Ж. де Сталь: «необыкновенная женщина»

Пушкин внимательно следил за современной ему французской литературой. Произведения Жермены де Сталь, «повивальной бабки французского романтизма», как назвал ее Белинский, были, как мы помним, популярны в России. Пушкин отдал дань восхищения ее гражданскому мужеству. Когда один из критиков, некто Муханов, пренебрежительно назвал ее «барыней», Пушкин ответил ему: «О сей барыне должно говорить языком вежливого образованного человека. Эту барыню удостоил Наполеон гонения, монархи доверенности, Байрон своей дружбы, Европа своего уважения…» Высоко оценил Пушкин и ее писательский дар, ярко сказавшийся в мемуарной книге «Десять лет в изгнании»: «Взгляд быстрый и проницательный, замечания разительные по своей новизне и истине, благодарность и доброжелательство, водившие пером сочинительницы, — все приносит честь уму и чувствам необыкновенной женщины». По справедливой мысли Пушкина, произведения де Сталь сыграли свою далеко не последнюю роль в воспитании чувств целого поколения: «Любви нас не природа учит, // А Сталь или Шатобриан». О пушкинской Татьяне Лариной сказано, что Сталь ее любимое чтение, а саму себя она воображает «Клариссой, Юлией, Дельфиной». Первая из трех названных женщин — героиня романа популярного в России Ричардсона «Кларисса Гарлоу», вторая — эпистолярного романа Руссо «Новая Элоиза», а третья — одноименного романа Жермены де Сталь.

Практически ни один французский писатель, творивший в первой трети XIX в., не выпал из поля зрения Пушкина. Так, Шатобриана он по справедливости относил к художникам огромного таланта, называл первым из французских писателей, а в повести «Рене» (1802) находил феномен романтического героя, который был прообразом появившихся несколько позднее и овладевших умами персонажей Байрона, в частности — его «восточных» поэм (1814—1820). Пушкин также относил Шатобриана к тем, кто способствовал становлению психологизма во французской литературе.

Среди современных ему французских писателей Пушкин выделял Альфреда де Мюссе, многогранного, высокоталантливого поэта, драматурга и новеллиста. Он даже противопоставлял его «сладкозвучному, но однообразному» Ламартину и «важному» Гюго. В раннем сборнике Мюссе «Испанские и итальянские сказки» (1829) Пушкин отметил «живость необыкновенную», а познакомившись с драматической поэмой «Каштаны из огня», действие которой происходит в Италии XVIII в., усмотрел в ее авторе потенциальную возможность вырасти в значительного трагического поэта. Пушкин был проницателен, когда высказал мнение о том, что Мюссе «первый из французских поэтов умел схватить тон Байрона в его лучших произведениях, что вовсе не шутка».

К сожалению, ранняя смерть Пушкина не позволила ему познакомиться с весьма значительными произведениями тех французских писателей, которые активно работали после его гибели: это поздние Мюссе, Шатобриан, Виньи, Ламартин, Гюго, Жорж Саид. Что касается Мюссе, столь ценимого Пушкиным, то его репутация в России и в целом была высока: Герцен упоминал его в «Былом и думах», Л. Толстой в трактате «Что такое искусство?» относил его к классикам литературы начала XIX в., а П. Чайковский в письме Н. Ф. фон Мекк полагал, что у Мюссе «столько же общечеловеческой и не зависящей от эпохи и местности правды, как и у Шекспира». Когда Горький приступил к выпуску книги серии «История молодого человека XIX века», то он включил в нее «Исповедь века».

Правомерно констатировать, имея в виду типологию таких персонажей, как Рене у Шатобриана, Леон в «Дельфине» де Сталь, Адольф у Констана, Октав у Мюссе в «Исповеди сына века», Раймон де Рамьер в «Индиане» и Орас в одноименном романе Жорж Санд, что все они, — в известной мере, — могут рассматриваться как предтечи «лишних людей» в отечественной литературе.