Метатеоретический уровень научного знания

Метатеоретический уровень научного знания — более общий уровень по сравнению с эмпирическим и теоретически уровнями. Он состоит из двух подуровней:

• 1) общенаучное знание;
• 2) философские основания науки.

Особо важное значение метатеоретический уровень научного знания имеет для логико-математического класса наук. Здесь он оформился даже в виде самостоятельных дисциплин — метаматематики и металогики. Их предметом является исследование математических и логических теорий для решения проблем их непротиворечивости, полноты, независимости аксиом, доказательности, конструктивности. В естествознании и социально-гуманитарном знании метатеоретический уровень представлен в виде соответствующих частнои общенаучных принципов.

В современной науке не существует и не может существовать какоголибо единого содержания метатеоретического знания, одинакового для всех научных дисциплин. Оно всегда конкретизировано и связано с особенностями научных теорий.

Рассмотрим общенаучное знание. Оно включает следующие элементы:

• а) частнои общенаучная картины мира;
• б) частнои общенаучные гносеологические, методологические, логические и аксиологические принципы.

Частнонаучная картина мира — это совокупность господствующих в какой-либо науке представлений о мире. Как правило, ее основу составляют онтологические принципы парадигмальной для данной науки теории. Так, основу физической картины мира классического естествознания образуют следующие онтологические принципы:

• • объективная реальность имеет дискретный характер: она состоит из отдельных тел, между которыми имеет место взаимодействие с помощью некоторых сил (притяжение, отталкивание и т. д.);
• • все изменения в реальности управляются законами, имеющими строго однозначный характер;
• • все процессы протекают в абсолютном пространстве и времени, свойства которых никак не зависят ни от содержания этих процессов, ни от выбора системы отсчета для их описания;
• • все воздействия одного тела на другое передаются мгновенно;
• • необходимость первична, случайность вторична; случайность — лишь проявление необходимости в определенных взаимодействиях (точка пересечения независимых причинных рядов), во всех остальных случаях случайность понимается как мера незнания истинного положения дел.

Большинство этих принципов непосредственно входит в структуру механики Ньютона. Основу биологической картины мира классического естествознания составляла дарвиновская теория естественного отбора, включавшего в себя в качестве существенного свойства случайность.

Частнонаучная картина мира задает и санкционирует как истинный определенный категориальный тип видения конкретной наукой ее эмпирических и теоретических объектов, гармонизируя их между собой. Частнонаучная картина мира не появляется как результат обобщения теоретического и (или) эмпирического познания. Она является всегда конкретизацией определенной (более общей) философской онтологии. Последняя же есть продукт рефлексивно-конструктивной деятельности разума в сфере всеобщих различений и оппозиций.

Общенаучная картина мира — как правило, одна из частнонаучных картин мира, которая является господствующей в науке той или иной эпохи. Она есть дополнительный элемент метатеоретического знания (уровня) тех конкретных наук, которые не имеют ее в качестве собственной частнонаучной картины мира. Например, для всего классического естествознания физическая картина мира, основанная на онтологии механики Ньютона, рассматривалась как общенаучная картина мира. «Механицизм» по существу и означал признание и утверждение ее в качестве таковой для всех других наук. В неклассическом естествознании на статус на статус общенаучной картины мира по-прежнему претендовала физическая картина мира, но уже та, которая лежала в основе теории относительности и квантовой механики.

Однако наличие конкурирующих фундаментальных парадигм в самой физике (классическая и неклассическая физика), основанных на различных онтологиях, существенно подорвало доверие представителей других наук к физической картине мира как общенаучной. В результате все больше утверждалась мысль о принципиальной мозаичности общенаучной картины мира, которая должна включать в себя принципы картины мира всех фундаментальных наук. Для неклассического естествознания общенаучная картина мира — это комплементарный симбиоз физической, биологической и теоретико-системной картины мира. Постнеклассическое естествознание дополняет этот симбиоз идеями целесообразности и разумности всего существующего в объективном мире. В результате современная общенаучная картина мира все больше претендует на самостоятельный статус в структуре метатеоретического знания (уровня) в каждой из наук наряду с частнонаучной картиной мира. С другой стороны, по степени своей общности современная общенаучная картина мира все больше приближается к философской онтологии.

Те же тенденции плюрализации и универсализации имеют место в отношении не только онтологических элементов метатеоретического уровня научного знания, но и других его составляющих — гносеологических и аксиологических принципов. Примерами первых таких принципов являются в физике принципы: соответствия; дополнительности; принципиальной наблюдаемости; приоритетного количественного описания перед качественным; зависимости результатов наблюдения от условий познания и т. д. Сегодня большинство этих принципов претендует уже на статус общенаучных. На такой же статус претендуют и гносеологические принципы математического метатеоретического знания, например, принцип невозможности полной формализации научных теорий; конструктивности доказательства и т. д.

В слое метатеоретического уровня (знания) важны методологические и логические императивы и правила. При этом они различны не только для разных наук, но и для одной и той же науки на разных стадиях ее развития. Очевидно различие методологического инструментария математики и физики, физики и истории, истории и лингвистики. Но не менее разительно методологическое различие аристотелевской физики (качественно-умозрительной) и классической (экспериментально-математической) и т. д.

Это несходство в методологических требованиях разных наук вызвано: 1) различием предметов исследования; 2) различием в понимании целей и ценностей научного познания. Древнеегипетская и древнегреческая геометрия имели один предмет пространственные свойства и отношений. Но для первой методом получения знания о них являются многократные измерения этих свойств, а для второй — аксиоматический метод выведения геометрического знания из простых и очевидных аксиом. Это различие было обусловлено разным пониманием целей познания. Для древних египтян такой целью было получение практически полезного знания (в том числе приблизительного), для греков — истинного и доказательного знания.

Среди аксиологических предпосылок и принципов познания выделяют внутренние и внешние.

Первые — суть имманентные для науки ценности и цели, например объективная истина, определенность, точность, доказательность, методологичность, системность и т. д. (идеалы и нормы научного исследования). Они направлены внутрь науки и выступают стандартами, регуляторами адекватности и законности научной деятельности, критериями приемлемости и качества ее продуктов.

Внешние ценности науки направлены за ее пределы и регулируют ее отношения с обществом и культурой (практическая полезность, эффективность, интеллектуальный и образовательный потенциал общества, содействие научно-техническому прогрессу, экономическому и социальному развитию, росту адаптационных возможностей человечества и т. д.

Набор и содержание внутренних и внешних ценностей науки различаются не только для разных наук в одно и то же время, но и для одной науки в разные периоды. Так, ценности логической доказательности научного знания, его аксиоматического построения имеют приоритетное значение в математике и логике, но не в истории и литературоведении или даже в физике. В истории на первый план выходят хронологическая точность и полнота описания уникальных событий, адекватное понимание и оценка источников. В физике важна эмпирическая воспроизводимость явлений, их точное количественное описание, экспериментальная проверяемость, практическая применимость. В технических науках практическая применимость имеет решающее значение.

Содержание и состав ценностей меняется даже в рамках одной науки. Так, понимание того, что считать доказательством, существенно различно в классической и конструктивной математике, в физиках Аристотеля и Ньютона, в интроспективной психологии XIX в. и современной когнитивной психологии и т. д.

Таким образом, аксиологическими основаниями в науке нельзя пренебрегать. Ценности оказывают существенное влияние на понимание самого смысла и задач научного исследования, задают его перспективу, оценивают приемлемость научных продуктов. Многие споры и дискуссии имеют основания именно в аксиологии науки, хотя участники их обычно полагают, что расходятся в вопросах онтологии и гносеологии. Яркие примеры — споры между сторонниками Птолемея и Коперника в астрономии, Махом и Больцманом по поводу законности молекулярно-кинетической теории газов, формалистами и интуиционистами по вопросам надежности математических доказательств и т. д. Классическая наука, неклассическая и постнеклассическая науки отличаются во многом именно по аксиологическим основаниям. Аксиология классической науки — универсальный метод; бескорыстное служение истине; научный прогресс. Аксиология неклассической науки — субъект-объектность знания, общезначимость, консенсуальность, дополнительность, вероятная истинность. Аксиология постнеклассической науки — конструктивность научного знания, плюрализм методов и концепций, толерантность, экологическая и гуманитарная направленность, когнитивная ответственность.

Природа онтологических, гносеологических и аксиологических принципов в структуре метатеории различна. Все они коренятся в структуре сознания. Но первые две группы оснований есть конструктивно-мыслительные продукты познавательной подструктуры, а третья — ценностной. Обе подструктуры равноправны, взаимосвязаны и дополняют друг друга в действующем сознании в каждом его акте. Наука хотя и является предметной деятельностью сознания, выражает тем не менее целостно всю его структуру, а не только его познавательные функции. Ценности и ценностное знание — необходимая составляющая не только социально-гуманитарного, но и естественнонаучного и логико-математического знания.

Важнейший вопрос в философии науки — вопрос о статусе философских оснований в структуре научного знания. Суть проблемы — включать или не включать философские основания во внутреннюю структуру науки. В принципе мало кто отрицает влияние философии на развитие науки. Однако 1) позитивисты считают это влияние чисто внешним, следовательно, философские основания науки нельзя включать в структуру научного знания, иначе ему грозит рецидив натурфилософствования, подчинение философским спекуляциям, от которых наука с трудом избавилась к началу XX в.; 2) натурфилософы и сторонники влиятельной метафизики (в том числе марксистско-ленинской философии), напротив, утверждали, что философские основания должны быть включены в структуру науки, поскольку служат обоснованию ее теоретических конструкций, расширяют ее когнитивные ресурсы и познавательные горизонты; 3) третьи занимают промежуточную позицию, считая, что в моменты научных революций, в период становления новых фундаментальных теорий философские основания н входят в структуру научного знания. Однако после достижения наукой зрелости философские основания науки удаляются из ее структуры (аргумент — в учебной и научной литературе при изложении содержания научных теорий крайне редки упоминания об их философских основаниях).

Кто прав? Все и никто, т. е. все, н частично, и никто полностью. Ни одна из этих позиций не дает адекватного понимания особой природы и структуры философских оснований науки. Философские основания науки — это особый, промежуточный между философией и наукой род знания, который не является ни чисто философским, ни чисто научным.

Философские основания науки суть гетерогенные по структуре высказывания, включающие в свой состав понятия и термины как философские, так и конкретно-научные. Они являют собой второй случай существования в науке кентаврового знания. Первым случаем были рассмотренные выше интерпретативные предложения, связывающие эмпирический и теоретический уровни научного знания. В этом отношении налицо полная аналогия между философскими основаниями науки и интерпретативными предложениями по структуре (смешанная), статусу (определения), функциям (мост между качественно различными по содержанию уровнями знания), природе (идентификация значений терминов разных уровней знания).

Примеры философских оснований науки: «Пространство и время классической механики субстанциональны», «Числа — сущность вещей», «Числа существуют объективно», «Однозначные законы детерминистичны», «Пространство и время в теории относительности атрибутивны и относительны», «Аксиомы евклидовой геометрии интуитивно очевидны», «Распространение энергии квантами — свидетельство дискретной структуры мира» и т. д.

Как известно, в силу всеобщего характера философии ее утверждения не могут быть получены путем обобщения только научных знаний. Но и научные теории нельзя чисто логически вывести из какой-либо философии. Между философией и наукой имеется такой же логический разрыв, как и между эмпирическим и теоретическим уровнями научного знания. Однако эта логическая брешь может быть преодолена благодаря не логической, а конструктивной деятельности мышления по созданию соответствующих интерпретативных схем, которые по своей природе являются условными и конвенциональными положениями. Только после введения соответствующих философских оснований н научные теории могут выступать подтверждением или опровержением каких-либо философских концепций, равно как та или иная философия может оказывать влияние на науку. Спрашивать, включать философские основания науки в науку или нет, аналогично вопросу, включать ли эмпирическую интерпретацию теории в структуру эмпирического знания или теоретического. Это некорректный вопрос, на который не может быть дан однозначный ответ. Ясно одно, что без философских оснований науки нарушается целостность знания и целостность культуры, по отношению к которым философия и наука, выступают лишь ее частными аспектами.

Итак, структура научного знания является трехуровневой (эмпирический, теоретический, метатеоретический уровни). Каждый из уровней многослоен и зажат между двумя плоскостями (сверху и снизу). Такая зажатость, с одной стороны, ограничивает творческую свободу на каждом из уровней, с другой — гармонизирует все уровни между собой, придавая научному знанию не только внутреннюю целостность, но и возможность органичного вписывания в более широкую когнитивную и социокультурную реальность. Ни один из уровней не сводим к другому и не является логическим обобщением или следствием другого. Тем не менее они составляют единое связное целое. Способом осуществления такой связи является процедура интерпретации терминов одного уровня в терминах других. Единство и взаимосвязи этих уровней обеспечивает для любой научной дисциплины ее относительную самостоятельность, устойчивость и способность развиваться на собственной основе. Вместе с тем метатеоретический уровень обеспечивает связь науки с когнитивными ресурсами наличной культуры.