Роль иностранного капитала как фактора втягивания россии в первую мировую войну

На рубеже XIX—XX вв. в Европе сложилась новая система международных отношений, которая характеризовалась усилением соперничества в отношениях между великими державами. Все чаще происходили локальные войны за передел сфер влияния. Россия также участвовала в этой борьбе, но, несмотря на выгодное геостратегическое положение, не обладала достаточно развитой промышленностью и финансами и несколько отставала в этой области как от союзников, так и от конкурентов. Однако, исходя из своих национальных интересов, Россия стремилась предотвратить установление военнополитической гегемонии Германии, прекратить экспансию Австро-Венгрии и Германии на Балканах и установить контроль над средиземноморскими проливами. Для решения этих задач в 1890-е гг. Россия постепенно укрепляла союз с Францией, а после раздела сфер влияния в Средней Азии (1895) начала налаживать отношения и с Англией.

Приоритетами российской внешнеполитической концепции являлись сохранение мира в Европе и обеспечение международных условий для быстрого экономического развития страны. К началу XX в. в результате развития международных финансовых связей мир довольно четко разделился на страны экспортирующие и страны импортирующие капитал. Россия входила в число последних. Для решения задач вывода российского хозяйства из кризиса 1900;1904 гг., преодоления промышленной депрессии 1905;1909 гг. и поддержания экономического подъема российское правительство осуществляло импорт капитала из европейских стран.

Главной формой ввоза капитала в Россию в начале XX в. являлись государственные займы, а основным кредитором была Франция. В трудах российских ученых присутствуют данные о размерах и условиях займов царского правительства. Цифры внешнего публичного долга России к началу Первой мировой войны (в 1913 г.) в публикациях варьируются от 8 млрд руб., по данным авторов исследования предпринимательства в России и петербургского экономиста И. М. Бобовича, до 12,7 млрд руб., по оценкам уральского историка В. П. Мотревича. Несмотря на то что опубликовано значительное количество документов по данной теме и частично эти сведения введены в научный оборот, современные исследователи отмечают закрытость архивных материалов по дореволюционному российскому государственному долгу По мнению многих отечественных исследователей, в начале XX в. происходила борьба «антантовского» и германского финансового капитала за участие в строительстве и последующем контроле российской железнодорожной сети. Вполне закономерным было начавшееся в 1908 г. резкое сокращение участия германских банков в выпуске русских железнодорожных облигаций. В канун Первой мировой войны инициатива в этом отношении перешла к французским и английским банкам Воздействие внешних займов на ход социально-экономического и политического развития страны, как отмечал К. Н. Тарновский, было достаточно пагубным. Это происходило потому, что огромные суммы уходили кредиторам в качестве процентов по полученным займам, которые выплачивались за счет бюджетных поступлений. Повышение налогов вслед за заключением очередного займа за границей — установленная закономерность. Кроме того, необходимость выплаты высоких процентов привела к тому, что иностранные займы превратились в инструмент финансовых кругов Запада, при помощи которого из страны выкачивались созданные в ней накопления. Что касается предвоенного размещения Россией займов в «антантовских» странах, то здесь кредиторы получали возможность влиять не только на экономическую, но и на дипломатическую и военно-стратегическую сферы страны-должника.

При этом руководство страны осознавало зависимость успеха внешней политики от экономического роста. Стабилизация денежной системы и конвертируемость рубля обеспечили в начале XX в. значительный рост удельного веса иностранных вложений в российские ценные бумаги и активный ввоз в страну французского, английского и бельгийского финансового капитала.

Согласно данным современных исследователей, в 1913 г. из 19 крупных банков России 11 были основаны на иностранном капитале, на них приходилось примерно ¾ банковских средств нашей страны, или более 3 млрд руб. По мнению Н. Н. Ванага, европейские банки вместе с подчиненными им русскими банками представляли компактные национальные группы, боровшиеся за преобладание в русской промышленности с другими национальными банковскими группами. Более того, он был убежден, что с упрочением влияния иностранного капитала на русскую банковскую систему в начале XX в. доминирующие позиции принадлежали именно «антантовскому» капиталу Отметим, что в работах отечественных ученых показано преобладание в ввозимом в Россию судном, финансовом и инвестиционном капитале французского, английского, бельгийского и американского. Это способствовало активизации внешнеполитических контактов, формированию взаимовыгодных экономических связей и повлияло на выбор направления российской военно-стратегической ориентации в начале XX в.

По мнению ученых, в отношениях российских и французских банковских групп общность интересов в одних вопросах переплеталась с борьбой в других; имела место и взаимная корысть, которая была цементирующей основой коммерческих соглашений. Сущность взаимоотношений между русским и европейским финансовым капиталом К. Ф. Шацилло определял именно как союз, а не как безусловное подчинение.

В отличие от финансовой сферы во внешней торговле главным партнером России долгое время оставалась Германия, с которой в 1894 г. был заключен торговый договор. Но в начале XX в. российско-германские торгово-экономические отношения усложнились. Германия увеличила свои претензии, Россия в ответ приняла в 1903 г. антигерманский таможенный тариф. В 1904 г. торговая конвенция между двумя странами все же была подписана, но взаимные претензии не исчезли.

В период предвоенного экономического подъема 1909;1913 гг. в России широко развернулось железнодорожное строительство, проходившее при участии коммерческих банков, в том числе и иностранных. Важным источником и казенного, и гарантированного правительством частного железнодорожного строительства были иностранные займы. В это время власти активно поддерживали частные железнодорожные общества. Ввиду того что в России, в отличие от западных стран, существовал острый дефицит средств для осуществления столь масштабных работ, правительство прибегало к разнообразным мероприятиям по привлечению иностранного и отечественного капитала к инвестированию железнодорожного строительства. В частности, Русско-Азиатский банк, объединявший русский, французский и нидерландский капитал, финансировал строительство Северо-Восточно-Уральской (Тавдинской) железной дороги. По сведениям А. В. Дмитриева, В. П. Тимошенко и др., создание Западно-Уральской и Северо-Восточно-Уральской железной дороги субсидировалось синдикатом ведущих банков Парижа, Лиона и Петербурга, причем около 40% акционерного капитала выделяли французские банкиры. Становление железнодорожной сети при непосредственном участии иностранного капитала имело прогрессивное значение для экономики России в целом. Благодаря появлению железнодорожной сети в России возникли не только отдельные предприятия, но и целые отрасли промышленности.

Анализируя проблемы прямых иностранных инвестиций, ученые отмечают, что масштабы сотрудничества иностранного капитала с российскими предпринимателями были неодинаковы на протяжении 1900;1913 гг. В условиях экономического кризиса 1900;1903 гг. произошел отток капитала, но в 1909;1913 гг. по абсолютным размерам западные средства перекрыли показатели начала XX в.

В работах И. М. Бобовича, А. В. Века, А. Г. Донгарова, Т. М. Тимошиной, Э. Г. Чумаченко и других российских авторов прослеживается следующая динамика западного инвестиционного участия. В начале XX в. иностранный предпринимательский капитал составлял около 900 млн руб., в 1913 г. — примерно 1,5 млрд руб., в 1915 г. — уже 2,2 млрд руб., а в 1917 г. — 2,5 млрд руб.

Уральские историки Е. В. Алексеева, А. Э. Бедель, Д. В. Гаврилов, А. В. Дмитриев, В. П. Мотревич, Л. В. Сапоговская, В. П. Тимошенко и другие на основании подсчета объема иностранного капитала, действовавшего в отечественной промышленности, установили, что в условиях мировой войны наблюдалась тенденция его сокращения с 29 до 19%. При этом, согласно данным исследований, в 1917 г. доля зарубежных инвестиций варьировалась в пределах 16−19,5%.

К 1917 г. в промышленность России было вложено около 2,5 млрд руб. иностранного капитала. Эти средства распределялись между крупнейшими участниками в следующем соотношении: Франция — 31%, Англия — 24%, Германия — 20%, Бельгия — 13%, США — 5%. Таким образом, на страны Антанты приходилось более 70% средств.

В научной литературе отмечено, что проникновение британского капитала на Урал можно разделить на два этапа: первый приходился на начало XX в., второй — на годы предвоенного промышленного подъема. Особый интерес британского бизнеса вызывали медное и золотоплатиновое производства. Однако наряду с цветными металлами, хоть и в меньшей степени, британские компании занимались разработкой уральских железорудных месторождений.

В настоящее время научные труды экономической проблематики изобилуют сообщениями о контроле английских финансовых групп Кыштымской, Сысертской и Таналыкской корпораций. Перспективность развития цветной металлургии в этих районах была обусловлена наличием уникальных месторождений меди с высоким содержанием благородных металлов. Поэтому именно там возводились мощности по их комплексной переработке. С целью укрепления своего положения группа Гувера—Уркарта сблизилась с российскими банками.

Другая английская фирма, Джонсон, Маттей и Ко, скупила в 1867 г. большое количество платины, скопившейся на Петербургском монетном дворе, благодаря чему стала монополистом на мировым платиновом рынке. Она диктовала цены уральским платинодобывающим предприятиям, поскольку имела в Англии мощный аффинажный завод и заключала долгосрочные договоры на поставку уральской платины. Кроме того, авторами отмечаются факты участия британских специалистов в разведке полезных ископаемых, к примеру серного колчедана, а также строительстве и реконструкции заводов.

В 1898 г. была образована Платинопромышленная компания анонимного общества, кредитовавшаяся французскими банками для приобретения в Верхотурском уезде 150 приисков. Российское правительство предоставило этой компании режим наибольшего благоприятствования, так как та обещала осуществлять аффинажное производство в России, но впоследствии нарушила договоренность и построила платиноочистительный завод в пригороде Парижа Сен-Дени. Л. В. Сапоговской было установлено, что под влиянием данной французской компании возникло монополистическое объединение в уральской платиновой промышленности. В работах этого исследователя содержатся и сведения о деятельности на Урале «Франко-бельгийской анонимной компании», которая скупала или арендовала прииски и заключала договоры на продажу платины. Кроме того, Бельгия была очень заинтересована в уральском золоте. В 1897 г. «заявило о себе „Франко-бельгийское анонимное общество золотых приисков в Кочкаре“». Оно успешно работало в течение двадцати лет, не сокращая производство даже в ходе мировой войны. Кроме того, в начале XX в. действовало бельгийское «Общество Уральско-Троицких золотых промыслов». В 1908 г. было образовано в Брюсселе «Анонимное общество для аренды золотых приисков».

По данным российских исследователей, в начале XX в. банковский и акционерный капитал завладел большинством горнозаводских округов, способствуя вызреванию предпосылок к преобразованию картелей и синдикатов в монополии высшего типа. С точки зрения В. П. Тимошенко, новаторский эксперимент по развитию связей с мировым рынком был удачным ответом на вызов времени. И нельзя не согласиться с ученым в том, что за досоветскую индустриализацию была заплачена приемлемая цена. Историки убеждены, что иностранный капитал восполнил дефицит финансовых средств, тем самым явившись катализатором технологического прогресса и экономического подъема начала XX в. Однако значительная часть полученной прибыли вывозилась за рубеж, т. е. шла на развитие других стран.

Вполне закономерно стратегию России на мировой арене в значительной степени определяла внутренняя социально-экономическая ситуация, следовательно, для достижения внешнеполитических целей требовалось решить ряд проблем внутри страны. Ситуация в стране, сложившаяся после революции 1905;1907 гг., обусловила стремление российской дипломатии к расширению социальной опоры внешней политики страны путем привлечения для ее поддержки новых социальных слоев, и прежде всего крупной российской буржуазии, значительная часть которой имела длительные и прочные связи с западным капиталом. Вследствие этого сложились две группировки по вопросам внешнеполитической ориентации. Одна из них, объединявшая часть высшей бюрократии и крайне правых в Думе и при дворе, выступала за сближение с кайзеровской Германией, союз с которой мог помочь России нейтрализовать Англию и добиться реванша на Дальнем Востоке. Вторая стремилась к укреплению отношений с Англией и Францией. Эту линию поддерживали либеральные и умеренные силы в правительстве и парламенте.

Кроме того, Россия традиционно считала Балканы зоной своих интересов в связи с их ключевым военно-стратегическим положением, значительным православным населением и ролью проливов Босфор и Дарданеллы в российской внешней торговле: через них шло свыше 80% экспорта российского зерна. В балканском регионе России противостояли Германия, укреплявшая свое влияние в Болгарии, Австро-Венгрия и Англия.

Отметим, что по мере нарастания русско-германских противоречий и как следствие антигерманских настроений в обществе поворотным моментом российской внешней политики явился союз с Англией. Вступление России в Антанту, объединявшую Англию, Францию и их союзников, превратило ее в Тройственное согласие, что делало военный конфликт с Германией и Австро-Венгрией неизбежным.

Анализируя проблему влияния иностранного капитала как фактора втягивания России в Первую мировую войну на стороне Антанты, нужно подчеркнуть, что в исторической литературе четко прослеживаются связи между внешнеполитическим курсом России и ее основными внешнеэкономическими партнерами. Размещение государственных и железнодорожных займов осуществлялось главным образом в странах, являвшихся российскими военно-стратегическими партнерами. На них же приходилось более 70% ввозимого финансового и инвестиционного капитала. Таким образом, внешнеполитический союз России с Францией и Англией был во многом обусловлен экономическим взаимодействием на правительственном и предпринимательском уровне.