Проблема постметафизического стиля мышления в западной философии второй половины 20-го — начала 21-го века

I. Общая характеристика работы.

Проблема формирования постметафизического стиля мышления является одной из центральных в современной западной философии, оказывая существенное влияние на развитие общего стиля теоретизирования в социально-гуманитарных науках. Ее исследование важно для осознания особенностей концептуального базиса современного философского мировоззрения и оснований науки. Интерес к ней обусловлен тем, что вопросы, вызванные к жизни изменениями в теоретической мысли, находят отражение в культуре и практике современного общества. В процессе приобщения российской культуры к современным векторам мировой мысли всё более возрастает актуальность изучения проблемы постметафизического способа теоретизирования в философии второй половины 20-го — начала 21-го века.

Актуальность темы

исследования. Рассмотрение взглядов представителей современной западной философии на проблему постметафизического стиля мышления предполагает выяснение основных стратегий ее обсуждения, сложившихся в границах различных вариантов постмодернистской мысли и в сочинениях ее оппонентов, которые также разделяют платформу преодоления наследия классической метафизики. Их анализ дает возможность глубже понять сущность, мировоззренческую направленность и основания каждого из этих направлений, выявить их отношение к классической западноевропейской и постклассической философии. Это создает основу для понимания специфики возникшей на фоне стремительных изменений в современном мире неклассической трактовки задач и оснований философского знания, вызванных к жизни становлением постметафизического стиля мышления.

Обращение к дискуссии об основаниях метафизики и постметафизической мысли, ведущейся в сочинениях представителей современной, западной философии, позволяет подойти к выявлению возможных эпистемологических, методологических, аксиологических и деонтологических снований рассмотрения этой проблемы. В границах изучения их воззрений становится явной необходимость синтеза полярных точек зрения, выдвигаемых с различных позиций истолкования движения от метафизических оснований, бывших базисом философии Нового Времени, к идеям неклассической постметафизической мысли, а также эпистемологического механизма уточнения содержания этого перехода в перспективе меняющейся социальной ситуации.

В нашей стране появляется всё больше работ как теоретическо-философской направленности, так и публицистических и художественных произведений, явно и неявно опирающихся на последние достижения современной постметафизической мысли. Более глубокое изучение проблемы постметафизического стиля философствования должно помочь более полной культурной интеграции России в мировой сообщество.

Диссертационное исследование имеет педагогическое значение, поскольку сформулированные в его рамках выводы могут найти применение в преподавании целого ряда социально-гуманитарных наук, таких как история философии, социальная философия, политология и других университетских дисциплин.

Степень разработанности проблемы. Проблема постметафизического стиля мышления фактически возникает еще в 19 веке, в творчестве младогегельянцев, критически переосмысливших идеи Г. В. Ф. Гегеля, и получает мощный импульс на рубеже 19−20 веков, после работ Ф. Ницше. Современные дискуссии, идущие в русле проблемного поля ее обсуждения, непосредственным образом обращены к теоретическому наследию И. Канта, Г. В. Ф. Гегеля, Ф. Ницше, М. Хайдеггера, Э. Гуссерля, представителей экзистенциализма и герменевтики, различных версий неопозитивизма и постпозитивизма, неомарксизма, структурализма и постструктурализма, а также иных школ философии 20-го века. Они отталкиваются от богатого опыта обоснования классической метафизики и противопоставляют ей новые мыслительные сценарии философствования, постепенно набирающие силу и убедительность в современном контексте.

В имеющейся отечественной и зарубежной литературе, освещающей дискуссию по проблеме метафизики и постметафизики, проанализированы отдельные аспекты, сопряженные с предложенными западными авторами теоретическими системами постметафизического мышления. Прежде всего, следует отметить в данной связи труды Н. Автономовой, Б. Губмана, П. Гуревича, Е. Гурко, Ю. Давыдова, И. Ильина, В. Иноземцева, И. Касавина, Б. Маркова, JL Марковой, Н. Мотрошиловой, Д. Новикова, Е. Петренко, А. Рыбаса, Б. Соколова, И. Фарман, В. Фурса, Н. Юлиной и других авторов, в которых показана теоретико-методологическая полярность философских стратегий метафизического и постметафизического мышления, а также разновидностей последнего, из которых наиболее важными оказываются, с одной стороны, различные постмодернистские учения, с другой женеотрансценденталистские и неомарксистские подходы1. Их изучение.

1 См.: Автономова Н. Деррида и грамматология // Деррида Ж. О грамматологии / Пер. с фр. и вступит, статья Н.Автономовой. М., 2000; Губман Б. Л. Современная философия культуры. М., 2005; Гуревич П. С. Философия человека. М., 1999. Ч.1. Гурко Е. Деконструкция: тексты и интерпретация. Минск, 2001; Давыдов Ю. Н., Роднянская И. Б. Социология контркультуры. М., 1980; Ильин И. П. Постструктурализм. Деконструктивизм. Постмодернизм. М., 1996; Ильин И. П. Постмодернизм от истоков до конца столетия: эволюция научного мифа. М., 1998; Иноземцев В Л. Современный постмодернизм. // Вопросы философии, 1998, № 9- Касавин И. Т. Текст. Дискурс. Контекст.

Введение

в социальную эпистемологию языка. М., 2008; Марков Б. В. Мораль и разум. // Хабермас Ю. Моральное сознание и коммуникативное действие. СПб, 2006; Маркова JI.A. Постмодернизм в науке, религии и философии. // «Философия науки», 2001, № 3- Мотрошилова Н. В. О лекциях Ю. Хабермаса в Москве и об основных позволяет выделить основные парадигмы обсуждения темы современной постметафизической философии, сложившиеся в формате дискуссии второй половины 20-го — начала 21-го века.

Особую группу составляют исследования, в которых освещаются теоретико-методологические платформы подходов к проблеме постметафизического стиля мышления, предложенные в концепциях философов-постмодернистов. Это публикации Н. Автономовой, 3. Баумана, О. Вайнштейна, Б. Губмана, Е. Гурко, П. Козловски, А. Колесникова, В. Лекторского, Н. Маньковской, JL Марковой, Д. Новикова, Н. Юлиной, К. Решке и др.2 понятиях его концепции // Хабермас Ю. Демократия. Разум. Нравственность. М., 1992; Новиков Д. Джанни Ваттимо: «Верю, что верю» // «Художественный журнал», 2006, № 63- Петренко E.JI. Ю. Хабермас размышляет о модерне // Хабермас Ю. Философский дискурс о модерне. М., 2003; Рыбас А. Е. Рорти и Ницше: спор об истине. // Рабочие тетради по компаративистике. Гуманитарные науки, философия и компаративистика. СПб, 2003; Соколов Б. Г. Маргинальный дискурс Деррида. М., 1996; Фарман И. П. Социально-культурные проекты Юргена Хабермаса. М., 1999; Фуре В. Н. Социальная философия в непопулярном изложении. Вильнюс, 2006; Юлина Н. С. Ричард Рорти: разговор «через эпохи», «в эпохе» и историография философии. // «История Философии», 1997, № 1.

2 См.: Автономова Н. Урок письма. // «HJIO», 2005, № 72- Бауман 3. Спор о постмодернизме // «Социологический журнал», 1994, № 4- Вайнштейн О. Б. Постмодернизм: история или язык? // «Вопросы Философии», 1993, № 7- Губман Б. Л. Ценностные основания иудео-христианского мировоззрения и философия истории постмодерна. // Ценностный дискурс в науках и теологии. М., 2009; Гурко Е. Деконструкция: тексты и интерпретация. Минск, 2001; Козловски П. Культура постмодерна. М., 1997; Колесников А. С. Декарт и постмодернистское «возрождение» субъекта // Мысль. Вып. 2.

К числу работ, предлагающих рассмотрение некоторых аспектов обсуждения проблемы постметафизического стиля мышления в парадигмах неомарксистской и неотрансценденталистской философии, относятся труды Р. Бернстина, А. Гайды, Ю. Давыдова, Б. Маркова, Н. Мотрошиловой, А. Назарчука, Е. Петренко, И. Фарман, В. Фурса, С. Чукина, Р. Райеса, П. Теобалделли, Ф. Уолша, К. Уайта и др.3.

СПб., 1998; Лекторский В. А. Эпистемология классическая и неклассическая. М., 2001; Маньковская Н. Б. Эстетика постмодернизма. СПб., 2000; Маркова Л. А. Постмодернизм в науке, религии и философии. // «Философия науки», 2001, № 3- Новиков Д. Катарсис и Кенозис. // Ваттимо Д. После христианства. М., 2007; Юлина Н. С. Очерки по философии в США. М., 1999; Raschke Carl. The weakness of God. and of theological thought for that matter: Acta est Fabula Plaudite. Journal for cultural and religious theory vol.8 no. l (Winter 2006). P. 1−9.

3 См.: Гайда A.B., Вершинин C.E., Шульц В. Л. Коммуникация и эмансипация: критика методологических основ социальной концепции Ю.Хабермаса. Свердловск, 1998; Давыдов Ю. Н. Критика социально-философских воззрений Франкфуртской школы. М., 1977; Марков Б. В. Мораль и разум. // Хабермас Ю. Моральное сознание и коммуникативное действие. СПб, 2006; Мотрошилова Н. В. О лекциях Ю. Хабермаса в Москве и об основных понятиях его концепции // Хабермас Ю. Демократия. Разум. Нравственность. М., 1992; Назарчук А. В. Этико-социальные доктрины К.-О. Апеля и Ю. Хабермаса (анализ методологических оснований). Диссертация на соискание ученой степени кандидата философских наук. 1996; Петренко Е.Л. Ю. Хабермас размышляет о модерне // Хабермас Ю. Философский дискурс о модерне. М., 2003; Фарман И. П. Социально-культурные проекты Юргена Хабермаса. М., 1999; Фуре В. Н. Философия незавершенного модерна Юргена Хабермаса. Минск, 2000; Чукин С.Г. Ю. Хабермас versus А. Макинтайр: к вопросу об основаниях современного философствования. // Размышления о философии на перекрестке второго и третьего тысячелетий.

Вместе с тем, в существующей научной литературе до сих пор не сложилось целостного теоретического осмысления дискуссии, инициированной главными направлениями современной западной философии по проблеме формирования и развития постметафизического стиля мышления и его противостояния метафизике. Недостаточная теоретическая разработанность и практическая значимость этой проблемы обусловили выбор темы исследования, объектом которого является совокупность теоретических представлений западной постмодернистской, неомарксистской и неотрансценденталистской философской мысли второй половины 20-го — начала 21-го века, а предметом — дискуссия по проблеме обоснования различных вариантов постметафизического стиля мышления, ведущаяся ее представителями.

Цель и задачи исследования

Целью диссертации является историко-философский анализ дискуссии представителей западной философской мысли второй половины 20-го — начала 21-го века по проблеме развития и обоснования постметафизического стиля мышления. Достижение поставленной цели предполагает решение ряда задач:

— Рассмотреть подходы к проблеме постметафизического мышления, сложившиеся в границах постструктурализма, неопрагматизма, философской.

Сборник к 75-летию профессора М. Я. Корнеева. Серия «Мыслители». Выпуск 11. СПб, 2002; Bernstein R. The New Constellation. Cambridge, 1995; Reyes Ramon C. Karl-Otto Apel’s Discourse Ethics. [Электронный ресурс] / Reyes Ramon С. — эл.данн. — [Б.м. 2008] -http://www.admu.edu.ph/files/3/01Reyes.pdfTeobaldelli P. On Meaning in Semiotics and Philosophy: Karl-Otto Apel’s Semiotic Turn. // Applied Semiotics/Semiotique Appliquee, Issue № 5, 1998; The Cambridge Companion to Habermas. Ed. By K. White. Cambridge, 1995; Walsh Ph. Scepticism, modernity, and critical theory. N.Y., 2005. герменевтики и других направлений современной постмодернистской мысли, а также неотрансцендентализма и неомарксизма;

— Предложить анализ особенностей постметафизической мысли в философии деконструктивизма Ж. Деррида;

— Изучить видение задач постметафизического мышления при осмыслении современной социокультурной ситуации и горизонтов науки в неопрагматизме Р. Рорти;

Выявить характерные черты христианско-герменевтического варианта философии постмодернизма Д. Ваттимо;

Раскрыть сущность неомарксистской трактовки природы постметафизики в теории коммуникативного действия, предлагаемой Ю. Хабермасом в качестве альтернативы постмодернистским теоретическим воззрениям;

Проанализировать концепцию постметафизики в неотрансценденталистской философии К.-О. Апеля.

Источниками исследования являются произведения Д. Ваттимо, Ж. Деррида, Р. Рорти, Ю. Хабермаса, К.-О. Апеля и других участников дискуссии по проблеме постметафизического стиля мышления, ведущейся в западной философской мысли второй половины 20-го — начала 21-го века. К числу источников следует также отнести произведения философов античности, Нового времени и современности, обсуждаемые в их сочинениях. Источниковая база диссертации включает также новейшие исследования современных западных авторов, посвященные изученшо воззрений представителей западной философской мысли второй половины 20-го — начала 21-го века на проблему обоснования и развития постметафизического стиля мышления.

Методологические основы исследования. Применяемые методы исследования определены особенностями темы. В диссертационной работе используется герменевтическая методология, проблемно-тематический способ анализа и изложения материала. При ее написании применялись структурный, структурно — функциональный, исторический и сравнительноисторический методы.

Структура диссертации и ее основное содержание. Работа состоит из введения, двух глав, заключения и списка литературы. Общий объем диссертации — 183 страницы.

Заключение

.

Анализ материала, проведенный в диссертации, позволяет сделать следующие выводы:

1. Мыслители, представляющие различные направления западной философии, солидарны в том, что современная мысль характеризуется постметафизическим способом рассмотрения основных философских проблем. Они полагают нецелесообразным и невозможным возврат к прежним представлениям о человеке, обществе и мире, которые предлагались философией сознания Нового времени. Схожие общие выводы артикулируют как мыслители, представляющие различные школы постмодернистской философии, так и философы неомарксистского и неотрансценденталистского направлений. Эти идеи проистекают из широкой I и разнообразной критики традиционных основ мышления метафизики. К числу последних, прежде всего, можно отнести теоретические идеи онтологии, составляющие основу античной и средневековой метафизики, а также центральные утверждения классической философии Нового времени, опирающиеся на уверенность в силе философской мысли, позволяющей постигать базовые формы сознания, определяющие мировидение субъекта. Мышление метафизики в качестве отправной точки принимает возможность конструирования цельной гносеологии, способной раскрывать главные характеристики субъект-объектной взаимосвязи, а также указывать пути постижения истины. На этой основе выстраиваются и всеохватные модели видения историко-социального развития в свете линейного прогресса. Постметафизическая мысль, критикуя названные установки классической метафизики, переходит к иному, коммуникативно ориентированному философскому теоретизированию. Согласно ему, весь спектр теоретико-мировоззренческих проблем целесообразно рассматривать только в формате взаимосвязей субъектов. Происходит отказ философии от абсолютистских притязаний, появляется стремление ее к посредничеству между различными культурными сферами. Философы осознают, что создаваемые ими идеи историчны и неотделимы от контекста. Как следствие такой перспективы, признаются контекстуальными онтологические, эпистемологические, методологические и ценностно-нормативные стандарты теоретизирования. Вопрос об основаниях принимаемых конвенций и возможностях их рационального оправдания обладает значительным дискуссионным потенциалом, который реализуется в спорах радикальных постмодернистов и их оппонентов. Их диалог демонстрирует актуальность традиционной метафизической проблематики и необходимость ее переосмысления в рамках новых платформ философствования. Современная мысль порождает такой феномен, как светские и религиозные варианты «критической» метафизики, которая нацелена на возрождение критически фундированных стереотипов метафизического теоретизирования.

Метафизический способ мышления не только подвергается атакам философской критики, но и разрушается в результате изменений, происходящих в современном обществе. Мышление современного человека, формирующееся под влиянием таких особенностей современной культуры, как многополярность, сложность взаимосвязей, мозаичность, становится во многом релятивным, склонным предпочесть теоретические и практические конвенции, нацеленные на достижение искомых целей. Культура информационного общества характеризуется диалогичностью, стимулирующей идею важности достижения интерсубъективного понимания и согласия при взаимодействии представителей различных социальных групп, субкультур, наций и т. д.

При этом в настоящее время нет единой точки зрения на современное состояние постметафизического стиля мышления и на возможные перспективы его будущего развития, которую разделяли бы представители различных направлений теоретической мысли. Ведется немало дискуссий по вопросам онтологических допущений, наличествующих в культуре, а также эпистемологических и методологических стандартов мышления. Участники этих обсуждений — философы-постмодернисты и их оппоненты неомарксистского и неотрансценденталистского направлений, а предметом дискуссий являются ценности и нормы, необходимые для поддержания межчеловеческой коммуникации и индивидуального существования. Мыслители, придерживающиеся традиций неотрансценденталистской и неомарксистской мысли, полагают необходимым в ходе дискуссий оставаться в рамках рациональности, учитывая изменения, связанные с переходом от метафизической традиции к постметафизическому дискурсу современности. В то же время философы постмодерна предпочитают обосновывать свои взгляды, нередко прибегая к методам, заметно отличающихся от традиционных рационально-логических процедур и связанных с литературно-творческими методами убеждения.

2. Жак Деррида, важнейший из идеологов современных школ деконструктивизма, в своих трудах формулирует наиболее радикальный из существующих постмодернистских взглядов на проблему метафизики и постметафизики. Его программа деконструкции формируется благодаря влиянию идей Ф. Ницше, Э. Гуссерля, М. Хайдеггера, Ж.-П. Сартра, Э. Левинаса, представителей лингвистической философии, марксизма и неомарксизма, структурализма и других философских направлений современности. Полемизируя с метафизическим стилем философствования, Деррида ведет принципиальную критику европейскую фоно-лого-центристскую мысль и деконструирует ее основания. Для решения этих задач им создается грамматология, ключевым моментом которой является учение о письме, воплощающего в себе основы всех форм культурной деятельности. С помощью инструментария грамматологии становится возможно осуществлять деконструирование разнообразных знаково-семиотических культурных систем, а также проводить генеалогический анализ, способный выявлять их властный потенциал. Именно посредством деконструктивистского анализа текстов культуры осуществляется противодействие власти метафизических систем. Деррида полагает, что разрушить властные притязания метафизики возможно путем раскрытия ее фоно-лого-центристских основ. Анализируя метафизику, он утверждает, что деятельность деконструкции приводит к обновлению критического философского универсализма. Деконструкция, по мысли Деррида, является постоянным процессом «переговоров» с разнообразными традициями культуры. В ходе «переговоров» становится возможным нахождение приемлемого на настоящий момент решения теоретико-культурных проблем. Деконструктивизм Деррида критикуется за неубедительность идеи сохранения за философским знанием универсалистского статуса при одновременной радикальной критике классической традиции метафизики. Таким образом, проблема взаимосвязи деконструктивизма с классической философской мыслью остается неразрешенной.

Анализ условий и способов возможного диалога между различными культурами занимает немалое место среди интересов Деррида. Однако он не артикулирует рациональные условия его осуществления. Основой внерационального понимания и инструментом согласия различных культур может, по мысли философа, служить понятие «дара» (дарения, безвозмездной отдачи), вводимое им в своих поздних трудах. При этом Деррида сомневается в ценности рационально-логических способов достижения консенсуса, критикуя их за опасность возобладания в них логоцентристских интенций, желающих контролировать использование знаковых систем. Он указывает на уникальность культурных текстов и сложность адекватного перевода с одних языков на другие, связанную с бесконечным порождением новых текстов в результате переводческой работы. Деррида признает важнейшую роль философии в событии освобождения мира культуры от преимущественного влияния единой идеологии и способа познания мира. Кроме этого, философия должна обогащать жизненный мир культуры новыми смыслами и значениями.

Деррида, критикуя фоно-лого-центризм классической метафизики, не дает ответа на вопрос о возможности философствования после отказа от важнейших мировоззренческих установок, традиционно обнаруживаемых европейской мыслью в самосознании субъекта. Остается непроясненной проблема сохранения универсализма философии, принявшей доктрину деконструкции, так как в системе мысли Деррида отсутствуют необходимые эпистемологические условия реализации этой программы. По мысли философа, целесообразно объединение философского дискурса с литературным, в то же время не следует их смешивать. Деррида не проясняет условия такого синтеза, который позволил бы сохранить специфику философского дискурса.

3. Ричард Рорти, философские идеи которого находятся в границах мысли неопрагматизма, выдвигает важную постметафизическую программу. В своих трудах он синтезирует идеи Ч. С. Пирса, Д. Дьюи, JI. Витгенштейна, У. Куайна, Д. Дэвидсона, Т. Куна, П. Фейерабенда, Ф. Ницше, М. Хайдеггера, Ж.-П. Сартра, Х.-Г. Гадамера, Ж. Деррида и других авторов. Кроме того, Рорти рассматривает теоретическую значимость литературной традиции 20-го века на примерах произведений антиутопической прозы от В. Набокова до Д. Оруэлла. Он активно критикует метафизику сознания Нового времени, особо выделяя ее понимание процесса познания. По мнению философа, классическая новоевропейская гносеология не только изначально содержит противоречия и спорные постулаты, но и, главное, неадекватна в ситуации современного постметафизического дискурса. Метафизическая философия сыграла в модерное время важную роль в деле социальной и личной эмансипации, однако теоретико-философская мысль больше не должна претендовать на статус мета-науки, легитимирующей деятельность иных научных дисциплин. Рорти указывает на интерес к особому положению человека в современном мире, проявляющийся в признании историчности дискурса и уникальности ситуаций языковой коммуникации. Важнейшие требования, предъявляемые философом к постмодерному обществу — это воспитание либерально-ироничного отношения к наблюдаемой реальности и особый акцент на ценности человеческой солидарности. Рорти придает большое значение интерсубъективному аспекту рождения частных представлений о мире, полагает важным нивелирование универсалистских притязаний философии, обосновывая целесообразность ее перемещения в область литературы. При этом философия, становясь «голосом в разговоре человечества», сможет вступать в диалог с другими видами дискурса. Система Рорти, несмотря на принятие аксиом философии постмодерна, определенно выражает западное миросозерцание, и, обладая притязанием на истинность, по-прежнему остается в рамках метафизической философии. Это является причиной противоречий, присущих предложенному им идеалу либерального иронизма.

Рорти формулирует собственное видение реальности, доступной только посредством интерсубъективных коммуникативных связей, раскрывать которые и призвана новая философия, освобожденная от взгляда на мир, присущего классической метафизике. Такая стратегия является результатом развития двух тенденций философствования, проявляющихся в современной западной мысли — сциентистско-позитивистской и антропологической. Культурный мир понимается обеими названными ветвями современной западной философии как прежде всего определяемый языком и уникальный результат истории. Всеобъемлющие метафизические конструкции не могут устоять перед духом иронизма, порождаемого тенденциями современного общества и декларирующего случайность культурной ситуации. Рорти полагает, что такое видение современного мира способствует нахождению новых сторон человеческой свободы и солидарности. Свобода от предрассудков и возможность жить согласно личным желаниям — таковы, по его мнению, важнейшие особенности идеального общества будущего. Человек такого общества становится либеральным ироником, характеризующим свои воззрения и ценности как случайные и историчные, но в то же время считающим их наилучшими.

Философия, ставшая литературным дискурсом, приближает названный идеал, распространяя идеи либерального иронизма. При этом она неизбежно действуя внерациональным путем, так как постметафизическая критика обнажила ограниченность рациональности европейского типа. Кроме того, понимание лимитировано различиями языковых систем и практик, а также невозможностью создания адекватного «метаязыка» из-за потери связи между языком и реальностью. По мысли Рорти, в современной ситуации единственным критерием оценки целесообразности предпочтения определенных философских систем становится неприязнь жестокости и способность сострадать субъектам как можно большего числа разнообразных культур и дискурсов.

Философ разграничивает жизнедеятельность на ее публичную и приватную сферы, что, по его мысли, позволяет согласовывать необходимые общественные правила поведения с реализацией свободы самоопределения. В публичной сфере следует соблюдать правила и нормы культуры, к которой принадлежит субъект, в приватной же может происходить осуществление свобод индивида, ограниченных исключительно его личными пристрастиями и желаниями. Кроме того, философия как литературный дискурс, по мнению Рорти, способна помочь расширению кругозора либерального ироника, увеличения его мультикультурных знаний и, в итоге, формированию неповторимого «приватного словаря» каждого субъекта.

4. Джанни Ваттимо в рамках стратегии постмодернизма объединяет в своей системе установку герменевтической мысли с традициями христианской философии, как ортодоксальной, так и еретической. Он следит за происходящим в современном мире обновлением прежних верований и распространением новых. Многополярность, мультикультурность и децентрированность современного общества получают в постмодерной философии Ваттимо положительную оценку. Дискурс постсовременного общества, лишающий актуальности идеал всеобщей истории и общеобязательных эстетических норм, имманентно опровергает системы метафизики. Проблема моральных норм при этом остается непроясненной. Всеобщность коммуникации и переплетенность информационных взаимосвязей, приводящие к ослаблению чувства реальности, выделяются в философии Ваттимо как важнейшие признаки, характеризующие новое общество. Определяя постсовременный тип мышления, Ваттимо оперирует термином «ослабленная реальность». Средства массовой информации ежеминутно доносят до потребителей всевозможную информацию, состоящую из множества утверждений, каждое из которых настолько же правдоподобно, насколько спорно. Таким образом на деле осуществляется мысль Ницше о проблематичности разделения истины и мнения. В результате этого явления каждый субъект имеет возможность считать свое собственное мнение истиной, не требующее обоснований и легитимной наравне со всеми остальными. Указывая на насилие, неизбежно творимое церковью, выдвигающей метафизическую претензию на обладание конечной истиной, Ваттимо осуждает все формы институализации религии, полагая, что это искажает суть изначального христианского учения. Отказавшись от абсолютизации истины и акцентируя свою толерантность, христианство может занять свое место в постмодерном обществе и осуществить свое призвание стать всемирной религией.

По мысли Ваттимо, реальность как таковая недоступна анализу, поэтому философский дискурс должен обсуждать только ее интерпретации. В то же время, говоря о собственных мнениях как о фактах, философ не всегда соблюдает эту установку. Разделяя с Деррида и Рорти признание важнейшей роли языка и гуманитарных наук в постсовременном обществе, Ваттимо в то же время высоко оценивает потенциал ценностей религиозной веры. В постсовременном мире, освобождающемся от ограничений метафизики, появляется возможность для развития новой религиозности, способной объединять людей на основе увеличения взаимопонимания между ними и актуализировать смысл их жизни. Очерчивая границы постметафизической религии и декларируя ее максимальную близость к изначальному замыслу учения Христа, мысль Ваттимо в целом остается в рамках постмодерной философии. При этом с точки зрения традиционного христианства идеи философа в значительной степени противоречат догматике и сути вероучения. В частности, заявляя, что современный человек о самом факте наличия собственной веры может говорить лишь предположительно, философ констатирует отсутствие веры в ее традиционном понимании. В мире современного человека присутствуют лишь интерпретации.

В качестве нормативной установки и критерия, позволяющего классифицировать и выделять предпочтительные мнения из множества интерпретаций, философия Ваттимо принимает «подлинность», или «дереализацию», которая требует от участников коммуникации взаимного принятия всерьез друг друга и произносимого ими. Подлинности противопоставляется «метафизическое» стремление оценивать субъектов и дискурсы с точки зрения поиска единственной истины. Однако критерий дереализации может оказаться недостаточен в случае необходимости нахождения интерсубъективного консенсуса. В качестве дополнительного критерия Ваттимо использует христианскую добродетель милосердия, следование которой помогает интерсубъективному пониманию в случае конфликта ценностей и дискурсивных систем. Соглашаясь с некоторыми идеями Хабермаса, итальянский мыслитель в то же время озвучивает иной, оптимистический взгляд на постсовременное общество, полагая его самопрозрачным и, несмотря на сложность связей и структуры, в принципе доступным для анализа и интерпретаций.

5. Юрген Хабермас, наиболее значительный представитель мысли неомарксизма и один из главных теоретиков либеральной ветви философии «Франкфуртской» школы, дискутируя с постмодернистами, формулирует собственную версию постметафизической философии. В отличие от представителей постмодерной мысли, он не считает, что «проект Модерна» в современной ситуации потерял актуальность. Напротив, считая основные достижения Просвещения по-прежнему актуальными, он стремится дать им новое прочтение, способное соединить их с идеями постметафизической философии. По мнению Хабермаса, в постсовременном мире есть место и для наследия классической немецкой философии. В первую очередь, это относится к идеям Канта, которые, на его взгляд, более актуальны в ситуации постсовременности, чем философское наследие Гегеля. Кроме того, высоко оценивая практически-преобразовательную направленность философских учений, Хабермас актуализирует мысль марксизма. Вместе с тем он не закрывает глаза на принципиальные изменения разнообразных аспектов философского знания. Важное место в его трудах занимает критика систем традиционной философии и их обсуждение в контексте постметафизической ситуации. Принципиальное отличие интерсубъективной коммуникации Хабермаса от «разговора человечества» Рорти состоит в требованиях нормативных оснований и присутствии этических интенций. Выдвигаемые им критерии правильности претендуют лишь на интерсубъективную значимость и не могут сравниться по силе с объективистскими требованиями метафизической философии. Однако они не произвольны, являясь результатом свободной дискуссии участников коммуникации, оперирующими рационально обоснованными аргументами.

Хабермас положительно оценивает отказ от исходных положений метафизической философии Нового времени, полагая это важным шагом к построению альтернативного способа философствования. Однако для преодоления наследия новоевропейской метафизики сознания и субъект-центрированного мировидения необходимы целенаправленные усилия. Хабермас отмечает, что многие мыслители постмодерна критикуют философию Нового времени, одновременно основывая свои системы на концептах метафизики. Он считает необходимым, не ограничиваясь указаниями на многополярность современного общества и несоизмеримость дискурсов, стремиться обнаруживать основания коммуникации, имеющие интерсубъективную значимость. Для этого Хабермас создает теорию коммуникативного действия, предназначенную для поиска возможности взаимодействия и понимания участников интеракций в ситуации отсутствия абсолютных оснований правильности и истинности. Такая, возможность может реализовываться путем обращения к интерсубъективно значимым притязаниям на истинность, правильность и правдоподобность высказываний. Чтобы гарантировать свободу коммуникативного взаимодействия, рациональные обоснования, выдвигаемые участниками дискурса, должны подчиняться названным притязаниям.

Обеспечение наиболее полного взаимопонимания между разными областями знания, а также между экспертными культурами и миром повседневности, является, по мнению Хабермаса, основной задачей философского знания. Его философская система не учитывает наличие трансцендентного опыта, но, называя современную эпоху «постсекулярной», не отвергает возможность диалога с различными формами религиозного дискурса. Философское знание, существуя наравне с науками и с религией, вступает в диалог и стремится обеспечивать взаимопонимание между ними.

Философия Хабермаса подвергается критике последователей мысли постмодерна за неактуальность и устарелость ее основных идей. Они обвиняют немецкого философа в игнорировании многообразия современного общества и плюрализма ценностных критериев в нем, принесении их в жертву поиску надсубъективных оснований. По их мнению, Хабермас возрождает стереотипы метафизики. Его теория критикуется также К.-О. Апелем, указывающим на необходимость наличия отсутствующих в ней трансцендентально-прагматических оснований. Хабермас, в свою очередь, симметрично критикует постмодернистскую философию за неоконсерватизм и антимодерность, а также за необоснованный радикализм. Не соглашаясь с замечаниями Апеля, он считает основания теории коммуникативного действия достаточными для создания сбалансированного постметафизического взгляда на мир.

6. Карл-Отто Апель представляет трансцендентально-герменевтический вариант постметафизической мысли, относящийся к неотрансценденталистскому крылу современной западной философии. Возражая Декарту, утверждающему независимость мышления от языка, и не соглашаясь с Витгенштейном, стремящимся создать «универсальный язык» на основе системной модели, он указывает на универсальные основы всякой языковой коммуникации. Не принимая идеалистические варианты обоснования правильности и истины, Апель в то же время считает недостаточным рационально обоснованный критерий интерсубъективного признания. По его мнению, поиск трансцендентальных оснований, обосновывающих любой дискурс, необходим для реализации успешного понимания в процессе коммуникации субъектов. В качестве таких оснований, по мысли Апеля, могут выступить правила аргументации и нормы идеальной коммуникации, являющиеся необходимыми предпосылками любого дискурса и условиями возможности диалога в целом. Высказывания могут претендовать на обладание четырьмя универсальными характеристиками, формулировку которых он берет у Хабермаса: это осмысленность, истинность, правдоподобие и правильность. По Апелю, на признание общеобязательности названных правил аргументации указывает сам факт постановки вопросов о философском обосновании нормативной стороны коммуникации. Он полагает, что эти правила тем самым могут быть охарактеризованы как изначальные, и их правомерность не нуждается в других доказательствах. Тем самым трансцендентально-прагматические основания осуществления коммуникации приобретают в философии Апеля особую важность. Кроме того, в каждом дискурсе, который рационально аргументирован и требует от своих участников соблюдения нормативной правильности, тем самым всегда присутствует этическое измерение. «Идеальное» и «реальное» коммуникативные сообщества, соотносящиеся как должное и существующее, отражают в философии Апеля реальность коммуникативного сообщества.

Философ указывает на сохраняющуюся важность кантовского идеала морального закона, одинаково подчиняющего себе каждого из адекватных участников интерсубъективной коммуникации. Названный идеал при этом не противоречит критериям постметафизического мышления, так как обнаруживаемые им нормативные основания имплицированы в языке и находятся по эту сторону жизненного мира и общества. Такой синтез порождает понятие «трансцендентальной языковой игры», объединяющее разнообразные дискурсы на базе их прагматической и этической составляющих. Апелем также формулируются общие правила, призванные в постсовременном обществе выполнять функцию кантовского категорического императива. Первое правило требует, чтобы моральное поведение стремилось обеспечить выживание человеческого рода как коммуникативного сообщества, второе — чтобы моральное поведение было нацелено на воплощение идеального коммуникативного сообщества в реальном обществе.

Неотрансцендентальная прагматика Апеля подвергается разносторонней критике. Сторонники теорий постмодернизма считают, что его философия в значительной степени неактуальна для постсовременной ситуации. Последователи критического рационализма Поппера сомневаются в полезности трансцендентального обоснования, считая его ограничивающим философское знание в его стремлении к научности. Хабермас также не соглашается с возможностью обоснования философских критериев, претендующих на более широкую надсубъективность, нежели рациональное согласие участников дискурса. Исследователи философского наследия Апеля указывают на недостаточность социального элемента его теории, преимущественно сфокусированной на обсуждении межчеловеческого общения. Но при этом его система может считаться достаточно успешной попыткой синтеза постметафизической философии и идей классического трансцендентализма.