Отношение к заимствованиям в обществе

Иноязычные заимствования всегда вызывали в обществе неоднозначное отношение: от признания их необходимости до полного неприятия. В истории русского языка хорошо известна борьба западников и славянофилов, и, как уже отмечалось, среди борцов против засилия чужеземной лексики был знаменитый создатель «Толкового словаря живого великорусского языка» В. И. Даль.

Примеры практики

В. И. Даль, составитель «Толкового словаря живого великорусского языка», предлагал заменять иностранные слова русскими, уже существующими или вновь созданными, а именно говорить: почин (а нс инициатива), природа (а нс натура), отзвук (а нс резонанс), буревестник (а не барометр), колоземица (а не атмосфера), ловкосилие (а не гимнастика), подобень (а не портрет), согласоваться (а не гармонировать), опознаться (а нс ориентироваться), нравственный (а не моральный) и т.н.

В современной русской культуре один из последних и весьма авторитетных ревнителей исконной чистоты языка — А. И. Солженицын, автор «Словаря языкового расширения», задачей которого было устранение из языка неоправданных заимствований и замена их собственно русскими, часто архаичными словами.

Герой романа Солженицына «В круге первом» Сологдин пытался реализовать этот план в собственной речи и «всё время старался говорить на Языке Предельной Ясности, не употребляя птичьих, т. е. иностранных, слов»: исчислитель вм. математик, пиит вм. поэт, огиарие вм. сфера, не останавливаясь даже перед явным пренебрежением, удобством и простотой: общий взгляд на пути подхода к работе вм. методика. Но в то же время в своих философских и политических дискуссиях с друзьями Сологдин (равно как и Солженицын в своем публицистическом творчестве) постоянно отступает от собственного принципа, так как именно в этих областях знания многие заимствованные термины давно прижились и равноценных русских эквивалентов не имеют.

В современной Франции существует понятие «франгле», обозначающее специфическое смешение французского с английским в повседневной речи. Один из французских поэтов в интервью «Литературной газете» в 1989 г. говорил:

«Я так страдаю от этого „франгле“, от размывания французского языка английскими словечками! Но иногда забываешься и употребляешь их. Париж становится чужим на глазах. Идёшь по бульвару Сан-Мишель и видишь вывески только на английском языке. Разве можно ожидать чего-либо путного от людей, которые развесили на каждом углу все эти „милкшейн“, „зум“, „лайт“, „санрайз“? Я испытываю физическую боль от этой ползучей экспансии… Не уверен, будет ли кто-либо говорить через полвека по-французски, если уничтожение языка Рабле и Гюго станет продолжаться нынешними темпами. Юношам и девушкам трудно читать средневековых французских поэтов, но, может, потомкам ещё труднее будет читать через сто лет мои стихи!».

Если заменить прилагательное французский на слово русский в этом «крике души», то его можно вложить в уста любого человека, озабоченного судьбой современного русского языка.