Тенденции в развитии современной семьи

На протяжении тысячелетий и вплоть до наших дней в разных частях света господство мужа над женой и детьми было характерно для большинства обществ. Однако начиная с XIX в. постепенно, под влиянием таких качественных изменений в культуре, как урбанизация, индустриализация, интеллектуализация труда, отделение церкви от государства, укрепление ценности демократических отношений и ценности индивидуальности, изменяются и внутрисемейные отношения. Постепенно формируется феномен современной семьи.

При укреплении модели построения общества не на основе господства, а на основе партнерства, в которой различия, начиная с фундаментального различия между мужским и женским полами, не тождественны неполноценности или превосходству, а признаются равноценными, способными дополнять друг друга. Авторитарная структура семьи, основанная на власти отца и мужа, сменяется демократическими отношениями между супругами, родителями и детьми. Среднестатистическая семья становится малодетной, все более дифференцируется от расширенной семьи, предпочитая жить отдельной нуклеарной единицей. Новая модель семьи ориентируется уже не на выживание, а на достижение состояния счастья, удовлетворение индивидуальных потребностей. Вместе с этими изменениями повышается уровень терпимости к нарушениям привычных норм в сфере семейных отношений (внебрачным рождениям, изменам, разводам и др.).

Многочисленные изменения, происходящие в обществе на протяжении двух последних столетий, отражались не только в изменениях семейного уклада, но также и в смене научных представлений о семье. Например, в классической социологии американского социолога Т. Парсонса семья понималась как функциональное целое, или подсистема в рамках системы более высокого порядка (общества), представляющая собой совокупность позиций, каждая из которых может быть занята только одним индивидом: за обеспечение семьи несет ответственность муж-отец, а за функцию ее эмоциональной интеграции — жена-мать. Таким образом, был сформулирован принцип дополнительности гендерных ролей и их строгой фиксированности, не допускающей взаимозаменяемости. Принцип дополнительности создает потребность мужа и жены друг в друге, определяет их взаимную зависимость и практически исключает возможность конфликтов. Работа женщины вне дома в рамках такой концепции вредна для семьи и общества, поскольку создает ролевую и властную неразбериху, а также недовыполнение функций жены и матери. В дальнейшем в социологии семьи произошла модификация этой схемы в более гибкую, допускающую вариации: социологи признали, что в условиях постиндустриального общества для семьи полезнее, чтобы ее члены могли подменять друг друга в выполнении необходимых функций, которые уже не воспринимаются неотъемлемым атрибутом гендера^[1].

Рассмотрим основные направления изменений в структуре и функционировании семьи за последние 100—150 лет.

Со стороны правовой основы построения семьи к началу XX в. наблюдается устойчивая тенденция отказа от доктрины, рассматривавшей супругов как правовое единство, что, в частности, выразилось в нескольких волнах феминизма — одного из самых массовых общественных движений прошлого века. Женщины активно настаивали на своей юридической и экономической самостоятельности. Например, в 1950;е гг. в типичной американской семье лишь 18% женщин, имеющих детей, работали по найму; к 1980 г. — 54%; в 1990;е гг. модель работающего вне дома отца и не работающей вне дома матери стала характерна только для 12% семей.

В 1979 г. с различной степенью трудностей большинством стран была ратифицирована Конвенция ООН «О ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщины». С этим событием интересно соотнести то, что подобные декларации относительно прав человека и ребенка были приняты ООН на несколько десятилетий ранее: Всеобщая декларация прав человека — в 1948 г., Декларация прав ребенка — в 1959 г. Таким образом, в общественной картине мира женщина долгое время воспринималась как часть мужчины и ребенка. Видимо, в связи с этим вплоть до настоящего времени отмечается перегруженность работающих замужних женщин, обусловленная их недостаточным освобождением от домашнего труда из-за запаздывания в приспособлении ролевого поведения мужчин и женщин к общественным структурным переменам. Типичный мужчина все еще чувствует себя только помощником женщины в быту и родительстве, отвлекаясь от своей роли главного добытчика.

Распространенность и степень стабильности традиционной ролевой модели «доминирующий мужчина — подчиненная, зависимая женщина» коррелируют с социальным статусом и уровнем образования: чем они ниже, тем чаще и жестче люди и общества придерживаются традиционного образа поведения и соответствующих установок. Причем эти стереотипы могут не согласовываться с реальными жизненными обстоятельствами. Например, в российской сельской семье нередко можно видеть, что за хозяйство, быт и детей отвечает жена, а муж периодически уходит в запой, не несет никакой реальной ответственности в семье. Но вместе с тем именно он имеет право время от времени «ударить кулаком по столу», подчиняя всех своей воле.

Экономический рост в Западной и Центральной Европе в 50—70-е гг. XX в. сформировал устойчивый спрос на женскую рабочую силу. Все больше женщин, ограниченных ролями домохозяйки и матери, осознают, что они ведут однообразный и бедный социальными контактами образ жизни. Женщины заявляют, что, работая, они хотят обеспечить собственный доход, материальную независимость от мужа, получить удовлетворение от профессии. Рост профессиональных интересов замужних женщин связан и с ростом продолжительности жизни: после отделения детей остается примерно 20 лет, когда вновь встает вопрос о наполненной смыслом деятельности^[2].

Пример 2.

Молодая женщина, оценивающая свою семью и семейную жизнь как успешные и счастливые, обратилась за психологической помощью в связи с переживанием собственной «никчемности», нереализоваиности в ролях матери и домохозяйки в сравнении со своими работающими друзьями и подругами и с работающей собой несколькими годами ранее. Ее самочувствие наладилось довольно быстро, после того как с помощью психолога она переопределила свои семейные роли как суперуспешную карьеру, которую начала строить несколько лет назад, многого в ней добилась, но не оценила, не отметила свои выдающиеся результаты. Этот частный пример отражает типичные для современной женщины приоритеты личностного развития.

Вместе с ростом урбанизации утрачивается стабилизирующий эффект многопоколенной семьи, характерной для крестьянина или ремесленника. С ростом доходов и формированием рынка жилья молодые супружеские пары и семьи стремились возможно раньше покинуть дом, который они делили с родителями и родственниками.

Как уже было сказано, современная семья, как правило, является малодетной. Ограничение рождаемости основывается на комплексном сочетании объективных и субъективных факторов. Желание все большего числа женщин не прекращать трудовую деятельность, возросшие требования к жилью и качеству досуга являются важнейшими причинами сокращения рождаемости. Регулирование деторождения значительно облегчено распространением контрацептивов, особенно в форме таблеток.

Если в 1900 г. женщина в Европе в среднем имела около четырех детей, то к концу 1930;х гг. этот показатель упал до 1,5. Во время послевоенного бума рождаемости 1960;х гг. — «золотой век семьи» в Западной и Центральной Европе — число рождений вновь возросло до двух-трех детей на семью. К концу 1970;х гг. среднее число детей на одну взрослую женщину сократилось до 1,4. В настоящее время у нас в стране около 90% семей имеют одного-двух детей, 58% семей — одного ребенка. Дети в современном обществе не нужны ни как рабочая сила, ни как гаранты обеспечения в старости. Для эмоциональных контактов, которых взрослые ожидают от детей, достаточно одного или двух. Все большее число людей, вступающих в брак, могут представить себе счастливую жизнь и вовсе без детей. Жизнь в больших городах предлагает альтернативы традиционному семейному счастью — свободное время, потребление и профессиональный успех, что при наличии детей скорее затрудняется^[3].

Со второй половины XX в. наблюдается рост числа разводов_у что во многом обусловлено двумя факторами, имеющими долгосрочное историческое значение: увеличение продолжительности брака (и жизни) и повышение экономических возможностей для его расторжения.

Средняя продолжительность брака за 100 лет удвоилась. Пара, вступившая в брак в 1870 г., жила вместе в среднем 23,4 года, в 1900 г. — 28,2, в 1930 г. — 36, в 1970 г. — уже 43 года, если не распадалась раньше. «Конец 50-х и 60-е были неким рубежом. До Первой мировой войны и даже после нее развод осуждался. В последней трети прошлого (19-го) века для обоих супругов вероятность прожить вместе более двадцати лет была ничтожной. Клятва „Пока смерть не разлучит нас…“ — совершенно иначе воспринималась в те времена. Но когда люди перестали умирать в столь раннем возрасте, им пришлось прибегать к разводу, чтобы расстаться. Брак по выбору, который для нас привычен, — недавнее явление»^[4].

Увеличение продолжительности жизни повлекло за собой и то, что супружеские отношения стали выходить за временные рамки родительства, что увеличило вероятность возникновения качественно иных конфликтов между супругами. Кроме того, надежды, которые люди возлагают на семью и брак, вышли за пределы прагматического обеспечения выживания и расширились до ожидания всеобъемлющего счастья.

Характерное для современной семьи снижение прочности брака обусловлено следующими экономическими условиями. Все меньшее число людей живет и работает в условиях сельскохозяйственного или ремесленного производства, где совместное хозяйство вынуждает сохранять даже несчастливый брак. Работа жен, обеспечивающая их финансовую и социальную самостоятельность, повышает в проблемных браках готовность и экономическую возможность развода. Небольшое количество детей в семье (один-два ребенка) также увеличивает готовность к разводам^[5].

Значение роста количества разводов оценивается специалистами неоднозначно. Несколько десятилетий назад в факте развода подчеркивались исключительно негативные последствия, и прежде всего для детей. Однако со второй половины XX в. расторжение брака стало восприниматься как неотъемлемый компонент современной семейной системы: свобода выбора партнера имплицитно подразумевает и свободу расторжения супружества, если оно складывается неудачно^[6]. Развод все больше расценивается не с нравственных позиций, а с функциональных, следовательно, для обеих сторон он становится менее эмоционально нагруженным, все менее связанным с тяжелыми чувствами вины, стыда, обиды и беспомощности.

Итак, характерные для последнего времени изменения в системах социальных ролей, общепринятых норм и ценностей затронули все социальные институты, в том числе и семью. Современное состояние института семьи определяется психологами, социологами, демографами как кризисное, что связано с ее структурно-функциональными трансформациями в относительно короткий период времени. Самым значительным пересмотрам в современном мире в различных национальных регионах, при этом с разной степенью интенсивности, подвергаются принципы патриархальности (жесткая половозрастная субординация и стратификация), которые отождествляются некоторыми исследователями с идеальным и единственно правильным образцом семьи. Такое ошибочное отождествление создает условия для излишне эмоционального, оценочного и предвзятого понимания происходящих с семьей кризисных процессов и мешает их объективной оценке. Стоит помнить, что семья прошла длительный путь развития и адаптации к самым разным условиям существования и как социальный институт характеризуется гибкостью и устойчивостью.

В настоящее время в мегаполисах и относительно больших городах можно видеть многообразие семейных укладов, в том числе весь спектр исторических типов моногамной семьи, тогда как в небольших населенных пунктах жизненные уклады остаются традиционными. Одновременное сосуществование различных семейных моделей и определяет уникальность современной культурной ситуации.

Наряду с объективно существующими тенденциями развития семьи существует и феномен мифологизации происходящих с ней процессов. Наиболее распространенными мифами, обусловленными временной дестабилизацией семьи, являются миф крушения семьи как социального института, миф вырождения настоящих мужчин и миф маскулинизации женщин^[7]. Они основаны на фактах постепенной передачи семьей своих функций другим социальным институтам и возрастающей эффективности реализации функций семьи каждым из супругов в отдельности. Действительно, хозяйственно-бытовая функция теперь может с успехом осуществляться самостоятельно каждым из супругов, воспитательная функция реализуется родителями с помощью системы общественного воспитания, исчезло табу на свободные сексуальные отношения, муж и жена могут не быть единственными сексуальными партнерами друг для друга, даже репродуктивная функция может быть с успехом реализована в отсутствие супруга.

За вторую половину XX в. структура семьи и формы семейной жизни претерпели существенные изменения. В настоящее время традиционная семья утрачивает монопольное положение как «нормальная» форма совместной жизни, возрастает количество современных вариантов брачносемейных отношений, характерных для эпохи постмодерна и представляющих собой альтернативы традиционному семейному устройству. Они в разной степени признаются государством, иначе говоря, имеют разную степень юридической надежности и безопасности для выбирающих их людей. Кратко перечислим некоторые альтернативные формы семейных союзов.

Совместная жизнь без вступления в брак не влечет за собой никаких юридических обязательств супругов, предполагает раздельное владение имуществом, свободу взаимоотношений и выхода из брака. В России такая форма семьи получила название «гражданский брак», под которым, в отличие от брака церковного, со времени Великой французской революции понимались брачные отношения, утвержденные государством (брак, заключенный в мэрии).

Пробные браки представляют собой временное сожительство партнеров до принятия ими решения об узаконивании отношений в связи с рождением ребенка, получением ипотечного кредита или иными обстоятельствами.

Коммуны можно рассматривать как специфическую форму расширенной семьи. Пытаясь типологизировать их многообразие, на основе структурных различий можно выделить: жилые сообщества из нескольких нуклеарных семей (часто называемые «большой семьей»); сообщества из нескольких пар; жилые сообщества из нескольких лиц, не связанных друг с другом парными отношениями. По критерию стоящих перед ними социокультурных, политических и экономических задач выделяют студенческие коммуны, сельские группы, практикующие экологичные методы ведения хозяйства, религиозные и лечебные группы, группы совместного проживания пожилых людей, лиц с ограниченной подвижностью, педагогические группы родителей с детьми и др. Как видно, мотивы, надежды, запросы и проблемы организующих коммуну людей разнообразны^[8]. Общее для всех этих жизненных укладов состоит в том, что большое число часто не связанных родством людей собирается в квартире (или доме) для совместного ведения хозяйства и оказания друг другу разных видов поддержки.

Добровольно бездетная семья {child free) — супружеская пара, принявшая сознательное решение оставаться бездетной^[9].

«Белый» брак организуется партнерами как свободный от секса.

Одиночки (синглы, singles) — это «одиночки», но не «одинокие» — люди, по разным причинам выбравшие жизненный уклад, не включающий совместную жизнь с другим человеком и установление отношений длительной привязанности.

Замещающие семьи — семейное устройство детей вне кровной семьи, которая утрачена или признана неспособной осуществлять родительские функции. Существует множество юридически установленных форм замещения, которые можно разделить на семьи непрофессиональные (усыновление, опекунская семья) и профессиональные (приемная, патронатная семьи, семейная воспитательная группа).

Однополые семьи. В настоящее время однополые браки существуют в 15 странах мира, в том числе в некоторых штатах США, Мексике, Шотландии, Великобритании. Впервые они были легализованы в 2001 г. в Нидерландах. Цель легализации — доступ однополых пар к тому же правовому институту брака, который имеют разнополые: права на совместное имущество, алименты, наследование, право не свидетельствовать в суде против супруга, право выступать доверенным лицом от имени супруга в случае его недееспособности, право на совместное родительство и другие права, которых лишены официально незарегистрированные пары.

Интенсивность и направление изменений семейных отношений в XX в. объясняются действием многочисленных и взаимосвязанных факторов. К внутрисемейным факторам можно отнести:

приоритетность индивидуальных потребностей и ценности личности в браке и семье над ценностью социально-ролевых ожиданий — замена фемилицентризма персоноцентризмом (например, по данным немецкого социолога У. Бека, в 50—60-е гг. XX в. на вопрос «Какую цель вы преследуете в жизни?» люди отвечали в категориях «счастливой семейной жизни» — построить собственный дом, купить автомобиль, дать детям хорошее образование, — а к началу 1990;х гг. многие указывали на самоосуществление, поиск идентичности, развитие личных способностей);

• — увеличение ценности партнерских отношений в браке (в отличие от ценности ролевых отношений), обратной стороной чего является снижение значимости социальных норм и долженствований как регуляторов супружеских отношений;
• — ослабление дифференциации мужских и женских ролей в семье;
• — усиление тенденции к нуклеарности и ослаблению связей с расширенной семьей;
• — увеличение продолжительности этапов жизненного цикла семьи, связанных исключительно с супружеством и не занятых воспитанием детей.

К социально-демографическим (внешним) факторам можно отнести:

— увеличение продолжительности жизни;

создание и производство различных форм противозачаточных препаратов, позволяющих женщине самой регулировать свои репродуктивные функции;

• — рост экономической самостоятельности и социального равноправия женщин;
• — более поздние сроки супружества и родительства;
• — либерализация взглядов на развод;
• — экономическую возможность для женщины (равно как и для мужчины) самостоятельно, в одиночку, содержать семью;
• — трансформацию гендерной идентичности и гендерных ролей^[10];
• — ослабление классовых, религиозных и национальных стереотипов как регуляторов жизни в семье;
• — глобализацию и ее следствие в виде смешения культур (особенно в мегаполисах), а также распространение философии постмодернизма и его следствий в виде постулирования относительности социальных норм, что привело к повышению гибкости и вариативности семейных и гендерных ролей.

Прогнозируя дальнейшее развитие семьи, можно видеть и экстраполировать на некоторое относительно отдаленное будущее то, что человек постиндустриального общества в процессе своей жизни склонен и имеет возможность (что постепенно становится некоторой нормой) чаще и в большем количестве, чем прежде, менять различные жизненные модели и модели совместности. Вместе с возросшим требованием к достижению счастья в супружестве растет толерантность к свободе партнеров, брак продолжает терять свою исключительность и все более приобретает характер свободных и могущих быть расторгнутыми отношений. Число детей, воспитываемых свободно живущими вместе парами или одинокими родителями, увеличивается и, вероятно, будет увеличиваться далее. Основанные не на кровном родстве, а на общих ценностях и эмоциональных связях, формы совместности и опеки предположительно приобретут большее значение^[5].

• [1] Исупова О. Г. Социальный смысл материнства в современной России // Социологические исследования. 2000. № 3. С. 98—107.
• [2] Зидер Р. «Золотой век» и кризис в семье в Европе с 1960 г. до наших дней // Психология семьи: хрестоматия / ред.-сост. Д. Я. Райгородский. Самара: БАХРАХ-М, 2002.С. 169−213.
• [3] Захарова Е. И. Характер изменения материнской сферы деятельности и материнскойпозиции в связи с взрослением ребенка // VI Международная научная конференция «Психологические проблемы современной семьи»: сборник тезисов / под ред. О. А. Карабановой, Е. И. Захаровой, С. М. Чурбановой, Н. Н. Васягина. М.: Звенигород, 2015. С. 237—244;Зидер Р. «Золотой век» и кризис в семье в Европе с 1960 г. до наших дней // Психологиясемьи: хрестоматия / ред.-сосг. Д. Я. Райгородский. С. 169—213.
• [4] Саймон Р. Один к одному. Беседы с создателями семейной терапии. С. 31; Колпа-кова А. С. Гендерный анализ причин развода в социально-психологических отечественныхисследованиях // Социальная психология и общество. 2015. Т. 6. № 2. С. 22—31.
• [5] Зидер Р. «Золотой век» и кризис в семье в Европе с 1960 г. до наших дней // Психология семьи: хрестоматия / ред.-сост. Д. Я. Райгородский. С. 169—213.
• [6] Голод С. И. Моногамная семья: кризис или эволюция? // Психология семьи: хрестоматия / ред.-сост. Д. Я. Райгородский. Самара: БАХРАХ-М, 2002. С. 245—259; Его же. Семьяи брак: историко-социологический анализ.
• [7] Обозова А. II. Психологические проблемы службы семьи и брака // Вопросы психологии. 1984. № 3. С. 104−110.
• [8] Зидер Р. «Золотой век» и кризис в семье в Европе с 1960 г. до наших дней // Психология семьи: хрестоматия / ред.-сост. Д. Я. Райгородский. С. 169—213.
• [9] Снегирева Т. В. «Добровольно бездетная» семья глазами семейного психолога // Культурно-историческая психология. 2010. № 3. С. 99—109.
• [10] Украинка Л. И. Гендерная идентичность и гендерные роли в современной семье в условиях глобальных тенденций развития общества // VI Международная научная конференция"Психологические проблемы современной семьи": сборник тезисов / под ред. О. А. Карабановой, Е. И. Захаровой, С. М. Чурбаиовой, Н. Н. Васягина. М.; Звенигород, 2015. С. 1326—1333; Шадрина А. Не замужем. Секс, любовь и семья за пределами брака.
• [11] Зидер Р. «Золотой век» и кризис в семье в Европе с 1960 г. до наших дней // Психология семьи: хрестоматия / ред.-сост. Д. Я. Райгородский. С. 169—213.