Необходимая оборона. 
Уголовное право в 2 т. Том 1. Общая часть

Необходимая оборона (ст. 37 УК) в самом общем определении представляет собой правомерную защиту, выражающуюся в причинении вреда посягающему (нападающему) лицу. Большинство ученых считают право на необходимую оборону прирожденным правом, «вытекающим из естественного, присущего человеку от рождения права на жизнь»^[1].

Необходимая оборона — традиционный, но весьма сложный и спорный институт уголовного права. Достаточно сказать, что исследованию тех или иных аспектов этого обстоятельства посвящено более 100 специальных работ, а редакция ст. 37 УК неоднократно менялась.

Оборона возможна только от нападения человека, в том числе малолетнего или невменяемого, поэтому в уголовном законе употреблен термин «оборона» не от преступного, а от «общественно опасного» посягательства.

Особенностью отечественного законодательства является прямое указание УК на то, что необходимая оборона в равной степени имеет место при пресечении посягательства (нападения) не только непосредственно на обороняющегося, но и на третьих лиц^[2].

Необходимая оборона — это право любого человека, присущее ему вне зависимости от профессиональной или иной специальной подготовки^[3].

Смысл действующей редакции ч. 3 сг. 37 УК сводится к тому, что любому лицу принадлежит не просто право на необходимую оборону — на него в полном объеме распространены все положения данной нормы. Весьма положительно надо расценить указание уголовного закона на то, что для признания состояния необходимой обороны, если при этом не превышены ее пределы, не имеет юридического значения, мог ли обороняющийся спастись бегством, обратиться за помощью к иным лицам или принять иные меры для предотвращения нападения.

К. признана виновной в убийстве, совершенном при превышении пределов необходимой обороны. Как указано в приговоре, К., находясь в квартире, принадлежавшей С., в состоянии алкогольного опьянения из личной неприязни в ссоре вырвала из рук С. кухонный нож и, обороняясь, нанесла ему удар в грудь, от чего он скончался на месте.

Признавая К. виновной в совершении убийства при превышении пределов необходимой обороны, суд в приговоре констатировал, что она, увидев в руках С. нож, могла реально опасаться за свою жизнь, однако, вырвав из его рук нож, т. е. завладев им, К. не попыталась покинуть квартиру или предотвратить конфликт иным путем, менее опасным для жизни С., а, ненавидя потерпевшего, сознательно допуская возможность причинения смерти, нанесла ему со значительной силой удар ножом в жизненно важную часть тела — грудь, причинив повреждение сердца, от чего он скончался на месте.

В решении Верховного Суда РФ по этому делу указано, что право на необходимую оборону принадлежит лицу независимо от возможности избежать общественно опасного посягательства или обратиться за помощью к другим лицам или органам власти. Как видно из материалов дела, К. находилась наедине с С. в закрытой комнате, в отсутствие соседей по коммунальной квартире. Он в этот вечер был в состоянии алкогольного опьянения, вел себя агрессивно, подошел к К., держа нож на уровне ее груди. К., понимая, что для ее жизни существует реальная угроза, защищаясь, вырвала нож и нанесла им удар С. в грудь. Следовательно, действия К. были правомерными^[4].

Правомерность и пределы необходимой обороны регламентированы в ППВС РФ от 27 сентября 2012 г. № 19.

В доктрине и судебной практике выработано правило, согласно которому нападение (посягательство), от которого возможна необходимая оборона, должно солидарно характеризоваться признаками общественной опасности, наличности и реальности.

Общественная опасность посягательства означает, что нападающий должен причинять вред или создавать угрозу его причинения охраняемым уголовным законом отношениям. Поэтому возможна оборона от посягательств невменяемых и малолетних лиц.

Отсутствие признака общественной опасности посягательства исключает существование самой необходимой обороны, а причиненный вред расценивается на общих основаниях.

К. вместе с М. и Т. следовали в автомобиле под управлением Н. Указанный автомобиль буксировал автомобиль, в котором находился С. Их обогнал и остановил другой автомобиль, в котором находились А. и В. После остановки транспортных средств между К., Н. и С., с одной стороны, и А. — с другой, произошел конфликт, спровоцированный А.

В ходе конфликта К. решил убить потерпевших А. и В. С этой целью он достал из салона автомобиля двуствольное охотничье ружье и произвел два прицельных выстрела в направлении А. и В., которые находились рядом с автомобилем, где были М. и другие пассажиры. Затем К. вновь зарядил ружье и произвел в Л. и В. два прицельных выстрела, после которых потерпевшие упали. Продолжая свои действия, К. зарядил ружье одним патроном и, приблизившись к В., выстрелил ему в голову. В результате совершенных К. действий А. и В. скончались на месте происшествия.

Суд пришел к выводу, что у К. не было каких-либо оснований опасаться за свою жизнь и здоровье, а также за жизнь и здоровье других лиц, находившихся вместе с ним. Доказательствами по делу установлено, что для причинения смерти потерпевшим К. использовал огнестрельное оружие, снаряженное боеприпасами, тогда как у потерпевшего Л. отсутствовали какие-либо предметы, приспособленные для нанесения телесных повреждений. Потерпевший В. не применял какого-либо физического насилия ни к К., ни к М., Т. и Н., находившимся вместе с ним, не демонстрировал готовность применить физическое насилие и не высказывал угроз его применения.

Своим противоправным поведением А. спровоцировал конфликт, однако насилия к К. не применял. Его действия также не создавали угрозы жизни и здоровью М., Т. и Н. При таких обстоятельствах действия К. квалифицированы по п. «а», «е» ч. 2 ст. 105 УК как умышленное причинение смерти двум лицам, совершенное общеопасным способом^[5].

Наличность посягательства — под наличным понимается такое посягательство, которое уже началось или непосредственная угроза осуществления которого настолько очевидна, что неприятие защитных действий поставило бы под угрозу охраняемые законом права и интересы. Для решения вопроса о допустимости причинения вреда при обороне важно установить начальный момент и окончание посягательства, так как смысл оборонительных действий состоит в пресечении фактически идущего посягательства.

Согласно судебной практике оборонительные действия возможны на протяжении всего фактически идущего нападения — при этом не имеет значение момент юридического окончания такого общественно опасного посягательства.

Реальность (действительность) посягательства означает, что оборона допустима лишь против реального, существующего в действительности, а не только в воображении лица, посягательства. При отсутствии признака реальности нападения речь идет о мнимой (воображаемой) обороне, юридические последствия которой оговариваются особо.

Под условиями правомерности защиты понимаются:

• 1) отражение посягательства на личные, общественные и государственные интересы, охраняемые уголовным законом, а не иными отраслями права;
• 2) причинение вреда непосредственно лицу, посягающему на индивидуальные или общественные интересы, а не третьим лицам;
• 3) защита не должна превышать пределов необходимости при обороне, под которыми следует понимать соответствие способов и средств защиты характеру и интенсивности посягательства.

Согласно п. 8 ППВС РФ от 27 сентября 2012 г. № 19 состояние необходимой обороны может иметь место, в том числе в случаях, когда:

• — защита последовала непосредственно за актом оконченного посягательства, но исходя из обстоятельств для оборонявшегося лица не был ясен момент его окончания, и лицо ошибочно полагало, что посягательство продолжается;
• — общественно опасное посягательство не прекращалось, а лишь приостанавливалось посягавшим лицом с целью создания наиболее благоприятной обстановки для продолжения посягательства или по иным причинам.

Также в судебной практике специально разъяснено, что сам по себе переход оружия или других предметов, использованных в качестве оружия, от посягавшего лица к оборонявшемуся лицу не может свидетельствовать об окончании посягательства, если сохранялась реальная угроза продолжения такого посягательства.

По существу, уголовное законодательство предусматривает два вида необходимой обороны, юридические последствия которой ставятся в зависимость от того, угрожает нападение жизни обороняющегося лица (третьих лиц) или нет.

В соответствии с действующей редакцией ч. 1 ст. 37 УК не является преступлением причинение любого вреда посягающему лицу в состоянии необходимой обороны, если посягательство было сопряжено с насилием, опасным для жизни обороняющегося или другого лица, либо с непосредственной угрозой применения такого насилия.

Непосредственно в уголовном законе не определено, что надо считать насилием, «угрожающим жизни»; в связи с этим существует реальная опасность, что вопрос об оценке такого насилия будет сведен только к субъективному восприятию обороняющегося. Поэтому правы те авторы, которые указывают на возможность различного рода злоупотреблений со стороны обороняющегося (и уж тем более со стороны фиктивного обороняющегося при провокации нападения). Кроме возможных «злоупотреблений», критики действующей редакции ч. 1 ст. 37 УК справедливо говорят об отсутствии в перечне защищаемых при обороне благ, когда возможно причинение любого вреда нападающему, интересов половой неприкосновенности и половой свободы, о неприемлемости самого термина «беспредельная оборона»^[6].

В п. 2 ППВС РФ от 27 сентября 2012 г. № 19 указано, что общественно опасное посягательство, сопряженное с насилием, опасным для жизни обороняющегося или другого лица, представляет собой деяние, которое в момент его совершения создавало реальную опасность для жизни обороняющегося или другого лица. О наличии нападения, угрожающего жизни, могут свидетельствовать, в частности:

• — причинение вреда здоровью, создающего реальную угрозу для жизни обороняющегося или другого лица (например, ранения жизненно важных органов);
• — применение способа посягательства, создающего реальную угрозу для жизни обороняющегося или другого лица (применение оружия или предметов, используемых в качестве оружия, удушение, поджог и т. п.).

В свою очередь, непосредственная угроза применения насилия, опасного для жизни обороняющегося или другого лица, может выражаться, в частности, в высказываниях о намерении немедленно причинить обороняющемуся или другому лицу смерть или вред здоровью, опасный для жизни, демонстрации нападающим оружия или предметов, используемых в качестве оружия, взрывных устройств, если с учетом конкретной обстановки имелись основания опасаться осуществления этой угрозы.

Если нападающий применяет насилие, непосредственно угрожающее жизни обороняющегося или третьего лица, то человек при отражении такого нападения вправе применить любые способы и средства обороны — пределы правомерности причинения вреда со стороны обороняющегося в данном случае отсутствуют. Логика этой нормы понятна — человек имеет неотъемлемое право защищать свою жизнь (и жизнь третьих лиц) любыми доступными способами и средствами.

С. в ходе конфликта умышленно причинил тяжкий вред здоровью потерпевшего П., который от полученных телесных повреждений, опасных для жизни, скончался.

Конфликт был спровоцирован потерпевшим II., вместе с которым находились двое его знакомых. Чтобы избежать конфликта, они (С. и О.) ушли, но их стали преследовать все трое с палками в руках. В этот момент О. успел позвонить жене и попросить ее вызвать полицию в связи с тем, что их преследуют и могут убить. Нападавшие догнали их и стали наносить удары палками, в ответ на эти действия, желая отразить удары, наносимые П., осужденный подобрал другую палку, которую выронил один из друзей потерпевшего, и стал защищаться ею, нанося удары П.

Совершенное на С. и О. общественно опасное посягательство расценено как представляющее опасность для их жизни и здоровья. Они воспринимали угрозу их жизни и здоровью реальной, что подтверждается телефонным звонком О. супруге с целью привлечь органы полиции к защите от нападавших. Таким образом, общественно опасное посягательство со стороны П. было сопряжено с насилием, опасным для жизни обороняющегося С., при котором закон предоставляет обороняющемуся право на причинение посягающему лицу любого вреда. В связи с этим причинение тяжкого вреда здоровью нападавшего П., повлекшего по неосторожности смерть потерпевшего, в силу ч. 1 ст. 37 УК не является преступлением¹.

Необходимо отметить, что действующая формулировка нормы о необходимой обороне, безусловно, защищает интересы обороняющегося — не секрет, что ранее суды нередко исходили из «запаса прочности», вменяя обороняющемуся преступление, совершенное при превышении пределов необходимой обороны, «на всякий случай». Например, но результатам специальных исследований, на этапе предварительного следствия действия оборонявшихся первоначально оценивались как преступные более чем в 90% случаев^[7][8].

К. днем 20 августа 2001 г. находилась дома и примеряла одежду, которую собиралась купить. Забежавший в квартиру ее малолетний сын сообщил, что идет Г., с которым К. проживала четыре месяца. Зайдя в комнату, Г. начал ее оскорблять, сказал, что эту одежду она носить нс будет. В ответ на возражения Г., взяв на кухне нож, стал резать ее шляпу и плащ. Когда К. сказала, что за испорченную одежду ему придется заплатить, Г. разозлился и с ножом в руке направился к ней. Чтобы избежать нанесения ударов в лицо, К. легла на кровать и пыталась обороняться ногами. Однако Г. сел на нее, приставил нож к горлу, угрожая зарезать, а затем стал бить рукой по лицу. К. крикнула сыну, чтобы он позвал на помощь людей. Оставив нож на кровати, Г. ушел в коридор. Взяв нож, К. вышла на балкон и позвала людей на помощь, затем побежала на кухню с целью спрятать все ножи и вилки. В это время сын закричал, что Г. снова идет к ней. Зайдя на кухню, Г. вновь стал оскорблять К., ее сына и мать, угрожал изнасиловать ее сына и опять начал ее избивать. Находясь спиной к Г. и защищаясь, К. нанесла ему удары ножом. Г. сразу ушел. Затем К. замыла следы крови на лестничной площадке, на кухне, вымыла нож. Согласно заключению судебно-медицинского эксперта смерть Г. наступила от проникающих колото-резаных ранений левой подмышечной впадины с повреждением сердца, левого легкого, поперечно-ободочной кишки.

Из материалов дела следует, что Г. совершил общественно опасное посягательство, сопряженное с насилием, опасным для жизни К. В процессе продолжающегося посягательства К. оборонялась оказавшимся у нее в руке ножом, нанесла Г. телесные повреждения, повлекшие впоследствии смерть. При этом действия К. были правомерными¹.

При правомерной необходимой обороне вполне допускается причинение большего вреда посягающему, чем тот реально причинил при нападении.

Состоянием необходимой обороны признана следующая ситуация. С. попросил К. вспахать ему огород за вознаграждение, на что тот согласился. Когда С. пришел в дом К., последний, находясь в состоянии алкогольного опьянения, беспричинно начал оскорблять С., а затем избил руками и ногами. Повалив С. на пол, К. сел на него, коленом ударил по лицу, ручкой кухонного ножа — по голове, приставил нож к горлу и стал угрожать расправой. Затем К., приставив нож к спине С., повел его к выходу из дома. Последний, опасаясь за свою жизнь, выбил из его рук нож и нанес им К. два ранения, после чего убежал и обратился в правоохранительные органы. В результате происшедшего С. причинены легкие телесные повреждения, а К. — тяжкие телесные повреждения, опасные для жизни в момент причинения^[9][10].

В судебной практике специально подчеркивается, что провокация нападения не создает состояния необходимой обороны у причинителя вреда и содеянное расценивается на общих основаниях.

И. в составе группы с целью выяснения отношений с другой группой лиц участвовал в подготовке драки: ездил к будущим потерпевшим домой, заранее расставил автомашины таким образом, чтобы свет их фар затруднял видимость поджидаемым людям, принес оружие, которое затем применил при нападении. В результате произведенных И. выстрелов был смертельно ранен один человек из противостоящей стороны, а трое получили телесные повреждения с причинением различного вреда здоровью. Президиум Верховного Суда РФ согласился с выводами суда первой инстанции о том, что при изложенных обстоятельствах действия И. не содержат признаков необходимой обороны^[11].

В силу положений ч. 2 ст. 37 УК юридической оценке может подлежать вред, причиненный при отражении нападения, не угрожающего жизни обороняющегося или третьих лиц, в случае превышения пределов необходимой обороны.

Под превышением пределов необходимой обороны понимается умышленное действие, явно и очевидно не соответствующее характеру и степени общественной опасности посягательства. Как справедливо указано в специальной литературе, «каких-либо четких критериев явного, очевидного несоответствия защиты характеру и опасности посягательства ни закон, ни судебная практика не дают»¹.

Пределы необходимой обороны изначально определяются характером и опасностью посягательства; при этом посягательство само по себе не должно создавать непосредственной угрозы для жизни обороняющегося или иных лиц (как подчеркивалось выше, в этом случае законодательно пределы необходимой обороны не установлены).

Так, оборонительные действия, направленные на причинение вреда жизни лица, посягающего только на собственность обороняющегося или третьих лиц, всегда будут являться несоразмерными: такое оборонительное действие направлено на причинение вреда уголовно охраняемому интересу несравненно большей ценности (жизнь).

Исходя из сложившейся в практике Верховного Суда РФ традиции, при решении вопроса о пределах необходимой обороны нужно оценивать следующие обстоятельства в их совокупности:

• — орудия, примененные при нападении (при этом их переход к обороняющемуся в процессе оборонительных действий сам по себе не свидетельствует о прекращении нападения);
• — стремительность нападения и способ посягательства;
• — содержание и важность объекта посягательства, т. е. качественный характер обороняемых благ;
• — силы и возможности преступника (преступников);
• — силы и возможности обороняющегося, его возраст и физическую развитость;
• — орудия и средства, применяемые обороняющимся;
• — все иные обстоятельства, которые могли повлиять на реальное соотношение сил посягавшего (посягавших) и защищавшегося (защищавшихся)^[12][13].

Судом установлено, что инициатором конфликта был П., он первый нанес удар бутылкой по голове своего отчима — И. После того как последний прошел в ванную комнату, чтобы умыться, и не предпринял каких-либо действий, П., размахивая ножом, порезал отчиму губу и продолжил нападение, опасное для жизни И. Отчим схватил П. за рукав, прижал его к стене. В это время П., обхватив его рукой за шею, стал душить. И. выхватил у пасынка нож и ударил, при этом не видел, куда попал, но тот его отпустил. Развернувшись к потерпевшему лицом, он нанес ему еще один удар ножом в правый бок.

В данном случае И. не превышены пределы необходимой обороны. Как видно из материалов дела, П. значительно превосходил И. по физической силе, был агрессивен, вооружен ножом, опасность для И. со стороны нападавшего была реальной. Нанесение И. ударов ножом в корпус П. не является превышением пределов необходимой обороны, поскольку все удары нанесены в короткий промежуток времени человеку, чьи действия представляли опасность для оборонявшегося И.¹

В научной литературе обоснована позиция, согласно которой явным несоответствием защиты и посягательства может считаться только несоразмерность всех указанных признаков, составляющих содержание интенсивности, защиты и посягательства^[14][15].

Президиум Верховного Суда РФ установил, что средства и методы защиты, предпринятые гражданином, соответствовали характеру нападения и угрожавшей ему опасности, в связи с чем признано, что он находился в состоянии необходимой обороны при следующих обстоятельствах.

Областным судом М. осужден за покушение на умышленное убийство. Как видно из материалов дела, в ходе предварительного следствия и в судебном заседании М. последовательно утверждал, что потерпевший, являясь авторитетом преступного мира города, занимался вымогательством денег у него и других лиц. Когда М. отказался платить, потерпевший заявил, что убьет его. После этого на М. и членов его семьи было совершено несколько покушений с применением огнестрельного оружия и взрывчатых веществ. Он обращался в правоохранительные органы, но никаких мер принято не было. Для самообороны М. приобрел пистолет.

В один из дней к М. домой приехали трое неизвестных и потребовали встретиться. Когда он вышел во двор, где был потерпевший, последний направился ему навстречу со словами «Ты покойник» и стал вынимать руку из кармана. Зная, что он всегда вооружен, воспринимая его действия как реальное нападение и опасаясь за свою жизнь, М. произвел в него прицельный выстрел, которым ранил его.

Данные показания М. объективно согласуются со всеми материалами дела. Президиум Верховного Суда РФ приговор и определение Судебной коллегии Верховного Суда РФ в части осуждения М. за покушение на убийство отменил и дело прекратил за отсутствием состава преступления^[16].

В любом случае, при превышении пределов необходимой обороны уголовно наказуемо только умышленное причинение смерти или тяжкого вреда здоровью (ч. 1 ст. 108, ч. 1 ст. 114 УК). Умышленное причинение любого меньшего вреда, совершенное при превышении пределов необходимой обороны, не влечет уголовной ответственности — таким образом, уголовный закон стоит на стороне защищающегося, как бы «позволяя» ему умышленно причинить даже вред здоровью средней тяжести при превышении пределов необходимой обороны.

Превышение пределов может быть экстенсивным (запоздалая или преждевременная оборона) и интенсивным (т.е. совершенным в процессе нападения).

В соответствии с действующей редакцией ст. 37 УК не являются превышением пределов необходимой обороны действия обороняющегося лица, если это лицо вследствие неожиданности посягательства не могло объективно оценить степень и характер опасности нападения. По существу, в ч. 2¹ ст. 37 УК речь идет о своеобразной «законодательной легализации» причинения вреда в следующих ситуациях: в случае реального нападения лицо не подлежит ответственности, если нс смогло оценить характер угрозы вследствие растерянности или страха;

— лицо вследствие неожиданности нападения не смогло осознать реальность последнего.

• [1] Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации. Общая часть / под ред.Ю. И. Скуратова, В. М. Лебедева. М., 1996. С. 97.
• [2] ВВС СССР. 1971. № 1. С. 20.
• [3] ВВС РФ. 1998. № 1. с. 8.
• [4] ВВС РФ. 2002. № 6. С. 17.
• [5] ВВС РФ. 2016. № 6. С. 12.
• [6] Побегайло Э. О пределах необходимой обороны // Уголовное право. 2008. № 2.С. 72−73.
• [7] ВВС РФ. 2014. № 8. С. 19.
• [8] Меркурьев В. В. Необходимая оборона: уголовно-правовые и криминологическиеаспекты: автореф. дис… канд. юрид. наук. Рязань, 1998. С. 17.
• [9] ВВС РФ. 2003. № 11. С. 17.
• [10] ВВС РФ. 1998. № 6. С. 12.
• [11] ВВС РФ. 2002. № 8. С. 14.
• [12] Орехов В. В. Необходимая оборона и иные обстоятельства, исключающие преступность деяния. СПб., 2003. С. 83.
• [13] ВВС РФ. 1995. № 6. С. 7; 1996. № 11. С. 4; 1998. № 6. С. 12.
• [14] ВВС РФ. 2004. № 2. С. 16.
• [15] Дмитренко А. П. Пределы правомерности права на необходимую оборону. Ставрополь, 2000. С. 104.
• [16] ВВС РФ. 1997. № 4. С. 10.