Развитие зарубежной экспериментальной психологии

Возникновение экспериментальной психологии. Кризис в психологии

В XIX в. психология, до сих пор развивавшаяся в основном в лоне философии, начала тяготеть к математике и физиологии.

Вопреки учению Канта о том, что психология никогда не сможет применить математику, а потому не станет истинной наукой, немецкий философ и психолог И. Гербарт (1776—1814) разработал сложный аппарат описания «статики и динамики» представлений — первоэлементов души. Когда один видный математик решил проверить его аппарат, то, к своему удивлению, обнаружил, что в нем нет ни одной ошибки. Математические модели используются в психологии и по сей день.

В свою очередь, физиологи, проводя эксперименты над органами чувств, стали математически обрабатывать результаты своих экспериментальных данных. Так родилась психофизика, предметом которой стало отношение физических воздействий и психических явлений, которые они вызывают. Задачей исследования становились закономерности и зависимости между психическими процессами и вызывающими их причинами.

Рассмотрим взгляды наиболее ярких представителей периода начала экспериментальной психологии.

Эрнст Вебер (1795—1878), немецкий психофизиолог и анатом, исследовал связь между внешними раздражениями и вызываемыми ими ощущениями.

Вебер задался вопросом, насколько следует изменять силу раздражения, чтобы субъект уловил едва заметное в ощущении. Вебер искал зависимость между континуумом ощущений и континуумом вызывающих их физических стимулов. Обнаружилось, что между первоначальным и последующими раздражителями существует вполне определенное (разное для различных органов чувств) отношение, при котором субъект начинает замечать, что ощущение изменилось. Для слуховой чувствительности, например, это отношение составляет 1/160, для ощущений веса — 1/30 и т. д.

Пороги ощущений и отношения между стимулом и интенсивностью ощущения изучал немецкий физик Густав Теодор Фехнер (1801−1887).

Из-за болезни и частичной слепоты, вызванной изучением зрительных ощущений при наблюдениях за Солнцем, физик Фехнер занялся философией, уделяя особое внимание проблеме отношений между материальными и духовными явлениями.

В центре его интересов оказался давно установленный рядом наблюдателей факт различий между ощущениями в зависимости от того, какова первоначальная величина вызывающих их раздражителей. Звон колокола в дополнение к уже звучащему колоколу произведет иное впечатление, чем присоединение одного колокола к 10. Занявшись изучением того, как изменяются ощущения различных модальностей (опыты ставились над ощущениями, возникающими при взвешивании предметов различной тяжести, при восприятии предметов на расстоянии, при вариациях в их освещенности и т. д.), Фехнер пришел к представлению о порогах ощущений, т. е. о величине раздражителя, меняющего ощущение. В тех случаях, когда минимальный прирост величины раздражителя сопровождается едва заметным изменением ощущения, стали говорить о разностном пороге.

Была установлена закономерность: для того чтобы интенсивность ощущения росла в арифметической прогрессии, необходимо возрастание в геометрической прогрессии величины вызывающего его стимула. Это отношение получило имя закона Вебера—Фехнера: интенсивность ощущения пропорциональна логарифму стимула (раздражителя).

Фехнер тщательно разработал технику экспериментов для определения порогов ощущений с тем, чтобы можно было установить минимальное (едва заметное) различие между ними. Мыслителю принадлежит и ряд других методов измерения ощущений (кожных, зрительных и др.).

Книга Фехнера «Основы психофизики» имела ключевое значение для разработки психологии как самостоятельной экспериментальной науки. Во всех вновь возникающих лабораториях определение порогов и проверка закона Вебера-Фехнера стали одной из главных тем, демонстрирующих возможность математически точно определять закономерные отношения между психическим и физическим.

Развитие психофизики начиналось с представлений о, казалось бы, локальных психических феноменах. Но она получила огромный методологический и методический резонанс во всем корпусе психологического знания: в психологию внедрялись эксперимент, число, мера. Таблица логарифмов оказалась приложимой к явлениям душевной жизни, к поведению субъекта, когда ему приходится определять едва заметные различия между явлениями.

Основателем психометрии, наряду с Вебером и Фехнером, по праву считается голландский физиолог Франц Дондерс (1818—1889), занимавшийся экспериментами по изучению скорости протекания психических процессов. Несколько раньше Г. Гельмгольц открыл скорость прохождения импульса по нерву. Это открытие относилось к процессу в организме. Дондерс же обратился к измерению времени скорости реакции субъекта на воспринимаемые им объекты. Испытуемый выполнял задания, требовавшие от него возможно более быстрой реакции на один из нескольких раздражителей, выбора ответов на разные раздражители и т. п. Эти опыты доказывали, что психический процесс, подобно физиологическому, можно измерить. При этом считалось само собой разумеющимся, что психические процессы совершаются именно в нервной системе.

Германский естествоиспытатель, физиолог, математик, физик и философ Герман Людвиг Гельмгольц (1821 — 1894) стал центральной фигурой в области создания основ психологии как науки, имеющей собственный предмет. Его разносторонний гений преобразовал многие науки о природе, в том числе науку о природе психического. Гельмгольц открыл закон сохранения энергии. Мы все дети Солнца, говорил он, ибо живой организм, с позиций физики, — это система, в которой нет ничего кроме преобразований энергии, исходным источником которой является солнце.

Занимаясь изучением чувств, Гельмгольц принял за объяснительный принцип не энергетическое (молекулярное), а анатомическое начато. Именно на последнее он опирался в своей концепции цветного зрения. Гельмгольц исходил из гипотезы о том, что существует три нервных волокна, возбуждение которых волнами различной длины создаст ощущение основных цветов: красного, зеленого и фиолетового.

Такой способ объяснения оказался непригодным, когда Гельмгольц перешел от анализа ощущений к анализу восприятия целостных объектов в окружающем пространстве. Это побудило его ввести два новых фактора: а) движения глазных мышц; б) подчиненность этих движений особым правилам, подобным тем, по которым строятся логические умозаключения. Поскольку эти правила действуют независимо от сознания, Гельмгольц назвал их " бессознательными умозаключениями" . Так, экспериментальная работа столкнула ученого с необходимостью ввести новые причинные факторы. До того он относил к ним либо превращения физической энергии, либо зависимость ощущения от устройства органа.

Теперь к этим двум причинным «сеткам», которыми паука улавливает жизненные процессы, присоединялась третья. Источником психического (зрительного) образа выступал внешний объект, в возможно более отчетливом видении которого состояла решаемая глазом задача. Выходило, что причина психического эффекта скрыта не в устройстве организма, а вне его.

В опытах Гельмгольца между глазом и объектом ставились призмы, искажавшие его восприятие. Однако организм посредством различных приспособительных движений мышц стремился восстановить адекватный образ этого объекта. Получалось, что движения мышц выполняют не чисто механическую, а познавательную (даже логическую) работу.

В зоне научного анализа появились феномены, свидетельствовавшие об особой форме причинности: не физической, не физиолого-анатомической, а психической. Опыты, показавшие, что образ в сознании порождается независимым от сознания механизмом, должны были привести к разделению психики и сознания.

Введение

психического фактора как регулятора поведения организма было связано с работами немецкого физиолога Эдуарда Пфлюгера (1829—1910).

Он подверг экспериментальной критике предложенную Декартом схему рефлекса как дуги, в которой центростремительные нервы благодаря связи с центробежными производят одну и ту же стандартную мышечную реакцию. Большие споры вызвали опыты Пфлюгера над лягушкой, лишенной переднего мозга. Ее помещали в различные условия, но она вела себя отнюдь не как рефлекторный автомат (как это следовало из тогдашнего представления о рефлекторной душе). Если ее помещали на лабораторный стол, она ползала, если бросали в воду — плыла, т. е. вела себя соответственно изменившимся условиям.

Пфлюгер объяснил это тем, что у лягушки имеется сенсорная функция, которая и позволяет ей различать условия среды и соответственно полученным извне сигналам менять поведение. Физиологи — современники Пфлюгера критично относились к его работам, иронично называя его сторонником учения о «спинномозговой душе», однако впоследствии выводы Пфлюгера были поддержаны передовыми физиологами (в частности И. М. Сеченовым), подчеркивавшими, что Пфлюгер доказал своими опытами различие между примитивной психикой (сенсорной функцией) и сознанием.

Свою лепту в разграничение психики и сознания внесли исследования гипноза. Поначалу они приобрели в Европе большую популярность благодаря деятельности австрийского врача Ф. Месмера (1734—1815), объяснявшего свои гипнотические сеансы действием магнитных истечений (флюидов).

Будучи предметом интереса медиков, использующих его в своей практике, гипноз не только демонстрировал факты психически регулируемого поведения с выключенным сознанием, но требовал создания особой ситуации взаимодействия между врачом и пациентом («раппорт»). Обнажаемая гипнозом бессознательная психика является социально-бессознательной, ибо она инициируется и контролируется другим человеком.

На разных направлениях экспериментальной работы (Вебер, Фехнер, Дондерс, Гельмгольц, Пфлюгер) складывались представления об особых закономерностях в факторах, отличных как от физиологических, так и от тех, которые относились к психологии в качестве ветви философии (имеющей своим предметом явления сознания, изучаемые внутренним опытом). Наряду с лабораторной работой физиологов по изучению органов чувств и движений новую психологию готовили успехи эволюционной биологии и медицинской практики, применявшей гипноз при лечении неврозов. Открывался целый мир явлений, существующих независимо от сознания субъекта, доступных такому же объективному изучению, как любые другие природные факты.

Опираясь на экспериментальные и количественные методы, исследователи установили, что в психическом мире действуют собственные законы и причины. Это создало почву для отделения психологии как от физиологии, так и от философии.

Основатель теории научения Эдвард Торндайк (1874—1949) рассматривал сознание как систему связей, объединяющую идеи по ассоциации.

Свои опыты (угадывание мыслей и связанное с ним «перцептивное научение») ученый вначале проводил на детях из сиротского приюта, затем на животных (цыплятах, кошках, собаках, используя «проблемные клетки»). Он пришел к выводу о том, что чем выше интеллект, тем большее число связей он может установить. Позднее ассоциация стала означать уже связь не между идеями или между идеями и движениями, как в предшествующих ассоциативных теориях (Локк, Беркли, Юм, Гартли), а между движениями и ситуациями.

В качестве двух основных законов научения Торндайк предложил закон упражнения и закон эффекта. Согласно первому, чем чаще какое-то действие повторяется, тем глубже оно отпечатывается в сознании. Закон эффекта гласит, что связи в сознании устанавливаются более успешно, если реакция на стимул сопровождается поощрением.

Для описания значимых ассоциаций Торндайк использовал термин «принадлежность»: связи легче устанавливаются, когда объекты как бы принадлежат друг другу, т. е. взаимозависимы. Научение облегчается, если заучиваемый материал осмыслен. Торндайк сформулировал также концепцию «распространения эффекта» — готовности усвоить сведения из областей, смежных с теми областями, которые уже знакомы. Торндайк экспериментально изучал распространение эффекта с целью определить, влияет ли обучение какому-то предмету на усвоение другого, например помогает ли знание древнегреческой классики при подготовке будущих инженеров. Оказалось, что положительный перенос наблюдается лишь в случаях, когда области знания соприкасаются. Научение одному виду деятельности может даже препятствовать овладению другим («преактивное торможение»), а вновь освоенный материал способен иногда разрушать что-то уже выученное («ретроактивное торможение»). Эти виды торможения являются предметом теории интерференции при запоминании. Забывание какого-то материала связано не только с течением времени, но и с влиянием иных видов деятельности.

Основатель бихевиоризма Джон Уотсон (1878—1958) писал, что исследования Торндайка стали краеугольным камнем его учения. Дань уважения Торндайку отдал и И. П. Павлов (1849—1936). Он писал: «Через несколько лет после начала работы с моим новым методом я узнал, что подобные опыты проделаны в Америке, причем не физиологами, а психологами. С тех пор я начал внимательно изучать американские публикации и должен был признать, что честь сделать первый шаг по этой дороге принадлежит Э. Л. Торндайку. Его эксперименты опережали наши примерно на два или три года, а его книгу можно считать классической, как по смелому подходу к гигантской работе, так и по точности результатов» .

Еще одним из основателей экспериментальной психологии считается Герман Эббингауз (1850−1909), предпринявший попытку изучения памяти с помощью строгих научных методов.

Выпускник Боннского университета, Эббингауз несколько лет провел в Англии и во Франции, зарабатывая на жизнь репетиторством. В лавочке парижского букиниста он случайно нашел книгу А

Фехнера «Основы психофизики», в которой были сформулированы математические законы, касающиеся отношений между физическими стимулами и вызываемыми ими ощущениями.

Воодушевленный идеей открытия точных законов памяти, Эббингауз решил приступить к опытам. Он ставил их на самом себе и при этом руководствовался тем, что люди запоминают, сохраняют в памяти и воспроизводят факты, между которыми сложились ассоциации. Но обычно эти факты подвергаются осмыслению, и поэтому трудно установить, возникла ли ассоциация благодаря памяти, или в дело вмешался ум. Эббингауз задался целью установить законы памяти «в чистом виде», для чего изобрел особый материал. Его единицами являлись отдельные бессмысленные слоги, состоявшие из двух согласных и гласной между ними (наподобие «бов», «гис», «лоч» и т. п.). Предполагалось, что такие элементы не могут вызвать никаких ассоциаций и их запоминание никак не опосредуется мыслительными процессами и эмоциями. Не подлежит сомнению, что для своего времени его опыты были поистине новаторскими. Составив список бессмысленных звукосочетаний (около 2300 слогов, выписанных на карточках), Эббингауз экспериментировал с ними на протяжении пяти лет. Основные итоги этого исследования он изложил в ставшей классической книге «О памяти» (1885 г.).

Ученый выяснил, что при одновременном прочтении списка запоминается, как правило, семь слогов. При его увеличении требовалось значительно большее число повторений, чем количество присоединенных к первоначальному списку слогов. Число повторений принималось за коэффициент запоминания. Особую популярность приобрела вычерченная Эббингаузом кривая забывания. Быстро падая, эта кривая становится пологой. Оказалось, что наибольшая часть материала забывается в первые минуты после заучивания. Сравнивалось также заучивание осмысленных текстов и бессмысленных слогов. Осмысленный материал запоминался в девять раз быстрее. Что же касается кривой забывания, то она в обоих случаях имела общую форму, хотя в первом случае (при осмысленном материале) падение кривой шло медленнее.

Эббингаузу принадлежит также ряд других работ и методик, сохраняющих свое значение и в наши дни. В частности, им был создан носящий его имя тест на заполнение фразы пропущенным словом. Этот тест стал одним из первых в диагностике умственного развития и нашел широкое применение.

Эббингауз подверг экспериментальному изучению и другие факторы, влияющие на память (например, сравнительную эффективность сплошного и распределенного во времени заучивания).

Хотя Эббингауз и не разработал специальной теории, его исследования стали ключевыми для экспериментальной психологии. Они на деле показали, что память можно изучать объективно. Была также показана важность статистической обработки данных с целью установления закономерностей, которым подчинены при всей их прихотливости психические явления. Эббингауз разрушал стереотипы прежней экспериментальной психологии, согласно которым считалось, что эксперимент приложим только к процессам, вызываемым в сознании субъекта с помощью специальных приборов. Был открыт путь экспериментальному изучению сложных форм поведения — навыков. Кривая забывания приобрела значение образца для построения графиков выработки навыков.

Метод Эббимгауза коренным образом изменил характер деятельности экспериментатора, которого стали интересовать не столько высказывания испытуемого (отчет о составе собственного сознания), сколько его реальные действия.

Следующий ученый, о котором мы не можем не упомянуть в рамках нашего исследования, — Эдвард Титченер (1867— 1927), основатель структурной психологии в США.

Титченер родился в Англии, окончил Оксфордский университет, защитил докторскую диссертацию в Лейпциге (в 1892 г.), после чего переехал в США, где основал первую американскую психологическую лабораторию.

В основе структурной психологии лежало представление о психике как о совокупности элементов, которые, вступая в соединение друг с другом, могут создавать все более сложные образования (художественные, научные, религиозные образы и представления). Титченер пытался разложить психику на составные элементы, которых он насчитывал до 30 ООО и которые он сравнивал с химическими элементами.

Несмотря па то что разработанное им направление в психологии оказалось тупиковым и было подвергнуто жесткой критике, нельзя не оценить подробнейшие описания психических процессов и ощущений, составленные благодаря подобным изысканиям Титченера.

В честь этого ученого также названа «иллюзия Титченера»: окружность, окруженная другими окружностями, кажется тем меньше, чем больше диаметр окружающих ее окружностей.

Мы заключаем данную главу описанием фигуры В. Вундта, поскольку именно этот ученый сыграл особую роль в истории психологии, осознал два пути ее развития (естественнонаучный и культурный) и выступил как организатор науки, придав ей новый импульс развития и тем самым невольно способствовал грядущему кризису в психологии.

Немецкий психолог, физиолог, философ Вильгельм Вундт (1832—1920) после окончания медицинского факультета в Тюбингене работал в Берлине, защитил диссертацию в Гейдельберге, где занял должность преподавателя физиологии в качестве ассистента Гельмгольца. Став профессором философии в Лейпциге, Вундт создал здесь первую в мире лабораторию экспериментальной психологии (1879 г.), преобразованную затем в институт.

Вундт пришел к программе разработки психологии как самостоятельной науки, независимой от физиологии и философии. Он выдвинул идею создания экспериментальной психологии, план которой был изложен в его «Лекциях о душе человека и животных» и включал два направления исследований: а) анализ индивидуального сознания с помощью экспериментального контролируемого наблюдения субъекта за собственными ощущениями, чувствами, представлениями; б) изучение «психологии народов», т. е. психологических аспектов культуры: языка, мифов, нравов.

Психология, таким образом, получила две ипостаси: физиологическую и духовную (культурную). Первая определялась как наука о «непосредственном опыте». Вундт назвал ее физиологической психологией, поскольку испытываемые субъектом состояния изучались посредством специальных экспериментальных процедур, большинство которых было разработано физиологией. Вторая была недоступна эксперименту и исследовалась методами «понимающей психологии», о которой речь пойдет в следующей главе.

Вундт показал, что на основе экспериментов, объектом которых служит человек, психология может разрабатываться как самостоятельная наука. Полученные результаты были изложены им в книге «Основы физиологической психологии», ставшей первым главным трудом, по которому обучались не только в лаборатории самого Вундта, но и в других центрах, где появились специалисты по новой дисциплине — экспериментальной психологии.

Задача психологии, как и всех других наук, по мнению Вундта, состояла в том, чтобы:

• а) выделить путем анализа исходные элементы;
• б) установить характер связи между ними и
• в) найти законы этой связи.

Эти задачи впоследствии породили «структурную психологию» .

Анализ означал расчленение непосредственного опыта субъекта. Вундт выдвинул программу, одним из понятий которой была «сенсорная мозаика» — та «материя», из которой построено сознание. Право психологии на самостоятельность Вундт обосновывал принципиальным отличием сознания от всего внешнего и материального. Психология, по мнению Вундта, имеет уникальный предмет — непосредственный опыт субъекта, постигаемый путем самонаблюдения, интроспекции. Все остальные науки (физика, химия, астрономия и пр.) изучают результаты переработки этого опыта, а стало быть, психология среди них наука главенствующая. Это направление получило название «психологизм» .

Интроспекция у Вундта — не тривиальное самонаблюдение, а специально тренируемое, особая процедура, требующая специальной подготовки. При обычном самонаблюдении человеку трудно отделить восприятие как психический внутренний процесс от воспринимаемого предмета, который является не психическим, но данным во внешнем опыте. Испытуемый должен уметь отвлекаться от всего внешнего, чтобы добраться до исконной «материи» сознания. К элементам сознания относятся также чувства (эмоциональные состояния). Согласно гипотезе Вундта каждое чувство имеет три измерения: а) удовольствия — неудовольствия, б) напряженности — расслабленности, в) возбужденности — успокоения.

Стремясь отстоять самостоятельность психологической науки, Вундт доказывал, что у нее имеются собственные законы, а изучаемые ею явления подчинены особой «психической причинности». В поддержку этого вывода он ссылался на закон сохранения энергии. Материальное движение может быть причиной только чего-то материального. Для психических явлений существует другой источник, и они, соответственно, требуют других законов. К этим законам Вундт относил: принципы творческого синтеза, осуществляемого волей («волюнтаризм»), закон психических отношений (зависимость события от внутренних взаимоотношений элементов, например мелодии от отношений, в которых находятся между собой отдельные тона), закон контраста (противоположности усиливают друг друга) и закон гетерогенности целей (при совершении поступка могут возникнуть не предусмотренные первоначальной целью действия, влияющие на его мотив).

Теоретические воззрения Вундта стали предметом критики и к концу XIX в. большинством психологов были отвергнуты. Главным образом, выяснилась ограниченность интроспекции как метода исследования. В свете этого метода психическое определялось психическим, игнорировалась зависимость сознания от внешних объектов, обусловленность психики деятельностью головного мозга, включенность психической жизни индивида в мир социальных связей. Другое убеждение, подвергнутое критике, — утверждение о том, что экспериментальному изучению подлежат только элементарные психические процессы (ощущения, простейшие чувства) и что к более сложным формам психической жизни эксперимент со всеми его преимуществами, доказанными прогрессом науки, непригоден. Это убеждение Вундта было развеяно как предшествующими, так и дальнейшими событиями в психологии, получившими название «открытого кризиса». Теоретическая линия Вундта оказалась тупиковой.

В дальнейшем, оставив эксперимент, Вундт занялся философией и разработкой задуманной им «второй ветви» психологии, посвященной психическому аспекту создания культуры различных народов. Он создал 10-томную «Психологию народов», содержавшую объемные материалы по этнографии, истории языка, антропологии. При этом он следовал концепции Дильтея (1833—1911), о чем мы расскажем в следующей главе.

От Вундта принято вести родословную психологии как самостоятельной дисциплины. Экспериментальная психология возникла до него, в трудах его предшественников, но именно Вундт явился организатором новой науки, создал крупнейшую в истории этой пауки школу. Прошедшие эту школу молодые исследователи из разных стран, вернувшись на родину, организовали там лаборатории и центры, где культивировались идеи и принципы новой области знания, приобретшей самостоятельность.

Эксперимент радикально изменил критерии научности психологического знания. К нему стали предъявляться требования воспроизводимости в условиях, которые могут быть вновь созданы любым другим исследователем. Объективность, повторяемость, проверяемость становятся критериями достоверности психологического факта и основанием для его отнесения в разряд научных.

Центрами психологической работы становились специальные лаборатории, возникшие в различных странах (первоначально приоритет принадлежал немецким университетам). Параллельно интенсивные исследования проводились в России и США, в меньших масштабах — во Франции, Англии, Италии и скандинавских странах. В конкретной научно-исследовательской практике культивировались направления, объединение которых оснастило молодую науку экспериментальным оружием (психофизиология органов чувств, психофизика, психометрия).

Продолжением вундтовской программы можно считать вюрцбургскую школу, исповедовавшую, как и Вундт, структурную психологию, поставившую, вопреки Вундту, задачу исследования мышления. Основателем школы был О. Кюльпе (1862—1915), ассистент Вундта, переехавший в Вюрцбург. Проводя эксперименты по схеме Вундта, и используя несколько измененную инструкцию: «Анализировать свое состояние, прежде чем отвечать», сотрудники Кюльпе открыли нечувственное, безобразное мышление, отличное от ощущений и представлений. Дальнейшие исследования позволили выявить: установку, возникающую при принятии задачи, задачу (цель), процесс поиска, сопровождающиеся аффективной напряженностью, и прочие несенсорные компоненты. Все это вошло в современные представления о мышлении.

Кризис в психологии. Мы уже упомянули о невольной роли Вундта в развитии кризиса в психологии. Он послужил своего рода триггером (пусковым устройством) в существовавшем в ту пору состоянии общественного сознания — повсюду, во всяком случае во многих странах, стали создаваться лаборатории по примеру вундтовской. Психология из науки, движимой энтузиастами-одиночками, превратилась в массовое занятие, что было связано с необыкновенными ожидаемыми перспективами повой области знания — в психологии видели науку, способную изменить мир. Этому способствовал и сам Вундт, поставивший психологию в центр наук в качестве первоосновы любого знания.

Причиной кризиса психологии стал вовсе не метод эксперимента, ибо, как мы видели, эксперимент использовался задолго до кризиса. Причиной стало изменение содержания экспериментов — вместо измерения времени реакции, ощущений и восприятий на уровне ассоциаций методом самонаблюдения, стали изучать более сложные психические процессы и не только методом самонаблюдения, вопреки завету Вундта о возможности экспериментирования только в области физиологической психологии. Стал широко использоваться метод объективного наблюдения за поведением испытуемых и подопытных.

Кризис в психологии связывают с появлением таких ее направлений, как фрейдизм (1900 г.), гештальтизм (1912 г.), бихевиоризм (1913 г.), выдвинувших совершенно новые программы исследований и новые понятия, предложивших новые методы изучения психики.

Фрейдизм предложил бессознательную мотивацию и метод психоанализа. Гештальтизм — утвердил понятие гештальт как структурную целостность сознания, не сводимую к ощущениям и восприятиям и отражающую предметы реального мира, обосновал объективные исследования не только на людях, но и на животных. Бихевиоризм отверг понятие сознания как непонятную и бесполезную вещь и предложил объективно и непредвзято изучать поведение живых существ (животных и человека), освободившись от сознания.

Но не меньшую роль сыграли и дифференциальная психология, и функциональная психология, и французская «социологическая школа», возникшие в тот же период 1910—1930;х гг., который считается кризисным, а то и значительно раньше.

В дифференциальной психологии было показано, что людей отличает друг от друга их наследственность, была раскрыта роль наследственности в развитии человека, создан проект евгеники. Функциональная психология убеждала в роли психических функций как способов решения жизненных задач. Наконец, французская социологическая школа утверждала зависимость психики от социальной среды.

Термин «кризис», введенный в психологию Л. С. Выготским (1896—1934), если исходить из его медицинского значения, предполагает некоторое состояние, после которого больной либо умирает, либо выздоравливает. К истории психологии это не совсем применимо — прежние взгляды отнюдь не были отвергнуты окончательно, а лишь отошли на второй план до лучших времен. Да и выздоровление как обретение прежнего здорового состояния в науке представляется невозможным — возникают новые представления, повое видение мира. Поэтому термин «кризис» следует принимать с оговоркой, как метафору. Добавим еще, что «кризис в психологии» со времен Л. С. Выготского значительно расширил свои рамки — из периода 1910—1930;х гг.

ом распространился на 1970;е гг. и даже на гуманистическую психологию середины XXI в. Поэтому следует говорить не о кризисе, а о непрерывном периоде изменений в психологии, который начался вовсе не с появления вундтовской лаборатории, а гораздо раньше, и по сей день не окончился. По несомненно, что он связан со становлением новой парадигмы в психологии, предполагавшей выход за пределы сознания и психики, объективным ее изучением. Прежняя парадигма интроспекции, исследования сознания, ассоцианизма и связанной с ними структурной психологией отошла на второй план.