Цель и целое: методология анализа личности и герменевтика Адлера

Поскольку, согласно Адлеру, поведение индивида, его личные особенности и черты характера всегда имеют определенную цель, то задача психотерапии состоит прежде всего в раскрытии этой цели. Предполагается, что эта цель раскрывается именно в поведении индивида и в других его жизненных проявлениях. Адлер полагает, что о жизненной цели пациента можно судить по тому, как индивид преодолевает свои жизненные затруднения, как и по какому поводу он вступает в борьбу или как он от этой борьбы уклоняется. Наконец, о жизненной цели индивида можно судить по тому, принимает ли он на себя (а если принимает, то важно определить, каким образом) ответственность за свои неудачи или же перекладывает ответственность на других. Поскольку, согласно Адлеру, структура человеческой души определяется некоторой единой целью жизни, которую индивид и реализует, то, исследуя эту структуру как нечто целое, можно понять и цель человека во всей се конкретности. Узнавая цель, мы можем в свою очередь предсказывать и поведение человека в дальнейшем.

Поэтому человеческую жизнь Адлер рассматривает как целостность. К этому целому принадлежит также и бессознательное, которое Адлер считает необходимым рассматривать только в контексте сознания, в отношении к сознанию. Помимо целостного подхода к жизни индивида Адлер считает обязательным при анализе жизни человека учитывать ее социальный контекст: «Кроме рассмотрения жизни индивида как единого целого мы должны также учитывать ее социальный контекст. Поначалу дети рождаются слабыми, и их беспомощность делает необходимым, чтобы за ними ухаживали другие люди. Таким образом, стиль жизни, или модель жизненного поведения, ребенка нельзя понять без учета людей, которые ухаживали за ним и восполняли его неполноценность» (Адлер А., 1997а, с. 45). Социальный контекст — это то окружение, которое ребенок забирает с собой в свой жизненный путь, которое, в сущности, продолжает и в дальнейшем управлять его жизнью. Это окружение в значительной мере формирует и индивидуальность ребенка, которая, согласно Адлеру, включает в себя всю совокупность социальных отношений. «Индивидуальность ребенка не сводится к физической индивидуальности, она включает в себя весь контекст социальных отношений» (там же).

Но особое значение для понимания человека имеют его ранние социальные отношения, те отношения, внутри которых создаются его исходное чувство неполноценности и конечная цель, которая и формирует в последующем целостность его личности. Конечно, мы можем понять человека, просто наблюдая за его поведением, за серией его жизненных проблем и способов их разрешения, за характером его общения и его образом жизни. Собирая проявления индивида в одно целое, погружаясь в эту целостность фактов его жизни, мы можем понять и шаг за шагом представить себе цель его жизни. Но такое понимание не открывает причин, объясняющих, почему индивид выбрал такую, а не иную цель жизни. А эти исходные причины появления у человека как исходного чувства неполноценности, так и особой цели жизни лежат в его детстве, точнее, в социальных ситуациях его развития в детстве. Поэтому для понимания причин формирования у индивида чувства неполноценности и соответствующих реакций индивида на это чувство Адлер, как и Фрейд, должен погрузиться в индивидуальную историю человека, в его детство.

Когда человек встречается с проблемой, то для понимания ее недостаточно исследовать актуальный контекст. Адлер усматривает в актуальной проблеме се причины, идущие из прошлого. «Сначала для того, чтобы быстро без труда понять, что беспокоит пациента, мы спрашиваем, когда начались проблемы. Обычно причину видят в какой-то новой жизненной ситуации. На самом деле, новая ситуация не при чем, так как еще до того, как она сложилась, наш пациент — это мы обнаруживаем в ходе исследования — нс был к ней готов» (Адлер А., 1997, с. 32).

Например, избалованный ребенок, поступая в школу и сталкиваясь с новыми социальными требованиями, испытывает психологический стресс, потому что он до сих пор жил в совершенно иной социальной ситуации. В той ситуации сформировались его представление о себе, о других людях и его жизненная цель. Поэтому возвращение к этой исходной ситуации, внутри которой происходит его развитие, как раз и дает возможность прояснить проблемы такого ребенка в новой для него актуальной ситуации.

Анализ прошлого дает нам прежде всего понимание возникновения и развития чувства неполноценности у индивида (конечно, вместе с апробируемыми способами его компенсации). Изучение последующих трудностей и проблем индивида дает нам, прежде всего, представление о способах решения им жизненных задач и о его жизненной цели. Но это не значит, что в первых воспоминаниях нельзя найти жизненной цели индивида, а в актуальных его проблемах нельзя усмотреть его чувство неполноценности. Напротив, Адлер считает, что в актуальной проблемной ситуации присутствует и прошлое, и настоящее, и будущее человека.

Например, в каждом симптоме есть прошлое, будущее и цель индивида. «Будущее неразрывно связано с нашими стремлениями и целью, тогда как прошлое указывает на характер неполноценности или неадекватности, которую мы стараемся преодолеть. Вот почему комплекс неполноценности нас интересует вначале, в то время как комплекс превосходства нас интересует в его динамике, развитии. Более того, эти два комплекса естественным образом связаны» (Адлер А., 1997а, с. 57).

В этом смысле Адлер, как двуликий Янус, смотрит и в прошлое, которое ему говорит о пережитом чувстве неполноценности индивида и первоначальных способах его преодоления, и в будущее, в котором он изучает его конечную цель и может предвидеть, предсказывать поведение пациента в ближайшем будущем. Анализ промежуточных проблемных ситуаций пациента уточняет сложившееся впечатление. И конкретизация понимания пациента складывается на пути движения от прошлого к будущему и обратно. Так Адлер выявляет то, что он называет линией жизни пациента. А это и есть, согласно Адлеру, настоящее понимание человеческой личности. И последний шаг анализа, и одновременно его проверка на истинность — это перенесение этого понимания на актуальные трудности пациента. То есть необходимо понять и изучить актуальную ситуацию, в которой оказался пациент.

В этой связи Адлер говорит также о том, что нужно стремиться понять, какую социальную функцию выполняет поведение индивида или его отдельный симптом. Нужно уяснить, что при помощи этого симптома пациент приобретает. Для этого важно изучить и понять условия жизни пациента и его окружение. Чтобы уяснить ситуации генезиса данного симптома (и связанного с ним чувства неполноценности), необходимо рассмотреть влияние на пациента неблагоприятных условий в его семье на протяжении всего детства. Получив максимум информации о пациенте и его окружении, Адлер пытается интуитивно проникнуть в сущность пациента и его окружение, в особенности его развития, «погрузиться» в его жизнь (Адлер А., 2002, с. 74—75). Таким образом, Адлер вводит индивида в более широкое социальное целое как определенную социальную функцию: вначале в семью, в которой он вырос и которая формировала его личность, а затем в его настоящее окружение, которое поддерживает (или не поддерживает) те стереотипы социальных отношений, которые сложились в детстве. В этом отношении Адлер выходит за пределы индивида, но видит его значение, видит ценность социальных подкреплений данного поведения в более широком социальном контексте. Отсюда идет анализ социальных систем (например, семейных систем) и более широких социальных общностей. Индивид теперь не может рассматриваться как самостоятельное и изолированное образование, а предстает элементом определенной социальной организации.

Таким образом, одна задача понимания человека состоит в том, чтобы понять чувство неполноценности индивида, которое сформировалось в прошлом, и посредством этого понять причины его трудностей, которые сопровождают его в настоящем. Это каузальный подход к пониманию человека. Но в герменевтике Адлера не меньшее, а даже большее значение имеет финальный подход к пониманию человеческой личности. Человек все же сам принимает решение о своей конечной цели в сложившихся социальных обстоятельствах. Изучая цель жизни индивида, его стиль жизни, можно понять также и чувство неполноценности, которое они компенсируют.

Но все же цель в большей степени характеризует человека, поскольку при одном и том же чувстве неполноценности может быть выбрана та или другая цель. Отсюда Адлер обосновывает финальный подход к пониманию человеческой личности. У невротика, например, эта цель является неосознаваемой, и он воспринимает себя жертвой окружающих обстоятельств. Он говорит только о негативных последствиях своего образа жизни, не осознавая при этом сам этот образ жизни и его цель.

У Адлера находятся рядом два важнейших понятия: «цель» и «целое». Они существенным образом связаны. Когда мы говорим о цели, то предполагаем, что она касается некоторого целого (субъекта этой цели). А когда мы говорим о целом, то должны предположить некоторую функцию этого целого, или некоторую имманентную для него цель. В учении Адлера целое формируется целью, целое личности производится личностной целью индивида. Таким образом, целое Адлера отличается от целого гештальтпсихологии. Целое психики Адлер определяет характерной структурой чувства неполноценности и соответствующей структурой стремления к компенсации, на основе которой и формируется жизненная цель. При этом важно учитывать, что это цель Я, цель, строение которой определяется задачами Я, что эта цель формируется на уровне психологии Я, хотя впоследствии эта цель и может стать неосознаваемой.

Поскольку цель человеческой жизни представляет собой конструкцию Я и предполагается, что это Я вместе с его целью выражается в целом человеческой жизни, как и в душевной структуре личности, то, анализируя поведение и душевные проявления индивида, мы всегда можем восстановить эту цель. Поскольку душевная структура телсологична, то задача психологического понимания, по Адлеру, состоит в том, чтобы за структурой душевной жизни увидеть се цель. Здесь предполагается, что душевные структуры — всегда телеологичные структуры, поэтому и психологическая герменевтика должна быть телеологичной. Так, если мы с этой точки зрения исследуем человеческий текст, то его сущность должна определяться не его содержанием (что!), а тем, для чего он создан, его целью (для чего!).

Итак, сформулируем основные требования герменевтики Адлера. Главное состоит в том, что необходимо использовать целостный подход (а не мсдицински-симптоматический) для понимания личности. Однако Адлер и в онтологическом отношении считает человека целостным существом. В этом отношении всякое проявление человека, всякая его черта отражает всю его индивидуальность, а поэтому и целостность. Поэтому одна из задач адлеровской герменевтики состоит в том, чтобы суметь через свойства (части) личности понять ее целое (свойства с необходимостью отображают целое). Поскольку прошлое, настоящее и будущее непосредственно смыкаются в психической структуре личности, постольку во всяком проявлении человека нужно искать отображение его прошлого, настоящего и будущего. Тот факт, что личность и ее структура определены целью, требует от исследователя понимания не только всякого проявления личности, любого симптома как обусловленных целью, но и понимания самой структуры личности как направленной на реализацию цели. Но поскольку наша психика определена жизненной целью, она с необходимостью направлена в будущее, помещена в будущее. А это у Адлера значит, что человек сплошь социален, сплошь ориентирован вовне, на социальную интеракцию. Последнее обстоятельство облегчает не только понимание человека, но также и его коррекцию. Цель и целое индивида оказываются нс только социально обусловленными, но и социально сконструированными, созданными по социальной логике.

И в этом смысле такие цели, по словам Адлера, являются фиктивными. Такими же фиктивными являются и структуры чувства неполноценности. Отсюда Адлер обосновывает возможности коррекции и психотерапии. Именно благодаря тому, что причины для чувства неполноценности являются фиктивными, социально обусловленными, и возможна их коррекция. «Именно в фиктивности причин для чувства неполноценности, которые в целях защиты ощущаются реальными, но на деле никогда не бывают непреодолимыми, я вижу реальный шанс возможности излечения. При этом вопрос о том, является ли чувство неполноценности осознанным или неосознанным, играет второстепенную роль» (Адлер А., 1997, с. 88). Поэтому задача состоит в обнаружении этих невротических установок и невротического жизненного плана и разрушении их, «развенчании» (см. там же).