Обращение Пушкина к французской литературе, которую он знал и любил, было глубоко созвучным его поэтической индивидуальности.
Французский язык, на котором он не только свободно говорил, но и писал, был для него вторым родным языком. Больше половины книг в его личной библиотеке принадлежало французским авторам, и все это книги на языке оригинала. Первые его стихотворные опыты, примерно в 9-летнем возрасте, были на французском языке. В детстве он вообще слышал французский язык чаще, чем русский; его гувернером был француз-эмигрант. Пушкин даже признавался, что писать по-французски ему легче, чем по-русски. Он писал по-французски любовные письма, документы официального, делового свойства, нередко обращался к этому языку для выражения суждений философского, обобщающего характера. Все это, конечно, не помешало ему сыграть основополагающую роль в формировании национального литературного языка.
Ребенком Пушкин проводил бессонные ночи в библиотеке отца, в которой богатейшим образом была представлена французская литература. Обладая феноменальной памятью, он не только почти всю ее перечитал, но и помнил наизусть. Свою привязанность к французским кумирам юности, таким как Парни и Вольтер, он сохранил на всю жизнь, хотя его оценки их менялись.
Иноязычная лексика, в частности французская, вплеталась в его тексты там, где некоторые реалии не имели русских эквивалентов. Об этом в шутливой форме говорится в «Евгении Онегине»:
Но панталоны, фрак, жилет —
Всех этих слов на русском нет;
А вижу я, винюсь пред вами,
Что уж и так мой бедный слог Пестреть гораздо меньше б мог Иноплеменными словами…
