В прежние времена это даже было зафиксировано в правилах и системе оценок учебной деятельности. Так, например, в одном из самых знаменитых учебных заведений России XIX в. — Царскосельском лицее действовала практика ранжирования учеников. Рассаживали их в классе соответственно учебным успехам. На первой парте всегда сидел самый лучший ученик, на второй — следующий по степени учебной результативности, а последние парты, в соответствии с этой логикой, занимали самые неуспешные ученики.
Отмечали таким же образом и тех, кто имел успехи в послушании. Самые «воспитанные» ученики лицея получали право в столовой сидеть рядом с воспитателем, раздающим еду. «Блажен муж, иже сидит к каше ближе…» — смеялись лицеисты!
Естественно, что фасилитация и здесь играет свою роль, и учащиеся испытывают положительное и отрицательное влияние присутствия других. Но все же явное или скрытое ранжирование учеников и возможность видеть лишь затылки, а не лица друг друга, существенно сдерживают возможности взаимного участия каждого из детей в равноправном учебном диалоге.
Мы неоднократно пытались организовать коллективное обсуждение учебной проблемы в условиях подобной расстановки столов в классной комнате. Результаты неизменно оказывались весьма скромными, вместо того, чтобы высказывать свою точку зрения одноклассникам и отстаивать ее, ученик автоматически налаживал визуальный и речевой контакт с учителем и адресовал свою речь только ему.
