Феномен детства в европейской культуре: от скрытого дискурса к научному знанию

Диссертация посвящена анализу феномена детства как важнейшему явлению социально-антропологической действительности европейской культуры, отражающему динамику дискурсивного бытия человека, самоопределяющего, свои ранние возрастные периоды в различных парадигмах научного знания.

Актуальность темы

исследования обусловлена поиском решений важнейших антропологических проблем в контексте культуры, задающей ценностно-смысловое измерение феноменов, влияющих на переживание и осмысление человеком важнейших событий своей жизни, среди которых на первое место выступают рождение и смерть, детство и старость.

Вопросы о том, что есть детство в сравнении с взрослостью, или, когда начинается и заканчивается детство, может ли человек воспринимать себя «вечным ребенком» следует отнести к числу тех, которые имеют разный ответ в зависимости от исторических, психологических, социальных и прочих условий. Если в архаической культуре человек рождался в акте инициации, чем доказывал свое право на социальное существование в определенном тендерном статусе, то в этот исторический период детство следует понимать как феномен потустороннего бытия, а именно, того мира, в котором еще нет человека. И, напротив, в контексте европейской рациональности антропологический план бытия культуры сфокусирован на детстве как судьбоносном начале человеческой истории, преобразующей окружающий мир в соответствии с потребностями разума и воли. Здесь детство оказывается важнейшим атрибутом социокультурного измерения личности, а затем трансформируется в культурный идеал, опредмеченный в разветвленной инфраструктуре детства.

Ребенок является творением культуры взрослых людей, и в тоже время, он приспосабливает и подчиняет окружающих, т. е. изменяет уже сложившиеся культурные образцы, нормы отношений к себе, выступая полноправным субъектом культуры. Вовлеченность ребенка и взрослого в символический обмен приводит к становлению общего коммуникативного поля культуры, в призме которого и осмысляется феномен детства, подверженный тем же изменениям, кризисам или расцветам, что и культура.

Актуальность исследования феномена детства в пространстве европейской культуры, таким образом, обусловлена не только логикой развития бытия культуры как целого, но и антропологической ценностью ребенка, реализующего себя в культуре «здесь» и «сейчас», согласно замыслу творения культуры взрослого человека. Характер отношений к детству — свидетельство способности взрослого оправдать свое историческое и личностное назначение по отношению к идущему поколению. Смещение акцентов в осознании степени социальной самореализованности от периода детства к эпохе зрелости приводит к замедлению темпов культурной динамики: общество стремиться исправить ошибки на ходу, корректируя поведение взрослого человека и призывая его менять сложившиеся стереотипы, вместо того чтобы вовлечь ребенка в диалог культурного сотворчества идеалов, ценностей, смыслов. Поэтому понимание пространственно-временного контекста, в котором проявляется бытие ребенка, имеет значение не только для актуального момента в развитии культуры, но и влияет на ее будущее.

Степень научной разработанности проблемы.

Наиболее ранний опыт философской рефлексии детства как иносказательного образа начал бытия отражен в наследии Гераклита, Платона, Аристотеля. Средневековая философская традиция христианского канонического толкования детства сложилась в рамках учения о благочестии человека, достижении им того состояния плотской «безгрешности», которым обладает ребенок, что наиболее ярко описано в сочинениях Аврелия Августина, Пьера Абеляра, Фомы Аквинского. Антропоцентрический характер философии Возрождения повлиял на концептуальный сдвиг в осознании возрастных периодов жизни человека, среди которых детство предстало наиболее значимым для воспитательных, нравоучительных воздействий, приближающих личность к общественному идеалу. Таким был образ детства у Пико дела Мирандолы, М. Монтеня, Эразма Роттердамского. Новое время и Просвещение постулировали необходимость не только воспитания, но и обучения ребенка как потенциального мыслителя, активного преобразователя мира, на что обращали внимание Дж. Локк, Вольтер, Д. Дидро, Ж.-Ж.Русо. Первые научные и философские систематизации учения о детстве принадлежат И. Канту, И. Фихте, Л. Фейербаху, размышления которых актуализировали опыт ранних воспоминаний о собственном детстве как экзистенциальной драме С. Кьеркегора, Ф. Ницше, Ж.-П.Сартра, М. Хайдеггера, Х.Арендт. Продолжили философскую рефлексию детства в призме отношений со взрослым человеком, открывающим впервые мир ребенку, М. Бубер, Ж. Лакан, Э. Левинас, М. Фуко, Х.Шуес. Русская философия в лице Н. Бердяева, С. Н. Булгакова, В. В. Зеньковского, И. А. Илыша, В. В. Розанова и др. развивалась под воздействием православного учения о детстве как предмете родительской заботы, обязанности человека по отношению к замыслу Бога.

Дальнейшие научные и философские систематизации исследований детства привели к становлению отдельных дисциплин и отраслей теоретического и практического знания в России и за рубежом. Большой вклад в понимание детства как социального феномена внесли работы.

A.Г.Кислова, Э. А. Куруленко, Е. М. Рыбинского, Д. И. Фельдштейна, Т. В. Щитцовой, С. Н. Щегловой. Результатом методологического поворота явилось направление — философия детства, обозначенное А. И. Авериной,.

B.В.Гречанным, А. А. Грякаловым, Е. Золотухиной-Аболиной, А. П. Мозеловым, А. М. Соколовым, Н. С. Юлиной и др. Беспрецедентными по своей культурологической значимости являются работы И. С. Кона, который одним из первых в российской философии культуры преодолел узость психолого-педагогического измерения детства и открыл его в качестве исторической реальности, знаково-символического мира, продукта социальных отношений, требующего осмысления в категориях самобытности, феноменальности, равноправности. Исследование различных феноменов в контексте хронотопа культур представлено фундаментальными работами М. М. Бахтина, В. С. Библера, А. Я. Гуревича, В. Л. Рабиновича, которые служат основой культурологической теоретизации детства.

Российские этнологи, историки, культурологи заметно обогатили и предметно насытили область педагогической антропологии, утвердив парадигму социокультурной определенности детства как периода повышенной заботы со стороны взрослых, среди них — А. И. Азаров, Т. А. Бернштам, Н. А. Бутинов, С. Д. Домников, О. Е. Кошелева, Л. С. Лаврентьева, Е. В. Ревункова, А. В. Сергеева, Е. С. Соболева, И. И. Шангина и др. В рамках этой традиции появились исследования семиотической образности игры и языка ребенка С. Б. Адоньевой, Е. А. Покровского М.П.Чередниковой, Ю. В. Эккемеевойкультурологических реконструкций детского фольклора А. Ф. Белоусова, В. А. Василенко, Г. С. Виноградова, О. Н. Гречиной, М. В. Осориной, О. И. Капицы.

В зарубежной философии и антропологии культуры классическими образцами исследований детства стали работы Л. Леви-Брюля, Л. Леви-Строса, Б. Малиновского, Э. Б. Тайлора, Дж. Фрезера, открывшие широкие перспективы для этнологических изысканий, М. Мид, предложившей типологию культур в связи с институционализацией отношений к ребенку. Не менее важной в методологическом плане является работа Ф. Арьеса, без анализа которой в настоящее время немыслимо ни одно из культурологических исследований детства, раскрывающих его историко-цивилизационную релевантность. На стыке истории и философии культуры сложилось весьма самобытное направление психоанализа и психоистории детства, у истоков которого стояли Л. Демоз, Э. Нойманн, О. Ранк, З. Фрейд, Э. Фромм, Э. Эриксон, Г. Юнг. Весьма перспективными для компаративных исследований в социологии и культурологии детства являются работы К. Калверт, Л. де Маис, Б. Хакавальт, Д. Херлихи, С. Шахар и др.

Современные трансформации детства стали предметом анализа зарубежных исследователей, в числе которых Л. Бюхнер, Д. Букингэм, М. Дюбуа, Г.-Г.Крогер. Отдельные аспекты индивидуализации детства представлены П. Бюхнер, Х. Цахер, понятие эмансипации детства разработано У. Беком, Х.Попитцем. В контексте кризиса культуры и нивелирования границ между детством и взрослостью представлены исследования М. Виннса, Н. Постмана, Д. Рихтера, Х.Хенгста.

Образовавшееся предметное поле исследования феномена детства имеет многочисленные лакуны, одна из которых появилась в результате нивелирования антропологического идеала, определенного ценностно-смысловым своеобразием европейской культуры, стремящейся закрепить личностное начало человека в его детстве, постулировать взрослого исходя из особенностей его ранней истории жизни. Рефлексивное возвращение к детству конституирует социокультурную сущность личности в различных дискурсах о ребенке как особом типе человека.

Объектом исследования является дискурсивная опосредованность образа человека европейской культуры.

Предмет исследования — способы описания детства как периода социокультурного становления личности в западно-европейской антропологической традиции.

Цель и задачи исследования

.

Цель исследования заключается в выявлении антропологической предметности дискурсов, отражающих изменчивость, подвижность, историческую и социальную обусловленность феномена детства в пространстве европейской культуры.

В соответствии с целью в диссертации ставятся и решаются следующие задачи:

— выявление адекватности смысла и значения понятий, концептуализирующих детство в философских интерпретациях культуры;

— определение моделей отношения к детству на примере различных стилей инкультурации ребенка;

— установление конституирующих признаков культурантропологического дискурса детства;

— описание специфики знаково-символической образности детства как переходного состояния в обретении человеческой идентичности;

— обоснование двойственности христианской церковной и народной традиций описания границ детства;

— проблематизация предпосылок развития научных исследований детства в западно-европейской культуре рубежа XIX—XX вв.

Гипотеза исследования.

Способы описания детства как феномена культуры отражают изменчивость рефлексивного опыта человека в определении начала и смысла жизни на различных этапах развития западно-европейской гуманитарной мысли. В условиях современных темпов социализации и инкультурации личности детство подвергается усиленной экспансии со стороны норм, ценностей, идеалов культуры, регулирующих отношения взрослых людей, что приводит к вытеснению дискурса детства и утрате им символической реальности.

Методологическая база исследования основана на фундаментальных положениях философской и культурологической науки, определяющих смысловой контекст описания и объяснения детства как феномена культуры. Междисциплинарный характер диссертационного исследования, тематизирующего детство в дискурсах философии, культурологии, антропологии и религиоведения обусловливает выбор соответствующих методов познания, ведущих к пониманию закономерностей и связей культурных явлений, влияющих на конституирование исторически изменчивого образа ребенка.

В качестве методологического регулятива использовались принципы историзма, системно-структурного анализа, теоретической реконструкции и моделирования социальных процессов в культуре. Общенаучные методысинхронный, диахронный и др. применялись в связи с описанием и объяснением образов детства в контексте западно-европейской философской и научной гуманитарной мысли. Историко-ретроспективные аспекты исследования детства обусловили генерализацию методов исследования хронотопа культуры М. М. Бахтина, диалогики культур В. С. Библера, исторической антропологии А. Я. Гуревича. Обращение к источникам по этнологии, фольклористике, семиотике, психоанализу определило выбор методов, апробированных в зарубежных исследованиях: Ф. Арьеса, М. Мид, Л. Демоза, З. Фрейда, К. Юнга, в работах российских специалистов: И. С. Кона, А. Г. Кислова, Е. М. Рыбинского, С. Н. Щегловой.

Научная новизна исследования определяется следующими результатами:

— классифицированы философские категории, определяющие культурологический смысл феномена детства;

— выделены основополагающие принципы отношения к детству на различных стадиях социокультурогенеза;

— выявлены предпосылки развития дискурса детства в контексте диалога культур ребенка и взрослого;

— представлен архаический тип культуры, определяющий пространственно-временную «переходность» детства;

— раскрыт механизм удвоения смыслов детства в европейской христианской и народной культуре;

— установлен мировоззренческий перелом в осмыслении феномена детства в западно-европейской культуре рубежа XIX—XX вв., отразившийся на инверсии дискурса детства.

Положения, выносимые на защиту 1. Понятие детства приобретает философский смысл одновременно с идеей начала бытия человека в культуре как творца своей жизни, определенной границами рождения и смерти. Ответственность человека за собственное детство ставится в зависимость от стремления личности актуализировать смысл жизни и передать накопленный опыт следующим поколениям, обусловив, таким образом, развитие культуры. Осознание важности детства как потенциального ресурса прогресса культуры определило философское содержание теорий социализации и инкультурации личности, способствующих закреплению аксиологического смысла детства.

2. Феномен детства в культуре подвержен воздействию господствующих установок, стереотипов его восприятия как этапа подготовки человека к взрослой жизни, включенного или исключенного из символической реальности существующих дискурсов. Отсутствие детства как смыслозначимого явления культуры опосредует неразвитость представлений о нем, нивелирование детского языка как уникальной семиотической системы, санкционированность детского насилия вплоть до инфантицида. Проявление детства в социкультурной жизни обусловливает становление дискурса, определяющего его ценностно-смысловое место и положение в иерархии связей с другими субъектами культуры, закрепляет за ним совокупность прав, легализующих жизнь и свободу ребенка.

3. Инкорпорирование ребенка в мир культуры осуществляется при непосредственном участии взрослых как медиаторов и трансляторов норм, способов и средств вживания в культуру, адекватных их представлению о сущности детства. В становлении детства как феномена культуры ведущую роль играет доминирующий идеал человека, в соответствии с которым развитие личности приобретает целенаправленный характер. Антропологическое измерение детства гипостезирует его равенство как субъекта культуры среди других участников культурных процессов.

4. Пограничность детства в пределах бытия и небытия культуры характерна для архаических представлений о «рождении» человека в качестве члена социального целого посредством обретения им атрибутов индивидуальности в ходе возрастных инициаций. Переход из одного мира в другой, в мир норм и правил культуры людей символизировал изменение статуса, приобретение права иметь собственное имя и распоряжаться им. Рождение человека, происходившее в результате символической смерти, обесценивало его дородовую жизнь, что исключало детство из числа значимых периодов.

5. Повышенное внимание к детству как периоду подготовки человека к взрослой жизни обнаруживается в христианстве, которое открывает этот феномен в связи с культом Иисуса-Младенца. Ниспровержение природной сущности человека как греховного существа возвышает наиболее ранний возраст, когда разрушительное воздействие физических привязанностей еще не привело к духовно-душевной смерти личности. В интерпретациях народной, низовой культуры христианский образ замещается стереотипом «неполноценности» человека в детстве, его физической, умственной и душевной ограниченности, на фоне чего возрастает значение зрелости как периода наивысшего развития личности.

6. Культура модерна фокусирует детство в измерении необходимых человеку социальных качеств, приобретаемых им в процессе социальных взаимодействий, и превращает его в феномен повышенной заботы старшего поколения о младшем, что отражается на изменениях в языке ребенка и взрослого. Дальнейшие стремления подчинить детство существующим нормам, ценностям, идеалам культуры с целью опережения возрастных темпов социальной и культурной адаптации ребенка вызвали смещение границ детства, его эмансипацию и суверенизацию в статусе полноправного субъекта социокультурных взаимодействий. Коренной перелом в осмыслении детства как важнейшего периода развития личности, обусловливающеголюбые изменения в культуре, произошел в западно-европейской науке к концу XIX — началу XX вв.

Теоретическая значимость исследования состоит в культурологическом анализе исторически изменчивых способов описания детства на основе рефлексивного опыта человека о смысле бытия, имеющего начало в реальном или символическом акте рождения. Выявлены особенности феномена детства в европейской культуре, отражающие динамику отношений различных возрастных категорий лиц, наделенных обязанностью передавать опыт предшествующих поколений в овладении окружающей реальностью с целью сохранения непрерывности культурных процессов и обеспечения условий для развития личности в культуре. Определена доминирующая установка социокультурной актуализации личности, выразившаяся в понимании детства как подготовительного этапа жизни человека, обусловливающего успешность его дальнейшего развития как субъекта культуры.

Практическая значимость: полученные в результате исследования выводы и предложенный аналитический материал могут быть использованы при разработке учебных курсов и составлении учебных пособий по теории и истории культуры, философии культуры, педагогической антропологии, антропологии детства.

Апробация исследования. Основные идеи и результаты диссертационной работы изложены в публикациях автора. Положения и выводы обсуждались на кафедре философии Таганрогского государственного педагогического института, на секторе языков культуры в Российском институте культурологии.

Ключевые проблемы и способы их решения неоднократно представлялись в докладах и выступлениях на научных конференциях различного уровня: Всероссийской научно-практической конференции «Теоретические и прикладные проблемы детской антропологии» (Ставрополь, 2003) — Международной конференции «Информация, коммуникация, общество» (Санкт-Петербург, 2004) — IV Российском философском конгрессе «Философия и будущее цивилизации» (Москва,.

2005) — Научной конференции в рамках Дней петербургской философии.

Мужское и женское в культуре" (Санкт-Петербург, 2005) — Первом.

Российском культурологическом конгрессе (Санкт-Петербург, 2006);

Всероссийской научно-практической конференции «Неклассическое общество: векторы развития» (Владимир, 2008) — Втором Российском культурологическом конгрессе (Санкт-Петербург, 2008).

Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав содержащих шесть параграфов, заключения и списка использованной литературы, включающего 209 источников.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Конкретизируя современные тенденции осмысления детства, следует отметить, что сегодня традиционный подход к детству как периоду подготовки к полноценной социокультурной жизни взрослого, дополняется измерением детства как субъекта социокультурного бытия и смыслового центра социальных и культурных процессов, с известным расширением границ понятия субъектности. Именно в контексте современных культурных трансформаций, по мнению исследователей, должны быть «определены и рассмотрены новые характеристики Детства как субъекта отношений современного общества и как субъекта социокультурного процесса в целом».

Характерной чертой в изучении феномена детства, помимо установки на междисциплинарную кооперацию, — является все более отчетливое понимание того, что ребенок — не просто объект воспитания, социализации и иных внешних воздействий, а самосознательный, активный субъект жизнедеятельности. Известный российский исследователь теории детства И. С. Кон 155 выделяет несколько господствующих в современном научном знании парадигм детства. Первая парадигма — рассмотрение детства как особого «племени» (tribal group), со своей особой культурой, языком, игровыми традициями и т. д., уходит своими идейными истоками в антропологию. Слово «племя» подчеркивает, что детская культура может быть бесписьменной и содержит в себе много архаических элементов, которые непонятны взрослым и тем не менее весьма существенны.

Вторая парадигма — дети как социальное меньшинство, аналогичное тендерным, расовым, социально-экономическим и этническим меньшинствам. Эта парадигма делает исследователей детства особенно чувствительными к проблемам социального неравенства, отношениям власти и дискриминации.

154 Детство в субъектном определении общества как субъекта социального бытия// Мир психологии. 2002. № 1. С. 4.

155 Кон И. С. Ребенок и общество. М., 2003.

Третья парадигма выдвигает на первый план проблемы маркирования социального пространства детства как признанного компонента всех социальных структур — где, как и в каком именно статусе дети участвуют в общественной жизни, как это сказывается в членении жизненного пути и т. д.

Четвертая парадигма ставит во главу угла изучение дискурсов, производящих и видоизменяющих идею ребенка и детства: какие именно свойства детей при этом выделяются и подчеркиваются или, наоборот, замалчиваются, и как это, в свою очередь, влияет на психологию детей и их взаимоотношения со взрослыми.

Разумеется, ни одна из этих парадигм не является самодовлеющей, каждая отражает свой взгляд на один и тот же феномен. Вопрос, стоящий теперь на переднем плане междисциплинарных диспутов о детстве, касается того, как ребенок становится соучастником процесса культурного творчества и каким образом он расширяет границы субъективной реальности, создавая альтернативный миру взрослых людей, континуум.

Таким образом, детство следует понимать как сложный социальный, культурный, исторический феномен, характеризующий одну из стадий развития личности, оно выступает структурным элементом культуры и выполняет специфические функции, обеспечивающие его существование и воспроизводство в системе взаимодействия с другими социальными институтами, практиками, процессами, субъектами которых выступают дети и взрослые.

Этот вывод обоснован полученными результатами исследования:

1. Понятие детства в истории философии отражает идеалы и ценности эпохи, влияющие на формирование детско-родительских отношений и становление личности ребенка в процессе социализации, инкультурации одновременно с усвоением им норм культурной самореализации, адекватной месту и положению ребенка в обществе.

Детство как значимый период жизни человека нивелирован в античной картине мира и приобретает антропологическую насыщенность в христианстве, становясь объектом повышенного социального внимания в связи с идеей о спасении души, что предопределяет этико-педагогическую направленность учений о детстве в философии Просвещения и Нового времени.

Вариативность современных философских взглядов на природу и сущность ребенка привела к парадигмальному хаосу в выборе теоретико-методологических доминант познания и постулировала обращение к историческим формам интерпретации детства с целью обретения целостного взгляда на него как феномен культуры.

2. Культурологическая реконструкция знаково-символических образов, характеризующих статус и положение детства в иерархии социальной системы, доказывает отсутствие универсального взгляда на ребенка, полярность ценностных установок его восприятия: от полного игнорирования детства, ритуального и бытового инфантицида до возведения ребенка в культ и гипостазирование детоцентризма.

Предметами реконструкции выступают различные артефакты, свидетельствующие о включенности ребенка в пространство взаимодействия с миром культуры и демонстрирующие характер отношения к нему со стороны взрослых членов общества. Продуктивным для культурологического анализа является изучение ментальной образности речи и языка ребенка, символов и знаков, используемых им в процессе коммуникации.

3. Появление детства как отдельного антропологического типа в культуре связано с институционализацией способов его поступательной адаптации к социальным нормам, присвоение им опыта предшествующих поколений и овладение умениями культурного творчества, на основании чего ребенка идентифицируют как субъекта социальных связей и закрепляют за ним соответствующий статус.

Инкорпорирование ребенка в мир культуры осуществляется при непосредственном участии взрослых как медиаторов и трансляторов культурных норм, способов и средств вживания в культуру, для чего они создают метадискурс — «промежуточный» язык между правильной взрослой и неправильной детской речью, фиксирующий конвенции «лингвистических игр» как специфических «логик культур» взрослого и детского мира. В содержание метадискурса входит знаково-символическая атрибуция поведения, инициирующая ребенка следовать установленным в обществе правилам общения и деятельности, принимать их за образец. Длительность использования метадискурса в общении с взрослыми определяет границы детства.

4. В архаической картине мира детство субстантивировано в сакральном хронотопе как явление потустороннего бытия, оно не рассматривается в отношении к онтогенезу человека и характеризуется как одно из его временных асоциальных воплощений, умирающих при «переходе» в посюстороннее бытие через обрядово-ритуальные превращения, типологизированные соответственно этапам подготовки к инициации, являющейся культовым событием в социальном рождении человека и легализующей его появление в тендерном статусе.

Символичность «умирания» ребенка и «рождение» взрослого члена общества отражает представления архаичного человека о порядке мироздания, тесной связи людей с природой и стремление к гармонии с ней, а также означает готовность быть субъектом культурных процессов, сохранять, передавать и приумножать опыт предшествующих поколений.

5. Бинарная связь сакрального и мирского хронотопа в христианской культуре отразилась на антиномии детства в церковно-религиозной традиции его понимания и представления о нем на уровне народного, профанного мышления, стереотипизирующего ребенка как неполноценного, недоразвитого в физическом, умственном, социальном и прочих отношениях человека. Сакрализация детства является результатом обожествления человеческой сути Христа как младенца, вместе с тем оно имеет метафизический смысл наиболее безгрешного периода в жизни человека, наивного и чистого восприятия мира.

Повседневность восприятия детства извращает его сакральную идеализацию. Ментальность профанного большинства формируется под воздействием смехового, карнавального начала в культуре, в которой ребенок вызывает улыбку, умиление от контрастности и непохожести на взрослого в поведении, общении, языке. В народном мировосприятии неполноценность" ребенка гиперболизируется и выставляется напоказ, а само детство ассоциируется со смехом и радостью.

6. В европейской культуре рубежа Х1Х-ХХвв. происходит мировоззренческий перелом в осмыслении статуса ребенка и роли детства в становлении социальных качеств личности. На протяжении XX века детство рассматривается как продукт «символического обмена» желаний ребенка на капитал взрослых людей. Коммерческое эпатирование детства превращает его в симулякр, подчиняя существующим стандартам репрезентации копий без оригинала, создавая маркеры знаково-символического присутствия ребенка как «модной вещи», привлекающей внимание своей внешностью, сексуальной непосредственностью. Инверсия детства приводит к его исчезновению и стиранию границ субкультуры ребенка и взрослого, одновременно провоцируя детей к интимизации своего пространства, к обострению конфликтов с взрослыми, нарушившими суверенитет хронотопа культур.

Сложность и неоднозначность понимания феномена детства, конечно, не может быть преодолена в рамках отдельного исследования, требуется дальнейшая работа не только по уточнению категориального аппарата, но и по выявлению сущностных особенностей детства. В работе анализировалась динамика исторической изменчивости в восприятии ребенка со стороны взрослых, обусловленная спецификой хронотопа, т. е. сложившейся в определенном пространственно-временном континууме картиной мира. При этом главный акцент был сделан на фиксировании антропологических характеристик ребенка, принципиально отличных в разных условиях культуры, тогда как, несомненно, есть нечто постоянное, неизменное, базовое в определяющем свойстве этих отношений, что пока не нашло должного теоретического объяснения и может быть рассмотрено в качестве перспектив дальнейшего научного поиска.