Система настоящих времен кумыкского индикатива

Исследованию системы времен в тюркских языках посвящена богатая литература. Однако рассматриваемые в работах разных авторов явления не всегда совпадают. В них используется разный понятийный и терминологический аппарат, большинство из этих работ написаны несколько десятилетий тому назад и соответственно в них не могли быть использованы результаты лингвистических исследований последних лет. Можно сказать, что исследования, посвященные системе времен кумыкского глагола в том виде, в каком они есть, не представляют собой единой целостной системы со своей внутренней структурой, которая позволила бы объяснить закономерности функционирования той или иной грамматической формы, специфику кумыкской системы времен на темпоральном фоне других тюркских языков.

Специально отметим, что мы не стремились «опровергнуть» выводы наших предшественников. Наоборот, мы хотим максимально «вписаться» в уже существующую модель, используя теоретические положения, понятийный и терминологический аппарат, представленный в работах А. В. Бондарко, Н. К. Дмитриева, С. Н. Иванова, В. Г. Гузева, И. В. Кормушина, Груниной, Ю. Д. Джанмавова, Д. М. Хангишиева, Н. Э. Гаджиахмедова, а также других авторов. Однако, если тот или иной случай в работах наших предшественников не отмечен, мы, максимально бережно и уважительно относясь к работам наших коллег, старались обратить внимание на эти особенности функционально-семантической природы настоящих времен.

Степень изученности темы. В тюркологии накоплен определенный научный фонд, содержащий предпосылки для комплексного исследования грамматической структуры кумыкского языка. Важное значение для решения проблем кумыкской грамматики имеют труды Н. К. Дмитриева, И. А. Керимова, Д. М. Хангишиева, Н. X. Ольмесова, Ю. Д. Джанмавова, К. С.

Кадыраджиева, Н. Э. Гаджиахмедова, А. 3. Абдуллаевой и др. Следует отметить разногласие исследователей по отношению к количеству времен в кумыкском языке. Эти разногласия связаны, прежде всего, с определением функций грамматикализованных показателей времени в кумыкском языке. Обзор литературы показывает, что проблема определения количества времен кумыкского глагола изъявительного наклонения может быть отнесена к числу наименее освещенных и спорных. Без изучения аналитических конструкций с применением словоизменительных грамматических показателей, уточнения их функций невозможно раскрыть сложную природу категории времени глагола в современном кумыкском языке.

Многочисленные работы, посвященные общим и частным вопросам морфологии кумыкского языка, появившиеся за последние десятилетия, не только доказали необходимость дальнейших исследований по этой теме, но и подготовили для них определенную почву. Категория времени кумыкского языка в той или иной мере получила освещение в отдельных монографиях, учебниках, кандидатских и докторских исследованиях, статьях Н. К. Дмитриева, И. К. Керимова, Д. М. Хангишиева, Н. Э. Гаджиахмедова, А. М. Султанмурадова, К. Г. Султанова, Л. Ю. Султановой и др. Вместе с тем эти работы выявили и ряд теоретических и методологических вопросов, без разрешения которых не может быть осуществлено последовательное и полное описание формообразовательной и словоизменительной систем языка.

Все вышеизложенное и обусловило выбор темы: «Система настоящих времен кумыкского индикатива в сравнительном освещении».

Актуальность исследования. На протяжении многих лет морфология кумыкского языка строится на традиционной классификации грамматических категорий. До сих пор не определено точное количество грамматических форм, репрезентирующих значение времени. Неразработанность в прошлом и дискуссионный характер обсуждаемых понятий в кумыкском языкознании, да и в тюркологии в целом, приводят к тому, что одна и та же конкретная грамматическая категория одними языковедами истолковывается как формообразовательная, другими — как словоизменительная. Это явление прочно укоренилось не только в школьных, но и в вузовских учебниках, нормативных, теоретических и исторических грамматиках кумыкского языка.

Многие вопросы категории времени кумыкского языка, несмотря на кажущуюся ясность, требуют всестороннего и систематического анализа. Обращение к данной теме вызвано не столько отсутствием каких-либо специальных работ, посвященных комплексному исследованию настоящих времен кумыкского глагола изъявительного наклонения, сколько почти полным отсутствием в области формообразования и словоизменения кумыкского языка работ синтезирующего, обобщающего характера.

Объектом исследования является совокупность грамматических форм настоящего времени кумыкского индикатива в ее синтаксическом функционировании как компонент категории предикативности.

Предметом исследования явились способы передачи настоящего времени в кумыкском языке и закономерности прямого и переносного употребления настоящих времен в художественном тексте.

Цель настоящей диссертации — выявление грамматических форм глагола, выражающих действие, относящееся к плоскости настоящего, выяснение их лингвистической природы и специфических признаков, определение их точного количества, выявление функционально-семантического потенциала и межкатегориальных связей в системах словоизменения.

Для создания целостной картины функционирования грамматических форм сферы настоящего кумыкского глагола мы должны были решить в целом актуальные для тюркского языкознания конкретные задачи следующего характера:

— определить точки зрения тюркологов и кумыковедов относительно способов передачи семантики «настоящее время» грамматическими формами индикатива;

— рассмотреть происхождение и становление настоящих времен, проследить историю развития грамматических форм и выявить тенденции измененияуяснить диахронические процессы, пути формирования морфологических средств, предназначенных для выражения значения настоящего времени в кумыкском языкевыяснить грамматическую природу и функционально семантические признаки настоящих времен кумыкского глагола изъявительного наклонения;

— уточнить состав и границы грамматических форм, используемых в литературном языке и его диалектах.

— в результате сравнительного изучения настоящих времен кумыкского индикатива определить общее и специфическое в средствах репрезентации и функционировании настоящих времен в кумыкском языке.

Рабочая гипотеза исследования состоит в том, что функционально-семантический анализ временных форм позволяет раскрыть содержание одного из наиболее значимых концептов, вербализируемых языковыми средствами тюркских языков, и выявить ассоциативные связи между ними.

Научная новизна исследования заключается, в первую очередь, в том, что системный функционально-семантический подход к формообразовательным и словоизменительным категориям в кумыкском языкознании до сих пор не являлся предметом специального исследования. Впервые сделано полное описание системы настоящих времен кумыкского индикатива: на обширном материале литературного кумыкского языка и его диалектов установлен чрезвычайно богатый функционально-семантический потенциал грамматических форм настоящего времени, сравнительному анализу подвергнуты простые и сложные грамматические формы сферы настоящего.

Теоретическая значимость диссертации заключается в том, что в ней. систематизированы и подвергнуты функционально-семантическому анализу простые и сложные временные формы кумыкского глагола изъявительного наклонения, что имеет для кумыкского языкознания общетеоретическое значение. Выводы, полученные при анализе системы настоящих времен, подкрепляются также данными диалектов. Теоретически значимым представляется выяснение внутренних, скрытых от непосредственного наблюдения связей и отношений между, на первый взгляд, разрозненными элементами той или иной грамматической формы настоящего времени.

Материалы и теоретические положения этой работы заслуживают внимания при составлении научно-теоретической грамматики кумыкского языка, а также сравнительной и сопоставительной грамматик исследуемого языка.

Помимо собственно научного интереса, решение исследуемой проблемы имеет практическое значение в разработке актуальных вопросов кумыкской грамматики. Практическая значимость исследования определяется тем, что в результате данного исследования раскрыта функционально-семантическая природа настоящих времен кумыкского глагола изъявительного наклонения, что облегчит его усвоение в школе и в вузовском преподавании. Результаты исследования могут быть использованы при составлении учебников, учебных пособий, справочников по кумыкскому языку.

Результаты настоящего исследования могут быть использованы в лекциях по исторической, теоретической и практической грамматике кумыкского языка, проведении спецкурсов и спецсеминаров по грамматике. Практическая значимость исследования нами видится еще в корректировке некоторых теоретических постулатов, включённых в школьные и вузовские учебники по кумыкскому языкув использовании материалов данного исследования в свете новых подходов к преподаванию морфологии кумыкского языка в школах, в средних специальных учебных заведениях и вузахв историко-сравнительном изучении тюркских языков и их диалектов.

Методологической базой исследования являются основные положения о всеобщей связи явлений в природе, обществе и сознании, об отношении языка к действительности и мышлению, о переходе количественных изменений в качественные, единстве формы и содержания, а также система филологических, философских, психологических и логико-математических знаний, раскрывающих природу и функционирование анализируемого феномена. Язык в работе рассматривается в соответствии с принципами историзма и системности.

В качестве теоретических и методологических оснований диссертации были использованы идеи и результаты исследований отечественных ученых — представителей разных направлений, исследовавших на материале различных языков его самые разнообразные проявления. Методологическую основу, представленную принципом комплексного подхода к анализу языковых фактов, составили фундаментальные теоретические положения, содержащиеся в трудах отечественных ученых по общим вопросам языкознания.

Важность изучения языка с учетом межъязыкового взаимодействия, сложной внутренней взаимосвязи различных структурных уровней и элементов языка, его взаимоотношений с другими видами общественной жизни определяет методологическую основу данного диссертационного сочинения.

Теоретическая основа исследования. В основу истолкования фактов кумыкского языка была положена концепция глагольного словоизменения, разрабатывающаяся на материале анатолийских вариантов турецкого языка (Х1-ХХ вв.), узбекского, казахского и древнетюркских языков на протяжении ряда лет в трудах А. Н. Кононова, Н. А. Баскакова, С. Н. Иванова, Д. М. Насилова, В. Г. Гузева, И. В. Кормушина, Э. А. Груниной, Ф. А. Га-ниева, А. А. Юлдашева, М. В. Зайнуллина, Ф. А. Ганиева, Н. Э. Гаджиах-медова, Ю. Д. Джанмавова, Д. М. Хангишиева, Н. X. Ольмесова и других ученых. Содержание этой концепции составляют принципы функционально-семантического подхода к фактам языка. Для выполнения исследования автором привлекались теоретические положения по общему языкознанию российских и западноевропейских лингвистов, изложенные в работах И. А. Бодуэна де Куртенэ, В. В. Виноградова, Г. П. Мельникова, A.M. Пешков-ского, Б. А. Серебренникова, JI.B. Щербы и др.

Методы и приемы исследования. Анализ собранного фактического ' материала осуществлялся с помощью целого ряда методов и приёмов. К ним относятся метод наблюдения, описательный метод, метод сравнительного и семантического анализа, функциональный метод. Основным методом нашего исследования явилось межсистемное сравнение, которое определено О. С. Ахмановой как «научный прием сравнения двух или более языков независимо от общего или разного их происхождения» [Ахманова: 233]. Сущность межсистемного изучения языков позволяет выяснить их отличительные и характерные черты, оно также широко практикуется у всех лингвистов, считающих данный метод наиболее целесообразным для выражения временных отношений в сопоставляемых языках. Кроме межсистемного сравнения, в исследовании использованы и, внутрисистемные сравнения, другими словами, сравнение фактов одного и того же языка с целью выяснения общего и различного в этих фактах.

Исследование ведётся в синхронном и диахроническом аспектах, с последовательным сравнением фактов кумыкского языка с аналогичными единицами родственных тюркских языков.

Источники исследования. Фактический материал собран автором методом сплошной выборки из произведений художественной литературы, г фольклора, периодической печати и устной речи носителей различных диалектов кумыкского языка, из опубликованных лингвистических работ по родственным тюркским языкам. Факты других тюркских языков берутся, как правило, из соответствующих грамматических описаний и словарей.

Апробация работы. Основные положения диссертации обсуждались в отделе грамматических исследований Института языка, литературы и искусств Дагестанского научного центра РАН. Материал диссертации прошёл научную апробацию в выступлениях автора на международной научно-практической конференции «Теоретические и методические проблемы национально-русского двуязычия». 27−28 мая 2009 года (Махачкала, 2009) — на 2-й международной научно-практической конференции языковедов 1415 мая 2009 года (Махачкала, 2009) — на 3-й всероссийской научно-практической конференции «Тумашевские чтения: актуальные проблемы тюркологии» 15 октября 2009. (Тюмень, 2009).

Содержание диссертации отражено в 9 опубликованных работах, в том числе и в журнале из списка ВАК.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Для выражения настоящего факта в кумыкском языке имеется сложная и развитая система временных форм, которые в структурном плане распадаются на синтетические и аналитические. Каждая из этих форм передает действие, относящееся к темпоральной зоне настоящего, но, несмотря на это объединяющее значение, для каждой формы характерны свои индивидуальные особенности: специфические функционально-семантические признаки.

2. Языковые средства выражения сферы настоящего образуют функционально-семантическое поле, позволяющее с достаточной полнотой выявить специфику содержания функционально-семантического поля настоящего времени, определить его структуру и подтвердить коммуникативную значимость данной категории для кумыкского языкового сознания.

3. Синтетические формы изъявительного наклонения представлены в темпоральной зоне настоящего формами наа, -макъда и диалектной формой наи. У простых форм аспектуальная (видовременная) окрашенность не так ярко выражена, как у аналитических форм.

4. Синтагматические, т. е. возникающие в определенных контекстуально-ситуативных условиях значения временных форм представлены двумя типами: а) значения, не изменяющие базового, абсолютного семантического свойства формы, т. е. семемы не изменяющие ее основного темпорального значенияб) переносные значения, связанные с нейтрализацией ведущих сем под давлением контекста.

5. Употребление форм настоящего времени можно разделить в целом на две большие группы: прямое и переносное. В прямом употреблении формы настоящего времени способны передавать широкий спектр значений, который может быть представлен в виде системы значений, т. е. имеет категориальный характер. Переносное употребление можно структурировать в виде системы употреблений. Исследование показало, что не все формы сферы настоящего кумыкского индикатива способны к транспозиции.

6. Формы настоящего времени кумыкского индикатива способны имплицитно передавать значения модальности.

7. Новые аналитические формы возникли не во всех кыпчакских языках, например, они отсутствуют в ряде северо-кыпчакских языков: в башкирском, татарском. Аналитические формы по-разному распределились и в западно-кыпчакских языках: в кумыкском и карачаево-балкарском языках развились аналитические формы с вспомогательным глаголом тур-, а в ногайском и караимском сложновербальная форма со вспомогательным глаголом ят-. В карачаево-балкарском развилась новая формаувчу, которая в других языках рассматривается как причастие настоящего времени или существительное со значением имени деятеля.

8. Темпоральная система кумыкского языка является результатом дальнейшего развития и расширения общетюркской темпоральной системы и отражает типичные семантические и формальные закономерности становления временных форм, присущие тюркским языкам вообще. Исторически все глагольные финитные формы восходят либо к причастиям, либо к отглагольным именам.

Структура и объем работы. Структура диссертации отражает логику исследования и включает введение, две главы, заключение, список ци.

Выводы по 2-й главе.

Представленные во второй главе диссертации аналитические формы имеются в большинстве тюркских языков. Более того, они представляют собой продуктивное явление: их число растет и развивается активность (особенно в языках Средней Азии и Сибири), так что может создаться впечатление, что они были свойственны тюркским языкам на всех этапах их развития. Однако различия в структурно-семантическом плане, а также неодинаковый удельный вес их по языкам и группам языков позволяют сделать вывод, что праязыковому периоду существования тюркских языков данные образования не были свойственны. Они возникли относительно поздно — уже после распада тюркского праязыка.

Еще одним доказательством сравнительно позднего появления аналитических глагольных форм служит то обстоятельство, что они образованны не при помощи глагола-связки «быть» (по причине отсутствия в тюркских языках форм настоящего времени этого глагола), а с участием других вспомогательных глаголов, в которых развилось необходимое для этого достаточно обобщенное значение состояния. Вместе с тем, для достижения такого абстрактного значения требуется время.

Исследование функционально-семантических особенностей аналитических форм настоящего времени кумыкского индикатива сравнительно с другими тюркскими языками показывает, что сфера временных значений этих грамматических форм очень широка. Временная квантитативность 'обозначаемого ими действия может быть различной и далеко не всегда совпадает с диапазоном речи. Нередко действия, выражаемые аналитическими формами настоящего времени, выходят за пределы момента речи, образуя плоскость настоящего.

Аналитические формы темпоральности предназначены, главным образом, для обозначения кратного и длительного действия, относящегося к сфере настоящего. Каждая из названных форм имеет свои специфические особенности репрезентации данного аспектуального значения.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Система настоящих времен индикатива в кумыкском языке представляет собой довольно многообразную картину, включающую синтетические и аналитические формы, выражающие не только темпоральные, но и при определенных условиях аспектуальные и модальные отношения. Это значительно осложняет квалификацию временных форм и требует всестороннего подхода к данной проблеме.

С точки зрения генезиса в системе настоящих времен кумыкского индикатива, прежде всего, выделяются общетюркские временные формы, среди которых настоящее-будущее наа, наиболее древняя финитная глагольная форма в тюркских языках.

В качестве личных показателей при спряжении в разных временах используется одна лично-местоименная серия, которая подчиняется соответствующим морфонологическим правилам, причем вариации типов в рамках одной парадигмы наблюдаются на уровне диалектов и даже отдельных говоров, в литературной форме языка состав лично-предикативных показателей стандартен. Характерно, что в 3 л. показатель мн. числа в кумыкском языке, как и в других тюркских языках, часто не употребляется [СИГТЯ 1988: 375].

В тюркологии и кыпчаковедении отсутствует терминологическая унификация в отношении временных форм. Кроме того, существуют различия в значениях, выражаемых одной формой в разных языках, поэтому некоторые авторы прибегают к нумерации названий форм настоящих времен.

Показатель времени изменяется согласно закону ассимиляции гласных. Отрицательная основа времени строится по модели Ьаг-та-]-тап, здесь используется стандартное глагольное отрицаниема-.

Эта форма настоящего распространена во многих тюркских языках и отличается четко выраженной семантикой неотносительного настоящего с широкой гаммой реализации разнообразных презентных смыслов, затрагивающих также и план будущего. Последнее обстоятельство дает повод некоторым грамматистам квалифицировать форму наа как «настоящее-будущее время», ч однако, если последовательно стоять на позициях различения языкового (системного) значения морфемы и передаваемых с ее помощью речевых смыслов, то указанная форма по всем показаниям несет системное значение настоящего времени («непредшествования настоящему моменту» — В. Г. Гузев), чем, собственно, и объясняется ее широкий семантический потенциал, реализуемый в разных контекстах.

По своему морфологическому составу временные формы могут быть простыми и сложными (аналитическими). Состав форм настоящего времени кумыкского глагола изъявительного наклонения можно показать в следующей таблице:

Простые формы Аналитические формы.

— а- (аламан) -а тура- (ала тураман).

— макъда- (алмакъдаман) -ып тура- (алып тураман).

— ып бара- (алып бараман).

— ып бара тура- (алып бара тураман).

— а бара- (ала бараман).

— а бола- (ала боламан).

— ып бола- (алып боламан).

— ып олтур- (алып олтура).

— ып юрю- (алып юрюй).

Исторически все глагольные финитные формы восходят либо к причастиям, либо к отглагольным именам.

Настоящее время, как уже известно, употребляется для обозначения действия, одновременного с моментом речи. Это общее темпоральное значение приобретает в контексте семантические оттенки, выражающие различную протяженность действия, его обычность, повторяемость и т. п.

Как грамматическое понятие настоящее время трудно поддается четкому определению, так как глаголы в форме настоящего-будущего времени могут передавать действия, как совпадающие с моментом речи, так и выходящие за его рамки. При исследовании грамматического форманта настоящего времени в тюркских языках почти все языковеды отмечают его способность реализовать как значение настоящего конкрешою, кохда действие происходит в момент речи, так и значение настоящего неконкретного, постоянного, действие которого выходит за рамки момента речи («настоящее расширенное»).

Синтагматические, т. е. возникающие в контексте, значения временных форм представлены двумя типами: а) значения, не изменяющие базового, абсолютного семантического свойства формыб) переносные значения, связанные с нейтрализацией ведущих сем под давлением контекста.

К первому типу синтагматических значений в кумыкском языке относится настоящее расширенное, которое обозначает действия, представляемые как повторяющиеся, постоянные и привычныеузуальное действие и настоящее качественное.

В своем прямом употреблении формы настоящего времени выражают, прежде всего, отнесенность действий, обозначаемых глаголом, к реальной действительности. Все случаи настоящего реального традиционно делят на два типа: актуальное настоящееи неактуальное настоящее «нелока-лизованное во времени действие» [Бондарко 1999: 181]. Эти оба типа ре-'ального настоящего широко представлены в современном кумыкском языке прежде всего формой настоящего-будущего времени наа.

Настоящее актуальное — это время действия, признака или состояния, имеющего место в момент речи независимо от степени его распространения в прошлое и в будущее. По традиции здесь выделяются «конкретное процессное» и «расширенное настоящее». Значение конкретного настоящего может и не подчеркиваться какими-либо особыми средствами. Для его выражения достаточен минимальный контекст. Таким минимальным контекстом может быть даже высказывание, состоящее из одной лишь формы настоящего времени. Однако наш материал заставил несколько скорректировать оппозицию «конкретное процессное» и «расширенное настоящее» и противопоставить конкретному процессному как действию единичному линейному, действия чередующиеся, перемежающиеся. В роли системных конкретизаторов выступают временные показатели со значением дименси-*ва (протяженность во времени), ориентированные на субъективную ось времени.

Основной разновидностью настоящего неактуального является абстрактное настоящее. За пределами абстрактного настоящего остаются случаи, когда обозначаются конкретные единичные действия, но такие, которые не происходят в момент речи, нейтральны по отношению к признаку локализованное&trade- - нелокализованности действия в рамках настоящего. Действие не прикреплено к какой-то точке или к одному определенному отрезку настоящего. К ним относятся: а) настоящее сценическое, которое обозначает действие, одновременное не с моментом речи, а с одним из моментов «сценического времени" — б) настоящее изложения, представленное при изложении содержания того или иного произведения или документав) настоящее номинации, которое имеет очень узкую и специфическую сферу распространения. Речь идет об использовании форм настоящего времени в заголовках, названиях картин и т. п.- г) изобразительное настоящее, которое отражает эстетическую, художественно-изобразительную функцию языка.

Особой разновидностью абстрактного настоящего является «настоящее качественное». К значению обобщенного действия в широком плане настоящего здесь присоединяется дополнительный оттенок качественной характеристики субъекта. Действие, осуществляющееся обычно, обладаю* щее той или иной степенью регулярности, может стать признаком субъекта. Динамический признак становится вместе с тем признаком качественным.

Обычность (обобщенность) действия в настоящем времени в кумыкском языке может быть подчеркнута и иными средствами, например употреблением форм 2-го лица. В таких случаях аспектуально-темпоральное значение временной нелокализованности создается с участием функционально-семантической категории персональности: в едином семантическом комплексе сочетаются элементы обобщенности действия и субъекта.

Отметим, что в тюркологической литературе так или иначе отмечены фактически все возможные случаи прямого употребления форм настоящего времени. Однако нам представляется важным проверить каждый случай и выявить внутреннюю структуру этой системы применительно к кумыкскому языку.

В кумыкском языке глагольные формы настоящего времени могут выступать в двух переносных значениях — в контексте прошедшего времени и в контексте будущего времени. Формы настоящего времени в данном. случае не только не теряют своего значения, а, напротив «выступают в своем основном значении особенно ярко, и яркость эта создается как раз противоречием между ней и реальными условиями речи.» [Пешковский 2001: 208−209].

Настоящее время может использоваться для передачи повествования о действиях, не происходящих в момент речи, о действиях в прошлом. Такое употребление особенно характерно при передаче воспоминаний, а также для биографических произведений, когда говорящий как бы видит происходившее перед глазами. Здесь в качестве контекста, констатирующего 'прошедшие события, выступает социальный опыт участников коммуникации.

Несмотря на некоторые различия в формулировках, исследователи, говоря о настоящем историческом в тюркских языках, обычно подчеркивают образный характер этого временного плана, его стилистические функции. При употреблении настоящего исторического адресант переносит прошлое в настоящее, повествует о прошедших действиях так, словно они совершаются перед глазами его самого, а также слушателя в момент речи.

Настоящее время кумыкского индикатива может обозначать действие, которое должно быть осуществлено в ближайшем будущем. В подобных случаях факт будущего представляется говорящему как уже реализующийся, и говорящий выражает готовность его осуществить. Сему следования моменту речи форма наа реализует при наличии определенного контекста, констатирующего будущий временной план. Наиболее часто в этом значении выступают глаголы движения. Транспозиции форм настоящего времени в план будущего может способствовать и структура предложения, так, к типичным контекстуальным условиям, вызывающим появление значения будущего времени в кумыкском языке, относится употребление формы настоящего времени в условном периоде.

Наш материал показал, что возможность транспозиции форм времени глагола теснейшим образом связана с характеристиками дискурса 'и текста, о которых так или иначе упоминают практически все авторы.

Аналитические формы настоящего времени кумыкского индикатива отличаются своей многочисленностью и многообразием смысловых оттенков. Это создает дополнительные трудности для правильной их квалификации, вынуждает искать наиболее эффективные критерии их определения, поскольку, как показывают различные исследования, аналитические временные формы зачастую смешиваются с формами способов глагольного действия и с разными формами модальности.

Аналитические формы настоящего времени выражают повторяющиеся или линейные действия, осуществляющиеся в момент речи. В предложении действие не прикреплено к какой-то точке или к какому-либо данному моменту речи. Аналитические формы не допускают системных конкретизаторов типа гъар гюн «каждый день», гьар гече «каждый вечер», гюнде беги керен «пять раз в день», жумада эки керен ««два раза в неделю», гъар йыл «каждый год», гечелер «по ночам» и др.

Взаимосвязи различных временных форм проявляются и в их количественных соотношениях. Численные характеристики глагольных форм являются красноречивым свидетельством продуктивности той или иной формы, места, занимаемого данной формой в системе времен кумыкского индикатива. Наши подсчеты, проведенные на материале художественной литературы различных жанров, дают следующие показатели: на первом месте по частоте употребления стоит настоящее-будущее времядалее наибольшей частотностью обладают сложновербальные формы с показателем тур-.

Особую роль в образовании аналитических временных форм кумыкского языка играет вспомогательный глагол. Круг таких глаголов, как в кумыкском, так и в других близкородственных тюркских языках достаточно ограничен, хотя знака равенства между вспомогательными глаголами различных тюркских языков поставить нельзя.

К настоящему времени в современном кумыкском литературном языке сложилась устойчивая временная парадигма, в которой четко прослеживается оппозиция форм «первичной и вторичной ориентации на граммати ческий настоящий момент» (Гузев 1990, 66−72) и второй противочлен этой оппозиции содержит указание на соотнесенность действия с неким моментом прошлого. Таким образом, в современном кумыкском языке представлена система «двойной ориентации действий, в то время как исторически ей предшествовала, как показывает реконструкция позднепратюркского состояния, система одинарной темпоральной ориентации действий» (СИГТЯ 1988: 423).

Формы времен первичной ориентации традиционно рассматриваются в трех временных планах: настоящем, прошедшем и будущем (Строй 1989, 301−309- Наджип 1960, 94−101- Баскаков 1939, 209−218- Насилов 1940, 82 111). Для характеристики тюркской временной парадигмы актуальны как положительные, так и отрицательные формы, поскольку их структура может свидетельствовать о специфике формирования парадигмы, особенно в.

4 случае ее гетерогенного типа [СИГТЯ РР: 386].

Исследование функционально-семантических особенностей настоящих времен кумыкского индикатива сравнительно с другими тюркскими языками показывает, что сфера временных значений этих грамматических форм очень широка. Временная квантитативность обозначаемого ими действия может быть различной и далеко не всегда совпадает с диапазоном речи. Нередко действия, выражаемые формами настоящего времени, выходят за пределы момента речи, образуя плоскость настоящего.

Вспомогательные глаголы, образующие сложновербальные формы в сочетании с деепричастием ап несут на себе определенную индивидуальную семантическую нагрузку. Они, как правило, не могут сочетаться с любым глаголом и часто не могут быть взаимозаменимы. Неодинаковы эти глаголы и по частоте употребления.

Глагол тураобразует аналитические формы, в которых произошла полная грамматикализация. Сложновербальные образования с глаголом турапотому должны рассматриваться как аналитические формы времени, так как вносят различные оттенки в значение основного глагола и, не изменяя его значения, дают ему лишь добавочную характеристику.

Темпоральная система кумыкского языка является результатом дальнейшего развития и расширения общетюркской темпоральной системы и отражает типичные семантические и формальные закономерности становления временных форм, присущие тюркским языкам вообще.

Все рассмотренные выше частные значения имеют то общее, что в них содержится понятие настоящего, понятие современности. Из этого значения могут быть выведены все частные значения нашей формы: современность как конкретное настоящее момента речи, современность как широкий план настоящего времени обычного и обобщенного действия и т. д.

Хотя форма настоящего несовершенного может выступать и в контексте прошлого, и в контексте будущего, она всегда сохраняет свое значение настоящего (прошедшие и будущие действия актуализируются, изображаются так, как будто они являются настоящими). Поэтому переносное употребление нашей формы не противоречит признанию ее грамматического значения как значения настоящего, а, наоборот, подтверждает правильность такого определения.

Значение одновременности по отношению к грамматической точке отсчета реализуется в речи, в конкретных высказываниях, то как одновременность по отношению к моменту речи (абсолютное употребление), то как одновременность по отношению ко времени другого действия и вообще какому-либо моменту, помимо момента речи (относительное употребление).

В системе времен кумыкского глагола только формы настоящего времени обладают признаком одновременности с моментом речи. По этому признаку они противопоставляются формам прошедшего и будущего времени, которые исключают данный признак в прямом употреблении. По этому же признаку все простые формы настоящего времени объединяются в составе одного временного ряда с аналитическими формами, которые может выражать настоящее неактуальное.

По отношению к признаку локализованное&trade- — нелокализованности действия все формы настоящего времени ведут себя так же, как и формы прошедшего и будущего времени: все эти формы могут выражать как локализованные, так и нелокализованные во времени действия. Все указанные формы противостоят в этом отношении форме прошедшего категорического времени, для которой признак локализованное&tradeявляется постоянным признаком. Формы настоящего-будущего времени занимают в этом отношении промежуточное положение, поскольку они предпочитают признак локализованное&trade-, допуская, но ограничивая выражение признака нелока-лизованности действия во времени.

Предпринятое исследование показало целесообразность функционально-семантического и экспрессивно-стилистического подходов к анализу категории настоящего времени. Перечисленные методы изучения открывают новые возможности исследования грамматических единиц и, в частности, возможность с новых позиций рассмотреть глаголы настоящего 'времени. Настоящее время трактуется нами как сложная иерархия знаний и проанализирована как функционально-семантическая категория. При этом одним из главных критериев являлась комплексность ее описания, учет всех реальных факторов, влияющих на эффективность такого исследования. Одним из перспективных направлений в намеченном исследовательском русле станет поиск дополнительных критериев для выявления полного спектра структур знаний, влияющих на использование форм настоящего времени в различных стилях речи.

Получить более или менее полное представление о системах времен 4 в тюркских языках, о путях их становления и развития можно только на основании тщательного анализа данных современных тюркских языков.