Синергетика пола. 
Психология журналистики

Не противоречит ли данная оценка изложенным выше различиям в основных характеристиках деятельности коммуникаторов-мужчин и женщин? На наш взгляд, нет. Нет, поскольку, как показал анкетный опрос, а также контрольная проверка во время ряда дискуссий в профессиональной среде^[1], о чем мы говорили ранее, даже у сугубо «женских» и «мужских» по заявленному формату изданий и программ всегда есть около 30% аудитории иного пола — так называемых «любопытных». Их аргументы, чаще всего сводились к тому, что таким образом респонденты хотят: «удовлетворить естественное человеческое любопытство», «расширить свой кругозор», «понять психологию представителей иного пола», «подготовиться к будущей семейной жизни», «убедиться в никчемности представителей иного пола» и т. д.

Доводы были самые разнообразные, но по сути позиция большинства респондентов оказывалась двойственной: с одной стороны, по их мнению, гендерный подход к журналистскому творчеству — объективная реальность, которую в идеале нужно в правовом, демократическом государстве «изживать», с другой — на уровне представленности естественных массово-коммуникационных интересов полов такое положение должно сохраняться. Логика респондентов становится на первый взгляд еще менее понятной, если проанализировать их аргументы в контексте полученных ответов на третий вопрос — а какие примеры «половой дискриминации» в СМИ можно привести?

Мнения их разделились. Большая часть респондентов (напомню, что почти 4/5 из них были женского пола) восприняла вопрос как возможность «свести счеты» с засильем мужчин в средствах массовой информации, меньшая (предполагаю, что большинство из них были оставшейся ¼ частью респондентов) — рассуждали опять же о «естественности» такого положения.

Первые.

Респондент К.: «Почитайте объявления, нет-нет да появляющиеся в СМИ или на доске объявлений нашего факультета: „Требуются репортеры…“ И обязательно подчеркнуто — „мужчины“. Хотя все соглашаются, что мы добросовестнее, нередко — талантливее, уживчивее в коллективе, но угроза замужества и, как следствие, рождения ребенка пугает владельцев и редакторов» .

Респондент П.: «Сегодня Россия представляет собой мужской мир. Как он не приспособлен для инвалидов, так и нередко чужд женскому мировоззрению и мировосприятию. В СМИ засилье политики и неаналитической экономики, все, что называем социальной проблематикой — сплошные скандалы по поводу дележа или воровства отпущенных денег, тема культуры подается почти всегда как бы с учетом гомосексуального контекста, и так далее и тому подобное. Посмотрите па то, какими выглядят с подачи журналистов (причем обоих полов) успешные женщины — они успешны, поскольку приняли правила игры мужчин и действуют сообразно мужским моделям поведения» .

Вторые.

Респондент Аноним: «Разве можно назвать дискриминацией то, что характеризует естественное развитие современной журналистики? Традиционная формула домовитости и образцовой женщины индустриального общества „кухня, церковь, дети“ просто-напросто нашла следующую замену в информационном обществе: „офис, телевизор, мужчина-из-мечты“. Современные СМИ и делают все, чтобы удовлетворить интересы такой усредненной женщины: в меру ее информируют, в меру развлекают и чуть насильно потчуют коммерческой рекламой, а самое главное — „женскими историями“ и „проженскими же ток-шоу“, а значит, дает надежду на встречу с „идеальным“ в ее представлении мужчиной» .

Респондент П.: «Дискриминация — это когда засилье феминистических по сути программ на радио и телевидении выдается за объективное отражение реальности» .

Респондент Г.: «Печать адресована сегодня прежде всего мужчинам, телевидение — женщинам. Это не дискриминация, это объективное обстоятельство» .

Отмстим, что мы не имеем возможность привести все полученные варианты ответов, но, обобщив их, можно сказать, что респонденты первой группы акцентируют внимание на противоречиях, на их взгляд, объективно мешающих представителям разных полов в равной степени реализовать свои потенциальные (прежде всего творческие) способности. Участники опроса из второй условно выделенной нами группы акцентировали внимание в основном на разности ментальностей и неких «традициях» и «соответствии моральным нормам». То есть речь опять же идет о некоей нормативности, которая, по мнению определенной части респондентов (15% из числа ответивших), задает эталонность в массово-коммуникационной деятельности. Под «эталонностью» мы в данном контексте понимаем характеристики или составляющие обобщенного массово-коммуникационного образа личности или представителя той или иной социальной группы, ставшие в определенный период для большинства аудитории СМИ нормативными. Так, к примеру, можно привести немало примеров из отечественной журналистики, когда женственность определяется через нормативность, а стержнем нормативности служат семейные отношения, верность мужу, исторические традиции, патриотизм.

Анализ анкет лишний раз продемонстрировал, что фактор пола влияет на творчество журналиста/коммуникатора и в дальнейшем на аудиторию СМИ в сложном сочетании с другими социальными характеристиками. Причем мнения респондентов, как мы выяснили при анализе подписанных анкет, могли совпадать или не совпадать вне зависимости от половой принадлежности.

Исследователь А. А. Хлызова совершенно справедливо акцентировала внимание и на том факте, что «культурный концепт „женщина“ конструируется внутри и посредством образов, репрезентируемых СМИ. При этом особое внимание следует обратить на стереотипные и идеальные женские образы, имеющие набольшее влияние на социокультурные представления о „настоящей“ женщине. Под идеалом женщины (или мужчины), как правило, понимается лучший, самый совершенный образ, являющийся результатом социокультурного обобщения и/или абсолютизации внешних и внутренних характеристик, способностей, норм и правил поведения, признаваемый конкретным обществом в качестве образца или ориентира в определенный период времени и достаточно трудно воплощаемый реальными людьми в реальной жизни. Важно, что зачастую идеальные образы конституированы какими-либо доминирующими группами и/или государством, отражают их интересы и поддерживаются различными властными механизмами, в том числе средствами массовой ин? opмaции»^[2].

Своеобразие журналистской, массово-коммуникационной деятельности и современная практика предполагают сегодня, па наш взгляд, наряду с общеметодологическими проблемами творчества рассмотрение также проблем коммуникации и понимания, процессов порождения, передачи и получения информации, синергетических аспектов социального контактирования и т. д.

Многие зарубежные специалисты в области PR четко формулируют шесть основных правил законного эффективного общения с массовым сознанием:

• • контроль потока информации;
• • определенная последовательность сообщений;
• • многократное повторение;
• • все СМИ должны творить в один голос;
• • ограничение доступа «чужим» журналистам;
• • активная наступательная тактика.

Если мы «наложим» данный «трафарет» на творческую деятельность немалого количества СМИ, активно формирующих и насаждающих сегодня гендерные стереотипы (чему свидетельство в том числе и результаты нашего опроса), то явно будет представлена весьма тревожная тенденция — большинство произведений, транслируемых аудитории, и не имеют отношения к журналистике. Их можно отнести к пропагандистским выступлениям, к деятельности в рамках PR, лоббирования интересов определенных групп и т. д.

Суть проводимого нами исследования гендерных аспектов массово-коммуникационного творчества можно кратко сформулировать и как поиск «ключа» для расшифровки подобного рода мнимостей, широко представленных в мире массовой коммуникации. Общественное сознание переполнено искаженными представлениями о неразрешимых противоречиях, постоянном противоборстве полов, коллективными мифами, предположениями, догадками, сплетнями, слухами; одна из главных задач средств массовой коммуникации — разрушать их, заменяя достоверными фактами. И задача журналиста заключается прежде всего в том, чтобы восстановить все многообразие фактологических связей.

Л понимание творчества как атрибутивного свойства человека дает основание считать творческой не только деятельность, завершающуюся получением материального результата, но и сопровождающуюся усложнением самого культурного и духовного «поля» личности.

Завершить же данный фрагмент учебного пособия можно высказыванием одного из респондентов. Девушка подписала свою анкету «Моя фамилия — Гендер», более того, во время дискуссии по данной проблематике она сформулировала, как выразилась, понятие о диалоговых отношениях, «отбросив женские предрассудки» .

Респондент Гендер: «Я долго ждала такую программу, как „Школа злословия“. Мне было неинтересно ток-шоу „Я сама“ из-за его приземленности, стервозности, „бабскости“, меня просто убивал творческий уровень „Моей семьи“ или „Окон“, раздражали какой-то социалистической зашоренностью и правильностью героини Оксаны Пушкиной. И вот, наконец, — моя программа. Блистательные Татьяна Толстая и Дуня Смирнова заставили меня не просто смотреть в полглаза и слушать вполуха нечто, а постоянно быть в интеллектуальной форме. Но что это? Мне было интересно раз, два, и… интерес пропал. Не потому что были скучные собеседники, не потому что я разочаровалась в ведущих. Просто очень быстро поняла, что они мне очень близки по духу. Они задавали „мои“ вопросы, блистали „моими“ шутками и подколами, транслировали „мои“ мысли. Так вот, поначалу это меня восхищало, а потом стало скучно. Потому что слушать „свои собственные“ ответы, выраженные „собственными“ словами, только сказанные другим голосом, неинтересно. Интересно смотреть на другого человека, удивляться его непохожести на тебя, иным мировоззренческим подходам. Словом, постигать его как личность, особенно, если это действительно Личность. Только это и есть настоящие диалоговые отношения. Сейчас я нередко, что называется „для души“, читаю мужские журналы и смотрю адресованные прежде всего противоположному полу программы. Есть ли пол у творчества? Конечно, есть, по именно эти творения и интересны его противоположности» .

В данном контексте, как нам кажется, речь идет не просто об организации диалоговых отношений, а о проблеме Свободы. Свободы отдельной личности и Свободы журналистики как вида социальной деятельности.

• [1] Например, на Фестивалях СМИ Челябинской области в 2011—2013 гг., на «круглых столах» в Курганском, Южно-Уральском и Югорском университетах и 2010−2013 гг.
• [2] Хлызова А. А. Особенности методики анализа телевизионных образов … С. 201.