Сравнительный анализ философской антропологии П.Д. Юркевича и В.И. Несмелова

Актуальность темы

исследования. Антропологическая проблематика обладает непреходящей ценностью в порядке саморефлексии человека: определение своего места в мировом пространстве, поиск смысла жизни, доказательство личной значимости в несовершенном мире и становление собственной экзистенции — вот основные вопросы, волнующие человечество. В XX веке под натиском позитивизма в философской мысли была осуществлена попытка отказаться от рассмотрения проблем собственно человека с его статусом уникального существа, отказаться от признания важности его внутреннего мира и перейти к принципам когнитивной психологии, лишающей человека его уникальности, «самости». Так концепция «множественности набросков» известного американского философа Д. Деннета отвергает духовную сущность сознания, предполагая наличие множества вариаций мысли, осуществляющихся в мозге параллельно, и, тем самым, сближает человека с компьютерной техникой. Однако эту попытку нельзя считать удачной — проблема природы человека снова активно выдвигается на первый план и становится, по убеждению ряда ведущих представителей новейшей философско-антропологической волны, особенно актуальной в начале XXI века, так как обусловлена перспективой радикальных изменения человеческого существа.1 Другой причиной вынуждающей снова обратиться к вопросу о человеческой природе стала проблема поиска новой гуманитарной парадигмы и связанная с этим поиском попытка обоснования метафизики. Отрицая* существование особой метафизической реальности в самом человеке и ее роли в функционировании человеческого сознания, когнитивные науки и эволюционная психология.

1 См. напр.: Шохин В. К. «Проект» персонологической антропологии и философия ценностей//Вопросы философии. 2002. № 6- Хабермас Ю. Будущее человеческой природы. На пути к либеральной евгенике? М., 2002; Юдин Б. Г. О человеке, его природе и его будущем // Вопросы философии. 2004. № 2. поставили под сомнение само существование метафизических основ бытия. Тем самым, в современной философии была обусловлена необходимость становления нового образа метафизики, метафизики, которая с одной стороны, наследует традиции классической рациональности, а с другой, позволяет заглянуть за ее пределы. Попытка обоснования перспектив метафизики как онтологического и гносеологического принципа, как способности видеть сущности и основания, благодаря чему возможно становление другой картины мира и выход из культурного кризиса, была предпринята в ряде работ как зарубежных, так и отечественных авторов.

Благодаря этому «новому метафизическому» подходу была возвращена ценность самосознанию человека, осмыслены проблемы метафизических основ свободы. И в контексте новой, предложенной философией общекультурной парадигмы чрезвычайно актуальным представляется обращение к духовному опыту прошлого.

Необходимо подчеркнуть, что проблема обоснования метафизики в XX веке была решена в русле онтологического истолкования философии Канта. Но еще до того момента, когда «неокантианский образ» Канта был разрушен и совершился переход к метафизике в философии позднего П. Наторпа, Н. Гартмана, X. Хаймзета и М. Хайдегтера, в русской философской среде были предложены собственный проекты обоснования метафизики через бытие человека. Эта попытка обоснования метафизики из антропологии была реализована, прежде всего, в академической философии такими виднейшими представителями антропологического направления как П. Д. Юркевич (18 271 874) и В. И. Несмелое (1863−1937). Задолго до Хаймзета Юркевич пытается осмыслить метафизику в построениях Канта через его. сопоставление с Платоном. Несмелое обнаруживает метафизические основы в сознании.

2 См.: Перспективы метафизики: классическая и неклассическая метафизика на рубеже веков. СПб., 2000; Кемеров В. Е. Метафизика — динамика (К вопросу об эволюции метафизики) // Вопросы философии. 1998. № 8- Корет Э. Основы метафизики. Киев, 1998; Хюбнер К. Рефлексия и саморефлексия метафизики // Вопросы философии. 1993. № 7- Benardete J. A. Metaphysics. The Logical Approach. New .York, 1989 и др. человека, следуя тому же направлению, что и феноменология, а также М. Шелер.

Все антропологические построения Юркевича и Несмелова, открывающие им перспективу нахождения основ метафизики, определили сущность современной христианской философии, которая проявляется в антропологическом горизонте — «священное и мирское» как два бытия в мире, две ситуации существования, принимаемые человеком в ходе истории.3.

В историко-философских штудиях XIX—XX вв.еков, посвященных академической философии, как правило, прослеживается две тенденции — первая направлена на то, чтобы представить академическую философию, как целостное явление, характеризующееся стремлением осмыслить догматы православной церкви с использованием достижений западноевропейской философии Нового времени. Вторая рассматривает взгляды отдельных философов-академистов, учитывая их специфику и особенности в рамках общей академической традиции. Однако практически не существует трудов, где бы прослеживалась преемственность идей отдельных мыслителей и их актуальность в современном мире, в процессе поиска новой философской парадигмы.

Объект и предмет исследования. Исходя из актуальности темы, можно определить объект исследования — традиция духовно-академической философии в истории западноевропейской и отечественной мысли. Предметом исследования в данном случае будет являться философская антропология Юркевича и Несмелова в преемственности их идей.

Степень научной разработанности темы. ¦ Как уже отмечалось выше, спектр работ по духовно-академической философии* достаточно широк. Философское творчество представителей1 академической мысли стало предметом анализа еще в первой половине XX века. К историко-философской литературе этого периода можно отнести труды Н. Бердяева, Э. Радлова, Г. Шпета, Г. Флоровского, В. Зеньковского и др. Основной чертой исследований.

3 См.: Элладе М. Священное и мирское. М., 1994. С. 17−20. С- ': этого периода является неоднозначная оценка философского наследия академистов. Так Шпет, Бердяев, Лосский в целом отказывали духовно-академической философии в оригинальности философских построений и влиянии на формирование русской спекулятивной мысли. По мнению Шпета, о подлинном характере независимой философской мысли в России можно говорить только начиная с явления в русской философии В. С. Соловьева, до этого же момента Шпет определяет состояние философии как"невегласие". Однако и Шпет, и Бердяев подчеркивали особую значимость отдельных мыслителей, таких, как Юркевич и Несмелое.

С. Булгаков, В. Зеньковский и Г. Флоровский, напротив, отмечали профессионализм мышления профессоров духовных академий и высоко оценивали их вклад в развитие русской религиозной философии.

Исследования философского творчества академистов продолжились во второй половине XX века, когда на волне интереса к православной традиции и религиозной философии конца XIX — начала XX веков, духовно-академическая философия стала рассматриваться как своего рода феноменальное явление в русской общественной мысли. Такого рода работы принадлежат А. И. Абрамову, Н. К. Гаврюшину, Э. Л. Гайдадыму, М. А. Маслину, Л. Е. Шапошникову, И. В. Цвык и др. Ряд зарубежных исследователей (В. Герд, Р. Пич, А. Койре) также занимаются проблемами академической философии, особо подчеркивая значимость отдельных философов-академистов (например, Юркевича).

Необходимо отметить, что на Украине в русле тенденции обоснования собственной уникальной, независимой культурыкоторая никак не связанна с культурой России, подробному анализу подвергаются сочинения представителей Киевской духовной академии: «С.» С. Гогоцкого, П. Д. Юркевича, О. М. Новицкого, П. С. Авсенева. Однако стремление изобразить этих философов в свете их принадлежности исключительно к украинской культуре сильно искажает трансляцию и трактовку их’философских мыслей. Подобную, идеологизированную оценку творчества представителей Киевской академии можно встретить в трудах ряда философов украинской диаспорыД. Чижевского, И. Мирчука, О. Кульчицкого, М. Шлемкевича. Эта тенденция была продолжена и в работах некоторых современных исследователей: И. И. Юраса, F. С. Боровской4 и др.

Работы, посвященные академической философии в целом, можно отнести к первому блоку историографии по теме настоящего исследования. Второй блок составляют труды, оценивающие непосредственно философские идеи Юркевича и Несмелова. И здесь также следует подчеркнуть специфику этих исследований;

Активный интерес к философским взглядам Юркевича был вызван, как уже отмечалось, стремлением современных украинских историков философии, обосновать значимость и оригинальность собственной философской мысли. Поэтому блок работ украинских исследователей достаточно объемен. Помимо этого, на Украине был осуществлен перевод некоторых трудов Юркевича на украинский язык, 5 что в известной степени исказило смысл философских произведений мыслителя, поскольку писал он на русском. Кроме того, не смотря на значительный интерес к философии Юркевича, большая часть его рукописей, хранящаяся в Институте рукописи при Национальной Библиотеке Украины им. ВВернадского, не опубликована и даже не введена в научный оборот. Исследователь М. Ткачук лишь перечислила основные его работы по описи Лебедева.6.

Среди русских исследователей, обращающихся к изучению наследия Юркевича, необходимо отметить А. И. Абрамова. Именно он подготовил и издал в 1990 году основные работы Юркевича.^: «» • '.

Основные темы, прорабатывающиеся в современной историографии, касательно творчества Юркевича — заключаются, во-первых, в оценке.

4 См.: Чижевский Д. Нариси з icrropiY фиюсофЙ на Украаш. Киев, 1992; Юрас I. I. Педагопчна концепция Памфша Даниловича Юркевича. Киев, 1998; Боровська Г. С. Християнське вчення П. Юркевича як вислщ його гдеТ «цшсноТ фшософи» // Спадщина Памфша Юркевича: свгговий i вггчизняний контекст. Киев, 1995.

5 Юркевич П. 3 рукописно" спадщини. Киев, 1999. Юркевич П. Вибране. Киев, 1993.

6 Ткачук М. О рукописном наследии Памфила Юркевича // Вопросы философии. 2001. № 7. педагогических взглядов мыслителя (Г. С. Боровская, С. JT. Кузьмина, М. П. Муравицкая, 7 И. И. Юрас). Во-вторых, в характеристике особенности понимания Юркевичем философского знания (А. В. Аристова, С. Г. о.

Элистратов, В. П. Думцев, Л. Г. Кудрик). И, в-третьих, в определении истоков философии Юркевича (М. О. Гагарин, И. ЯЛысей, О. Б. Лисенчук, М. Лук, Т. В. МотренкоА. Г. Тихолаз).9.

Особо хочется обратить внимание на попытку украинских исследователей провести аналогии между Юркевичем и представителем экзистенциализма С. Кьеркегором, а также между Юркевичем и основоположником феноменологии Э.Гуссерлем.10 Однако это сопоставление не будет логичным и обоснованным, если не учитывать преемственность и развитие идей Юркевича Несмеловым, чье творчество гораздо ближе к экзистенциализму и феноменологии, чем взгляды Юркевича.

Работы, посвященные Несмелову, отличает своя специфика. Во-первых, это отсутствие среди них монографий — большинство работ представляют собой публикации в периодических изданий или философских сборниках. Во-вторых, значительная часть современных публикаций делает предметом своего рассмотрения не столько философские взгляды, сколько биографию Несмелова, 11 что объясняется отсутствием точного жизнеописания Несмелова в советской историко-философской литературе вплоть до начала 90-ых годов.

7 Муравицька М. П. Педагопчна концепщя П. Д. Юркевича в конексп «фшософп серця» // Спадщина Памфша Юркевича: св1товий i В1тчизняний контекст. Киев, 1995.

8 Думцев В. П. 1дея фиюсофи П. Юркевича (феноменолопчний анатз творчосп): Автореферат дис.. канд. фшос. наук. КиТв, 1998; Кудрик Л. Г. Фшософ1я як цш1сне свгговосприйняття в концепцп П. Юркевича: Автореферат дис.. канд. фшос. наук. Льв1 В, 1999.. ... .

9 Лисий I. Я., Люшчук О. Б. П. Юркевич1 некласична европейська фшософ1Я // Спадщина Памфша Юркевича: свгговий i в1тчизняний контекст. Киев, -1995; Лук М. Критика П. Юркевичем утилитаризму // Там же;

10 Вшьчинська С. Антрополопчш розвщки П. Юркевича та С. Керкегора: аналопУ i паралел! // Фшософська думка. 1991 № 1−2- Проиякш В. I. Юркевич та Е. Гуссерль: Два засоби обгрунтовання метаф1зики // Спадщина Памфша Юркевича: свгговий i втшзняний контекст. Киев, 1995.

11 См.: Аристов В. Философ Виктор Несмелов и его «Наука о человеке» // Татарстан. 1991. № 7- Белгородский М. Н. Разгадавший тайну, человека // Советская библиография. 1992. №.

1. .' :.

В то время как обзору жизни и деятельности Юркевича посвящен ряд работ его учеников, единомышленников, родственников (Ф. Н. Титов, А. Н. Аксаков, А. Ходзицкий, А. Д. Юркевич). В-третьих, особый пласт в научной литературе о Несмелове представляют работы церковных деятелей и богословов (А. Кураев, В: Горянов12 и др.), которые пытаются рассмотреть значимость философии Несмелова для православия.

Третий блок историографии, который необходимо представить в связи с заявленной темой исследования, составляют труды, посвященные анализу проблемы идейных источников становления антропологических взглядов и метафизики в РоссииЭтот блок также включает в себя массу исследований: к ним относятся труды, анализирующие интерпретацию русскими мыслителями достижений западноевропейской философии. К работам этого типа можно отнести сочинения П. П. Гайденко, Б. Гройса, F. А. Тиме, ВА. Ахутина, Н. В. Мудрагей, Т. И. Ойзермана и др. Также привлекается ряд коллективных сочинений, представляющих собой обобщающие исследования о специфике восприятия основными течениями отечественной философской мысли идейного наследия Канта, Гегеля, Фихте, Шеллинг — «Философия Шеллинга в России», «Кант и философия в России» и т. д.

Цели и задачи исследования. На основание выше сказанного представляется возможным определить цель настоящего исследованияпроизвести сравнительный анализ антропологических систем Юркевича и Несмелова в контексте русской культурно-философской среды XIX — XX веков. Это предполагает решение следующих конкретных задач:

— оценить место духовно-академической философии* в контексте историко-философской среды в России XIX — начала XX веков;

— отразить истокии концептуальные 'основания — антропологических интуиций Юркевича и Несмеловавыявить различие и сходство этих оснований;

12 Константин (Горянов), архимандрит. Жизнь и творчество Виктора Несмелова // Вестник Белорусского экзархата. Минск, 1990. № 5- 1991. № 1. :' «•. .. 9.

— доказать, что философия Юркевича являет собой первый опыт построения философской системы в русской культурно-философской среде и попытаться реконструировать эту систему;

— определить место и значимость религиозно-философской антропологии Юркевича и Несмелова в контексте истории отечественной и западноевропейской философии второй половины XIX—XX вв.;

— установить место антропологии в концепциях обоснования метафизики, предложенных Юркевичем иНесмеловым;

— выявить основные противоречия этих систем и отыскать причины возникновения данной противоречивости;

— определить механизм преемственности идей Юркевича Несмеловым и указать основное направление развития антропологии и метафизики в России на рубеже XIX — XX веков.

Методологические основы и теоретические источники исследования. Методологические основы и теоретические источники определяются целью и задачами исследования, а также особенностью изучаемых философских концепций. Для данного исследования важнейшими источниками, послужившими его теоретическим основанием и определившим его методологию, являются труды П. П. Гайденко, JI. Е. Шапошникова, А. И. Абрамова, Н. К. Гаврюшина, И. В. Цвык.13 Исследование имеет в своей основе универсальные принципы комплексного подхода, где специфика поставленных задач предполагает корректное сочетание ряда герменевтических методов (обоснование пути исследования по принципу герменевтического круга) с генетическим- (позволяющим определить глубинные истоки философских концепций Юркевича" и Несмелова), а также со сравнительным (компаративным) анализом' ипринципами историзма,.

13 Гайденко П. П. Владимир Соловьев и философия Серебряного века. М., 2001; Шапошников JI. Е. Консерватизм, новаторство и модернизм в православной мысли XIX — XX вв. Н. Новгород, 1999; Абрамов А. И. Философия в духовных академиях (традиции платонизма в русском духовно-академическом философствовании) // Вопросы философии. 1997. № 9- Гаврюшин Н. К. Самопознание/ как таинство.^// Русская религиозны антропология. Антология. / Сост., общ. ред., предисл. и прим. Н. К. Гаврюшин. М., 1997. Т. 1- Цвык И. В. Духовно-академическая философия в России XIX в. М., 2002. 10 объективности, взаимодействия, диалектической взаимосвязи общего и частного.

Источниковая база диссертации. Источники, использовавшиеся при написании можно разделить на три большие группы — произведения Юркевича, работы Несмелова, а также ряд сочинений русских и зарубежных философов, необходимых для уяснения основных положений антропологических концепций Юркевича и Несмелова.

Первая группа источников (произведения Юркевича) состоит как из опубликованных, так и ранее не опубликованных текстов, хранящихся в Институте рукописи Национальной Библиотеки Украины им. В. Вернадского (по описи Лебедева). Вводимые впервые в научный оборот новые источники представляют в основном философские трактаты — «Из Психологии. Характеристика внутреннего опыта», «Метафизика», «Совершенства и недостатки душевной жизни в зависимости от особенностей телесной организации», «Философия». К этой же группе источников — философские статьи и трактаты — относятся и другие сочинения Юркевича (опубликованные раннее) — «Идея», «История философии права», «Трактат про мистерии», «Разум по учению Платона и опыт по учению Канта», «Из науки о человеческом духе», «Сердце и его значение в духовной жизни человека по учению слова Божия» и др. Особую подгруппу составляют педагогические труды мыслителя — «Курс общей педагогики с приложениями», «План и силы для первоначальной школы», «Чтения о воспитании» и т. д.

Источники второй группы (сочинения Несмелова) состоят из четырех его основных трудов — «Дошатическая система святого Григория Нисского», «Вопрос о смысле жизни в учении новозаветного’Откровения», «Наука о человеке» и «Вера и знание с точки зрения* гносеологии». Кроме того, привлекаются рецензии Несмелова на студенческие сочинения, опубликованные в приложениях к Протоколам Совета Казанской Духовной Академии в Православном собеседнике с 1889 г. по 1917 г. Данные рецензии позволяют более точно отразить взгляды Несмелова на ряд философских проблем и его отношение к некоторым направлениям философской мысли. Педагогические труды Несмелова представлены в незначительном объеме («О цели образования», «К вопросу о цели образования») по причине того, что Несмелое достаточно редко обращался к педагогической тематике. Однако представляется необходимым анализировать его труды по педагогике, чтобы подчеркнуть особенности мировоззренческой позиции мыслителя.

В третью группу источников вошли сочинения философов, оказавших непосредственное влияние на формирование взглядов Юркевича и Несмелова. Это труды Платона, восточных отцов Церкви (Макарий Великий, Григорий Нисский), представителей западноевропейской философии (Р. Декарт, И. Кант, И. Фихте, Ф. Шеллинг, Г. Гегель, А. Шопенгауэр, JL. Фейербах, Э. Гуссерль). Особую ценность представляют работы популярных во второй половине XIX веке философов и психологов — Г. Р. Лотце, И. Ф. Гербарта, Ф. Э. Бенеке. Именно эти работы оказали первостепенное влияние на формирование ряда метафизических систем в академической среде, потому необходимо выделить их в отдельную подгруппу.

Отдельное место в источниковой базе диссертации принадлежит философским произведениям русских мыслителей (Г. С. Сковороды, Н. Ф. Фёдорова, А. Н. Аксакова, Н. А. Бердяева, С. Л. Франка, В. А. Снегирева, М. М. Тареева, П. Флоренского, Г. Флоровского, Г. ГДНпетаВ.Н. Лосского), оказавших определенное влияние на процесс становления метафизических систем Юркевича и Несмелова и определивших особенности этого процесса.

Научная новизна исследования состоит в том, что:

— осуществлен многосторонний компаративный' анализ* систем двух известнейших представителей академической" философии: Юркевича и Несмелова-.. •• •.

— введен в научный оборот ряд раннее неопубликованных и неизученных источников;

— предпринимается попытка реконструкции системы Юркевича и доказывается, что это был один из первых опытов построения философской системы в русской культурно-философской среде;

— доказан факт преемственности идей Юркевича Несмеловым и раскрыт механизм осуществления этой преемственности;

— проанализированы истоки и теоретические основы концепций Юркевича и Несмелова, а также выявлены основные моменты сходства и различия в концептуальных основаниях их систем;

— исследована эволюция некоторых взглядов Юркевича, Несмелова, определены ее причины.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Антропологические системы Юркевича и Несмелова изначально исходят из различных концептуальных оснований: Даже общие для всей духовно-академической философии истоки (святоотческая традиция и платонизм) воспринимаются и интерпретируются этими мыслителями по-разному. Если Юркевич делает платонизм базовым основанием всей своей системы, то Несмелов обращается к нему только как к историческому примеру, характеризующему процесс развития философской мысли. Идеи платонизма и неоплатонизма Несмелов воспринимает опосредованно — через их интерпретацию святоотческой традицией. Для Юркевича, и Несмелова (для Несмелова в большей степени) характерно обращение к восточной патристике при логическом обосновании своих антропологических концепций. Но Юркевич, формулируя свою «метафизику сердца», ориентируется, прежде всего, на учение «макарьевской линии», органично вплавленной в православное миропонимание, а Несмелов опирается на идеи Григория Нисского, чьи взгляды в известной степени противоречат не только положениям «макарьевской линии», но и православию в целом.

Определенное разномыслие присутствует и в попытках обоих философов интерпретировать философию Канта с целью преодоления некоторых ее положений и создания собственной? системы метафизики. Юркевич своей «метафизикой сердца» создает некий синтез кантианства, платонизма и святоотческой традиции. Методологической основой и корректирующим принципом для него являются' идеи так называемой философии реализма (психологического идеализма) в лице ее основных, по мнению Юркевича, представителей (Лотце, Шопенгауэра, Бенеке и Гербарта). Юркевич был первым в русской культурно-философской среде, кто сделал попытку сформулировать оригинальную философскую систему, в основе которой бы лежала подлинно философская антропология, выраженная «метафизикой сердца». •.:.-•> <�¦ ¦

Несмелов, отрицая основные положения кантианства об априорных формах чувственности и категориях рассудка (исходных моментах для Юркевича при обосновании метафизической концепции), опирается на идеи Декарта, а также на взгляды представителя интроспективной психологии В. Вундта и своего наставника, популяризатора достижений интроспективной психологии В. А. Снегирева. Но в своих попытках обосновании свободы и доказательства гносеологической значимости веры, Несмелов напрямую восходит к философии Канта. Итогом его размышлений становится иной, чем у Юркевича, проект обоснования метафизики — «метафизика жизни».

Не смотря на различие в истоках их философских систем, а также на разницу в способах обоснования метафизики, и Юркевич, и Несмелов исходят из общей установки, определенной стилем духовно-академического философствования — раскрыть метафизические основы бытия через человеческую сущность. Потому предметом их философского осмысления становится человек, человеческий дух. А их метафизические проекты с полным правом можно назвать «метафизикой человека».

Понимание человеческой природы у Юркевича и Несмелова различно. Если Юркевич отрицает метафизический дуализм человеческого существа, исходя из «метафизики сердца», то Несмелов тезис о метафизическом дуализме делает основой всей своей антропологии и отказывает сердцу в признании его значения для становления душевной жизни. Это определяет и различие в определении метафизического основания — у Юркевича таким основанием является человеческое сердце, а у Несмелова — бытие сосредоточено вокруг человеческого сознания (точнее вокруг личностного самосознания). .

Юркевич и Несмелов, будучи сторонниками-методов интроспективной психологии, придают огромное значение ! внутреннему опыту человека, выраженного в диалектике человеческого духа! Так Несмелов центральное место в своей антропологии отводит концепции постепенного формирования личности в процессе развития сознательной деятельности. Этот путь был намечен еще Юркевнчем, который под влиянием теории самосознания Бенеке формулирует рад положений, окончательно оформленных в системе Несмелова. К таким положениям можно отнести идею Юркевича о поэтапном формировании человеческого самосознания, отличного от эмпирического самосознания животного. Тезис об «откровении самосознания» в философии Юркевича близок к психологическому доказательству бытия Божия, предложенного Несмеловым. Но, если Юркевич в положении об «откровении самосознания» опирается на признание «идеи», присущей человеческому духу, то Несмелов сосредотачивается исключительно на феномене личностного самосознания в его поэтапном развитии. Здесь также необходимо отметить, что Юркевичу, чья система отличается крайней противоречивостью и некоторой незаконченностью, не удалось разграничить и определить статус человеческого духа и сознания. Первым, кто это сумел сделать в истории русской философской мысли, был Несмелов.

Утверждая действительное бытие Божие при помощи доказательства безусловной сущности в человеческой природе, Юркевич и Несмелов вынуждены были осмысливать проблему отношения между Богом и человеком, а также связанный с этой проблемой круг вопросов — вопрос о природе и механизме нравственной деятельности человека, его свободе и смысле жизни, вопрос о соотношении веры и разума, вопрос о возможности общечеловеческой коммуникации и т. д.

Юркевич доказывал изначальную, априорную нравственность человеческого существа, определенную природой его сердца (его открытостью Богу, его метафизичностью). Но, благодаря своей1 свободе, человек может пойти против этой природы и совершать безнравственные поступки. Несмелов решает эту проблему в ином ключе — человек способен к нравственной деятельности только тогда, когда осознает себя свободным и начинает разумно ставить своей воле нравственный мотив. У Юркевича человек нравственен изначально, изначально богоподобен. У Несмелова — человек должен стремиться стать нравственным, должен стремиться к богоподобию.

Решая вопрос о соотношении веры и разума, предмет рефлексии всей русской философии XIX века, Юркевич и Несмелов также пытаются сформулировать свою концепцию «цельного знания». Несмелов идет срединным путем между рациональными методами познания и иррациональными — мистическим видением. Непосредственная данность человеку природой его личности образа бытия Божьего должна непременно осмысливаться с помощью логического механизма мышления, вера должна быть разумной, чтобы выступать в роли истинного знания о трансцендентном. Юркевич мыслит в том же духе, но существует ряд отличных моментов между его теорией «цельного знания» и теорией Несмелова. Если Несмелов не считает Откровение Бога за действительное, доказательство его существования, способного удовлетворить скептиков, — то Юркевич опирается исключительно на акт Откровения, когда Бог являет себя человеку в его сердце, и открывает себя идругие истины веры. Разум должен лишь осмыслить сердечные истины. Таким образом, у Юркевича его концепция единого знания строится на активности Бога, открывающего тайны в человеческом сердце, а у Несмелова на активности самого человека, который всем фактом своей жизни, своей личностью в ее развитии постигает Бога.

Проблема соотношения веры и разума с непременностью ставит и другую проблему: о соотношении философии и религии. Юркевич осмысливал эту проблему на протяжении всей своей творческой деятельности, приходя на каждом этапе к различным выводам. Так ' изначально мыслитель сосредоточился на доказательстве ценности философского знания в системе положительных наук и отличии философии от религии и богословия по предмету их изучения — философия, в отличие от богословияне стремится к познанию Бога. Затем же он пришел к признанию кризиса философии и, через увлечение спиритизмом, к необходимости нового обоснования теургии. Несмелов на протяжении всего своего философского творчества утверждал мысль о необходимом соединении философий'" и религии в процессе рационального доказательства христианских истин. '.

Говоря о невозможности доказательства бытия Бога с помощью философских методов, Юркевич, тем не менее, предполагал, что это станет достижимым через создание общечеловеческой философской системы знаний. Преодолеть скептицизм и действительно доказать существование Бога вне мира возможно через организацию идеального общественного устройства, «союза христиан», «царства Божия на земле». Создание такого союза есть потребность человеческого сердца, обусловленная требованием самого Бога. Несмелов занимает противоположную позицию — для него общечеловеческая коммуникация невозможна в принципе, выстраивая свою антропологию исключительно на основании «духовной вертикали» «индивидуальной оси молитвы», Несмелов замыкает личность в своем собственном сознании и размыкает ее только по отношении к Богу. Смысл жизни, по мнению мыслителя, вовсе не состоит в стремлении к общественному благу. Он заключается в необходимости приготовить себя к новому этапу жизни, который начнется по воскрешению из мертвых. В контексте проблемы общественной и индивидуальной значимости человека Юркевич и Несмелов осмысливают также проблему творчества. Мысль об идеальном устройстве общества, развиваемая Юркевичем на протяжении всей его жизни, сделала невозможным формирование в пределах системы Юркевича цельной концепции о свободе творческой деятельности. Несмелову не удалось это по причине полного замыкания личности на самой себе и Боге. Но у Несмелова, однако, человеческий дух сам по себе уже есть творящая сила, поскольку в процессе познания он не столько познает окружающий его мир, сколько творит его из себя. Это обусловлено невозможностьюпо мнению Несмелова, объективного знания о мире в условиях «рокового противоречия» человеческой природы. • •. .

Гносеологическая проблематика была чрезвычайно актуальна в русской философии, и особенно в философии академической. У Юркевича и Несмелова она неразрывно связана с: :йх ' антропологическими представлениями. Так Юркевич, отрицая метафизический дуализма природы человека, утверждает дуализм гносеологический — противоречие между внешним и внутренним опытом. Преодоление этого дуализма возможно на признании гносеологической значимости сердечных истин. Сердце — это «метафизическая реальность», практический элемент человеческого духа, которому присуща идея любой вещи, что делает возможным истинное познание сущности вещей и окружающего мира. Также осуществляется и начальное Богопознание, но полностью открыть тайны своего сердца и доказать бытие Бога можно только в условиях «христианского союза». Несмелов, акцентируя значимость метафизического дуализма, говорит о невозможности объективного знания о мире. Познание эмпирического мира всегда будет осуществляться в форме символов через представления, которые творит сознание. Непосредственно, фактом своей личности, человек может познать только Бога. Это знание уже осуществлено в нем природой личностного самосознания.

Таким образом, Юркевич и Несмелов, в контексте отечественной и западноевропейской философии, создают системы метафизики и предлагают два способа ее обоснования — «метафизика сердца» и «метафизика жизни», которые характеризует направленность на человеческую сущность. Эти два способа объединяет стремление объяснить окружающий мир и доказать существование Бога, исходя только из особенностей человеческой природы и его жизни — так теория общественной активности Юркевича, это, своего рода, проект «метафизики жизни», решенныйв плоскости человеческой коммуникации. Несмелов, по сути, развивает идеи Юркевичапереосмысливая их с новых позиций, что было обусловлено’изменившейся исторической обстановкой, диктующей новые требования к антропологии (прежде всего, требование осмыслить понятие личность, ее. особенности и положение в наличном мире), а также формированием — новых — философских и психологических концепции (в частности теории Вундта). Юркевич, учение которого является истоком русской идеалистической метафизики, чьей вершиной стал Соловьев, определил и развитие антропологической мысли.

• «' !.

•.. .. 181.

Несмелов, отталкиваясь от некоторых положений Юркевича, направил развитие русской философии в иное русло — в русло экзистенциализма и персонализма, сохраняя при этом, подобно Юркевичу, основные черты академической философии.