интерес романа» 25.

Н.Леонтьева, критик журнала «Образование», относится к данным достоинствам произведения более сдержанно. С ее точки зрения герои Бульвера «при всей роскоши красок,<.&bdquo-> довольно однообразны, а лица их похожи несколько на марионеток, и иллюзия нарушается, потому что везде видна рука автора, дергающая их за.

У ft проволоку". Леонтьева объясняет это тем фактом, что «Риенци» принадлежит к «произведениям эпохи неоромантизма», и поэтому в нем «нельзя искать особенно тонкой психологии"11.

Однако, несмотря на то, что идеальный герой «Риенци» не соответствовал художественным и историческим критериям, выдвигаемым критикой конца XIX века, роман был востребован в России и та же критика отметила достоинства сочинения, благодаря которым он сохранил свою популярность: «научное изучение материала» и «блестящая фантазия» — качества, необходимые произведению массовой литературы.

В последнее десятилетие XIX века в отечественном литературоведении появляется несколько очерков и монографий, посвященных анализу возникновения жанра романа в мировой литературе, в которых подробно рассматривается процесс формирования и дифференциации жанровых модификаций романа, исследуются причины возникновения новых форм. Этот процесс невозможно было показать без анализа достижений отдельных писателей, оценки их вклада в литературный процесс. В первую очередь здесь следует назвать «Очерк истории романа XIX столетия» А. И. Кирпичникова, опубликованный в журнале «Северный вестник» (1897), и монографию П. Д. Боборыкина «Европейский роман в XIX столетии» (1900). В них прослеживаются основные вехи развития западного романа, одну из которых, по мнению исследователей, составляет творчество Бульвера-Литтона. Ему посвящены отдельные разделы, в которых произведения писателя внесены в контекст английской и мировой литературы, подводится итог его творчества, оцениваются новаторские тенденции.

25 Там же — С. 69.

26 Леонтьева Н. Указ. соч.// Образование.- 1899. № 9 — Отд. 2. С. 74.

27 Там же — С. 74.

Совершенно очевидно, что эти оценки давались авторами с разных позиций, что привело к различным, даже несколько противоположным выводам. Так, А. И. Кирпичников, видный исследователь-литературовед, стоявший у истоков литературоведения и истории литературы в России, подходил к анализу сочинений.

Лп.

Бульвера с уже сформировавшейся научной концепцией. Основными методами исследования для ученого были индуктивный и сравнительный, позволявшие ему на основе изучения литературного произведения установить ряд общих закономерностей развития литературы, в котором Бульвер-Литтон, с точки зрения А. И. Кирпичникова, занимает достойную нишу, хотя и с некоторыми оговорками.

А.И.Кирпичников представляет Бульвера как ученика Байрона, выявляя истоки его творчества: «И в „Пельгаме“ заметно сильное влияние „Дон Жуана“ Байрона, -как в умно-небрежном тоне рассказа и частых отступлениях, так и в пессимистическом отношении к английскому, так называемому „приличному“ обществу» 29. В очерке подчеркивается роль Бульвера как преемника и продолжателя романтических традиций в английской литературе. Исследователь довольно подробно рассматривает те признаки, которые писатель унаследовал от предыдущего поколения романтиков, считая Бульвера «представителем последней переходной стадии развития романтизма не только по своей страсти к фантастическому, но и по стремлению объединить поэзию с наукой, но его поэзия при всей своей кажущейся капризности, не свободна от яркой тенденциозности» 30. Ученый не называет Бульвера массовым писателем, но перечисляет особенности, присущие именно массовой литературе: «Интерес возбуждается старинным, но верным способом: смешением вымысла с правдою» 3|, его романы названы «умеренно умными и очень занимательными, которыми (безо всякого вреда, но и без особенной пользы) до сих пор зачитывается весь образованный мир» 32. Романы английского писателя, по признанию А. И. Кирпичникова, соответствовали средним литературным нормам и в них использовались «старинные, но верные способы» привлечения широкого круга.

28 Кирпичников Александр Иванович (1845−1903) — русский литературовед, член-корреспондент Академии наук, профессор МГУ. Занимался изучением истории русской и зарубежной литературы на основе сравнительно-исторического метода. (Краткая литературная энциклопедия: В 9-ти тт. / Под ред. А. А. Суркова. -М.: Сов. энц-я, 1966. T.3. — 541 стлб.).

29 Кирпичников А. И. Очерк истории романа XIX ст.: Корифеи английского романа: Диккенс, Теккерей, Бульвер // Северный вестник. -1897. -№ 11 — Отд. 1- С. 101.

30 Там же.-С. 102.

31 Там же-С. 102.

32 Там же.-С. 103. читателей. Это подтверждает и высказывание русского ученого об исторических романах Бульвера-Литтона: «Его исторические романы пользуются большой известностью, но они едва ли не слабее всех остальныхпричина в том, что автор задался мыслью не выводить по возможности вымышленных лиц, а только исторические, а им некогда жить, влюбляться, отчаиватьсяони только действуют на исторической арене» 33. Здесь исследователь имеет в виду уже рассмотренный нами выше роман «Риенци» и другие, такие, как «Король Гарольд», «Последний барон». Таким образом, историзму изображения, с точки зрения А. И. Кирпичникова, помешало введение Бульвером в повествование реальных персонажей, которых он не смог «оживить», показать их характеры во всей сложности и противоречивости.

И, наоборот, успех романа «Последние дни Помпей» исследователь объясняет тем, что «автор поневоле отступил от этого правила», введя в повествование вымышленных героев. Иными словами, изображение истории «домашним образом», столь распространенное в исторических произведениях 1820−30-х годов, А. И. Кирпичников и считает одним из «старинных, но верных способов» создания популярного сочинения.

Однако «всего искренней, задушевней и интересней по сюжету» автор очерка считает социально-бытовые романы Бульвера, написанные в 1850−70-е годы. Из них А. И. Кирпичников выделяет разнородные по жанру и содержанию произведения: «Что ему делать с этим?», «Странная история» (фантастический роман) и «Кенелм Чиллингли», в каждом из которых критик отмечает мастерство сюжетостроения, умение увлечь читателя и сочетание вымысла с «целой энциклопедией естественнонаучных знаний» 34. В этом ряду поздний роман «Кенелм Чиллингли"(1873), с точки зрения А. И. Кирпичникова, «едва ли не лучший по глубине мысли и теплоте чувства его роман», в котором русский исследователь один из первых выделяет новаторство автора в изображении главного героя, называя Кенелма Чиллингли «последним звеном в длинном ряде душевно разочарованных юношей XIX столетия и самым благодушным из них» 35. Бульверу, действительно, удалось представить характер главного героя в романе «Кенелм Чиллингли» как противоречивый и неоднозначный, сохранив в нем романтическое отчуждение,.

33 Там же.-С. 102.

34 Там же — С. 94.

35 Там же.-С. 102. противостояние обществу, при этом лишив его способности активно действовать и бороться. Эти качества и были верно подмечены и положительно восприняты критиком «Северного вестника».

Итак, несмотря на то, что И. А. Кирпичников считает Бульвера-Литтона автором второго ряда, исследователь не умаляет его заслуг в литературном развитии: с одной стороны, его творчество рассматривается как связующее звено между романтиками и реалистами, с другой же — как образец массовой литературы, своего рода пропаганда культуры на популярном материале, одновременно позволявшем писателю высказывать свои взгляды и мнения.

По-иному воспринимал Бульвера-Литтона русский исследователь и беллетрист конца XIX века П. Д. Боборыкин 35. По своим литературным принципам и эстетическому мировоззрению он был во многом близок к зарубежному писателю середины века. Это явствует из отзывов, данных критиком о творчестве Бульвера. П. Д. Боборыкин выделяет из всех произведений английского романиста примерно те же сочинения, что и А. И. Кирпичников, однако расценивает он их с иных позиций. Так, в «Пеламе» П. Д. Боборыкин выделяет «британскую сатирическую жилу», обосновывая роль Бульвера не как последователя Байрона, а скорее как предшественника Диккенса и Теккерея, тем самым, подчеркивая реалистические тенденции романа «Пелам». Отмечается также жанровое своеобразие этого сочинения: «<.> он, несмотря на свое блестящее положение и ответственность, как сановника и члена парламента, не затруднился произвести сатирический смотр всему тогдашнему обществу: большой свет, литературный мир, территориальное дворянство, буржуазия — ничто не было пощажено» 36, чем П. Д. Боборыкин объясняет невероятную популярность «Пелама», который «быстро облетел всю Европу, и наш Пушкин, вместе со своими друзьями, зачитывался им"37.

Анализируя другие романы Бульвера, исследователь также ставит их в один ряд с реалистическими произведениями современников писателя, считая, что «он явился.

35 Боборыкин Петр Дмитриевич (1836−1922) — русский писатель-беллетрист. В своих произведениях он делал попытку поставить острые общественные проблемы, однако не сумел достичь глубины в их изображении вследствие излишнего внимания к деталям и обилию подробностей. С 1863 по 1865 г. г. был редактором журнала «Библиотека для чтения», придерживался либеральных взглядов. (Краткая литературная энциклопедия: В 9-ти тг. / Под ред. А. А. Суркова. — М.: Сов. энц-я, 1962. T.1. — 648 стлб.).

36 Боборыкин П. Д. Европейский роман в XIX столетии. Роман на Западе за две трети века.- СПб., 1900, — С. 499.

37 Там же — С. 499. еще соперником Диккенса и Теккерея в своих сделавшихся знаменитыми «Кэкстонах» и в новом ряде нравоописательных и сатирико-бытовых очерков из современной английской жизни, вплоть до последнего его романа, в свое время также переведенного по-русски под чисто британским заглавием «Что он с этим сделает?». П. Д. Боборыкин ставит творчество Бульвера-Литтона довольно высоко, называет его не только предшественником, но и «соперником» его великих соотечественников, акцентируя внимание на прогрессивных чертах его произведений. И все же критик делает оговорку о том, что творчество Бульвера представляет собой «те этапы общественного романа, которые и предшествовали и сопровождали творческую деятельность двух главных корифеев» 39. В целом, несколько переоценивая значение Бульвера-Литтона, П. Д. Боборыкин выделяет реалистическую сторону его творчества и даже показывает его влияние на русскую литературу, упоминая одним из первых имя Пушкина в связи с романом «Пелам».

Основываясь на представленном материале, можно сделать выводы о том, что в конце XIX столетия творчество Э. Бульвера-Литтона претерпевало в России переоценку и переосмысление. С одной стороны, оно вводилось в общий литературный контекст, в котором деятельность английского писателя представлялась как очередной, страдающий своими недостатками, но все же необходимый этап в ходе литературного процесса, с другой стороны, предпринимались первые попытки оценить сочинения Бульвера с научных позиций. Это вело к установлению за ним статуса писателя-беллетриста, отвечавшего средним литературным нормам своей эпохи. Именно тривиальность, массовость его романов и оказалась важнейшей причиной возобновления популярности Бульвера-Литтона в России 1880−90-х годов, периода активной демократизации русского литературного процесса.

Заключая нашу работу в целом, следует отметить ряд моментов. Популярность Э. Бульвера-Литтона в России 1830−50-х годов, а также на рубеже XIX—XX вв. была обусловлена объективными историческими потребностями развития русской.

38 Там же — С. 499.

39 Там же — С. 499. литературы. Восприятие его творчества шло по трем магистральным направлениям, связанным с основными тенденциями русского литературного процесса. Во-первых, осмысление произведений английского писателя происходило в связи со спецификой их жанра, сюжетостроения и других художественных особенностей, органично вливаясь в процесс становления романного жанра в России. Во-вторых, рецепция романов Бульвера определялась своеобразием эстетических и поэтических законов «массовой» литературы, появлением и развитием русской беллетристики в 30−40-х годах XIX века. Третий аспект восприятия Бульвера-Литтона в России, неразрывно связанный с предыдущими, соотносится с эволюцией русской теории и практики перевода, в процессе которой сочинения английского романиста представляли собой незаменимый объект для оттачивания переводческого мастерства и выработки необходимых форм и критериев художественного перевода.

Очевидно, что творчество Бульвера-Литтона органично входило в русскую литературу, в русло поисков новых форм и решений актуальных задач. В 1830-е гг. -период становления русской прозы — его романы пристально рассматривались русской критикой, анализировались с точки зрения жанра, метода и сюжетостроения. В данный период на русский язык переводились те произведения, жанр которых претерпевал свою эволюцию в русской словесности: а именно исторический роман «Последние дни Помпей» и роман-путешествие «Рейнские пилигримы». В 40-е гг. XIX века этот интерес становится более разносторонним, а анализ произведений Бульвера-Литтона более критичным и объективным. Происходит скорее процесс «отталкивания от противного»: критики подробно обсуждают недостатки его романов, они все чаще рассматриваются в сравнении с произведениями других английских писателей, жанровый диапазон переводов становится шире. В 1850-е гг. внимание к творчеству Бульвера конкретизируется: критики выделяют реалистические тенденции в его сочинениях, востребованы оказываются семейно-бытовые романы, в частности «Семейство Какстонов», «Мой роман» и «Что ему делать с этим», впервые переводится роман «Пелэм». Русских литераторов интересует новый тип героя, выведенный романистом в своих произведениях, что также совпадает с исканиями русской прозы в области построения характера, формирования героя-идеолога.

Интересно, что русская критика зачастую не принимала сочинения Бульвера-Литтона, требования к которым предъявлялись с идеальных литературных позиций. Тем не менее, романы английского писателя были популярными у русского «массового» читателя и оказывались предметом пристального внимания отдельных русских литераторов, что приводило к созданию условий целесообразного и результативного взаимодействия классической и «массовой» литератур.

Одним из примеров такого взаимодействия может являться незавершенный пушкинский замысел романа «Русский Пелам». Рецепция А. С. Пушкиным романа Бульвера-Литтона свидетельствует о сложном процессе осмысления русским писателем сочинения автора «второго» ряда. Выявив и взяв на вооружение наиболее плодотворные формы и решения в романе Бульвера-Литтона, Пушкин пытался оттолкнуться от него, создать произведение, отвечавшее насущным потребностям развития русской «высокой» литературы.

Принадлежность Бульвера к писателям-беллетристам давало свои результаты и в области художественного перевода. Русские переводчики, как правило, «адаптировали» его сочинения для «массового» читателя. Зачастую публиковавшиеся анонимно, переводы романов Бульвера-Литтона изначально не претендовали на точность и адекватную передачу всех художественных достоинств, однако именно так создавалась творческая лаборатория русской переводческой мысли. Переводчик имел возможность проявить свою индивидуальность (особенно в случае с «двойным» переводом), выделить из всего произведения сюжетные линии и элементы, близкие широкому кругу читателей и пропагандировать свои идеи и эстетические ценности. Все это дает возможность назвать анализируемые переводы «массовыми». Именно такой подход способствовал популяризации творчества Бульвера-Литтона в России 1830−1850-х годов.

Проведенное исследование русской рецепции творчества Бульвера-Литтона убеждает нас в том, что выявление основных тенденций развития «массовой» литературы и ее взаимодействия с литературой «первого» ряда дает широкие перспективы для дальнейшего исследования как русского литературного процесса, так и русско-европейских литературных взаимодействий.