Философская эстетическая мысль

XX в. предлагает нам исключительно большое разнообразие эстетических теорий, при этом некоторые из них носят характер революционный и должны быть не только приняты к сведению, но и поняты во всей их сложности. Выделение школ и направлений, а также отнесение тех или иных ученых к одному из них неизбежно несет некоторую долю условности, поскольку взаимовлияние и даже синкретичность направлений современной эстетики весьма велики.

Философия жизни и интуитивизм

Весьма влиятельная в первой половине XX в. философия жизни, представленная В. Дильтеем, А. Бергсоном, Г. Зиммелем, О. Шпенглером, оказала сильное влияние и на позднейшую эстетическую мысль и искусство.

Для В. Дильтея постижение искусства сопряжено с усмотрением смысла, которое происходит на иррационально-интуитивном уровне, путем особой процедуры — акта вчувствования. При этом постигающий должен восстановить ситуацию создания произведения, мировоззрение автора, духовный портрет эпохи (см. также «герменевтика»); необходимо воссоздать «жизненный мир», в котором живет произведение искусства, «войти» в него, «слиться» с ним. Искусство исторично, связано с определенной духовной ситуацией. Такой подход вносил в эстетику момент исторического релятивизма; ему противостоят утверждения о примате внеисторичных смыслов произведения искусства, которые свободно транслируются через эпохи и культуры и могут (и должны) усматриваться всегда и всеми.

На эстетику А. Бергсона повлияли воззрения Дильтея и А. Шопенгауэра. Вся философия Бергсона проникнута эстетическими мотивами и потому свободно и легко приложима к эстетической проблематике. Основные категории — жизненный порыв и интуиция. Субъективный жизненный порыв лежит в основе порыва творческого, творческого акта. Это особая реальность, обладающая, в частности, своим внутренним временем, не совпадающим со временем физическим (эта же проблематика времени рассматривается и феноменологами, в частности, Э. Гуссерлем). Интуиция более продуктивна в области художественного творчества, потому что, в отличие от интеллекта, не обременена соображениями практицизма, выгоды и связанными с ними табу (в том числе и социокультурными). Позднее Бергсон соединяет свою эстетику с теорией мифа, намечается конвергенция с феноменологией; в духе феноменолога Р. Отто Бергсон истолковывает интуицию как интуицию «святого», искусство, творчество получает трансцендентное измерение. Кроме того, творческий акт имеет и гносеологическую нагрузку, поскольку позволяет «схватить» саму невыразимую сущность человеческой личности. Здесь у Бергсона наблюдается сближение с экзистенциализмом. В акте созерцания происходит слияние, отождествление субъекта-созерцателя и объекта созерцания, когда субъект-объектные границы разрушаются. Интуиция рассматривается и как механизм художественного творчества, и как механизм восприятия-понимания, они оказываются как бы зеркально соотнесенными; то, что сотворено благодаря интуиции, может быть адекватно понято только благодаря ей же.

В качестве критерия художественности Бергсон выдвигает оригинальность как воплощение индивидуальной интуиции художника. Разнообразие видений мира не только неизбежно присутствует в искусстве, но и является его позитивным элементом (не удивительно, что бергсонианство стало опорным философским подходом для модернистского искусства, включая и сюрреализм). Теория отражения Бергсоном отвергается.

Бергсон написал только одну специальную эстетическую работу — о природе смеха, она так и называется «Смех». Отношение философа к смеху и комическому неоднозначное. С одной стороны, он предлагает великолепную и убедительную аналитику смешного, с другой — недоверчиво относится к комическому искусству, поскольку смех в этом случае есть не самодостаточное эстетическое явление, а акт социального осуждения, следовательно, искусство оказывается социально ангажированным, т. е. заинтересованным, выходящим за пределы чистой эстетики. Комическое Бергсон понимает как нарушение органичного развития и протекания жизненного процесса. Смешное появляется там, где в жизненный поток вторгается механичность, «неестественность». Кроме того, Бергсон справедливо отмечает, что смех всегда прямо или косвенно связан с человеком. Там, где нет человека, нет и смешного. Моральное отношение к ситуации смешного (когда смеяться аморально и грешно) не отменяет самой эстетической ситуации комического.

В эстетике Бергсона содержится указание на фасцинирующую, суггестивную функцию искусства и на предполагаемые механизмы этих явлений.

Представления Бергсона о ведущей роли интуиции и о жизни как иррациональном потоке сильнейшим образом повлияли на теорию и практику модернизма и авангарда в искусстве (от Марселя Пруста до сюрреализма).

Г. Зиммель, к сожалению, не экстраполировал свои культурологические идеи к области эстетического, хотя его положения о соотношении жизни-потока и форм, о процессах рационализации содержат в себе значительный эстетический потенциал.

О, Шпенглер не стремился к созданию обособленной эстетической системы, но все его философские построения окрашены эстетически (вплоть до специфического, «эзотерического» стиля изложения). «Жизнь» для Шпенглера сосредоточена прежде всего в человеке, несмотря на то, что в данной философской школе все существующее является в той или иной степени носителем жизни; здесь и появляется возможность развить теорию эстетического. Индивидуальная личность является обособленным носителем аккумулированной культуры. Единой культуры, по Шпенглеру, нет, существует множество индивидуальных культур, особенность которых определяется присущими им «правоспоминаниями». Методы постижения чужой культуры у Шпенглера не просто иррационалистичны, но насквозь эстетизированы; культурология Шпенглера является в определенном отношении культурологической эстетикой.

Шпенглеровская теория эволюции культуры с известной последовательностью фаз предполагает, что в фазе цивилизации подлинное искусство уже невозможно, поэтому его не следует и поддерживать. Художественный гений здесь истощается и выше эпигонства не поднимется.

Крупным представителем интуитивизма вне рамок иррационалистической философии бергсонианского типа является А. Н. Уайтхед. Он считает интуитивный способ познания вполне совместимым с логическим. Область эстетического для него — это область, где малоприменим жесткий рациональный анализ. Искусство по Уайтхеду — возможность вырваться из рационализированного и технизированного мира, где господствует материализм если не философский, то житейско-прагматический.

Бергсонианство и интуитивизм оказали мощное влияние на модернистское искусство. Наряду с идеями психоанализа и экзистенциализма они образовали фундамент эстетической программы сюрреализма. Психоанализ (хотя и в меньшей степени) и интуитивизм предполагают раскрепощение иррациональных творческих возможностей и уменьшение роли рационального анализа при постижении артефактов искусства (как обыденном, так и исследовательском).