Иные характеристики вещных прав

То обстоятельство, что вещные права относятся к разряду абсолютных, сполна предопределяет такие характеристики вещных прав, как их: 1) гласность (публичность), 2) абсолютная защита и 3) исчерпывающая нормативная характеристика в части а) видов, б) содержания и в) оснований динамики. Тот факт, что вещные права имеют своими объектами вещи, предопределяет их общие содержательные рамки: всякое вещное право может заключать в себе правомочия на совершение только таких действий, принципиальная возможность совершения которых совместима с материальной природой вещей. Встречающиеся иногда в литературе упоминания о некоторых иных свойствах вещных прав (например, о так называемом праве следования за своими объектами, об их бессрочном характере, внедоговорном происхождении и др.) либо не являются универсальными (т.е. относятся не ко всем вещным правам), либо не имеют никакого отношения к их вещной природе (т.е. могут быть присущи не только вещным, но и другим субъективным правам), либо, наконец, являются просто ошибочными.

Последовательно разберем сказанное.

• 1) Вещные права должны быть гласными или, иначе, публичными, т. е. об их существовании должно быть известно всем вообще лицам. Абсолютная природа вещных прав предопределяет их обеспечение состоянием бесправия всех и каждого, кроме их обладателей, — в этом причина, по которой о существовании и принадлежности вещных прав должен знать всякий и каждый. Сведения о способностях к приобретению вещных нрав и типовых ситуациях, в которых их наличие у определенных лиц нужно как минимум предполагать, закрепляются в законе. Так, фактическое владение вещью — это основание для предположения о том, что лицо, владеющее вещью, обладает правом, дающим возможность такого владения (вещным правом на нее). Конечно, это всего лишь предположение, которое, как и всякое другое, может быть опровергнуто в суде; понятно также и то, что закон не может исключить риска пренебрежения такой презумпцией со стороны конкретных лиц (например, располагающих достаточными, но их мнению, доказательствами, незаконности владения). Тем нс менее до тех пор, пока такое предположение нс опровергнуто, им следует руководствоваться; лица, нарушающие это правило, делают это нс иначе как на свой страх и риск ответственности за такое нарушение. В тех случаях, когда свойства вещи не позволяют (всегда или в каких-то конкретных случаях) посторонним лицам наблюдать, кто и как непосредственно воздействует на тог или иной объект, там гласность вещных прав обеспечивается принудительно (привносится) специально предназначенными для этого способами, как фактическими (например, собственник маркирует принадлежащие ему вещи и (или) запирает их в квартире (комнате, сейфе и т. д.)), так и юридическими (например, регистрацией прав на соответствующие объекты).
• 2) Вещные права имеют абсолютную защиту, т. е. защищаются «…с помощью особых вещно-правовых исков, которые… могут быть направлены против любых лиц, поскольку любое лицо может стать нарушителем вещного права (тогда как нарушителем обязательственного права может стать только конкретное обязанное лицо, к которому и будет обращен соответствующий обязательственно-правовой иск)»^[1] (выделено нами. — В. Б.). Ясно, что это не самостоятельный признак, поскольку он является логически необходимым следствием абсолютной природы вещных прав. Тот, кто признает, что вещное право абсолютно, не может в то же время не признать, что оно защищается против всех и каждого, кто его нарушит, т. е. с помощью так называемых абсолютных исков. В противном случае нет причин считать вещное право абсолютным. Перед нами — внешняя характеристика вещных прав, производная даже не от «вещности» их объекта, а от их абсолютности, т. е. свойства, присущего более общей, родовой категории. Любые абсолютные права неизбежно должны иметь абсолютную защиту — иначе они перестанут быть абсолютными; это значит, что сказав о том, что вещные права — это абсолютные права на вещи, мы тем самым (вольно или невольно, но неизбежно) подчеркнули, что такие права имеют абсолютную защиту (необходимость производной).
• 3) Не может быть признано вещным субъективное право: а) не известное закону, б) содержание или в) основания динамики которого не определены императивным образом в законе^[2]. Ясно, что ни один из этих признаков не является самостоятельным_У ибо каждый из них вполне предопределяется абсолютной природой вещных прав. Действительно, именно «…из абсолютного характера вещных прав, проявляющегося в отношении всех третьих лиц, которые должны быть поэтому четко осведомлены о содержании и видах таких прав, вытекает необходимость исчерпывающего определения в законе как видов (перечня) вещных прав, так и их содержания»^[3]. «Мы имеем numerus clausus абсолютных прав. Субъекты гражданских правоотношений (граждане и юридические лица) не могут создавать новые виды абсолютных (в частности, вещных) прав сверх тех, которые установлены законом»^[4]. Поскольку простые названия прав — «право собственности», «право залога», «право аренды» и т. д., составляющих такой перечень, хотя бы и исчерпывающий, сами по себе бесполезны, ибо не говорят ровно ни о чем. Такой «перечень» позволяет абсолютно произвольно конструировать любые права (в том числе не имеющие к вещным никакого отношения), называя их, к примеру, «правом собственности». Но субъективное право не становится вещным от того, как оно названо, а напротив, называется тем или другим образом оттого, что является вещным. Чтобы ответить на последний вопрос — является ли то или другое право вещным — мало перечислить их названия, но нужно установить еще и то, что за этими названиями скрывается, т. е. определить в законе содержание вещных прав. Продолжая подобным образом предложенное рассуждение легко придти и к выводу о том, что закон должен предусматривать и исчерпывающий перечень юридических фактов — оснований динамики (возникновения, изменения и прекращения) — вещных прав.

Сказанное не следует доводить до абсурда, т. е. его не надо понимать буквально, стремясь отыскать в законе указание типа «право N (с содержанием таким-то, из таких-то фактов возникающее, изменяющееся и прекращающееся) является вещным». Подобного указания ГК не сделано даже в отношении права собственности^[5]; что касается других вещных прав, то их перечень, содержащийся в ст. 216 ГК, предварен замечанием «в частности», т. е. не является исчерпывающим. Мысль законодателя очевидна: субъективное право признается вещным не оттого, что оно названо таковым в законе, а оттого, что обладает признаками понятия вещных прав. И это правильно, поскольку вопрос о квалификации — вопрос не законодательный, а научный; следовательно, даже если ГК назовет то или иное право вещным — это еще ничего не будет значить, кроме того, что таково мнение законодателя, т. е. лишь одно из множества мнений, которое может оказаться как верным, гак и неверным; вероятность последнего исхода даже выше, потому что законодатель не компетентен делать выводы, составляющие поле деятельности (прерогативу, компетенцию) ученых. Здесь нам предоставляется возможность еще раз напомнить читателю замечание М. М. Агаркова о том, что для ученого необязательны теоретические конструкции ни законодателя, ни самих частных лиц (договаривающихся сторон), если вдруг им «…приходит в голову фантазия этим заниматься»^[6].

• [1] Гражданское право: учебник / под ред. Е. А. Суханова. 3-е изд. Т. II. С. 5.
• [2] Там же. С. 6—7.
• [3] Там же. С. 6.
• [4] Агарков М. М. Обязательство по советскому гражданскому праву. М., 1940. С. 29.
• [5] Исключая, конечно, наименование раздела II ГК — «Право собственности и другиевещные права».
• [6] Агарков М. М. Юридическая природа железнодорожной перевозки // Право и жизнь.1922. № 2. С. 38.