Пасторальная традиция в русской художественной культуре начала XX века

Данное диссертационное исследование посвящено проблеме функционирования пасторальной традиции в русской художественной культуре начала XX века, анализ которой является одной из многогранных, интересных, но малоизученных проблем, относящихся к области теории и истории культуры.

Культура Серебряного века, периода, названного Н. Бердяевым «русским культурным ренессансом», — сложный идейно-эстетический феномен, во многом неоднозначный и противоречивый, но при этом обладающий определенной цельностью и системностью. В числе главных факторов, придающих ему эту цельность, можно назвать глубокое освоение традиции — как ближней, так и отдаленной. Идея синтеза, единства и взаимодействия всех сфер духовной жизни оказалась наиболее значимой идеей эпохи, что и обусловило ее обращение к самым различным слоям культуры.

Русская культура начала XX века, формируя новое художественное сознание, конструируя новые модели мировидения, охотно воспринимала традицию как состоявшийся опыт человечества, который нужно не только помнить и знать, но и переосмысливать, наполняя новым содержанием, отвечающим потребностям изменившегося времени.

Знакомство с традиционными представлениями о пасторальных жанрах1 свидетельствует о том, что рассматриваемый период никак нельзя считать периодом их расцвета. Но, как показало более близкое и внимательное знакомство с художественной культурой начала XX века, «пасторальный материал» охотно воспринимался и использовался философами, художниками, поэтами, композиторами, театральными режиссерами. Примечательно, что в вектор пасторальной тематики и образности вписывается творчество представителей различных.

1 См., например: Мокульский С. С. Пастораль // Литературная энциклопедия. М., 1934. Т. 8- Юрченко Т. Г. Пастораль // Литературная энциклопедия терминов и понятий. М., 2001. С. 726−727- Шталь И. В. Пастораль // Словарь литературоведческих терминов. М., 1974. С. 509- Гаспаров M.JI. Пастораль // Литературный энциклопедический словарь. М., 1987. С. 270−271. художественных направлений и религиозно-философских теорий, которые использовали пасторальную традицию, наполняя ее новым звучанием и смыслом. Более того, зачастую в освоении этой традиции они обнаруживали больше сходства, чем различий, вступая друг с другом в интеллектуально-художественный диалог.

Многочисленные факты подтверждают значимость пасторального компонента в русской художественной культуре начала XX века и определяют актуальность диссертационного исследования, что позволит выявить историко-культурный смысл явления, которое активно участвует в процессе смены культурных кодов, включая политическую, идеологическую, художественно-эстетическую сферы. В качестве аргумента можно привести необычайно активное последующее функционирование пасторальных мифологем в советской идеологии и культуре (изобразительном искусстве, кинематографе и т. д.), использование их в различных PR-технологиях, современных политических мифах и т. д., не говоря уже об интертекстуальных перекличках многочисленных художественных произведений с пасторальными образами и мотивами. Между тем, исследование этих процессов осуществляется спонтанно, находится в стадии накопления материала и нуждается в выработке определенного подхода, системы анализа, некоторые аспекты которого предложены в данной работе. Безусловно, обращение к пасторальной традиции обладает своими особенностями, которые определяются идейно-художественными исканиями того или иного времени. Но речь в данном случае идет не столько о жанровых исканиях, сколько о формировании пасторальной модальности, универсальной для разных жанров и стилей, типов мироощущения и культуры.

Уникальность и особенность того или иного историко-культурного этапа определяются многими факторами, как внутренними, так и внешними. К последним можно отнести экономические, социальные, политические отношения, сложившиеся в том или ином обществе. Как отмечает М. Каган, эти факторы «оказывают влияние — и прямое, и косвенное, то более сильное, то менее, иногда подчиняющее себе культуру, иногда вызывающее ее негативную реакцию, — но во всех случаях являющееся внешним для культуры"2. При этом в самой культуре присутствуют определенные константы, ее внутренние сущностные характеристики, которые оказываются актуальными (или неактуальными) на том или ином витке историко-культурного развития.

Исследование обозначенной в диссертации проблемы с позиций современной культурологической науки поможет уяснить и понять то, что составляет и определяет содержание современных культурных процессов, и то, почему во всем многообразии возможностей дальнейшего развития культурной системы перспективной оказалась та, которая меньше всего претендовала быть таковой.

В силу своей медиативности3 пастораль участвовала в процессе образования жанров искусства, являясь необходимым фактором формирования не только нового языка, но и нового художественного сознания.

Как показала история, пасторальная модальность органично вписывалась и усваивалась различными по своей сути и задачам историко-культурными моделями мировидения (античной, средневековой, ренессансной, просветительской, неоромантической и т. д.). Ее многочисленные «содержательно-стилевые трансформации» чутко улавливали и фиксировали изменения, происходившие в сознании, искусстве, повседневной культуре человека. Пастораль становилась неким универсальным кодом, сохранившим «память жанра» (М. Бахтин), с помощью которого можно понять суть различных процессов, происходивших в искусстве, культуре и обществе в тот или иной период. Если в отношении.

2 Каган М. С.

Введение

в историю мировой культуры. Книга первая. М., 2003. С. 72.

3 Мы понимаем в данном случае под медиативностью своеобразное «посредничество» пасторали в качестве связующего звена в синтезе жанров (пасторальный роман «Дафнис и Хлоя» Лонга, сформировавшийся на стыке прозаических и стихотворных жанров), видов искусств (пасторальные драмы античности, балетный театр XVII—XVIII вв.), сфер сознания (искусства и повседневности) и т. д. В этом своем проявлении она представляет «форму художественного видения и завершения мира» (М. Бахтин). предыдущих эпох предпринимались попытки рассмотреть их особенности через призму пасторального мироощущения, то анализ историко-культурной ситуации в России в начале XX века, как правило, обходился без участия пасторали. Поэтому представленные в диссертации наблюдения над типами и формами трансформации пасторали дают возможность предложить новый ракурс в осмыслении культуры данной эпохи.

Цель данного исследования заключается в комплексном изучении феномена пасторальной традиции в художественной культуре России начала XX века в преломлении основных компонентов культурного сознания эпохи — религиозно-философского и художественно-эстетического.

Поставленная цель предполагает решение следующих задач:

• на основе некоторых особенностей эволюции пасторальной традиции рассмотреть своеобразие философско-эстетического и художественного освоения пасторального комплекса культурой начала XX в., что дает возможность уточнить границы и характеристики таких понятий, как пасторальный жанр, «пасторальная модальность» («пасторальный модус»);

• опираясь на разработанные гуманитарной наукой модели культурной преемственности, интерпретировать специфику освоения пасторальной традиции как системы миропонимания, системы культурных и художественных кодов, участвующих в новой парадигме мышления эпохи;

• выявить причины актуализации пасторальной традиции в религиозно-философском и художественно-эстетическом сознании начала XX века, обозначить пути ее трансформации в индивидуальных авторских системах (Д. Мережковский, К. Сомов, В. Кандинский и др.);

• показать связь пасторальной традиции в искусстве с двумя ведущими культурными моделями эпохи — утопической и театрально-игровой, обозначив роль пасторального элемента в сценической практике;

• исследовать специфику и степень участия пасторального комплекса как общекультурного кода в художественных экспериментах эпохи (В. Кандинский).

Объектом диссертационного исследования является художественная культура начала XX века, которая рассматривается как «единство в многообразии», определяемое идеей культурного синтеза, активным освоением и переосмыслением традиции в соответствии с мировоззренческими и художественно-эстетическими исканиями времени.

Сфера научного интереса в работе ограничивается периодом 1900;х гг., где, на наш взгляд, пасторальная традиция получила наиболее отчетливую и выразительную репрезентацию — не только как своеобразно понятый жанр театрального, балетного и изобразительного искусства, но и как особое религиозно-философское и художественное мировидение, органично включенное в общую картину мира данной эпохи.

Предметом исследования являются особенности освоения пасторальной традиции, выступающей в качестве ценностного и художественного компонента в русской художественной культуре начала XX века, где пастораль воспринималась не только на уровне мотивов, образов, сюжетов, но и как элемент, раскрывающий мировоззренческие и художественно-эстетические особенности и искания эпохи.

Источниковую базу диссертационного исследования составило художественное, теоретическое и мемуарное наследие наиболее ярких представителей русской художественной культуры начала XX века. Безусловно, в рамках одной работы невозможно представить полную панораму имен художников, поэтов, режиссеров, танцовщиков, которые включали в сферу своих творческих интересов и пасторальную традицию. Поэтому представляется наиболее убедительным и важным такой подход в выборе материала, который, с одной стороны, демонстрирует непосредственное обращение авторов к пасторальной образности (на уровне фактов), а с другой — позволяет дополнить традиционное представление о их творчестве пасторальным «ракурсом». С этой целью в диссертации акцентируется внимание на тех персоналиях и художественных источниках, которые в аспекте поставленной проблемы остаются за рамками интересов исследователей (В. Кандинский, Д. Мережковский). В то же время творчество К. Сомова, например, как образец оригинальной интерпретации галантного жанра является достаточно известным вариантом освоения пасторальной традиции в русской художественной культуре начала XX века, но обращение к мемуарному наследию художника позволяет связать его творчество с идеей «жизнетворчества». Анализ русской театральной культуры начала XX века, в рамках которой пасторальная традиция представлена наиболее разнообразно и широко, определил необходимость обращения к материалам периодики того времени, где представлены рецензии, критические статьи, посвященные проблемам театра, музыкального и хореографического искусства (журналы «Аполлон», «Весы», «Маски», газеты «Биржевые ведомости», «Театральная газета», «Театр и искусство» и др.), к мемуарной литературе (А. Бенуа, А. Головин, Т. Карсавина, М. Кузмин, С. Маковский, М. Фокин и др.), к теоретическому наследию режиссеров того времени (Н. Евреинов, Вс. Мейерхольд).

Теоретическая и методологическая база работы определяется ее междисциплинарным характером и пересечением нескольких дискурсивных сфер исследования. Это обусловило привлечение как фундаментальных теоретических работ, так и ориентированных на конкретный материал, что позволило сгруппировать их по следующим направлениям, границы между которыми достаточно условны:

• теория и философия культуры (С. Аверинцев, JI. Баткин, М. Бубер, Н. Бердяев, Д. Лихачев, А. Лосев, Ю. Лотман, М. Каган, Г. Кнабе, И. Смирнов, А. Ханзен-Лёве, И. Хёйзинга, Н. Хренов и др.);

• теория жанров и моделей преемственности в культуре (М. Бахтин, В. Ганин, М. Гаспаров, Ж. Женнет, В. Манин, Н. Пахсарьян, Г. Н. Поспелов, О. Фрейденберг, В. Цуккерман, Л. Чернец и др.);

• теоретические проблемы литературоведения и искусствоведения (Н. Автономова, Е. Зыкова, JL Гуревич, Ю. Корж, Т. Левая, 3. Минц, Е. Мурина, Й. Клейн, А. Пайман, Г. Г. Поспелов, Д. Сарабьянов, Т. Саськова, Г. Стернин, JL Тихвинская, В. Турчин, И. Шайтанов и ДР-).

Выбор методологии обусловлен комплексным культурологическим походом к изучению пасторальной традиции в русской художественной культуре начала XX века, который предполагает использование историко-культурного, историко-генетического, историко-функционального, структурно-семиотического, рецептивного методов. Степень научной разработанности проблемы.

Пастораль и пасторальная традиция достаточно часто становились предметом современных научных исследований4. В числе первых, кто обратил внимание на пастораль, были зарубежные исследователи. Именно им принадлежит факт реабилитации пасторали: она перестает пониматься как легкомысленный и «малосерьезный» жанр. В ней видят поэтичность и «замечательное символическое богатство"5. Во второй половине XX века в зарубежной филологической науке появляется большое количество исследований, в которых рассматриваются как жанровая природа пасторали, так и варианты трансформации ее формы в различных (классических для пасторали) культурных традициях6. Чуть позже к европейской пасторальной традиции обращаются и отечественные специалисты, среди которых следует отметить М. Андреева, Л. Баткина, В. Ганина, А. Горбунова, Е. Зыкову, Н. Пахсарьян, И. Шайтанова7 и др. Истоки пасторали и жанровые особенности.

4 См., например: Миф-Пастораль-Утопия: Сб. науч. трудов М., 1998; Пастораль в системе культуры: метаморфозы жанра в диалоге со временем: Сб. науч. трудов. М., 1999; Пастораль в театре и театральность в пасторали: Сб. науч. трудов. M., 2001; Пасторали над бездной: Сбор. науч. трудов. М., 2004; Пастораль как текст культуры: теория, топика, синтез искусств. Сб. науч. трудов. М., 2005.

5 Цит. по кн. Зыкова Е. П. Пастораль в английской литературе XVIII века. М., 1999. С.З.

6 Подробный анализ зарубежных исследований пасторали дает в своей книге В. Н. Ганин. См.: Ганин В. Н. Поэтика пасторали. Эволюция английской пасторальной поэзии XVI—XVII вв.еков. Oxford, 1998.

7 См.: Андреев М. JI. Рыцарский роман в эпоху Возрождения. М., 1993; Баткин JI. М. Проблемы итальянской истории. М., 1983; Итальянское Возрождение в поисках индивидуальности. М., 1989; Итальянское Возрождение: проблемы и люди. М., 1995; Итальянские гуманисты: стиль жизни, стиль мышления. М., 1978; Ганин В. Н. Поэтика пасторали: Эволюция английской пасторальной поэзии XVI—XVII вв.еков. Oxford, 1998; буколической поэзии рассматривались в работах М. Гаспарова, М. Грабарьо.

Пассек, Т. Поповой, О. Фрейденберг .

Неоправданно меньше внимания отводилось исследованию пасторальной традиции в отечественной науке, что во многом объясняется длительным господством вульгарно-социологического подхода, в рамках которого восприятие пасторальных форм связывалось с аристократической культурой и имело негативные характеристики. «Идеологический налет» присутствует в анализе литературного пасторального жанра даже в работах таких крупных ученых, как А. Белецкий9, С. Мокульский10.

Новый этап в изучении отечественной пасторалистики наметился в 1990;х гг. Здесь необходимо отметить серьезное (хотя и достаточно спорное) исследование И. Клейна11, в котором автор рассматривает пасторальную поэзию русского классицизма с точки зрения механизмов культурного «импорта» в контексте тех изменений, которые происходят с импортируемыми идеями, мотивами и формами на русской почве. Автор также анализирует социальные аспекты функционирования жанра. Серьезный вклад в освоение проблемы внесла работа Т. Саськовой12, в которой автор впервые в отечественной гуманитаристике, помимо уяснения жанрово-стилистических особенностей пасторали в русской поэзии XVIII века, рассматривает ее и как общекультурный феномен. Резюмируя свое исследование, автор акцентирует внимание на важном для нашего.

Горбунов А. Н. Пасторальная комедия Шекспира // Шекспировские чтения. М., 1998; Зыкова Е. П. Пастораль в английской литературе XVIII века. М., 1999; Сельская усадьба в русской поэзии XVIII-начала XIX веков. М., 2005; Пахсарьян Н. Т. Сентименталистский роман как литературно-культурная утопия // Литература в системе культуры. М., 1997. С. 45−54- Миф, пастораль, утопия: к вопросу о дефиниции и взаимодействии литературоведческих понятий // МифПастораль-Утопия: Сб. науч. трудов. М., 1998. С. 12−24- «Пасторальный век» во французской поэзии XVIII столетия // Пастораль в системе культуры: метаморфозы жанра в диалоге со временем: Сб. науч. трудов. М., 1999. С. 36−47- Шайтанов И. О. Мыслящая муза. «Открытие природы» в поэзии XVIII века. М., 1989.

8 См.: Гаспаров М. JI. Об античной поэзии: Поэты. Поэтика. Риторика. СПб., 2000; Грабарь-Пассек М. Буколическая поэзия эллинистической эпохи // Феокрит. Мосх. Бион. Идиллии и эпиграммы. М., 1958; Попова Т. В. Буколика в системе греческой поэзии // Поэтика древнегреческой литературы. М., 1981; Фрейденберг О. М. Поэтика сюжета и жанра. М., 1997; Миф и литература древности. М., 1998.

9 Белецкий A.M. До icTopii «Дафшса I ХлоЬ> // Белецкий А. И. Собр. соч. В 5 т. Зарубежные литературы. T.5. Киев, 1966. С. 206−209.

10 Мокульский С. С. Пастораль // Литературная энциклопедия. М., 1934. Т.8.

11 Клейн И. Пути культурного импорта: Труды по русской литературе XVIII века. M., 2005.

12 Саськова Т. В. Пастораль в русской поэзии XVIII века. M., 1999. и исследования положении о том, что XVIII век имел «магнетическую притягательность» для века серебряного: «.знаменательная эпоха концов и начал была не только державно-монументальной, «петербургско-фальконетовской», но и «фарфоровой», пасторальной, грациозно-хрупкой."13.

К изучению пасторальной традиции, пасторальной образности обращались исследователи смежных дисциплин — музыковеды, искусствоведы, культурологи (И. Капустина, А. Коробова, Т. Ливанова, Д. Лихачев, И. Свирида, Д. Швидковский и др.).

Большую роль в исследовании пасторальной традиции в культуре и искусстве сыграли межрегиональные семинары, проводимые в Московском государственном открытом педагогическом университете им. М. А. Шолохова. И если первоначальной целью семинаров было объединение научных интересов специалистов, занимающихся литературной пасторалью (Г. Ермоленко, Н. Забабурова, Н. Осипова, Н. Пахсарьян Л. Сугай, Т. Фоминых и др.), то в последние годы наметилось желание организаторов семинара расширить границы пасторалистики за счет привлечения специалистов смежных областей: культурологов, искусствоведов, музыковедов, музееведов, философов (в их числе — А. Коробова, Л. Никифорова, Б. Соколов, В. Гаврин, М. Покачалов)14.

13 Там же. С. 150.

14 Ермоленко Г. Н. Пасторальные мотивы в творчестве Ж. де Лафонтена // Миф-Пастораль-Утопия: Сб. науч. трудов. М., 1998. С. 24−35- Традиции римской пасторальной поэзии в поэмах Н. Заболоцкого 1920;1930;х гг. // Пасторали над бездной: Сб. науч. трудов. М., 2004. С. 128−136- Сугай Л. А. Пастораль К. Сомова «Прогулка после дождя» (к вопросу об изобразительной пушкиниане и гоголиане // Пастораль в системе культуры: метаморфозы жанра в диалоге со временем: Сб. науч. трудов. М., 1999. С. 90−99- «Низменная буколическая жизнь»: гоголевская идиллия и ее интерпретаторы // Пастораль как текст культуры: теория, топика, синтез искусств. Сб. науч. трудов. М., 2005 С. 137−158- Фоминых Т. Н. Пасторальная традиция в комедии П. Муратова «Приключения Дафниса и Хлои» // Пастораль в системе культуры: метаморфозы жанра в диалоге со временем: Сб. науч. трудов. М., 1999. С. 112−123- Осипова Н. О. Пасторальные мотивы в русской поэзии первой трети XX века // Пастораль в системе культуры: метаморфозы жанра в диалоге со временем: Сб. науч. трудов. М., 1999. С. 100−112- Никифорова Л. В. Поиски смысла в легкомысленном рококо (пастораль как способ интерпретации истории интерьера) // Пастораль в театре и театральность в пасторали: Сб. науч. трудов. М., 2001. С. 30−39- Пасторальные сюжеты Китайского дворца в Ораниенбауме // Пастораль как текст культуры: теория, топика, синтез искусств. Сб. науч. трудов. М., 2005. С. 85−100- Забабурова Н. В. Принцип пасторализации в повести А. С. Пушкина «Барышня-крестьянка»: маски, роли, элементы драматической композиции // Пастораль в театре и театральность в пасторали: Сб. науч. трудов. М., 2001. С. 96−106- Разрушение пасторальных топосов в поэзии Вордсворта // Пасторали над бездной: Сб. науч. трудов. М., 2004. С. 55−60- Приходько И. С. Элементы пасторали в драме А. Блока «Роза и крест» //.

Специальные исследования, посвященные проблеме функционирования пасторальной традиции в русской художественной культуре начала XX века, только начинают появляться. Примечательно, что существующие в этой сфере литературоведческие исследования (Н. Осипова, Т. Саськова, JI. Сугай, Т. Фоминых, Е. Яблоков) демонстрируют культурологический подход к поставленным проблемам, что доказывает уникальность пасторали как общекультурного феномена. Безусловно, благодатная почва для этого была подготовлена целым рядом исследований художественной культуры и искусства этого времени. В их числе фундаментальный труд Г. Стернина15, монографии, касающиеся отдельных видов искусств (В. Красовская, Т. Левая, И. Пружан, А. Русакова, Д. Сарабьянов, В. Светлов и др.).

В целом, анализ литературы по данной теме показал, что интересы авторов сосредоточены в основном на изучении пасторали в контексте традиционных историко-культурных этапов, являющихся для нее «классическими» (Античность, Возрождение, XVIII век). Вне поля исследования ученых остаются те эпохи, которые, как правило, не считаются «пасторальными», — даже не потому, что пасторальный комплекс в них не представлен (он как раз обнаруживает культурную активность), а потому, что культурология испытывает здесь определенные источниковедческие сложности, трудности в методологических установках и т. д.

Научная новизна работы определяется малоизученностью избранной темы и состоит в обращении к комплексному культурологическому осмыслению проблемы, что позволило показать значимость и объективную закономерность присутствия пасторального компонента в русской культуре.

Пастораль в театре и театральность в пасторали: Сб. науч. трудов. М., 2001, С. 112−119- Яблоков Е. А. Злоключения советской пастушки (элементы пасторальной топики в пьесе А. Платонова «14 Красных избушек») // Пастораль в театре и театральность в пасторали: Сб. науч. трудов. М., 2001. С. 157−169- Пахсарьян Н. Т. «Свет» и «тени» пасторали в Новое время // Пасторали над бездной: Сб. науч. трудов. М., 2004. С. 3−10- Саськова Т. В. Пасторальные мечты у края бездны: цикл Ф. Сологуба «Свирель» // Пасторали над бездной: Сб. науч. трудов. М., 2004. С. 115−127- Зыкова Е. П. Пасторальное и демоническое в творчестве Колриджа // Пасторали над бездной: Сб. науч. трудов. М., 2004. С. 60−69- Синило Г. Н. Пастораль как жанр и мирочувствование у поэтов Пегницкого пастушеского ордера // Пастораль как текст культуры: теория, топика, синтез искусств. Сб. науч. трудов. М., 2005. С. 26−44. и др. 15 Стернин Г. Ю. Художественная жизнь России 1900;1910;х годов. М., 1988. начала XX века, а также проанализировать механизмы функционирования и трансформации «пасторального материала» в индивидуальных художественно-эстетических системах. В связи с этим данное исследование позволило впервые:

• выявить и аргументировать значимость обращения художественной культуры начала XX века к пасторальной традиции в контексте религиозно-философских и художественно-эстетических исканий эпохи;

• представить культурологический «срез» комплекса художественных текстов (живописных, театральных, хореографических, литературных), демонстрирующих интеграцию, освоение и трансформацию пасторальной традиции на уровне сюжетов, образов, мотивов, которые, в свою очередь существенно расширяют границы художественного языка культуры и его понимания;

• ввести в научный оборот малоизученные и неизученные материалы, включая периодику начала XX века и малоизвестные и неизвестные художественные тексты.

На защиту выносятся следующие положения:

1. Пасторальная традиция, совмещающая многогранность культурно-эстетического освоения жизни, проявляет свою феноменальную жизнестойкость и активность по отношению к различным сферам культуры и искусства. Восходя к древним культурным истокам, она сохраняет свое выражение и функционирование на всех этапах развития культуры. Русская культура начала XX века оказалась восприимчивой к пасторали, не закрепленной ни направлениями, ни историческими или национальными границами, что позволяет говорить об устойчивости «пасторальной модальности». Пастораль рассматривается в этом случае как метамодель культуры.

2. Пастораль, ориентированная на неомифологическую модель культурного сознания, претендует на роль универсального знакового комплекса культуры начала XX века, вырабатывая и трансформируя в разных ее проявлениях свою систему онтологических характеристик, мотивов и образов. Пасторальная модальность, апеллируя к сознанию и подсознанию, разуму и эмоциям, акустическим и визуальным способам подачи информации, является многоканальной системой, реализуясь в разных сферах культурного пространства эпохи — философии, литературе, музыке, изобразительном искусстве, различных сценических практиках.

3. Обращение к пасторальной традиции в русской культуре начала XX века определялось своеобразием мироощущения и мировосприятия данной эпохи, для которых были характерны утопичность, игровое начало, антиномичность, эсхатологизм, восходившие, в том числе, и к философским интуициям времени. В таком качестве она отвечала эпохе «большого синтеза» (М. Бахтин), ориентировалась на систему религиозно-философских, эстетических исканий, игровых моделей культуры, становясь центром художественных экспериментов во всех искусствах и художественно-стилевых течениях. В границах «пасторального кода» реализовывались основные доминанты переходного времени: предчувствие кризиса, гибель уходящей культуры, постоянное ожидание чуда, эскапистские тенденции. Картина мира моделировалась в соответствии с составляющими этого кода и включала религиозно-философскую и художественно-эстетическую разработку основных культурных моделей эпохиЗолотого века, Третьего Завета, жизни как театра, жизнетворчества и др. (Д. Мережковский, М. Кузмин, К. Сомов).

4. Пасторальный комплекс, включенный в систему культурфилософских и художественно-эстетических исканий, обнаруживает способность к философским обобщениям, полемике, культурной диалогичности, жанрово-видовой «амальгамности». В культурфилософской концепции Д. Мережковского (критическое эссе, предваряющее его перевод античного романа Лонга «Дафнис и Хлоя») открытость и динамичность пасторального кода делала его «проницаемым» для более широких проблем культуры: искусство и жизнь, варварство, культура и цивилизация, прошлое и будущее, Восток и Запад, язычество и христианство.

5. Сценическая практика, переживая в первые десятилетия XX века бум экспериментаторства, тяготея к универсальности, полиморфизму, историко-культурной памяти, оказалась восприимчивой к эстетическим установкам и художественным принципам пасторали (театральные опыты в сфере хореографии, сценическая практика Старинного театра, театров-кабаре «Привал комедиантов» и «Бродячая собака», Троицкого театра, Интимного театра и др.).

6. Инвариант пасторали, обладающий широким культурным охватом, дифференцировался в индивидуальных авторских экспериментахтам, где эти эксперименты не ограничивались узко художественными параметрами, а становились формой диалога, формирующего аксиологические установки как символизма, так и постсимволистской парадигмы культуры (творческое и эпистолярное наследие К. Сомова, живописные и сценические композиции В. Кандинского).

Теоретическая значимость исследования заключается в расширении теоретических представлений о специфике культурного диалога в условиях рецепции классического наследия в новом типе сознания, художественных формах и методахприменительно к художественной культуре начала XX века углубляется представление о феномене пасторальности как универсальной категории, открытой для различных художественных систем.

Практическая значимость работы. Основные результаты и выводы диссертации имеют значение для исследователей русской культуры начала XX века: искусствоведов, культурологов, философов. На основе предложенной методологии и методики подхода к проблеме возможно проведение подобных исследований по отношению к другим этапам истории культуры XX века. Основные положения диссертации могут быть использованы в учебном процессе (при подготовке общих курсов, спецкурсов и спецсеминаров), в музейной работе.

Апробация результатов исследования. Материалы и результаты диссертации обсуждались на кафедре культурологии и рекламы Вятского государственного гуманитарного университета и изложены в 7 публикациях.

Основные положения работы были представлены на международных научных конференциях: «Русская культура в текстах, образах, знаках 1913 года» (Киров, 2003) — «Повседневность как текст культуры» (Киров, 2005) — межрегиональных семинарах: «Пастораль как текст культуры: теории, топика, синтез искусств» (Москва, 2005 г.), «Историческая поэтика пасторали» (Москва, 2006).

Работа состоит из введения, трех глав, заключения и библиографического списка, включающего 266 источника. Объем диссертации — 171 страница.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Подводя итоги данного исследования, следует отметить, что изучение «пасторального опыта» в русской художественной традиции только начинается — здесь много спорных проблем, связанных в том числе с проблемой своего/чужого в развитии культуры, национальной фольклорной традицией, соотнесенностью с различными художественными направлениями, идеологическими доминантами, религиозной составляющей, текстами повседневного сознания, спецификой языковых процессов и т. д.

Не ставя своей целью показать полную картину освоения пасторальной традиции в художественной практике рассматриваемого периода, в данной работе показаны основные векторы ее функционирования и трансформации в художественной культуре начала XX века.

Решение поставленных в диссертации задач и предпринятый анализ различных текстов культуры приводит к следующим обобщениям и выводам:

1. Характер диалогичности русской культуры начала XX века, основной вектор общественно-исторических, религиозно-философских и художественно-эстетических исканий обусловили ее открытость различным культурным традициям прошлого, которые трансформировались в соответствии с ведущими тенденциями эпохи, ее ориентацией на синтез во всех его проявлениях — философии, искусстве, религиозных учениях и т. д. Пастораль в динамике этих процессов расширила свое значение как текста культуры. Совмещая многогранность культурно-эстетического освоения жизни, она проявляет свою феноменальную жизнестойкость и активность по отношению к различным сферам культуры и искусства. Русская культура начала XX века оказалась восприимчивой к пасторали, не закрепленной ни направлениями, ни историческими или национальными границами, что позволяет говорить об устойчивости «пасторальной модальности».

Восходя к древним культурным истокам, пастораль сохраняет свое выражение и функционирование на всех этапах развития культуры, проявляя себя как тему, жанр, мотив, особый тип модальности. При этом, апеллируя к сознанию и подсознанию, разуму и эмоциям, акустическим и визуальным способам подачи информации «пасторальный текст» является многоканальной системой, реализуясь в разных сферах культурного пространства эпохи — философии, литературе, музыке, изобразительном искусстве, различных сценических практиках — что придает ему статус метатекста.

2. Среди основных причин, способствующих актуализации пасторальной традиции в начале XX века, выделяются следующие:

• формирование и дальнейшая экспансия урбанистических тенденций в развитии социума, что определило в рамках неромантической модели сознания ностальгическое тяготение к природной идиллии, настроениям эскапизма, стремление восстановить некогда утраченную гармонию между природой и человеком;

• формирование новой модели сознания, для которой была характерна культурно-историческая антиномичность, «нравственно-эстетический плюрализм» (И. Кондаков), проявлявшийся в одновременном сосуществовании взаимно противоположных тенденций, определяющих характер освоения в том числе и пасторальной традиции: с одной стороны, ностальгический возврат к прошлому, с другой — актуализация утопических тенденций;

• театрально-игровое начало, включенное как в текст поведения, так и в текст творчества;

• влияние неоклассицизма, течения, сложившегося в конце XIXначале XX века и включавшего постоянное обращение к античной культуре как смысловому пространству своего самоосуществления.

3. В границах «пасторального кода» реализовывались основные доминанты переходного времени: предчувствие кризиса, гибель уходящей культуры, постоянное ожидание чуда, эскапистские тенденции. Картина мира моделировалась в соответствии с неомифологической составляющей этого кода и включала религиозно-философскую и художественноэстетическую разработку основных культурных моделей эпохи — Золотого века, Третьего Завета, жизни как театра, жизнетворчества и др.

4. Пасторальный комплекс, включенный в систему культурфилософских и художественно-эстетических исканий времени, обнаруживает способность к философским обобщениям, полемике, культурной диалогичности, жанрово-видовой «амальгамности». Так, в культурфилософской концепции Д. Мережковского обращение к пасторальным мотивам и образам формировало концепцию Третьего завета. При этом он в художественном творчестве выступает как религиозный философ и мыслитель (трилогия «Христос и Антихрист»). Историк-классик, а в теоретических и публицистических статьях — как художник (эссе-предисловие к роману Лонга «Дафнис и Хлоя»). Произведение античного автора оказалось одним из востребованных пасторальных текстов в русской художественной культуре начала XX века, а предисловие и перевод Д. Мережковского вдохновили многих представителей русского искусства этого времени на собственные интерпретации «Дафниса и Хлои» (В. Борисов-Мусатов, В. Кандинский, М. Фокин). Таким образом, «пасторальные отражения» Д. Мережковского во многом определили направление художественных исканий эпохи в различных сферах культурылитературе, театре, хореографии, живописи.

5. Наиболее «открытой» для пасторальной жанрово-стилевой традиции сферой была русская сцена начала XX века, которая стала площадкой для множества экспериментов (как философского, так и художественно-эстетического плана). Именно театр в полной мере реализовал на своих подмостках идею культурного синтеза во всех его проявлениях. — связи искусств, их жанров и стилей, соединения высокого и низкого, элитарного и массового, праздничного и повседневного. При этом формы диалога драматургии и театра с пасторальной традицией отличались многообразием и сложностью — от прямой ориентации на пасторальную символику и пасторальный текст посредством стилизации — до практики режиссерскосценографических интерпретаций драматургии, не связанной с сюжетами и мотивами пасторали.

6. «Пасторальный текст» в русской художественной культуре начала XX века включался не только в систему художественно-эстетических экспериментов в сценической практике в целом, но и получал оригинальные репрезентации в индивидуальных авторских системах. Включаясь в концепцию «жизнетворчества», пастораль определяет вектор художественных исканий К. Сомова — как в типе мирочувствования, так и в специфике освоения пасторальной образности в художественном творчестве, в том числе и в прикладных его видах. Экспериментальный характер творчества В. Кандинского начала XX в. («импровизации» и особенно сценическая композиция «Дафнис и Хлоя») свидетельствует об особенностях художественно-философской рецепции трансформации мифологических сюжетов и образов пасторали в соответствии с теоретическими взглядами художника и установкой на идею «синтетического искусства».

Данное диссертационные исследование позволяет расширить теоретические представления о специфике культурного диалога в условиях рецепции классического наследия в новом типе сознания. Инвариант пасторали в этом аспекте, обладая широким культурным охватом и одновременно являясь предметом индивидуальной художественно-интеллектуальной рефлексии, не ограничивался в своем проявлении узко художественными целями, а становился формой диалога, формирующего аксиологические установки культуры в целом.

7. Обращение к поставленной в диссертации проблеме открывает широкие возможности для ее дальнейшего научного освоения. В числе перспективных направлений могут быть обозначены следующие:

• наблюдения над характером представленности пасторального начала в литературе и конкретных видах искусства (культура XX века представляет для этого огромные возможности);

• исследование «пасторального кода» в текстах повседневности, дизайнерских практиках, моде, украшениях и т. д.;

• выявление и изучение пасторальной образности в иных текстах культуры — политическом, идеологическом, ритуально-мифологическом, религиозном, социокультурном (на уровне субкультурных моделей, например), PR-технологиях, СМИ, рекламе и т. д.