Печать после разгона июльской демонстрации

После демонстраций рабочих, солдат и матросов, организованных большевиками в июне и в начале июля 1917 г. в Петрограде, где прозвучали требования прекращения войны, отстранения буржуазного правительства и передачи власти Советам, Временное правительство перешло к открытому подавлению сопротивления его политике. Одновременно оно пошло на новые организационные изменения в своем составе — из него было выведено несколько министров-кадетов, на их место пришли представители меньшевиков и эсеров, пост же министрапредседателя вместо ушедшего в отставку Г. Е. Львова занял А. Ф. Керенский, получивший к тому еще и пост военного и морского министра. В составе Временного правительства теперь уже стало семь социалистов, но политика его стала еще более жесткой, чем прежде. Эсероменьшевистский ЦИК Советов признал за Временным правительством.

«неограниченные полномочия и неограниченную власть». С двоевластием было покончено.

7 июля в «Вестнике Временного правительства» было опубликовано постановление, в котором указывалось, что за призывы к неисполнению распоряжений властей виновные будут наказываться заключением в крепости на срок до трех лет или заключением в тюрьму. Виновные же за призывы к неподчинению военной власти, обращенные к офицерам, солдатам и другим воинским лицам, должны наказываться «как за государственную измену», т. е. — к расстрелу.

Но рабочие и солдаты читали газеты большевиков. Как доносили по начальству: «…Последнее время полк читает исключительно газету „Правду“, читать другие газеты не желает». И из другого полка: «…Солдаты требуют, чтобы офицеры читали им только газеты „Окопная правда“, „Солдатская правда“ и другие того же направления, все прочие газеты солдаты называют буржуазными и требуют не читать».

В печати против большевиков развернулась еще более энергичная кампания. В заметке «Заговор большевиков» в газете «Русские ведомости» говорилось: «Петроградская печать, без различия своей партийной принадлежности, в ряде статей дает негодующую отповедь по поводу событий, готовившихся 10 июня. Зарвавшимися безответственными людьми готовилась не простая политическая авантюра, а настоящее «восстание», существовал политический «заговор» [15 июня].

«Рабочая газета» меньшевиков всех выступающих против войны окрестила преступной бандой, «которая прикрывается „Правдой“ и „Солдатской правдой“, которые тоже изо дня в день натравливают солдат против Временного правительства, против социалистических партий, против всех верных органов демократии». И призывала: «Этому должен быть положен конец». Поэтому среди других последовали самые крутые меры и в области печати.

Рано утром 5 июля отряд офицеров, юнкеров и казаков разгромил редакцию и контору «Правды». На следующий день подобная участь постигла большевистскую типографию «Труд» и редакцию «Солдатской правды». Затем — с 13 по 16 июля — были закрыты большевистские газеты «Голос правды», «Утро правды» (Кронштадт), «Волна» (Гелисингфорс), «Прикубанская правда» (Екатеринодар) и несколько позже — «Борьба» (Царицын) и «Воронежский рабочий». По приказу А. Ф. Керенского были запрещены «Окопная правда» и «Цння» (Рига). Редакции запрещенных газет подверглись разгрому, а их сотрудники — аресту. Командующим фронтов и армий А. Ф. Керенский направил телеграфное распоряжение не допускать распространения среди солдат большевистских газет, а при обнаружении их немедленно конфисковывать и сжигать, «виновных» строжайше наказывать. Почта не принимала такие газеты. Комиссары Временного правительства требовали распоряжений о запрещении местных большевистских изданий в тылу и на фронте. Владельцы типографий отказывали большевикам в печатании их изданий. Усилила свою бдительность и цензура. В. И. Ленину приме шлось уйти в подполье, ряд большевиков были арестованы и заключены в Петропавловскую крепость.

Мирное и демократическое развитие страны прекратилось. Иным стало и положение печати.

С 14 июля в стране была официально введена предварительная военная цензура. Виновный за непредставление в военную цензуру подготовленных к печати материалов, касающихся военных вопросов, привлекался к ответственности: заключению в тюрьме до 1 года и 4-х месяцев или штрафу до 10 000 руб. В августе Временным правительством были рассмотрены законы против «резкостей» печати по отношению к военным союзникам и военной цензуре. 22 августа «Вестник Временного правительства» сообщал, что «во изменение и дополнение утвержденного 20 июля 1914 г. (т. е., еще до Февральской революции) положения о военной цензуре» 26 июля были подписаны новые правила «О специальной военной цензуре». Ответственность за нарушение этих правил, по сравнению с прежними, становилась более суровой. Если тогда за выступления с призывами к прекращению войны могло последовать тюремное заключение от двух до восьми месяцев и за непредставление цензуре в указанные сроки установленного числа экземпляров издания — штраф от 50 до 500 руб., то теперь за выпуск в свет издания без предъявления его в военную цензуру или предъявленного, но еще не рассмотренного «буде оно не подлежит за напечатание более тяжкому наказанию, подвергается заключению в тюрьму на время от восьми месяцев до одного года и четырех месяцев или аресту (издания) на время от трех недель до трех месяцев или денежному взысканию от трехсот рублей до десяти тысяч рублей».

На следующий же день после опубликования этих новых правил распоряжением А. Ф. Керенского был запрещен центральный орган большевиков «Пролетарий», выходивший вместо запрещенной «Правды», и газеты «Живое слово» и «Русь», в которых также было усмотрено «контрреволюционное содержание». 24 августа матрицы в типографии «Пролетария» были разбиты, а отпечатанные номера его конфискованы. По приказу А. Ф. Керенского в конце августа был запрещен и рад других газет.

Действия и приказы А. Ф. Керенского дополнялись приказами воинских командиров и местных комиссаров Временного правительства. В сентябре командующий войсками Петроградского военного округа в связи с выступлениями газет «Новая жизнь» и «Рабочий путь» против союзников в своем послании на имя министра внутренних дел просил предупредить редакторов или подчинить эти газеты предварительной цензуре. Его отношение было направлено министром внутренних дел министру юстиции с рекомендацией срочно возбудить преследование этих газет.

Верные же правительству издания изо всех сил призывали: «Время „образования комиссий“ прошло! Когда веревка накинута на шею — поздно рассуждать о материале, из которого веревка сделана! Действуйте! Действуйте!» Правительство же действовало и без понуканий, но, как после признавался Н. П. Милюков «Коренные проблемы революции остались нерешенными, хотя и были поставлены теперь во весь рост. Фатально корабль несло течением к крутому обрыву».

В обстановке тревоги, вызванной попыткой генерала Л. Г. Корнилова и А. Ф. Керенского окончательно подавить зреющую новую революцию и установить военную диктатуру, стали оживлять свою деятельность Советы и профессиональные организации.

В дни корниловского мятежа противоречия между социалистическими партиями, их печатными органами проявились с новой силой. Действия Временного правительства, вставшего на путь установления жесткой власти, подавления демократических свобод, заметно поколебали доверие масс. Хотя социалистические партии занимали выжидательную позицию не столь продолжительное время, этого вполне хватило, чтобы большевики подняли народ на борьбу с корниловщиной и выступили как защитники завоеваний революции. Именно на этой волне шло последующее развитие событий, и вера народа в лозунги, выдвигаемые большевиками, укреплялась.

В социалистической журналистике после июльских событий 1917 г. проявились и некоторые тенденции к объединению усилий против реальных проявлений контрреволюции, против наступления на демократию. Так, в Москве стал выходить «Бюллетень социалистической печати». Издавался он совместно редакциями газет «Известия Советов рабочих депутатов» (меньшевистский орган), «Солдат-гражданин» (эсеро-меньшевистская газета), «Труд» (эсеровский орган), «Вперед» (меньшевистское издание), «Социал-демократ» (большевистская газета). Главное назначение «Бюллетеня» — объединение усилий в борьбе с корниловским мятежом, освещение хода его ликвидации. В выступлениях «Бюллетеня» находили отражение и противоречия внутри социалистического движения, высказывалось критическое мнение эсеров и меньшевиков о политике, проводимой большевиками по отношению к Временному правительству.

В конце июля 1917 г. состоялся VI съезд РСДРП. Высоко оценив роль «Правды» в руководстве партией, съезд поставил перед большевистской печатью главную задачу на ближайшую перспективу — подготовка масс к вооруженному восстанию. Центральным органом партии большевиков в начале августа становится «Пролетарий», который затем меняет названия на «Рабочий», «Рабочий путь».

Большевистская журналистика, как и прежде, оставалась непримиримой к другим социалистическим партиям. Участие меньшевиков и эсеров во Временном правительстве, их одобрение его действий во время наступления корниловских войск, их поведение в первые дни мятежа были расценены «Правдой», «Деревенской беднотой», «Солдатской правдой» и другими большевистскими газетами как предательство интересов революции, интересов народа. Сложившаяся ситуация еще больше усилила противостояние большевистской журналистики прессе всех других социалистических партий.

Выступая в «Правде» со статьями «Как обеспечить успех Учредительного собрания», «Задачи революции» Ленин еще за несколько месяцев до Октябрьской революции предопределил судьбу прессы, не разделявшей взглядов большевиков. Концепция его выражалась в необходимости подавления буржуазной, контрреволюционной, оппозиционной печати после того, как большевики завоюют власть.

Большевистская пресса звала массы к революции, к достижению победы любой ценой. Но и среди ленинского окружения не было единства взглядов в вопросе о немедленном захвате власти. В октябре 1917 г. Л. Каменев и Г. Зиновьев опубликовали в формально внепартийной газете «Новая жизнь» письмо, в котором, хотя и завуалировано, выражали несогласие с курсом на вооруженное восстание, взятым партией. Письмо было расценено как вопиющее нарушение партийной дисциплины Ленин потребовал исключить Каменева и Зиновьева из партии. Однако его предложение не было поддержано большинством ЦК. Выполняя директиву VI съезда партии, большевистская печать выступала как идеологическая и организующая сила в сплочении трудящихся ради победы революции.

Так как не только о самом решении большевиков, но и о сроках, определенных для восстания, стало известно, это вызвало многие категорические протесты, а со стороны правительства — ответные меры, в центре которых оказалась, прежде всего, не поддерживающая его печать. В течение 3—4 месяцев (после июльских демонстраций и расстрела их Временным правительством) по самым скромным подсчетам было закрыто 14 и приостановлено 5 газет, опечатано и разгромлено несколько типографий. «Правду» закрывали 5 раз. Газеты запрещались и местными органами власти.

В статье «Нельзя молчать!», напечатанной в газете «Новая жизнь» 18 октября — накануне восстания, М. Горький писал, что, если оно действительно произойдет, «на улицу выползет неорганизованная толпа, плохо понимающая, чего она хочет, и, прикрываясь ею, авантюристы, воры, профессиональные убийцы начнут творить историю русской революции». Другие писали о решении большевиков как о готовящемся заговоре. А. Ф. Керенский же предпринимал свои меры — накануне предстоящего восстания он направил верный Временному правительству отряд юнкеров и офицеров для разгрома редакции ЦО большевиков, выходившего тогда под названием «Рабочий путь». Но большевики ее отстояли, и газета вышла с призывами к взятию власти.

Меньшевики-оборонцы в воззвании, опубликованном в «Единстве», объявили, что призывы к восстанию исходят от «царских слуг и шпионов Вильгельма» [22 октября], а меньшевистская фракция Петросовета назвала восстание «преступной авантюрой». Меньшевики-интернационалисты предрекали в «Искре», что, если рабочие и возьмут власть, то не смогут ее удержать. Лидер меньшевиков Л. Мартов 26 октября заявил в «Рабочей газете»: «…Несомненно среди членов ЦИК (Центральный исполнительный комитет — Е. Л.) нет ни одного, который бы отрицал право пролетариата на восстание. Но в настоящий момент условия этому не благоприятствуют. И хотя меньшевики-интернационалисты не противятся переходу власти в руки демократии, они высказываются решительно против методов, которыми большевики стремятся к власти».

26 октября большевики взяли власть в Петрограде, а свои руки, арестовав Временное правительство. 28 октября Центральный комитет меньшевиков принял резолюцию, в которой говорилось: «Впредь до полной ликвидации большевистской авантюры всякое соглашение с партией большевиков относительно совместной с ними организации власти совершенно не допустимо». Большевикам предлагалось немедленно отказаться от власти и передать ее Комитету спасения революции, «который должен оставаться на страже вплоть до созыва Учредительного собрания».

Журналистика России вступала в Октябрьскую революцию 1917 г. как многопартийная многонациональная дифференцированная система, имевшая в своей структуре газеты и журналы, рассчитанные на имущие классы, массового городского читателя, молодежь, творческую интеллигенцию, солдат, крестьян, женщин. В типологии российской периодики были представлены также профессиональные, литературные, сатирические издания.

К 26 октября (7 ноября) 1917 г. у большевиков было 75 периодических изданий, у социалистических партий — 85. Позиции тех и других изданий целиком отражали ситуацию во взаимоотношениях между партиями.