Онтологическая теория философии науки М. Хайдеггера

Мартин Хайдеггер был ассистентом Гуссерля, сменившим его на посту заведующего кафедрой в 1928 г. После 1933 г. новые немецкие власти наказали Гуссерля за его еврейское происхождение — последние годы своей жизни он провел, по сути, в философской ссылке. Хайдеггер, у которого был краткосрочный десятимесячный «роман» с нацизмом, выразившийся в сотрудничестве с фашистами на посту ректора Фрейбургского университета в 1933 г., не проявил должного сострадания к своему учителю. Вне зависимости от этого факта он был оригинальным мыслителем.

М. Хайдеггер разделял убеждение Гуссерля в том, что в философии следует иметь дело с полнотой жизненного мира человека. По феноменология была для него перенасыщена психологизмами. Науке он также не доверял: она изобретает мир, который уже не соответствует подлинности человеческого бытия. В лице науки человек сам себе ставит преграды. В Новое время философы явно поддались соблазнам науки. Подлинное философствование Хайдеггер связывает с метафизикой существования. Представим его проект^[1] в максимально лаконичном выражении.

• 1. Будучи рожденным, человек еще никак не определился, он есть всего лишь присутствие где-то и в какое-то время (нем. Dasein). Для него наступает пора бытия-в-мире. Самость человека как нечто отдельное не существует, она дана в единстве со всем миром. Как только человек определяет себя в форме некоторого конкретного, например ученого или священника, он сразу же теряет свою подлинность. Она не дана, ее следует стремиться открыть, постоянно обходя опасность ее утери.
• 2. Бытие есть ex-istentia. Ex означает «из, бывший, покинувший прежнее состояние». Эк-зистенция есть выход (ех) человека из самого себя навстречу другим людям, а также вещам.
• 3. Человек со-действует существу бытия благодаря не сознанию, а языку. «Язык никогда не есть просто выражение мысли, чувства и желания. Язык — то исходное измерение, внутри которого человеческое существо вообще впервые только и оказывается в состоянии отозваться на бытие и его зов и через эту отзывчивость принадлежать бытию. Эта исходная отзывчивость в истинном смысле достигнутая есть мысль»^[2].
• 4. В бытии вещи либо открываются навстречу друг другу, либо, наоборот, уходят от контактов. В первом случае имеет место истина, во втором — тайна.
• 5. Бытие обеспечивается вопрошанием: действуя, люди задают вопросы и получают на них ответы (от неодушевленных вещей — молчаливые).
• 6. Эк-зистенция выступает как временение, заканчивающееся смертью человека. Путь к смерти как раз и является смыслом жизни, от которого людям не дано уклониться.

Как видим, Хайдеггер редуцирует мысль, а вместе с ней и сознание человека в целом, к бытию и языку. Именно поэтому он называл человека не субъектом (субъект наделен сознанием, но определению), a Dasein. Все, что на основе нововременной картины мира приписывается человеку, а именно разнообразные определения сознания, например чувства и переживания, в конечном счете должно быть объяснено как его отзыв на бытие. Гуссерль осуществлял феноменологическую редукцию, Хайдеггер заменил ее эк-зистенциальпой редукцией. Хайдеггер кажется весьма загадочным философом именно потому, что он переосмыслил содержание всех нововременных философских категорий, столь привычных для современного человека.

Для метафизики Хайдеггера особенно характерны два момента. Это, во-первых, водружение на место ментальности языка. В англоязычной философии такую революцию осуществили Б. Рассел, Дж. Мур и Л. Витгенштейн. В немецкоязычной философии аналогичный подвиг, причем на принципиально новой, неаналитической основе, совершил Хайдеггер. Во-вторых, само бытие выступает как некоторое дело, речевые акты вопрошания и ответствования. В акцентировании внимания на речевых актах Хайдеггер был первопроходцем. В англоязычном мире на них обратят внимание позже него, лишь в 1930;х (Л. Витгенштейн) и 1950;х гг. (Дж. Остин).

Настало время критической оценки попыток Хайдеггера развенчать науку и противопоставить ей фундаментальную онтологию. Он, выделяя три способа осмысления мира — древнегреческую систему знания, средневековую доктрину и развитую в XVII—XIX вв. нововременную науку — решительно отдавал предпочтение первому из них. Хайдеггер считал, что древние греки, среди которых он особенно ценил Парменида, создав философию, правильно наметили пути освоения бытия человека. Но им не удалось существенно продвинуться по этому пути. В Средние века и Новое время произошло отклонение от верного пути познания бытия человека. Это характерно как для средневековой теологии, так и нововременной науки. Наука отвергается, поскольку она вместо излюбленной Хайдеггером истины человеческого бытия исследует предметы. В связи с этим подлинность человеческого бытия ей недоступна.

Будучи прирожденным метафизиком, Хайдеггер не сумел понять существо науки. Он критикует ее недоброжелательно, отрицает науку, но без достаточных на то оснований. Хайдеггер сказал о науке очень мало там, где следовало бы сказать значительно больше. Особо следует отметить, что Хайдеггер просмотрел концептуальный характер научного знания. На место концептов он поставил силу точного, но преимуществу поэтического, слова. Но суть науки состоит не в опредмечивании всего и вся, как полагал Хайдеггер, а в ее концептуальном характере. Кстати, сила поэтического слова также должна быть осмыслена концептуально.

В контексте нашей работы крайне существенно, что воззрения Хайдеггера вполне могут быть инкорпорированы в содержание науки. Знаток его философии непременно обратит особое внимание на язык науки. Разумеется, нет никакой необходимости подменять языком ментальность. Существенно другое: язык не вторичен, но отношению ни к ментальности, ни к объектам. В нем, во-первых, всегда присутствует та или иная форма концептуальной жизненности. Во-вторых, научный язык совсем не обязательно представлять в виде монотекста. Придание ему вопрос-ответной формы, на чем энергично настаивал Хайдеггер, вполне может быть и интересным, и содержательным. Хайдеггер просмотрел концептуальные достоинства науки, но в его критике последней есть некоторый резон. Осмысление науки часто реализуется в формах, неадекватных ее действительному содержанию. Эти формы умаляют содержание и поэтому заслуживают критического рассмотрения.

Философия Хайдеггера многими приветствуется, поскольку он остро поставил в частности, первые вопросы, о природе человека. Он старался держаться вблизи начала философии, избегая удаления от него. Хайдеггер стремился понять всемирность философии, которая познается в своих основаниях. Современный ученый рассуждает в другом ключе: всемирность познаваема не иначе как в широкой сети интердисциплинарных связей. Так как Хайдеггер избегает обсуждения этих связей, то он оказывается приверженцем некоторой общей теории, оторванной от сферы специфического.

Выводы

• 1. Хайдеггер остро поставил вопрос о бытии человека. При этом он вполне правомерно подверг критике понимание его как воплощения сознания или же исключительно предметной деятельности.
• 2. Актуальным оказалось его обращение к феномену языка. Он стал одним из авторов языковой революции в философии, заключавшейся в приоритете языка перед ментальностью.
• 3. Хайдеггеру не удалось постичь феномен науки. Его критическим замечаниям в ее адрес недостает актуальности.

• [1] Подробнее см.: Хайдеггер М. Бытие и время. М.: Ad Marginem, 1997; Его же. Времяи бытие: статьи и выступления. М.: Республика, 1993.
• [2] Хайдеггер М. Время и бытие. С. 254—255.