Специфика развития островных говоров в условиях немецко-русского билингвизма: На материале говоров деревни Гебель Камышинского района Волгоградской области

На лингвистической карте России отдельными островками обозначены языки, функционирующие вдали от территории проживания основной массы их носителей. К числу таких островов относится и ряд немецких поселений. Поставленные в особые условия существования в иноязычном окружении немцы Поволжья пережили сложные этнические процессы, отразившиеся на особенностях современного состояния немецких говоров.

В настоящее время на территории СНГ проживает два миллиона этнических немцев [Ауман, Чеботарева 1994;4], предки которых переселились из Германии в Россию еще в середине XVIII века. Утратив непосредственную связь с массивом носителей основного, исконного языка, немцы на террритории России в местах своего компактного проживания образовали новое языковое сообщество с его уникальной субструктурой. Результаты языкового контактирования немецкого языка с русским по-разному проявлялись на разных уровнях языковой системы, в зависимости от степени вхождения заимствованных элементов в систему родного языка. Различия наблюдаются в широте использования новых элементов, в степени и характере их усвоения.

В последнее время отмечается усиление интереса лингвистов к проблеме взаимодействия языков в разных условиях их существования и развития. Особое внимание уделяется проблеме двуязычия в условиях островных диалектов, характеризующихся разнонаправленными тенденциями их развития, в частности, тенденцией к консервации архаичных черт и тенденцией к усвоению различных инноваций, связанных как с изменением своих языковых систем, так и с влиянием иноязычного окружения.

Выбор темы исследования обусловлен тем, что в отечественной и зарубежной лингвистике нет единого мнения о судьбе островных диалектов, о характере происходящих изменений, степени утраты диалектных черт, возможности развития новых особенностей. Сложность происходящих процессов выводит проблему островных диалектов за рамки национального языкознания и определяет необходимость рассмотрения их в рамках общего языкознания.

На территории немецких поселений в Среднем и Нижнем Поволжье наблюдаются сложные языковые отношения, определяемые сосуществованием двух языковых систем и билингвизмом большинства представителей немецкого этноса. Сложная специфика языковых процессов в прошлом, еще более сложная специфичная современной языковой ситуация и определили актуальность темы диссертации.

Объектом исследования являлись островные западно-средненемецкие смешанные говоры бывшей немецкой колонии Гебель (Усть-Грязнуха) Камы-шинского района Волгоградской области. Данное село возникло в 1767 г., в период интенсивного развития немецких поселений в Поволжье и разделило судьбу других поселений в период репрессий 1941 года. Выбор объекта исследования определяется типичностью происходящих исторических и языковых процессов.

Основными материалами исследования являлись тексты разного содержания, зафиксированные в устной и письменной речи немецкого населения деревни Гебель. В процессе сбора и обработки речевого материала было предпринято несколько исследовательских поездок в течение 1995 — 1999 г. г., в том числе участие в историко-этнографической экспедиции, организованной Международной ассоциацией исследователей истории и культуры российских немцев и Институтом германских и восточноевропейских исследований (Геттинген, Германия).

Цель и задачи диссертационной работы определили методику сбора и дальнейшего анализа материала. Поскольку островная (колониальная) диалектология исследует языковые объекты, она использует при их изучении, в основном, те же приемы и методы, что и другие лингвистические дисциплины. В этом плане Г. Леффлер указывал, что диалектология с момента ее становления как науки всегда служила своеобразным полигоном для опробования методов и приемов, предлагаемых каждым новым направлением в лингвистике [Леффлер 1974:22], лингвоостровные исследования, как один из разделов диалектологии, не являются исключением. Вместе с тем, колониальная диалектология пользуется и своими собственными, специфическими методами и приемами, применение которых обусловлено ее спецификой, а именно тем, что в центре внимания находятся территориальные диалекты и говоры, оторванные от территорий древнейшего распространения того или иного национального языка.

Как и любое другое лингвистическое изыскание, лингвоостровное исследование включает три основных этапа: 1) сбор и обработка материала- 2) представление собранных и обработанных данных- 3) их интерпретация. Своеобразие лингвоостровного исследования сказывается уже на подготовительном этапе, при определении непосредственного объекта изучения, поскольку диалектолог собирает и изучает не любые языковые факты, а только те, которые обнаруживают диатопические различия или сходство с общенациональной тенденцией развития языка.

Перед началом исследования мы посчитали необходимым, путем выборочных проб, опираясь на работы предшественников, установить, что избранный нами языковой остров может быть изучен в диалектологическом, общеязыковом и социолингвистическом аспектах.

Деревня Гебель является одним из старых, достаточно крупных поселений, существовавших и существующих до сих пор, диалектно однородным по основному составу, что обеспечило, во-первых, достаточный выбор респондентов и, во-вторых, значимость результатов исследования для общей проблемы островных говоров.

При отборе информантов учитывались положения, отраженные в вопросниках и программах исследования поволжских немецких диалектов (работы Дингеса и Дульзона): 1) принадлежность информантов к определенной возрастной, половой и социальной группам- 2) происхождение и состав семьи- 3) непрерывность поселенческих традиций или мобильность информанта (его семьи) внутри региона (страны) — 3) религиозная принадлежность- 4) образование- 5) этнический состав региона проживания- 6) «языковая лояльность» информанта, под которой понимается тесная взаимосвязь национального самосознания с языковой компетенцией информанта [см. Rosenberg 1994:157]- 7) характер ситуации общения- 8) функционально-стилистическая маркированность материала, что позволило определить круг лиц, наиболее полно отвечающих поставленным задачам исследования, выявить специфику современного состояния островных говоров.

В качестве информантов привлекались билингвы, различные по половозрастному признаку, образовательному цензу и роду занятий. В общей сложности было проанализировано 11 компактных кассет ферромагнитной ленты (11×90 мин.) с записями от 60 информантов в возрасте от 7 до 90 лет. Лишь 22 из лиц, выразивших желание принять участие в исследовании, обнаружили достаточную степень сохранности родного языка. Содержание магнитофонных записей и анкетные данные других 38 информантов, практически не владеющих или владеющих пассивно говором, использованы для исследования языковой ситуации и выявления общих тенденций эволюции говоров.

Представителей старшего поколения, реально говорящих на родном языке (21 человек), по возрасту и степени владения родным языком разделили на три условные группы. Информантов от 88 до 75 лет отнесли к первой группе, от 74 до 68 лет — ко второй, от 66 до 60 лет — к третьей группе. Данное деление обнаруживает определенную зависимость от наличия/отсутствия возможности посещения респондентами национальной школы [см. Маныкин 1992:5]. Данные, полученные от юного 18-летнего информанта, мы использовали для контрольного примера перехода этнических немцев, проживающих в данном поселении, к русскому языку.

Начальный этап лингвоостровного исследования обнаруживает много общего с лингвистическими исследованиями других типов.

Существенной спецификой характеризуется методика сбора языкового материала в условиях билингвизма респондентов.

Современная островная диалектология использует три метода сбора диалектологического материала, часто в комбинации друг с другом: 1) метод непосредственного наблюдения- 2) метод прямого (устного) анкетирования: 3) метод косвенного (письменного) опроса. В практике нашего лингвоостровного исследования использование метода непосредственного наблюдения представляется наиболее эффективным. Участие в историко-этнографической экспедиции позволило применить данный метод на практике, в условиях, когда все внимание информанта направлено на содержание, а не на оформление высказывания. Лишь некоторые грамматические вопросы остаются здесь до конца не раскрытыми и требуют дополнительного опроса с привлечением необходимого исследователю специального материала.

Для получения собственно лингвистической информации мы сочли нецелесообразным использование методов прямого анкетного опроса, так как учитывали психолого-социальный фактор его воздействия на информантов. Старшее поколение, пережившее тяжелые жизненные испытания неохотно идет на интервью, выражает настороженность. К тому же, чем больше стандартизирован вопрос, тем искусственнее становится ход беседы. Прямые вопросы приводат также к, так называемому, эффекту интервьюера. Под чем понимаются все явления, в которых обнаруживается влияние исследователя на качество результатов, полученных при опросе. Это влияние часто не осознается интервьюером и проявляется не только в вербальном общении, но и в разнообразных косвенных, неявных формах. При этом респонденты стремятся «угадать» такой ответ на заданный вопрос, который бы «понравился» исследователю, совпал с его предполагаемым мнениемили начинают вспоминать более правильные (литературные) формы, вынесенные еще со школы, из стандартизированных ситуаций общения. Да и сам исследователь невольно поддается влиянию «эффекта интервьюера». Ученый стремится найти в ответах только те факты, которые ему известны и которые он предполагает получить, выпуская из виду все случаи несовпадения с заранее разработанной программой. Поэтому, материал был получен нами на основе метода свободных бесед, объединенных тематически, избегающих прямых и подсказывающих вопросов. Темами бесед служили вопросы о семье и семейных отношений, сельском хозяйстве, рассказы о праздниках, обрядах и обычаях, о детстве в родной деревне и воспоминания о периоде депортации. Использование предложений Венкера в данном исследовании носило лишь контрольный характер. Приступая к беседе, мы старались придерживаться следующих правил: пытались разъяснить респонденту цель нашего визита, отмечали значительность предстоящей беседыстарались не «пускать беседу на самотек», пользовались заранее намеченным планомпостоянно поддерживали интерес информанта к беседе, стремились придать ей живость, отступали, время от времени от схемы, старались не превращать беседу в протокольный опросдавали возможность собеседнику «выговориться», сострадали чужому горюстарались не переутомлять собеседника, переводили разговор на другие темы, давая возможность отдыхазапись беседы проводилась при помощи диктофона, не редко с дополнительной конспективной фиксацией полученного материала для уточнения того или иного языкового явлениянаблюдение проводилось по месту жительства информанта, так как предмет бесед затрагивал такие темы, о которых удобнее говорить в неофициальной обстановке.

На втором этапе лингвоостровного исследования собранный и обработанный материал был представлен в виде системной характеристики фонетических, грамматических и лексических явлений.

Большая часть речевых произведений информантов была зафиксирована и обработана при помощи тюбингенской системы компьютерной текстовой обработки (Тюбинген, Германия).

Научная новизна исследования связана с тем, что до сих пор еще мало работ, посвященных выявлению специфики развития островных говоров в условиях немецко-русского билингвизма, выполненных на материалах поволжского немецкого языкового ареала. Фрагментарно этот вопрос затрагивается также в диссертационных работах отечественных диалектологов, в которых дается описание фонетико-грамматического строя того или иного немецкого диалекта [А. Вейлерт, В. П. Донгаузер, Г. Г. Едиг, Г. Я. Панкрац и др.]. Материал работы по анализу процессов языкового и диалектно-языкового двуязычия, актуальный в современный период, может быть использован в курсах по общему языкознанию (проблема двуязычия), социолингвистики, немецкой диалектологии.

Результаты исследования доказывают, что современные островные говоры деревни Гебель могут быть определены как варианты диалектных систем немецкого языка (западно-средненемецкие), но особые, не имеющие аналогов на их исторической родине, что вызвано специфическими историческими (социальными и языковыми) условиями, определившими характерные закономерности строения говоров.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Принятое в зарубежной лингвистике понятие «Sprachinsel» (языковой остров), которым обозначается маргинальная область распространения языка, отделенная от основной области его бытования политической границей, находящаяся в пределах территории иноязычного большинства, удачно выявляет специфику интра-и экстралингвистических процессов применительно к ситуациям диалектно-языкового двуязычия. В отличие от российского, близкого по значению термина «островной говор», обозначающего говор, находящийся в окружении другого языка или резко отличающийся по многим языковым чертам того же языка, понятие «языковой остров» является более емким и предусматривает сосуществование и контактирование нескольких языковых образований в рамках ограниченного пространства. С одной стороны подчеркивается сосуществование особых изолированных групп говоров, с другой, выделяются сложные отношения их носителей с носителями других языков окружающего большинства населения. Анализ языковых особенностей таких групп может проводиться только в сопоставлении с данными национального языка или других языков, то есть с языковым окружением исследуемого языкового острова.

Взятый для анализа немецкий языковой остров деревни Гебель (Усть-Г'рязнуха) Камышинского района Волгоградской области позволил выявить ряд существенных закономерностей в существовании и развитии островных говоров подобного типа.

Сосуществующие в рамках ограниченного пространства языки и диалекты переживают сложные процессы взаимодействия и развития.

Изменения в языковом острове происходят не только в силу развития диалектных систем под прямым и косвенным воздействием общенационального языка и других говоров, но в условиях сложной экзоглоссной несбалансированной языковой ситуации носители островных говоров испытывают сильное влияние языка иноязычного большинства.

Таким образом, изучаемый тип языкового контактирования можно отнести к контактам говоров одного языка (немецкого) и обиходно-разговорной и литературной формы другого языка (русского). Структурно-генетические отношения определяются как контакты дистантно-родственных языков, имеющих лишь общую индоевропейскую основу. Исследуемые языки имеют разный официально-коммуникативный статус, их носители проживают в настоящее время в поселении разнородном по национальному составу (внутрирегиональное контактирование). Взаимодействие двух языков осуществляется непосредственно, в естественных условияхязыковые контакты характеризуются как перманентные, результатами которых является, в основном, одностороннее влияние русского языка на различные уровни систем немецких говоров.

В лингвистическом отношении развитие языкового острова идет от этно-национальной диглоссии (диалект/литературный язык) к билингвизму, к владению двумя языковыми системами, к разным формам и типам билингвизма.

Немецко-русское двуязычие в исследуемом ареале характеризуется как одностороннее (немцы освоили русский язык, но русские не владеют немецким), массовое (практически все немцы владеют русским языком), естественное (находясь в постоянных контактах с русским иноязычным населением немцы осваивают его язык естественным путем), субординативное (не одинаково свободное владение двумя языковыми системами) двуязычие.

В языковом острове наблюдается 5 последовательных стадий перехода от немецкого к русскому языку, что позволяет выделить несколько отдельных групп, для которых характерны: 1) активное немецкое моноязычие, 2) активно-пассивное немецко-русское двуязычие, 3) активное немецко-русское двуязычие,.

4) пассивно-активное немецко-русское двуязычие, 5) активное русское моно-язычие.

Особенности функционирования и развития диалектных систем немецкого языка отчетливо проявляются при анализе выделенных групп информантов.

Изменение разных систем говоров в составе языкового острова является результатом сложного процесса. С одной стороны усваиваются элементы чужого языка (русского), с другой, усваиваются и развиваются элементы общенациональной немецкой языковой системы под влиянием литературного немецкого языка и соседствующих говоров.

Новые процессы по-разному проявляются на разных уровнях системы говоров. Наибольшей проницаемостью обладает лексическая система. Появление прямых заимствований из русского языка определяется отсутствием в говорах ряда слов. Например, появляются слова rubel, tsochna (соха), т. е. меняется план выражения. В других случаях меняется план содержания, т. е. развиваются новые значения немецких слов. Так, исконное немецкое слово «Faden» употребляется для обозначения меры длины в 2,13 метра (ср. русское слово «сажень»), несмотря на то, что первоначально этим словом обозначалась старая мера длины для измерения глубины (1,70−1,80 м.) — или немецкое слово «Elle», обозначающее меру длины (71,12 см.), вместо русского «аршин» (первоначальное значение: мера длины в 60−80 см.). Возможны и случаи использования новых слов в качестве «цитаты», например, balvan! (болван!), hospodi bomile! (господи, помилуй!).

В количественном отношении заимствование глагольного словаря в речи представителей исследуемого языкового острова уступает заимствованиям имен существительных. Последние функционируют в говорах более широко, хотя и не полностью освоены в грамматическом оформлении. В силу того, что глагол и его семантика играют главенствующую роль в организации структуры предложения, пополнение глагольной системы чуждыми заимствованными элементами сопровождается морфологической перестройкой всей глагольной системы и утратой морфологического оформления единиц, присущего языку-источнику. Иноязычные глаголы обязательно следуют парадигме спряжения глагольной системы немецкого языка (ic gelai, du gelaist, er gelait, mir gelaie, ihr gelaiet, zi: gelaie, er hat gegelait). Морфологически неадаптированные формы — единичны (davai, oiibat’sa).

Морфологический уровень систем говоров имеет сложную опосредованную связь с коммуникативной функцией языка. Их единицы, выступая лишь в составе других единиц (слов), в меньшей степени могут служить препятствием взаимопониманию, так как их расхождения создают лишь частичные различия в используемых для коммуникации единицах. Ср. конкурирующие формы образования множественного числа от существительного me: dce «das Madchen» (девочка) — me: dce, me: dcen, ms: dcer.

Наиболее стабильным и всеобъемлющим фактором в развитии глагольной системы языкового острова является стремление к рациональности в использовании языковых средств. При этом происходит выравнивание языковых единиц по аналогии и дифференциация форм по значению. Ср. ic hun, mir hun «ich hatte, wir hatten». Аналитические словоформы глагольных словоупотреблений составляют половину временных форм в речи информантов. Наблюдается равновесие аналитико-синтетических форм: с одной стороны вытеснение претерита перфектом (di ela hot das ferkes (e) — ic hat net gvust), с другой, расширение функции пре-зенса (in necst jo: r tut zi di ju: l endixic ka: f damols kanza sumka fol).

Что касается морфологических признаков имени существительного, то для говоров языкового острова деревни Гебель характерно разрушение системы падежных флексий. Проявляется тенденция к унификации падежных окончаний (смешение именительного, винительного и дательного падежей, например, air khind, mit air khind, fir air khind — переход к единой форме, передающей субъект-но-объектные отношения). В говорах выходит из употребления родительный падеж при именах с основным значением принадлежности (s' dax fon haus, d' klaid air muder).

Морфемика выражения множественного числа имени существительного указывает лишь на незначительные формальные различия и устойчивость именных форм. Как правило, в говорах сохраняется лишь один дифференциальный признак множественного числа: либо умлаут, либо конечная флексия, реже то и другое. Ср. daf — dafer (das Dorf — die Dorfer), ku: — ki: (die Kuh — die Kuhe). Тем самым устраняется избыточность в грамматическом оформлении.

Фонологическая система исследуемого языкового острова определяется устойчивостью и архаизацией многих фонетических черт говоров даже у лиц, практически перешедших на пользование нормализованной немецкой речью или русским языком. Устойчивость ряда фонетических признаков объясняется их системным характером. В их основе лежат различия, связанные с наличием разных фонологических противопоставлений, разных типов позиционной зависимости, изменения которых могут иметь лишь длительный, постепенный характер (beser-bezer, voxe-voye, khind, phunt).

Соотношение старых и новых элементов в диалектных системах языкового острова различно в разных обследуемых группах старшего поколения носителей говоров, например, hun (1-ая группа — от 88 до 75 лет) — habe (II-ая группаот 74 до 68 лет) — hab (III-я группа — от 66 до 60 лет) — d' klaid mair muder (I) — d' klaid von mai muder (II) — klaid mai muder или mamin klaid (III).

Диалектные системы языкового острова имеют подчиненный характер по отношению к языковым и в своем развитии следуют общим тенденциям развития общенациональной языковой системы, отсюда устойчивое сохранение системы основных признаков глагола и имени существительного.

Таким образом, исследование показало, что большой устойчивостью обладают следующие фонетические явления и грамматические формы:

1) переход глухого смычного и фрикативного спиранта после основного ударного слога в соответствующий звонкий, если ему предшествует гласный или сонорный звук и следует за ним гласный (laut —" lauder, beser —> bezer);

2) произнесение звуковкирв первом слоге перед гласным с придыханием (khint, khome, phunt);

3) в значительной степени сохраняются формы множественного числа имен существительных для всех родов (для образования множественного числа от существительных мужского рода суффиксе без умлаута или с умлаутом (сильное склонение) — tii-tije, dax-dex, zon-zene, vaye-ve: уесуффикс -(e)r — mundminder, vald-valdrсуффиксe (n) (слабое склонение) — buv-buve, name-namenот существительных среднего рода суффикс -(e)r — daf-dafer, klad-kladerсуффиксе (как правило редуцированный) — jo: r-jo:r (e), tor-torот существительных женского рода суффиксе с умлаутом и безju: l-ju:le, tsaidun-tsaidune);

4) ряд временных, залоговых форм и форм наклонения глагола (презенс актив, перфект актив, презенс пасив и статив, перфект пасив и статив, плюсквамперфект пасив и статив, претерит статив, императив второго лица единственного и множественного числаJraiv! Jraivt!, претерит и плюсквамперфект коньюнктива — des ve: jener, des is vo: rdi het bez antvorte ken);

5) формы глагольного лица и числа настоящего и прошедшего времени (для презенса индикатива актива во втором лице единственного числа окончаниеst, для третьего лица единственного числа и для второго лица множественного числа окончаниеt, в первом и третьем лице множественного числа окончание -(е)п, нередко редуцированноедля претерита индикатива актива характерно нулевое окончание для первого и третьего лица единственного числа, окончаниеst для второго лица единственного числа и окончаниеt для второго лица множественного числа, окончаниее для первого и третьего лица множественного числа).

Следует подчеркнуть значимость и своеобразие в оформлении имен существительных и глаголов. Для существительных характерно: а) постепенное стирание формальных различий между номинативом и аккузативом, аккузативом и дативом (den halbbruoder —> der halbbruoder «main frau habt dr halbbruoder», in dr Ju: l -" in d’ju:l «gfikt in d’Ju:l — lernt in d’ju:l») — б) отсутствие непосредственной зависимости между использованием того или иного вида внешней или внутренней флексии для обозначения множественного числа и родом существительного, если не считать одной закономерности: суффикс -(е)г не оформляет множественное число существительного женского рода (то есть возможно: bed — bede или beder, man — mener или mane, но naxtnecte, tsaidun — tsaidune).

Для глаголов характерно: а) выравнивание форм по аналогии и дифференциация форм по значениюб) равновесие аналитико-синтетических формв) полная адаптация заимствованных глаголов из русского языка к принимающей системе говора.

Особо следует отметить большую сохранность глагольных форм, что достаточно характерно для говоров испытывающих инодиалектное или иноязыко-вое влияние.

Наиболее значимые изменения исследуемых островных говоров проявляются:

1) в постепенном вытеснении языковой нормой региона остаточной назализации гласных в положении перед носовыми звуками (son -" saye, jlon —" Jlaye);

2) в утрате форм родительного падежа имени существительного (das Haus meines Kindes —> s' haus maim khind или maim khind sin haus и т. п.);

3) в унификации падежной системы (постепенный переход к единой форме, передающей субъектно-объектные отношения);

4) в увеличении доли слабых форм второго причастия в общем числе пар-тиципиального употребления;

5) в утрате презентных форм конъюнктива;

6) в тенденции к утрате императива первого лица множественного числа;

7) в отсутствии специальных форм будущего времени (футурум I употребляется ограниченно лишь для обозначения действия с явно выраженной семой будущего времени);

8) в утрате форм претерита индикатива (в языковом острове претерит сохранился лишь у полнозначных глаголов kommen и gehen, от глаголов haben и sein и от группы претерито-презентных глаголов wollen, sollen, mussen, konnen, durfen, wiessen) и ограниченном употреблении плюсквамперфекта;

9) в оформлении перфекта (расширение сферы использования вспомогательного глаголаhaben-: hat kjtorve, hat gfli: xt;

10) в преимущественном употреблении статива, нежели пассива.

Получает подтверждение большая коммуникативная роль ряда категорий у глаголов (лицо, число, время). В ряде случаев отклонения совпадают с общегерманской языковой традицией (например, редукция конечныхе и -(е)п в личных окончаниях и т. п.).