Творчество М. Горького в силу своей художественной значимости и культурно-исторической актуальности по-прежнему продолжает привлекать внимание исследователей. Сейчас гуманитарное знание находится на новом этапе освоения и осмысления творческого наследия великого русского писателя. Это связано главным образом с тем, что с произведений М. Горького снята печать проклятия политической ангажированности. Историки литературы, культурологи, философы и социологи имеют теперь возможность рассматривать художественный мир писателя в своих целях, отбросив призму устоявшихся определений канона «пролетарский», «партийный», «рабочий», «прогрессивный» и т. п. Видеть в его слове отражение мировых процессов развития культуры, искусства, политики и, в конечном счете, движение истории духамыслить поэтику М. Горького образами большого времени, формами исторического сознания, есть наиболее значимая цель, стоящая перед историей литературы. Поэтому и именно сейчас важно понимание идейно-эстетического основания поэтики произведений М. Горького.
Однако трудно отделить творчество М. Горького от социально-исторической реальности. Помимо эстетической функции его произведения выполняли и политические задачи. Политика и социальная критика являются неотчуждаемой сердцевиной поэтики великого мастера. Питательная среда творчества является богатым источником социальной критики. Произведения М. Горького содержат политический прогноз и выступают не столько зеркалом революционных событий и переходных явлений в обществе, сколько предваряют и моделируют социальные процессы фундаментальных изменений бытия. Иначе говоря, эстетика и поэтика во многом определяют идеологию и политику, но не только служат их отражением.
Между тем М. Горький был и остается прежде всего художником, чье творчество претерпевало изменения, эволюционировало, активно развивалось, находилось в процессе постоянного становления и поиска новых форм поэтической выразительности. Наиболее значимым в писательской судьбе было время послереволюционного духовного кризиса. Этот этап в обширной литературе о Горьком принято считать переломным или посткризисным этапом развития художественной мысли писателя. Именно тогда, в послереволюционный период жизни, в начале 20-х гг. происходит переосмысление предыдущего опыта, а также выстраивается дальнейшая мысленная перспектива творчества, связанного с освоением больших эпических форм литературы.
Цикл «Рассказов 1922;1924 годов» сам писатель рассматривал как «пробу пера» к роману-эпопее «Клим Самгин». С одной стороны, дореволюционный эстетический опыт и послереволюционное «молчание» Горького, с другой, — переход к новому, кульминационному этапу творческой жизни. Между этими эпохальными событиями большой литературной судьбы занимает свое рубежное положение цикл «Рассказов 1922;1924 годов», в котором запечатлено, в предельно концентрированном, сжатом виде оформлено прошлое, настоящее и будущее русской культуры.
Исследование идейно-философского, эстетического основания средств поэтической выразительности цикла представляется чрезвычайно актуальным в силу того, что сквозь эти рассказы открывается видение и духовной драмы М. Горького, и понимание эволюционной логики творчества, и общий культурно-исторический контекст развития европейской цивилизации.
В рассказах запечатлен и осмыслен опыт переломной эпохи, опыт личности, столкнувшейся с проблемами адаптации в новых социокультурных условиях, с проблемами переосмысления ценностей, с перспективой их переоценки. Поэтому изучение идейного и философского содержания «Рассказов 1922;1924 годов» позволяет лучше понимать ментальные и социокультурные процессы, охватившие не только постсоветское общество, но и мировую систему культуры в целом. Ведь источниками этих процессов не в последнюю очередь являются цивилизационные изменения, которые происходили в первой трети прошлого века.
Не следует забывать, что Горький был органично вписан в мировую художественную культуру. Его творчество составляло неотъемлемую часть духовных исканий человечества, переживавшего шок после Мировой войны и жестоких откровений Октябрьской революции. Однако самое важное заключается в том, что художественное сознание писателя запечатлело в образах, отразило в оригинальной стилистической манере письма целое мироощущение, присущее на тот момент времени значительной части человечества.
По образному выражению В. А. Лазарева, цикл «Рассказов 1922;1924 годов» представляется символическим окном, открывающим вид и на внутренний мир художника, и на внешнюю реальность социально-исторического опыта, и на сложную взаимосвязь политики и эстетики. Ведь при всем стремлении современных авторов вывести гений Горького за скобки политического измерения бытия, следует понимать, что художник продолжал оставаться активным участником большой политической игры. Здесь важно учитывать и личную дружбу с В. И. Лениным, и участие в партийной жизни большевиков, и влияние Горького на умы и сердца представителей мирового рабочего движения, сплоченного идеей марксизма и победой Октября.
Горький был связан с властью и оказывал влияние на власть. Это влияние выражалось не только в его активной культурно-просветительской и гуманитарной деятельности, направленной на спасение людей от государственного террора 1. Творчество Горького обладало известным влиянием на политическую составляющую социальной реальности потому, что его произведения содержали в себе идейное основание освободительного движения рабочих. Сложно не считаться с тем фактом, что объектом творчества Горького была главным образом жизнь людей, относящихся к социальному низу. Образы нищих, бродяг, люмпенов, изгоев, физически и психически нездоровых людей населяют художественный мир произведений Горького. Вся эта пестрая масса, как и масса реальных угнетенных, была объединена идеей наступления более справедливого времени. Это мироощущение носило характер романтической утопии.
Полагаем, что в цикле «Рассказов 1922;1924 годов», который является объектом нашего исследования, отразился кризис и политического сознания, и, что главное, духовный кризис исторического христианского мировоззрения, носителем которого являлся A.M. Горький. Если дореволюционный этап творчества был, с некоторыми нюансами, оптимистическим проектом, в4 основе которого было ощущение приближения времени События, Революции, то теперь история Духа подошла к своему логическому финалу. Все, о чем мечтали подпольщики романа «Мать», сбылось. Все, о чем грезили бродяги и романтики раннего Горького, свершилось.
Не нужно преувеличивать идею конфронтации художника с властью и наивно полагать, что Горький послереволюционного периода был только лишь разочарован зверствами большевиков. Его разочарование и наступивший после него экзистенциальный скепсис имели глубинную психическую мотивировку и происходили из ощущения завершенности исторического времени.
1 Иванов Вяч. Вс. Избранные труды по семиотике и истории культуры. Том 2. Статьи о русской литературе. М., 2000. С. 754.
Ментальный кризис был спровоцирован не политическим экстремизмом победившей партии, ее лидерами, а гениальным предчувствием того, что вскоре наступит абсолютное устранение из реальности бытия политического субъекта. Изъятие политики из социальной жизни как результат свершившегося События, как следствие остановки времени. Пожалуй, только А. Платонову, вслед за Горьким удалось передать в «Чевенгуре» (1928) это ощущение прекращения движения, «осени истории».
Горький был не только критиком самодержавия, он не только обличал «свинцовые мерзости» уездной жизни имперского мещанства, он использовал эстетику для выражения идеологии, своими корнями уходящей в коллективное бессознательное, в богоискательство и богостроительство.
Не следует забывать, что Горький наряду с Луначарским и другими деятелями партии большевиков в начале XX в. был активным строителем нового религиозного учения. Возможно это и вызвало первую размолвку с Лениным. Материализм Горького всегда носил оттенок мистического сектантства, поиска чуда, откровения, благодати. Горький-богостроитель проявился еще до написания романа «Мать» (1906). Хотя сейчас стало общим местом мыслить это произведение в терминах модернистской евангельской истории, говорить об этом романе, как о программе преображения человека, как представителя социальных низов. Но уже в «Исповеди» (1908) творческий дух Горького проявился в ожесточенной полемике и с символистами-жизнестроителями (Вяч. Иванов, М. Волошин и др.), и с представителями нового религиозного сознания (Д. Мережковский, 3. Гиппиус). Его эстетическая программа предлагала путь не выделения личности из массового, народного начала, не индивидуализацию, а растворение субъекта в коллективном организме. Поэтому и ницшеанство Горького следует мыслить с оглядкой на его объективное недоверие к индивидуальному началу. Видимо, Горький никогда не полагался целиком на европейский, протестантский опыт становления отчужденного субъекта. Отчуждение личности в индустриальной культуре грозит необратимым распадом души. И напротив, становление личности возможно в неразрывной связи с народной культурой, в способности субъекта быть сопричастным и эмоционально переживать глубинные движения народной души. Именно таков собирательный образ героя произведений Горького дореволюционного этапа творчества. Именно в этом устремлении к идеалу застаем мы героев романа Горького «Мать». Однако теперь, после революции, идеал, очевидно, был реализован и воплощен в действительности.
Мы полагаем, что ментальный кризис, постигший художника, возник, в том числе, и из ощущения реализации мечты, желания. То, что долгие годы мыслилось только в форме идеала, только в образах, далеких от реальности, вдруг материализовалось. Произошло свертывание трехмерного пространства жизни. Марксизм на глазах у Горького как доктрина мирового преобразования превращается в догматическую установку власти.
Все о чем говорит в связи с кризисом марксизма Ален Бадыо, справедливо и для ментального кризиса Горького, результатом которого стал продуктивный всплеск творческой энергии, выраженной в цикле «Рассказов 1922;1924 годов». Можно сказать, что эстетическое мышление в фазе кризиса предвосхитило коллапс политического сознания. «Марксизм ни коем образом не является Большим повествованием. Марксизм — это непротиворечивость. некоего политического субъекта, некоей гетерогенной политической способности. Он — жизнь гипотезы. Чрезвычайная опасность, в которую попадает эта непротиворечивость, испытывается в субъективном опыте этой опасности. Испытание этой способности — у пределов ее несуществования — требует, чтобы мы присоединились к этому несуществованию. Ведь, как показывает опыт, внеположенность приводит к некоему внешнему концепту кризиса, к возбуждению судебного дела против идеологии на основании предпосылки о реальном политическом распаде. Кризис политики связывается с отступанием политического. Однако кризис марксизма — как раз в том, что марксизм не выдерживает вторжения в себя реального. Только изнутри разрушенного марксизма и испытывается то давление реального, которое извещает нас об обстоятельствах исторического процесса этого разрушения"2.
Позволим себе высказать идею, которую следует рассматривать в качестве гипотезы диссертационного исследования: полагаем, что горьковское «молчание» и ментальный кризис начала двадцатых годов, ставший источником цикла «Рассказов 1922;1924 годов», был вызван экзистенциальным ощущением не столько «давления реального», сколько материализацией символического. Иначе говоря, Горький вдруг осознал, что часть воображаемого мира его произведений воплотилась в конкретных социальных условиях. В результате революционного «карнавала» его герои оказались на улицах. Оттого что они буквально жгли и убивали, Горький бессознательно переживал и собственную вину. Человек, воплощенный в эстетической реальности, персонаж произведения был менее опасен, чем почти тот же характер в реальной действительности. Отсюда почти что зеркальный поворот эстетических оценок и воплощение в рассказах мироощущения, которое до революции опознавалось самим Горьким как пессимистическое и пораженческое. То, что вызывало отторжение, например, в рассказах Л. Андреева, теперь рефреном проступает сквозь образную структуру цикла рассказов 20-х годов. Однако это не поверхностное подражание модернистской поэтике, это не отход от идей.
Бадью Л. Мета/Политика: можно ли мыслить политику? Краткий трактат по метаполитике. М., 2005. С. 43. реализма. Горький никогда и не был тем реалистом, каким его изображали в номенклатурных целях. Если мы видим в стилистике Горького эстетические элементы символизма, импрессионизма, экзистенциализма, то это означает, что модернизация средств поэтической выразительности воплощает определенную типологию эстетического мышления и миросозерцания. Эволюция авторского стиля адекватна ментальной эволюции.
Таким образом, мы выделяем в качестве предметного поля диссертационного исследования круг вопросов, связанных с идейно-эстетическим содержанием средств художественной выразительности «Рассказов 1922;1924 годов», отражающих в системе образов и мотивов, семантику и идеологию ментальности субъекта, находящегося в ситуации переоценки ценностей.
В этой связи целью диссертации является изучение, раскрытие и описание комплекса эстетических, идейно-философских и поэтических связей, синтезирующих стиль изучаемых произведений и которые обусловлены глубинными мировоззренческими изменениями художественного сознания Л. М. Горького. На основе анализа цикла «Рассказов 20-х годов» A.M. Горького мы стремимся раскрыть их проблематику, художественное своеобразие и философско-эстетическую значимость.
Для достижения этой цели необходимо решить следующие задачи:
— выявить степень изученности предмета нашего исследования в литературе о М. Горьком;
— определить место и значимость цикла «Рассказов 1922;1924 годов» в контексте всего творчества М. Горького;
— установить значение «новой прозы» для литературного процесса России в целом;
— на основе анализа образной и мотивной системы показать, как эволюционировала идейная составляющая творчества художника;
— определить специфику стиля «новой прозы»;
— выявить систему глубинных мотивов, фундирующих поэтическую ткань рассказов Горького;
— показать, что системные изменения поэтики обусловлены ментальными изменениями художественного сознания;
— установить типологические связи художественного мира «новой прозы» с современными эстетическими направлениями искусства модернизма;
— выявить типологическую связь образов Горького с произведениями таких художников, как Пруст, Кафка и др.;
— определить семантику цветовой выразительности в «новой прозе» М. Горького;
— показать, как в поэтике «новой прозы» Горького воплотилась проблематика экзистенциального сознания;
— определить функциональную значимость эстетических приемов импрессионизма, активно используемых Горьким в «Рассказах 1922;1924 годов»;
— выявить специфические черты поэтической выразительности, присущих как рассказам М. Горького 20-х гг., так и идейно-эстетическому течению экспрессионизма;
— показать, что эстетика «потока сознания» способствует организации повествовательной структуры «новой прозы» Горького.
Основными положениями диссертационного исследования, выносимыми на защиту, являются следующие позиции: феноменологической основой поэтической системы образов цикла «Рассказов 1922;1924 годов» A.M. Горького является ментальная деятельность субъекта творчества, стремящегося осмыслить и преодолеть духовный кризис исторического сознанияидейно-философская система рассказов явилась результатом переосмысления как личного художественного опыта, так и канонов модернистской эстетикипоэтическую ткань рассказов 20-х годов организуют экзистенциальные мотивы расколотого сознанияпоэтика рассказов 20-х годов связана с эстетикой импрессионизмачувственный мир героев и их переживания выражены посредством художественных приемов, характерных для экспрессионизмаструктура «потока сознания» воплощается в системе внутренней организации художественного пространства рассказов 20-х годов.
Научная новизна диссертационного исследования определяется тем, что впервые предпринимается попытка системного исследования цикла «Рассказов 1922;1924 годов», как важнейшего этапа творчества М. Горького. Новизна работы обусловлена выбором объекта анализа и новыми методами исследования рассказов 20-х годов, а также рассмотрением вопросов, актуальных и для горьковедения, и для изучения литературного процесса 20-х годов XX века в целом. В работе предпринята попытка многоуровневого анализа цикла рассказов, исходя из его социально-исторической основы и литературного контекста. В диссертации проведен мотивный анализ «Рассказов 1922;1924 годов», рассмотрены проблемы экзистенциального сознания, эстетика импрессионизма и экспрессионизма, раскрывающие глубину тем и проблем, поставленных М. Горьким в своих произведениях. Кроме того, впервые была предпринята попытка проанализировать художественный прием «поток сознания» как способ организации речи, значительно обогащающий поэтическое своеобразие цикла рассказов.
Методология исследования опирается на системный и целостный подходы к произведениям художественной литературы, который оформился как научная теория в трудах М. М. Бахтина, В. В. Виноградова.
При анализе конкретных произведений используются результаты работы по подготовке Академического собрания сочинений A.M. Горького, сравнительно-сопоставительный, историко-литературный методы, позволяющие раскрыть философско-эстетическую основу творчества писателя в контексте эпохи. Кроме того, в методическом плане данное исследование опирается на выводы таких ученых, как В. К. Панков, К. Д. Муратова, Б. А. Бялик, A.A. Волков, а также на исследования A.A. Газизовой, В. В. Агеносова, В. А. Лазарева, JI.A. Спиридоновой, В. А. Мескина, М. М. Голубкова, И. Г. Минераловой, В. А. Славиной. H.H. Примочкиной.
Научно-практическая значимость связана с тем, что основные положения и результаты исследования, а также его методика могут быть использованы при разработке учебных пособий и проведении занятий по истории русской литературы XX века и творчеству A.M. Горького в вузе и школе. Результаты исследования могут быть положены в основу спецкурсов, посвященных творческой эволюции художественного мышления A.M. Горького.
Основным материалом исследования послужил цикл «Рассказы 1922;1924 годов» A.M. Горького, состоящий из девяти произведений, переписка Горького с русскими и зарубежными писателями, интерпретация рассказов 20-х годов в советской и эмигрантской периодике, а также в трудах зарубежных исследователей.
Структура диссертации определена целью исследования и поставленными задачами. Диссертация состоит из Введения, трех глав, Заключения и списка используемой литературы. Общий объем работы — 179 страниц.
Список литературы
составляет 194 наименования.
Выводы.
Исследование философско-эстетического своеобразия рассказов 20-х гг. М. Горького позволяет сделать следующие выводы.
Мировоззренческий кризис, последовавшая за революцией переоценка прежних ценностей и идеалов потребовали от М. Горького сложной духовной работы, нашедшей отражение в философско-эстетическом измерении «новой прозы». Важным идейным составляющим образной структуры рассказов 20-х гг. является экзистенциальная глубина проблематики кризисного мироощущения. Экзистенциальное ощущение отчужденности субъекта, его онтологическое одиночество проявляется в рассказе «Карамора».
Кроме того, такие характерные черты экзистенциализма, как универсальный скептицизм, переживание физиологического дискомфорта от контактов с внешним миром (тошнота, скука, тревога, отсутствие удовлетворенности собой и другими и т. п.), ожидание смерти, находят свое воплощение в мотивно-образной структуре всего цикла рассказов 20-х гг.
Функционально значимым для рассказа «Карамора» является экзистенциальный мотив границы. Пространства, отделяющего внешнее от внутреннего, сознание от бессознательного, бытия от небытия. Практически.
449 Горький М. Полное собрание сочинений в 30 Т. Т. 16. М., 1952. С. 133. все герои рассказов 20-х гг. погружены в экзистенциальное переживание неустойчивости границ. Особенно это проявляется в спонтанно возникающих наплывах иррациональных, бессознательных желаний, например, немотивированного желания предать (рассказы «Карамора» и «Рассказ о необыкновенном»).
Философскую глубину экзистенциальному мотиву предательства придает парадоксальное стремление М. Горького показать в своих рассказах, что сознание индивида вмещает в себе противоречивое стремление вырваться из-под контроля культурных и этических норм. В душе человека сосуществуют разные интенции, требующие постоянного нравственного контроля. В пограничной ситуации герои рассказов М. Горького стремятся испытать на себе прочность мироздания.
Важным составляющим экзистенциальной эстетики рассказов М. Горького 20-х гг. является установка героев его произведений на игровое начало жизни. Феномен игры как онтологической основы бытия, организует поэтическую ткань рассказов «Репетиция», «Отшельник», «Анекдот», «Рассказе о безответной любви», «Рассказе об одном романе». Основная идея рассказов связана с экзистенциальным представлением об утрате четких оснований условного, игрового начала жизни и неигрового. Под мотивами игры лежат попытки эстетической рефлексии Горького по поводу трансформации реальности.
Значимую роль в организации художественного пространства рассказов 20-х гг. играет эстетика импрессионизма, которая выражается в стремление М. Горького к особой выразительности, визуальной четкости образов. Особенно импрессионизм Горького проявился в его рассказе «Голубая жизнь». В «Голубой жизни» образы видны сквозь призму живописи импрессионизма как туманные, двусмысленные, прозрачные. Герой инстинктивно воспринимает действительность через определенный угол зрения. Его впечатления служат опосредующим звеном между сознанием и реальностью.
Особое значение в рассказах 20-х гг. имеет цветовая гамма. Семантика цвета в рассказах заставляет читателя пережить импрессионистический сдвиг достоверности. Цвет в рассказах актуализируется и выступает в качестве знака-сигнала. Лица, предметы, события в восприятии героя «окрашиваются» в голубой цвет. Он может быть истолкован в символическом ракурсе. Слово «голубой» усиливает впечатление двойственности. С экспрессивной окраской этого слова ассоциируются туманность, зыбкость жизни.
Другим важным составляющим эстетического пространства рассказов 20-х гг. является идейно-философское мировоззрения экспрессионизма. Оно проявляется в рассказах «Карамора», «Рассказе о герое» и «Голубой жизни» как повышенная сосредоточенность героев на собственных ощущениях и переживаниях, приобретающих болезненную форму. М. Горький стремится передать изменчивость человеческой натуры, неспособности индивида следовать нравственным идеалам.
В качестве важнейшего принципа организации повествовательной структуры рассказов 20-х гг. мы выделяем эстетический феномен «поток индивидуального сознания». Такие рассказы как «Карамора», организованы по принципу стенографирования обрывочных мыслей, внутренней, часто неструктурированной речи, героя. С одной стороны, использование Горьким приема «поток сознания» позволяет видеть в его творчестве общекультурный контекст развития мировой литературы. С другой, — в рассказах 20-х годов он апробировал тот стиль, который станет доминирующим в романе «Жизнь Клима Самгина».
Заключение
.
Максим Горький обратился в рассказах 20-х годов к тем же вопросам и темам, что и в своем дооктябрьском творчестве, но уже в другом ракурсе. В них затронуты «вечные» вопросы бытия человека, вопросы жизни и смерти, любви, личной свободы, женской эмансипации. Неожиданными для писателя являются их постановка и художественное воплощение.
Решение проблемы художественной обусловленности человека, его вмешательства в жизнь и соотнесенности с миром приобретают в рассказах глубокое философское и символическое значение. Причиной этому были как объективные обстоятельства — сложность послереволюционных лет, так и субъективные — переосмысление писателем своих взглядов в тот неоднозначный период.
Горький продолжает в рассказах тему о человеке как высшей ценности. Но в нем личность уже предстает деформированной, индивидуализированной, «некоммуникабельной» и обреченной на одиночество. Однако описание переживаний героев не заслоняет у Горького социальных проблем. В центре внимания Горького всегда был человек, теперь же интерес к человеку становится исключительным. В рассказах проявилось особое внимание к человеческой психике, желание писателя в ней разобраться. Понаблюдав человека в тяжелые годы гражданской, империалистической войны, двух революций, располагавших огромным материалом, разнообразным и ярким, Горький как художник пытается вникнуть в самое сокровенное человека, понять истоки его поведения. Его интересуют причины порой «звериных» наклонностей людей. Писатель в своих исканиях исходит из общечеловеческой природы вообще и из особенностей национальной русской психики в частности.
Тон повествования в рассказах лишен какой-либо тенденциозности, учительства, писатель оставляет читателей наедине со своими героями. В цикле рассказов Горький целенаправленно сосредоточивается на исследовании психологического существа человека, которое раскрывается в пограничных ситуациях: жизни и смерти, рационализма и безумия, любви и страдания и т. д. Углубленный психологический рисунок помогает писателю показать всю сложность внутреннего мира человека в вихре социальных преобразований. При всем разнообразии горьковских персонажей, они похожи одним, что их и объединяет: сложностью, противоречивостью, странностью. В связи с этим рассказам присущ общий глубокий психологический тон, камерная атмосфера погружения во внутренний мир героев, что в целом объединяет все рассказы, входящие в цикл. Всем рассказам свойственны неопределенность сюжета или даже его отсутствие, отказ от логического развития характера. Столкновение взглядов, полемичность идей образует общую драматическую атмосферу в цикле рассказов, которая буквально пронизывает все повествование. Тем не менее в рассказах 20-х годов Горький все же не уходит полностью в «запредельно-мистическое». Они явились как бы введением в тот сложный мир человеческих образов и взаимоотношений, который открылся вскоре в эпопее «Жизнь Клима Самгина» с картинами русской дореволюционной жизни со всеми ее «свинцовыми мерзостями» и «скотской дрянью».
Два плана повествования — предметно-аналитический и философско-символический, взаимно проникая друг в друга, создают сложную канву повествования. М. Горький не выносит в рассказах готовые истины, умозаключения, а показывает, как в вихре событий возникают те или иные верования, взгляды. Писатель рассуждает вместе со своими героями, опираясь на действительность.
Гипертрофированный интерес к личности проявился в усложненности характеров, их предельной противоречивости, неоднозначности жизненных ситуаций. Все это, однако, создает художественную целостность образа и, в общем, всего цикла рассказов 20-х годов. Дореволюционному Горькому был важен герой не одиночка, а представитель целого социального слоя. После революции художественные приоритеты писателя меняются.
Перегрузка «Рассказов» писателя внутренними монологами, нарочитая изломанность сюжета, прихотливая игра с настоящим и прошедшим — все это является и особенностями модернистской прозы. Горький, оставаясь писателем-реалистом, применяет подобные художественные средства целеустремленно, иногда намеренно не соблюдая «чувство меры» («Карамора», «Голубая жизнь», «Рассказ об одном романе»).
Все рассказы, составляющие цикл, можно разделить по содержанию на два типа: аполитичные, не касающиеся истории, революционных событий («Отшельник», «Рассказ об одном романе», «Репетиция», «Голубая жизнь» и «Рассказ о безответной любви»), ко второму типу относятся произведения, отражающие политическую картину России («Рассказ о герое», «Анекдот», «Рассказ о необыкновенном»). Они повествуют о прошлом, о дореволюционном времени. Возможно, причиной этому явилось то, что о времени, о котором Горький уже писал в более ранних произведениях, он хотел сказать нечто новое: показать новых героев, новые темы. Как видно из анализа рассказов 20-х годов, Горький тяготеет в них в большей степени к изображению, чем к выражению. В них отсутствует заостренная авторская идея.
В рассказах отрицается существование нерушимых законов в мире. На уровне поэтики роль сюжета как функции причинно-следственных отношений сводится к минимуму, происходит разрушение целостной картины мира или же ее символическое толкование.
В цикле рассказов писатель выступил в новом статусе в рамках собственного творчества. В горьковских рассказах 20-х годов утрачивается по сравнению с классиками XIX века эпическая масштабность, цельность видения мира. Появляется обостренность восприятия жизни, чувствуется нестабильность в отношениях человека и общества, человека и Среды, отрывочность видения мира. Герои Горького подчинены безличным и бесчеловечным силам, скепсису и горькой иронии, растерянности и отчаяния.
Широкий диапазон словесно-художественных средств, использованный Горьким в рассказах, направлен прежде всего на раскрытие внутреннего мира героев: развернутые аналитические характеристики автором-повествователем того, что творится в душе персонажа, и несобственно-прямая речь, в которой голоса героя и повествующего слиты воедино, и задушевные беседы персонажей, и их интимные дневниковые записи. В рассказах 20-х годов происходит превращение героя из объекта в субъект художественного события, возрастание автономности и повышение статуса героя. Экзистенциализм, экспрессионизм, фрейдизм — это философии кризиса и не случайно автор использует их концепции в рассказе, изображая героя в эпохальный момент социальных потрясений и катаклизмов. В рассказах 20-х годов революции особенно ощущается способность слова принимать на себя огромную смысловую нагрузку.
Художественное своеобразие тематики и проблематики рассказов Горького проявилось в том, что писатель сумел сплавить в нерасторжимое целое традиционное в искусстве реализма с экспериментальным в модернизме. Условно-фантастический мир, символичность, «странность» героев, ирреальность изображаемого, остранение действительности в ее сказовом восприятии, совмещения или смешения элементов реалистического и фантастического — все это создает мир «обратной перспективы». И все это явилось откликом Горького-художника на хаос послереволюционных событий.
Нам представляется важным и перспективным дальнейшее изучение литературных связей творчества М. Горького и творчества писателей, также отразивших в своих произведениях духовный кризис культуры XX века.
