«Русская идея» как геополитика

Формирование геополитических воззрений в России было тесно связано с так называемой «русской идеей» — мощным историософским (историософическим) течением, которое изучало судьбу России, ее роль в мировой истории и магистральные пути будущего развития.

Если соседние европейские страны пришли к геополитике из соображений территориальной экспансии, то в центре споров и дискуссий по проблемам геополитики в территориально необъятной России стоял более «духовный» вопрос о ее отношениях с Западом и Востоком, с Европой и Азией, о специфических свойствах русской души, веры и национальной идентичности.

Одним из первых геополитиков в России можно считать славянофила Н. Я. Данилевского, которому принадлежит теория культурно-исторических типов. Произведя классификацию мировых цивилизаций, он приходит к выводу, что российскому «православному миру» только предстоит пережить великое будущее. В нем будет неизбежным противостояние России с Европой «из-за обладания Царьградом», поскольку возвращение бывшей византийской столицы и окончательное уничтожение целостности Оттоманской империи являются главными устремлениями российской внешней политики.

В отличие от Н. Я. Данилевского философ К. Н. Леонтьев полагал, что панславизм слишком узок для выражения русского всемирного духа, предназначение которого много шире: необходимо создать оригинальную славяно-азиатскую цивилизацию, синтез России и Турана, которая должна объединяться против Запада с любыми его врагами.

Наиболее «геополитическим» из всех исканий «русской идеи» было так называемое движение евразийцев. Оно образовалось в среде российских эмигрантов, объединенных трудной судьбой послереволюционного времени на чужбине.

Манифест движения, претендовавшего на принципиально новый взгляд на русскую и мировую историю, был изложен евразийцами — географом и экономистом П. Н Савицким, искусствоведом П. П. Сувчинским, религиозным философом Г. В. Флоровским, лингвистом и этнографом Н. С. Трубецким — в сборнике статей «Исход к Востоку». В этой и других работах евразийцы, в отличие от остальных эмигрантов, приветствовали революцию как великую очищающую силу истории. По их мнению, Первая мировая война и Русская революция открыли качественно новую эпоху в истории страны, которая характеризуется не только крушением России, но и ведет к освобождению русского общества от шор европоцентризма, тем самым расчищая строительную площадку для создания принципиально нового «евразийского» общества.

Представление евразийцев о роли и месте России в мировых процессах тесно увязывалось с характеристиками пространства. Само понятие «Евразия» было призвано обозначать не просто континент или его часть в сугубо географическом понимании, а некую цивилизационнокультурную целостность, построенную на основе синтеза пространственного и социокультурного начала.

Известно, что Россия занимает срединное пространство Азии и Европы, лежит на стыке двух миров — восточного и западного, представляет особый социокультурный мир, объединяющий оба начала. Если славянофилы утверждали идеи и ценности панславизма, то евразийцы вслед за К. Н. Леонтьевым делали упор на азиатскую, особенно на туранскую составляющую этого мира, считая Россию преемницей империи Чингисхана. Отсюда и принципиально другой по сравнению с историософским опытом «русской идеи» взгляд евразийцев на исторический путь России.

Евразийцы стремились к исторической «реабилитации» монголов, доказывая, что в XIII веке экспансия потомками Чингисхана оказалась для русских меньшим злом, чем происходивший параллельно европейский крестовый поход немецких рыцарей против православных «еретиков». Включив Русь в орбиту Золотой Орды, монголы позволили русским сохранить душу, тогда как в процессе немецкой колонизации русские подверглись бы тотальной, в том числе и культурной трансформации. Более того, московские цари, используя татаро-монгольский опыт, стали своего рода преемниками Чингисхана в деле объединения Евразии. И только в XVIII веке в результате реформ Петра I русские начали бездумно копировать не только технологии и ментальные привычки, но и идеологические суждения европейцев, укоренив у себя на родине миф о монголах как о чуждых русской культуре «патологически свирепых» дикарях.

Евразийцы выступали за борьбу с европоцентризмом и полностью дистанцировались от традиционных споров западников и славянофилов, относя все события XVIII — XIX веков к европейскому культурному контексту. Известный историк Л. Н. Гумилев, называвший себя «последним евразийцем», в своем творчестве будет развивать тему русско-монгольского взаимодействия.

Движение евразийцев, не получившее широкой социальной опоры, раздираемое внутренними идеологическими противоречиями, прекратило свое существование в 1930;х, а их идейное наследие нашло своих продолжателей среди тех, кто работал над созданием геополитических доктрин.

В советский период само понятие «геополитика» использовалось для негативной оценки «буржуазных» внешнеполитических стратегий и теорий в сфере международных отношений. Только в эпоху «перестройки» и особенно после распада СССР геополитика стала отвоевывать себе место в сфере международно-политических исследований, попутно вызвав существенный всплеск интереса у читающей публики.

Неопределенность и отсутствие в обществе ясных, особенно оптимистичных, прогнозов на будущее России делает из геополитики ценный источник знаний, обещающий четкие правила и выстроенные траектории развития. В современной отечественной геополитике обсуждаются специфические особенности русского пространства и колонизации, характер государственной централизации и управления, дискутируются иерархии геополитического лидерства (например, США и СССР при бинарном геополитическом порядке), место и статус России, концепции мирового развития, стратегии внешнеполитического действия и т. д.

Традиционная геополитика и наследие евразийцев имеют своих политических продолжателей в лице исследователя А. Г. Дугина и его сторонников, которые убеждены в том, что геополитическое предназначение России — полный контроль над Евразией, как будто территориальная необъятность России сама по себе дает право на ее дальнейшее расширение.

Большинство исследователей столь категоричным видением предмета не отличаются. Так, например, Б. С. Ерасов, А. С. Панарин, Э. А. Поздняков и другие ученые пытаются строить геополитический анализ положения России в современном мире, базируя свой подход на объективных характеристиках исторических и современных политических процессов, сочетая географические аспекты с культурно-историческими, этнонациональными, конфессиональными и иными факторами. Геополитические императивы политики России в контексте различных исторических эпох и есть предмет рассмотрения в настоящем курсе.