Литература как бытие (И. С. Тургенев)
Бедный Сваррацкий! упоминая об нем, я не могу удержаться, чтобы не рассказать о последних минутах его жизни. Он получил Анну на шею и вслед затем взял отпуск, чтобы блеснуть этим знаком отличия на родине, но простудился и слег в постелю. Доктор департамента Спасский, лечивший его, заехал к нему от раненого и умиравшего Пушкина. Сваррацкому было плохо. Он приподнялся на постели, схватил руку… Читать ещё >
Литература как бытие (И. С. Тургенев) (реферат, курсовая, диплом, контрольная)
Тургенев создал свои мемуары в 1869-м году — к этому времени не только сформировалась его репутация величайшего стилиста русской литературы, но и неоднократно высказывалась мысль о гибели таланта писателя (Тургенев исписался…). Воспоминания Тургенева — своеобразная рефлексия о собственном месте в литературной истории, подкрепленная умело сгруппированными портретами и сценами.
Около пасхи 1843 года в Петербурге произошло событие и само по себе крайне незначительное и давным-давно поглощенное всеобщим забвением. А именно: появилась небольшая поэма некоего Т. Л., под названием «Параша». Этот Т. Л. был я; этою поэмой я вступил на литературное поприще. С тех пор прошло почти двадцать пять лет, и вот по поводу нового издания моих сочинений мне захотелось побеседовать с читателем и передать ему хотя частицу тех воспоминаний, которые накопились у меня в течение четверти века… Grande aevi spatium! Не обещаю читателю ничего очень нового, ничего «пикантного»; предуведомляю его также, что многое должно будет остаться невысказанным или недосказанным. Потому я решаюсь ограничиться несколькими отрывками, несколькими отдельными главами из моих воспоминаний; внутреннее единство, я надеюсь, скажется в них; но от наружного единства, от последовательности рассказа отказываюсь заранее. Считаю, однако, нужным сообщить предварительно несколько данных, касающихся лично до меня и определяющих исходную точку моей деятельности[1].
Думается, не будет преувеличением утверждение о том, что в этой технике Тургенев учитывал уроки французского маэстро Сент-Бёва. Рассказывая о себе в литературе, Тургенев дает точные в стилевом отношении зарисовки литературного мира.
Тон записок Тургенева полемичен по отношению к воспоминаниям И. Панаева. Будучи современниками, людьми одной эпохи, и — до конца 50-х годов — писателями одного круга, Тургенев и Панаев фиксируют сходные события в своей памяти.
Сравнение эпизодов в «Литературных воспоминаниях».
Таблица 3
Панаев (1861) | Тургенев (1869) |
До этого я нигде никогда не встречал Пушкина. Я преодолел робость, которую ощутил при первом взгляде на этот великий литературный авторитет, подошел к прилавку, у которого он остановился, и начал внимательно и в подробности рассматривать поэта. Прежде всего меня поразили огромные ногти Пушкина, походившие более на когти. Выражение лица его показалось мне очень симпатическим, а улыбка чрезвычайно приятной и даже добродушной. Он спросил у Смирдина не помню какую-то книгу и, перелистывая ее, обратился к своему спутнику с каким-то замечанием. Спутник, заложив руку за жилет, отвечал громко, не смотря на Пушкина, и потом, с улыбкою обратясь. | Войдя в переднюю квартиры Петра Александровича, я столкнулся с человеком среднего роста, который, уже надев шинель и шляпу и прощаясь с хозяином, звучным голосом воскликнул: «Да! да! хороши наши министры! нечего сказать!» — засмеялся и вышел. Я успел только разглядеть его белые зубы и живые, быстрые глаза. Каково же было мое горе, когда я узнал потом, что этот человек был Пушкин, с которым мне до тех пор не удавалось встретиться; и как я досадовал на свою мешкотность! Пушкина мне удалось видеть всего еще один раз — за несколько дней до его смерти, на утреннем концерте в зале Энгельгардт. Он стоял у двери,. |
Панаев (1861) | Тургенев (1869) |
к Смирдину, начал с некоторою торжественностию: К Смирдину как ни придешь… и остановился. Смирдин заюлил и начал ухмыляться. Пушкин взглянул на своего спутника с полуулыбкою и покачал головой. Я думал, глядя на господина с рыжей эспаньолкой: «Счастливец! как он обращается с великим человеком. Кто бы это такой?". | опираясь на косяк, и, скрестив руки на широкой груди, с недовольным видом посматривал кругом. Помню его смуглое небольшое лицо, его африканские губы, оскал белых крупных зубов, висячие бакенбарды, темные желчные глаза под высоким лбом почти без бровей — и кудрявые волосы… Он и на меня бросил беглый взор; бесцеремонное внимание, с которым я уставился на него, произвело, должно быть, на него впечатление неприятное: он словно с досадой повел плечом — вообще он казался не в духе — и отошел в сторону . |
Бедный Сваррацкий! упоминая об нем, я не могу удержаться, чтобы не рассказать о последних минутах его жизни. Он получил Анну на шею и вслед затем взял отпуск, чтобы блеснуть этим знаком отличия на родине, но простудился и слег в постелю. Доктор департамента Спасский, лечивший его, заехал к нему от раненого и умиравшего Пушкина. Сваррацкому было плохо. Он приподнялся на постели, схватил руку доктора и произнес, бросая грустный взгляд на Анну, лежавшую на столике у его постели: — Скажите мне, есть ли какаянибудь надежда, доктор? Могу ли я выздороветь? — Никакой, — отвечал Спасский, — да что ж такое? все мы умрем, батюшка. Вон и Пушкин умирает… Слышите ли, Пушкин?! Так уж нам с вами можно умереть. | Несколько дней спустя я видел его лежавшим в гробу — и невольно повторял про себя: Недвижим он лежал… И странен Был томный мир его чела… Но возвращаюсь к рассказу. |
Панаев (1861) | Тургенев (1869) |
Сваррацкий со стоном опустил голову на подушку и умер в один день и почти в один час с Пушкиным. Спасский по этому случаю заметил: — Вишь, счастливец! Умереть в один час с таким человеком, как Пушкин. Это не всякому ****. удастся. |
- * Тургенев И. С. Литературные и житейские воспоминания. С. 11.
- ** Панаев И. И. Литературные воспоминания. С. 45.
- *** Тургенев И. С. Литературные и житейские воспоминания. С. 12.
- **** Панаев И. И. Литературные воспоминания. С. 50.
Оба мемуариста передают встречу с Пушкиным — кумиром своего поколения — используя технику «беглого взгляда». Тургенев, ссылаясь на свою память, изначально говорит об одной встрече, потом, извиняясь перед читателем, приводит еще одно воспоминание о поэте. Если у Панаева встреча с Пушкиным завершается циничным анекдотом, в котором «лицо без биографии» приравнивается «лицу с оной» из-за совпадения дат смерти, то Тургенев не нарушает дистанции, обращаясь к ставшим хрестоматийными словам В. А. Жуковского (вспомним совет Тургенева закончить биографию Пушкина воспоминаниями его «учителя»).
Следует отметить, что в галерее литературных портретов упоминание о Панаеве имеет отчетливо негативные коннотации.
В последних числах февраля месяца следующего 1852 года я находился на одном утреннем заседании вскоре потом погибшего общества посещения бедных — в зале Дворянского собрания — и вдруг заметил И. И. Панаева, который с судорожной поспешностью перебегал от одного лица к другому, очевидно, сообщая каждому из них неожиданное и невеселое известие, ибо у каждого лицо тотчас выражало удивление и печаль. Панаев, наконец, подбежал и ко мне — и с легкой улыбочкой, равнодушным тоном промолвив:
«А ты знаешь, Гоголь помер в Москве. Как же, как же… Все бумаги сжег — да помер», — помчался далее. Нет никакого сомнения, что как литератор Панаев внутренно скорбел о подобной утрате — притом же и сердце он имел доброе, — но удовольствие быть первым человеком, сообщающим другому огорашивающую новость (равнодушный тон употреблялся для большего форсу), — это удовольствие, эта радость заглушали в нем всякое другое чувство[2].
Нет возможности доподлинно верифицировать этот факт (ср. с воспоминаниями А. Сниткиной о «предупредительности» Д. В. Григоровича во время агонии и смерти Достоевского), однако в самом способе сообщения прочитывается хорошо просчитанный ход: анекдот о Сваррацком и Пушкине, сочиненный Панаевым, проецируется на Панаева и Гоголя. За счет этого «Литературные и житейские воспоминания» приобретают ярко выраженный полемический оттенок.
Начиная свой рассказ о себе, Тургенев умело сочетает план личного повествования и условной исторической хроники. Именно Г. Л. публикует «Парашу», именно он избирает кумиров пушкинской эпохи, именно он становится автором статьи о «Гоголе». Каждый жест автора «Воспоминаний» не случаен, поскольку утверждает его в литературе. Как Сент-Бёв, создающий историю через критику, Тургенев включил повествование о личностях, имеющих биографию, в то же время не забывая о своем праве иметь оную.