Язык как способ обнаружения и разрешения антиномии судьбы и свободы в бытии человека

Актуальность исследования. Философская мысль сегодня — это, в значительной мере, попытки по-новому понять природу человека, его укорененность в бытии и межчеловеческих связях. Поставить вопрос о бытии человека — значит, быть готовым к преодолению разрыва между свободой и судьбой как двумя противоположностями, составляющими сущность человеческого бытия. Преодолевая этот разрыв, мы как бы переименовываем отрицательность в позитивность. Важно при этом учесть, что всякая оппозиция, как сказал Тиллих, «существует за счет содержания, которое отрицает». Только при этом условии мы можем восстановить утраченную ценность понимания взаимозависимости судьбы и свободы — проблемы, со всей остротой сформулированной И. Кантом в третьей антиномии чистого разума.

В советском лексиконе слово «судьба» не должно иметь места", -провозглашал некогда М. Горький, убежденный, что тем самым он отстаивает свободу человека. А между тем, Н. Бердяев, которого называют «философом свободы», утверждал: «В нашу эпоху нет более острой темы и для познания, и для жизни, чем тема об ожидающей нас судьбе» , — говорил H.A. Бердяев («Воля к жизни и воля к культуре» — 1922). Для современного общества, вступившего в третье тысячелетие, тема взаимосвязи судьбы и свободы не утратила своей актуальности. Более того, она обострилась: недаром все говорят о системном кризисе человеческой цивилизации, явившимся результатом свободы или своеволия человека. Вот почему данная тема требует непрерывного осмысления в рамках самых разных областей философии, в том числе связанных с изучением языка. Тем более, что всегда существует некая тайна языка, которую нельзя постигнуть с помощью сугубо рациональных или чисто эмпирических исследовательских процедур (Э. Ротхакер).

Пожалуй, только философии дано если не разгадать, то хотя бы приблизиться к ней. Мы убеждены в том, что, исследуя феномен языка (Слова), человек может изменять свое существование и, преодолевая беспорядочность сознания, становиться все более свободным в акте творения Добра. Содержание, заключенное в языке (особенно в родном языке), опредмеченное в нем и с его помощью осознанное, становится частью нашего духовного мира, соединяясь с нашим «Я» .

Однако, как показывает анализ отечественной литературы, проблеме онтологии языка уделяется недостаточное внимание, а онтологическая сущность языка в единстве с такими категориями, как судьба и свобода человека, практически не исследовалась. В работах по онтологии и теории познания обычно содержится лишь констатация того, что язык (как и знак) способен фиксировать результаты познания и транслировать их (п.В. Копнин, П. В. Алексеев, A.B. Панин и др.). И нет даже упоминания о том, что язык является сущностной характеристикой бытия человека (Б.Г. Ананьев, В. В. Орлов, И. Т. Фролов и др.). Таким образом, исследование языка с точки зрения его роли в бытии человека как единстве судьбы и свободы весьма актуально: во-первых, по причине важности этой проблемыво-вторых, ввиду ее недостаточной изученности.

Степень разработанности проблемы. Предмет нашего исследования находится как бы на пересечении трех направлений, связанных с изучением философских проблем языка, судьбы (необходимости) и свободы. Но поскольку мы не обнаружили онто-гносеологических работ, специально посвященных исследованию данного предмета, приведенный ниже обзор основных трудов, которые имеют прямое или опосредованное отношение к исследуемой нами проблемы, имеет трехчастную структуру и касается работ, посвященных: а) проблемам языкаб) понятию судьбыв) проблеме свободы.

Лейтмотивом современных философских работ по проблемам языка стало утверждение его неразрывной связи языка и сознания: «Практически, реально сознание существует только в форме языка» (П.В. Копнин) — «Превращение любого психического факта в факт сознания связано с участием речи. Положение Маркса о том, что язык является реальностью мысли, следует понимать в самом широком смысле: язык является реальностью всякого сознательного психического явления» (Е.В. Шорохова) — «Сознание — это всегда словесно означенное отражение: где нет зеркала, там нет и сознания» (А.Г. Спиркин) — «Язык — единственный способ выражения мысли» (Н.И. Жуков) и мн. др.

Исходным пунктом рассуждений мыслителей, так называемой, «культурной ветви» философской антропологии о взаимоотношении сознания и языка объявляется неспециализированность и несовершенность человека. Именно это позволяет ему быть открытым, творческим существом, обладать индивидуальностью (М. Ландман, Э. Ротхакер). Человек создает себя и культуру, с помощью которой он преодолевает свою недостаточность. В свою очередь, культура формирует горизонт восприятия и мышления, детерминирует субъективность человека (М. Ландман). Указывается роль родного языка в духовной жизни человека. Центральной темой в трактовке языка стало отношение «Я» у «не-Я», собственной субъективности к иному сознанию (Э. Гуссерль, Ортега-и-Гассет X., Ж.-П. Сартр, Э. Левинас).

Виток гегелевской спирали осуществился в русской философии: идея языка как действительного сознания получила свое новое воплощениеобогатилась новым содержанием: логическим, онтологическим, этическим, психологическим (A.A. Потебня, Г. Г. Шпет, А. Ф. Лосев, Л.С. Выготский).

Различным аспектам проблемы сознания посвящены фундаментальные работы таких мыслителей 30−80 годов как Л. А. Абрамян, Н. П. Антонов, A.A. Брудный, Ф. И. Георгиев, Н. И. Губанов, Д. И. Дубровский, A.B. Ерахтин, Н. И. Жуков, Э. В. Ильенков, Ф. Ф. Кальсин, П. В. Копнин, A.M. Коршунов, А. Н. Кочергин, В. И. Кремянский, Е. И. Кукушкина, М. К. Мамардашвили, Т. П. Матяш, Н. В. Медведев, Ф. Т. Михайлов, И. С. Нарский, В. В. Орлов,.

B.Г. Панов, В. И. Пернацкий, С. А. Петрушевский, Б. Ф. Поршнев,.

C.Л. Рубинштейн, В. Н. Сагатовский, А. Г. Спиркин, М. Г. Ярошевский и др.

В одних случаях, исходной точкой исследования оказываются не сознание и не язык сами по себе, а Бытие, из анализа которого выводятся уже все остальные моменты — сознание, мышление, общение, язык (Г.В. Ф. Гегель, К. Маркс, М. Хайдеггер, К. Ясперс, Ж.-П. Сартр, А. Ф. Лосев, М. Бубер и др.).

В других случаях, первичной реальностью, из которой стремятся вывести природу сознания и языка, выступает человек (Гумбольдт В. фон, различные варианты философской антропологии). Языковое сознание понимается как «чувство языка» и как «языковая способность», т. е. механизм, переводящий внешние воздействия и внутренние побуждения в общезначимую, интерсубъективную форму (Гумбольдт). Дается антропологическая трактовка сознания как предпосылка антропологической модели языка (М. Шелер, X. Плесснер). Исследуется взаимосвязь действия, языка и сознания (А. Гелен). Глубокая взаимосвязь структур языка, интеллекта и моторики не вызывает у Гелена сомнений. С его точки зрения, совместная деятельность, действия по приказанию, демонстрирование образцов деятельности возможны только на основе языка.

Утверждается принцип обязательности языка для мышления, сознания и неустранимости его из их функционирования. Эту мысль отстаивают философы «эрлангенской школы», утверждая, что не может быть никакого сознания, которое бы не было структурировано языком (В. Камл, П. Лоренцен, Ю. Миттельштрасс, К. Лоренц).

Одни мыслители за исходную точку в понимании сознания берут социальное взаимодействие (прагматизм — Ч. С. Пирс, Ч. В. Моррис, Дж. Г. Мидсимволический интеракционизм — М. Хэллидей, Ю. Хабермас). Другие авторы понимают сознание как Чистое «Я» (Э.Гуссерль).

Достаточно распространено представление, согласно которому сознание, мышление, познание сами по себе бесплотны, «идеальны» ,.

II vy II неуловимы и только их соединение с материеи языка позволяет придать им реальность. Обратной стороной такого понимания сознания является трактовка некоторыми авторами языка как сугубо материального феномена, в структуру которого не входит ни значение, ни семантика, ни идеальное (И.А. Хабаров, А. Г. Волков и др.).

Глубокое исследование основных подходов к проблеме взаимосвязи языка и сознания в философии XIX—XX вв. проведено А. Н. Портновым, который проводит анализ роли языка в онтои филогенетическом формировании сознания, в осознании и понимании действительности. Основной акцент он делает на таких проблемах как структура сознания и его интер-субъективно-коммуникативная природа, семиотическая подсистема сознания, движущие силы и механизмы речевого онтои филогенеза, механизмы осознания действительности, язык и интеллект, языковое сознание и языковая ментальность.

Существенно расширила наши представления о роли знаков в организации психических процессов, так называемая, психолингвистическо-когнитивная революция в современной психологии (Б.Ф. Ломов, Э. Маккормак, Э. Холенштайн). Накопленный к настоящему времени в психологии и психолингвистике фактический и концептуальный материал позволяет более ясно понять не только генезис знака, языка, значения, но и глубже осветить природу и структуру сознания.

Имеется немало работ, в которых глубоко анализируются проблемы семиотики (JI.A. Абрамян, Е. Р. Атаян, A.A. Брудный, Б. В. Бирюков,.

A.A. Ветров, А. Г. Волков, С. Р. Вартазарян, A.M. Коршунов, И. С. Ладенко,.

B.В. Мантатов, И. С. Нарский, В. В. Петров, И. В. Поляков, Л. О. Резников, Г. Л. Тульчинский, И. А. Хабаров и др.).

Оригинальные работы современных исследователей поддерживают отечественную лингвистическую традицию (Н.Д. Арутюнова, Т. В. Булыгина, В. Г. Гак, А. Е. Кибрик, Е. С. Кубрякова, Е. В. Падучева, Ю. С. Степанов, A.A. Уфимцева и др.).

Многие исследователи занимаются разработкой проблем психологической и психолингвистической семиотики (М.В. Гамезо, И. Н. Горелов, A.A. Леонтьев, И. Ф. Неволин, Н. Г. Салмина, Ю. А. Сорокин, А. П. Стеценко, Е. Ф. Тарасов, Н. В. Уфимцева и др.).

Кроме того, существует оригинальная, пользующаяся мировым признанием московско-тартусская семиотическая школа, успешно применившая принципы теоретической семиотики к анализу самых разнообразных знаковых систем (Вяч. Ас. Иванов, В. Н. Топоров, Ю. М. Лотман, Т. М. Николаева, Б. А. Успенский, Т. В. Цивьян и др.).

В анализе понятия судьбы можно выделить несколько направлений. Одно из них связано с исследованиями проблемы судьбы в мифологии древних культур (Т.П. Григорьева, А. Я. Гуревич, Т. В. Топорова, Т. В. Цивьян, Т.А. Михайлова). Большое внимание уделяется изучению метафоры судьбы и связанных с нею семантических рядов, устойчивых словосочетаний и ассоциаций (Г.М. Яворская, С. Л. Сахно, О. Я. Котлицкая, Л. А. Антипенко, С. М. Толстая, В.И. Хайруллин). В процессе изучения понятия судьбы многие авторы обращаются к анализу религиозной ментальности, а также религий различных народов (С.П. Виноградова, A.M. Карапетьянц, М. К. Трофимова, П. В. Секирин. E.H. Левинтова, В. И. Силецкий, Т.Ю. Чубарян). Имеется ряд исследований, посвященных анализу идеи судьбы в различных философских учениях (Н.П. Гринцер, С. С. Неретина, С. Н. Иванов, М. С. Глазман, С.Г. Семенова). Кроме того, понятие судьбы анализируется на материале фольклора, лингвистики, поэтики (Л.А. Илюшечкина, И.И. Ковалевская).

Среди классиков, исследовавших проблему свободы, прежде всего, отметим тех, кто особое внимание уделял ее нравственному аспекту: И. Канта, Г. Гегеля, С. Кьеркегора, Вл. Соловьева, Н. Бердяева, Н. Лосского. В классических трудах традиционно исследуется противоречивость существования человека, двойственность его бытия, разорванность человеческого «Я» и мира, антиномизм свободы. Таковы труды И. Канта,.

Ф. Шеллинга, Ф. Шлегеля, Г. Гегеля, А. Шопенгауэра, К. Маркса, Ф. Энгельса, Ф. Ницше, Ж.-П. Сартра, 3. Фрейда, Г. Маркузе, С. Кьеркегора, М. Хайдеггера, Э. Фромма.

Несмотря на то, что ряд авторов (H.A. Бердяев, А. П. Иванов, B.C. Соловьев, Г. П. Федоров, С. Л. Франк, А.И. Ципко) отрицают позитивный вклад марксистов в анализ проблемы свободы, именно в марксизме нашла свое наиболее глубокое и развернутое осмысление поставленная Гегелем и Фейербахом проблема свободы человека как преодоление отчуждения человеческой сущности. Этой проблеме посвящены работы Н. М. Бережного, И. В. Бычко, Б. Н. Воронцова, В. Е. Давидовича, Ю. Н. Давыдова, Э. В. Ильенков, И. И. Кального, В. И Копалова, В. Е. Кемерова, В. И. Колосницына, Н. И. Лапина, С. А. Левицкого, К. Н. Любутина, И. Я. Лойфмана, А. Т. Мысливченко, О. М. Ноговицына, И. С. Нарского, В. И. Плотникова, М. Н. Руткевича, Т. Ю. Сауха, А. Д. Сухова, B.C. Скоробогацкого, В. Ф. Сержантова, Д. М. Угриновича, A.C. Чупрова и др. Кроме того, большой интерес для нас представляют работы, в которых анализируется осмысление свободы в мифологии (В.Т. Звиревич, А. Ф. Лосев, Э. Б. Тейлор и др.).

Оценивая степень разработки проблемы в целом, отметим, что сделано немало в плане углубленного понимания основных характеристик «языка», «свободы», «судьбы», в том числе их структуры и внутренних противоречий. Высоко оценивая вклад ученых в исследовании феноменов «язык», «судьба», «свобода» нельзя не отметить, что степень изученности этих феноменов еще не соответствует ее значимости для решения теоретических и практических задач развития человечества. Что же касается исследования языка как способа обнаружения и разрешения антиномии судьбы и свободы в бытии человека, то — в доступном для диссертанта круге литературы — специальных исследований на эту тему просто нет.

Объектом исследования является язык и образуемое им языковое пространство как специфически человеческий способ бытия.

Предмет исследования — роль языка и языкового пространства в обнаружении и разрешении антиномии судьбы и свободы в бытии человека.

Цель исследования задана его предметом и заключается в том, чтобы рассмотреть язык как обнаружение и, вместе с тем, способ перманентного «разрешения» противоречивости человеческого бытия, антиномии судьбы и свободы человека.

Задачи исследования обусловлены его целью и состоят в следующем:

1. Рассмотреть онто-гносеологические основания, символическую и мифологическую природу, а также уровни языкового пространства человеческого бытия.

2. Определить понятие судьбы как смыслового универсума существования человека и роль языка как способа привнесения смысла в судьбу человека и мира.

3. Показать роль языка в обретении человеком свободы как способности к самоопределению своего «Я» .

Методологическая основа исследования. Методологической основой является соединение диалектического и феноменологического подходов. Причем, метод диалектики понимается нами как диалог. Диалектический метод не исключает, а напротив предполагает антропологический подход к языку, свободе, судьбе. Феноменологическая техника позволяет выявить то, что можно отнести именно к опыту самого сознания, формирующего пространство свободного общения человека с миром.

Источниковая база исследования. Теоретической и эмпирической базой исследования послужили: а) классические философские тексты (М. Бахтин, Н. Бердяев, М. Бубер, С. Н. Булгаков, JI. Витгенштейн, JI.C. Выготский, Г. В. Ф. Гегель, A.B. Гулыга, В. фон Гумбольдт, Г. Гийом, Э. Гуссерль, Э. В. Ильенков, И. Кант, JI.A. Коган, Дж. Локк, А. Ф. Лосев, А. Р. Лурия, К. Маркс, М. К. Мамардашвили, И. С. Нарский, Т. И. Ойзерман, X. Ортега-и-Гассет, A.A. Потебня, Ф. Соссюр, A.A. Тахо-Годи, С. Н. Трубецкой, П. А. Флоренский, С. Л. Франк, Э. Фромм, 3. Фрейд, М. Фуко, М. Хайдеггер, М. Шелер, Л. Шестов, О. Шпенглер, Г. Г. Шпет) — б) исследования современных философов (П.В. Алексеев, A.B. Брушлинский, А. Г. Волков, А. Вознесенский, В. Н. Волошинов, К. С. Гаджиев, П. Я. Гальперин, Л. А. Гоготишвили, И. Н. Горелов, М. Дамит, И. А. Егоров, Б. В. Емельянов, А. Зотов, Б. Г. Капустин, В. В. Калиниченко, Т. Б. Князевская, П. В. Копнин, В. Б. Куликов, В. В. Кудрявцев, Е. А. Куштым, A.A. Лаврова, Т. Лукманн, Ю. В. Мамлеев, В. И. Молчанов, В. В. Налимов, А. Б. Невелев, А. П. Огурцов, E.H. Панов, А. Н. Портнов, Л. А. Радзиховский, A.B. Резаев, A.M. Руткевич, Э. Ю. Соловьев, Ю. С. Степанов, A.B. Суркова, Н. Г. Черникова, A.C. Чупров, М. Эпштейн, A.M. Эткинд, Х. Р. Яусс и др.- в) работы современных зарубежных философов (К.-О. Apel, Е. Holenstein, М. Landmann, Е. Levinas, Е. Rothacker, Н. Plessner) — г) эмпирический лингво-философский материал, наработанный автором в процессе преподавательской деятельности.

Научно-практическая значимость исследования. Материалы и выводы исследования могут использоваться в преподавании учебного курса философии, а также способствовать решению ряда научно-исследовательских проблем, связанных с изучением онтологии языка.

Апробация диссертации. По теме диссертационного исследования опубликовано 6 работ. Основные положения диссертации доложены автором на ряде Всероссийских и региональных конференций — в Челябинске (2001), Екатеринбурге (2001), Москве (2001).

Структура и объем диссертации

Диссертация состоит из введения, 3 глав, заключения и списка использованной литературы. Содержание работы изложено на 156 страницах машинописного текста, список литературы включает в себя 162 наименования.

Основные результаты исследования, определяющие его значимость, заключаются в следующих положениях, которые выносятся на защиту:

1. Язык — это свидетельство человеческого существования и процесс актуализации изначально заложенных в каждом человеке внутренних духовных резервов, который есть не что иное, как свобода человека.

2. Онтологическим основанием языка является мысль, имеющая сакральный статус.

3. Судьба как смысловой универсум человека есть онтологическая предзаданность на реализацию человеком своей свободы.

4. Языком свободы является творчество как специфически человеческий способ бытия, который есть не что иное, как диалог человека с Миром.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Новой в онтологии и гносеологии, в определенной мере, является сама триединая формула «судьба-язык-свобода» .

Рассмотрев язык, с одной стороны, как сакральную ценность человеческого бытияс другой стороны — как привнесенный смысл в судьбу мира, а также, исследуя диалектику судьбы, определяемой нами как смысловой универсум человеческой экзистенциии как итог — исследуя свободу как самоопределение «Я» человека в его соотнесенности с судьбой, мы пришли к выводу, что язык, свобода и судьба — триединые составляющие Бытия в целом. С антропологической точки зрения, мы не знаем иной свободы, кроме как свободы мышления. В этом отношении, язык, рассматриваемый нами в качестве смысловой энергетики свободы, есть не что иное, как сама свобода. Говоря о судьбе, мы имеем в виду судьбическое сознание.

В исследовании получает развитие декартовское утверждение «Я мыслю, следовательно, существую» в аспекте диалектической феноменологии мысли (языка). Обосновывается тезис «Мое существование априорно означает право на мысль, на проявление действительности в моем мыслящем „Я“ согласно категориям разума» (Е. Куштым). Человек мыслит, значит, фиксирует вещи и явления, открывает их в своем сознании, дает им жить в нем. Иначе говоря, придает вещам и явлениям смысл, соприкасается с мыслью о них, причем, не обязательно только на рациональном уровне. Мыслить может и сердце, но на энергийно-чувственном уровне. Музыка, движение, звук, цвет — это тоже мысль, только сказанная кистью, скрипкой и т. д. «Я мыслю», следовательно, позволяю вещи или явлению «сказаться», быть изреченным. Это «сказание» может не быть актуально сознаваемым, но оно обязательно присутствует как ценность, имманентная мыслящему существу, с присущей ему идеей судьбы и свободы.