Оран Рид Янг (Young Reed Oran) (род. в 1941 году)

Оран Рид Янг — профессор-исследователь факультета науки и управления окружающей среды Университета Калифорнии (Санта-Барбара), директор Института арктических исследований. О. Янг — автор ряда работ, посвященных проблемам охраны окружающей среды, известный специалист по международным организациям и их роли в сотрудничестве между государствами.

В 1980;е годы занимал пост председателя совета директоров Академического совета системы ООН и опубликовал несколько работ о деятельности ООН. Автор в целом более 20 книг, среди которых «Уравление в международных делах» (1999 г.)^[1] и «Институциональная динамика: Неожиданные закономерности в международном управлении экологией» (2010 г.)^[2].

С точки зрения социологии международных отношений представляет интерес и его ранняя статья «Политические разрывы в международной системе» (1968 г.)^[3], появившаяся позднее и на русском языке^[4].

Академические интересы и практический опыт работы в международных организациях сделали О. Янга убежденным сторонником концепции международного общества и в более широком смысле — такого теоретического направления в международно-политической науке, как коммунитаризм, среди сторонников которого можно назвать, например, таких исследователей, как К. Браун, X. Булл, Р. Джексон, М. Уайт.

Согласно теории коммунитаризма международные отношения представляют собой сравнительно упорядоченную систему межгосударственных взаимодействий. Иначе говоря, это уже не анархия, а относительный порядок, который регулируется посредством определенных ценностей и норм, создаваемых и поддерживаемых в рамках системы всеми ее элементами (под ними подразумеваются, прежде всего, государства). Такой порядок включает три основных компонента — первичные цели членов международного общества: 1) стремление всех государств к безопасности; 2) заинтересованность государств в выполнении заключаемых соглашений; 3) забота государств о поддержании своего суверенитета. Будучи довольно близкими по взглядам к политическим реалистам, коммунитаристы отличаются от них, прежде всего, убежденностью в действенности правовых норм в регулировании международных отношений, называя себя на этом основании рационалистами.

В то же время, по мнению коммунитаристов, взаимодействия в рамках международного общества регулируются не только правовыми нормами. Многие из них, в том числе О. Янг, обосновывают идею о важной регулятивной роли межправительственных организаций и международных режимов. Последние в международно-политической науке понимаются как институты, которые не являются прямым порождением международного права и не связаны с ним непосредственно, а представляют собой ряд норм, принципов и процедур принятия решений, совокупность которых играет для взаимодействующих акторов роль неких — не обязательно формальных — правил поведения. Иначе говоря, режимы могут быть результатом межгосударственных договоров, закрепляющих отношения государств в той или иной сфере международной деятельности. В этом случае они наделены постоянным местом пребывания, персоналом, органами контроля и управления, бюджетными средствами на основе взносов заинтересованных стран, т. е. представляют собой межправительственные организации, выполняющие определенные правовые нормы или содействующие их выполнению (а иногда и вырабатывающие их). Примерами подобного рода формальных режимов могут служить режим, контролирующий правила международной торговли, — Генеральное соглашение по тарифам и торговле (ГАТТ, преобразованное в ВТО); режим нераспространения ядерного оружия, связанный с деятельностью МАГАТЭ. Неформальные режимы могут быть основаны просто на совпадении интересов участников. Такие режимы являются результатом добровольных, не закрепленных юридическими соглашениями обязательств (достигаемых в результате переговоров или принятых как закрепленные исторические традиции) проводить совместные действия (или, наоборот, согласиться на взаимный добровольный отказ от действий) ради определенных целей в той или иной области. Примером подобного рода может служить взаимное (и во многом «молчаливое») обязательство стран Балтии проводить согласованную внешнюю политику. Наконец, режим может быть навязан односторонними действиями гегемонических держав (например, режим холодной войны в период противостояния СССР и США). О. Янг различает переговорные режимы, которые характеризуются явным согласием со стороны участников на те или иные действия, и режимы, которые «произвольно установлены господствующими акторами, навязывающими другим акторам поведение, создающее определенное сочетание сплоченности, сотрудничества и манипулирования побуждениями».

Отправным пунктом в изучении международного общества, его режимов и организаций во многом выступает системный анализ. О. Янг признан как специалист в области исследования международных систем.

Системный анализ используется в международно-политической науке при изучении таких процессов, как международная интеграция, принятие внешнеполитических решений и конфликты. При этом выделяется несколько аналитических уровней, представляющих непосредственный интерес для изучающих международную политику:

• • уровень системных моделей, на котором изучаются принципы международных взаимодействий;
• • уровень процессов принятия решений, в рамках которого исследуются особенности формирования внешней политики того или иного государства с учетом его взаимодействия с другими государствами и реакции на воздействия внутренней и международной среды;
• • уровень взаимодействия между национальной политической системой и ее внутренними подсистемами типа общественного мнения, групп интересов и культуры;
• • уровень внешних «взаимосвязанных групп», т. е. других политических систем, акторов или структур международной системы, с которой рассматриваемая национальная система имеет прямые отношения;
• • уровень взаимодействия между внешними «взаимосвязанными группами» и внутренними группами, наиболее чувствительными к внешним событиям, типа внешнеполитического или военного руководства, бизнесменов международного масштаба.

Стремление к адекватному отражению сложной природы и многообразия объекта изучения породило многообразие системных моделей, используемых в международно-политической науке. Они различаются в зависимости от изучаемого исторического периода международных отношений. То есть на основе временного критерия отличаются, например, международная система, существовавшая до Второй мировой войны, и система, сложившаяся после ее окончания. В зависимости от изучаемого географического региона, т. е. на основе пространственного критерия: от международных отношений в ограниченной зоне земного шара до общепланетарных международных отношений; например, европейская и глобальная системы международных отношений. Кроме того, многие исследователи, в числе которых и О. Янг, выделяют широкий ряд типов аналитических систем, различаемых по критерию исследуемых сфер общественных отношений, например, политические, экономические или религиозные системы. При этом, по мысли О. Янга, главное отличие «систем членства», т. е. конкретных систем, основные компоненты которых — люди (и которые поэтому могут быть представлены как совокупности индивидов), от аналитических систем состоит в том, что последние представляют собой абстракции, которые фокусируются на тех или иных элементах человеческого поведения.

В большинстве работ, рассматривающих международные системы, различаются глобальная система, а также общие и частные системы. Так, любая частная международная система входит как составной элемент в глобальную международную систему и вступает с ней в большее или меньшее взаимодействие. Поэтому частные международные системы, как правило, называют подсистемами, имея в виду существование более широкой системы. Иногда эту характеристику подсистем опускают, настаивая на том, что существуют только частные международные системы, а то, что называется глобальной международной системой, представляет собой не более чем их окружение или среду.

Политический реализм классифицирует международные системы, их структуры и конфигурации на основе такого критерия, как количество наиболее могущественных государств — великих держав, взаимодействие которых друг с другом определяет характер системы в целом. Поэтому в эпоху холодной войны доминировали исследования, основой и исходным пунктом которых была биполярность глобальной международной и более разнообразные (но ограниченные, как правило, би — и мультиполярными моделями) конфигурации региональных систем. Таким образом, в системном анализе господствовало представление, согласно которому общая международная система и международные подсистемы составляют два основных уровня анализа международных отношений.

О. Янг одним из первых выступил с критикой подобного подхода, отметив, что сведение системных исследований международных отношений к биполярным и многополярным моделям чревато преувеличением роли структурных проблем и недооценкой или даже пренебрежением динамикой международных систем. В качестве альтернативы он предложил модель, которая подчеркивает растущее взаимопроникновение, с одной стороны, глобальных или общесистемных параметров международной политики, а с другой — такого нового в 1960;е годы, но уже значимого фактора международной жизни, как существование относительно автономных региональных зон или субсистем. О. Янг разрабатывает модель соответствия (конгруэнтности) и резких изменений (разрывов), отражающую взаимное влияние глобальных и региональных властных процессов в международных отношениях. Он использует указанные понятия для выяснения подобия и различий в моделях политических интересов и властных отношений между глобальной и региональной системами и между самими региональными системами.

Одна из наиболее сложных проблем, которую при этом надо решить (и которая характерна для системного анализа в целом), связана с определением границ международных систем. В самом деле, учитывая переплетение, частичное совпадение и явления взаимосвязи систем, как определить, где кончается одна из них и начинается другая? По мнению О. Янга, окончательный ответ на этот вопрос невозможен, прежде всего, потому, что понятие систем, как и системных границ, имеет объективно-субъективный характер. Отражая существующую реальность, их содержание в то же время зависит от исследовательских целей и поэтому не остается постоянным, а изменяется по мере изменения этих целей. В модели, которую предложил О. Янг, некоторые акторы, такие как сверхдержавы, и некоторые проблемы, такие как коммунизм, национализм и экономическое развитие, значимы во всей международной системе. В то же время региональные подсистемы международной системы имеют свои характерные особенности и модели взаимодействия, которые могут отличать их и от глобальной системы, и друг от друга. Это и есть те «разрывы», на существование которых обращает внимание О. Янг.

Таким образом, модель разрывов призвана способствовать лучшему пониманию многообразия и сложности взаимопроникновения подсистем, достижения компромиссов и возможностей для манипулирования посредством использования особенностей подсистем, выявлению проблемы несовместимости интересов акторов с интересами глобальной системы, осмыслению отношений между различными подсистемами и глобальными принципами международной политики.

Разумеется, многие положения, высказанные О. Янгом в статье, принадлежат своему времени: нет уже биполярного мира, как и сверхдержавы СССР, во многом утратила свое прежнее значение угроза всеобщего термоядерного конфликта, изменили свою конфигурацию многие из прежних субсистем. Но в свете тех острых проблем, которые возникают сегодня в связи с глобализацией международных отношений, модель конгруэнтности и разрывов вполне может служить одним из аналитических инструментов, полезных для анализа современных реалий.

• [1] См.: Young R.O. Governance in World Affairs. New York: Cornell UniversityPress, 1999.
• [2] Cm.: Young R.O. Institutional Dynamics: Emergent Patterns in InternationalEnvironmental Governance. Cambridge, MA: MIT Press, 2010.
• [3] Cm.: Oran R. Young. Political Discontinuities in the international System //World Politics. 1968. Vol. XX, pp. 369−392.
• [4] См.: Янг O.P. Политические разрывы в международной системе // Теориямеждународных отношений: Хрестоматия / Сост. науч. ред. и коммент. П. А. Цыганкова. М.: Гардарики, 2002, стр. 241−250.