Российское предпринимательство в xviii — первой половине xix века

Реформы Петра I и предпринимательство

Деловая жизнь России первой четверти XVIII в. проходила под знаком реформ Петра I, которые стали важным шагом на пути модернизации страны. В отличие от предшествующих реформ, петровские преобразования носили комплексный характер, охватывали важные стороны жизни народа, в том числе и в сфере деловых отношений. Более масштабны были и задачи реформ: преодоление автаркии страны, т. е. хозяйственной замкнутости, изолированности от внешнего мира, создание боеспособной армии, способной «прорубить окно в Европу», обеспечить выход к морю. Боеспособность армии напрямую зависела от уровня экономики и прежде всего от степени развития металлургической, текстильной и других отраслей промышленности.

Рис. 6.7. Петр I.

В этой связи остро возникает проблема дальнейшего развития мануфактурного производства. К концу XVII в. в России насчитывалось около двух десятков крупных мануфактур, работавших в основном на армию. Их было явно недостаточно. После поражения под Нарвой Петр I понял это и приступил к расширению мануфактурного производства. В отличие от стран Западной Европы, где утверждались рыночные отношения, имелись свободные капиталы, был рынок труда, в России господствовало крепостное право, имелся незначительный слой свободных «гулявших» людей. Купцы, имевшие капиталы, не стремились вкладывать их в производство. Они предпочитали заниматься своим прямым делом — торговлей, скупая продукты кустарных промыслов, монопольно сбывая их и наживая на этом огромные капиталы.

Указом от 27 октября 1709 г. Петр I приказал купечеству вести дела по-новому, как в Европе, объединяясь в компании (по терминологии петровского указа «кумпанства»). По примеру западных государств царь привлекал в компании людей состоятельных, денежных — «капитальных», невзирая на их сословную принадлежность, а часто и их нежелание. Американский историк Р. Пайпс дает следующее описание процедуры преобразования московского Суконного двора в компанию: «Зная, насколько тяжелы на подъем русские торговые люди, он выбрал ряд имен из списков ведущих купцов империи и назначил этих лиц членами компании. По совершению этого, он послал солдат отыскать своих жертв и привести их в Москву „на срочную высылку“» [65]. Однако, создавая компании, Петр действовал не только «кнутом», но и «пряником». Царь предоставлял «интересантам» льготы и привилегии: монопольное право на производство своих изделий, огромные беспроцентные ссуды, освобождение от пошлин и др.

Помимо купцов, Петр вовлекал в промышленное предпринимательство своих приближенных и дворян, которым по достижении 40-летнего возраста разрешалось заниматься торгово-промышленным промыслом. Большую известность получила организация шелковой компании «высокими интересантами» — генерал-адмиралом Ф. Апраксиным, начальником Тайной канцелярии П. Толстым и вице-канцлером П. Шафировым. Промышленной деятельностью занимались также князья П. Черкасский и П. Дашков, имевшие железоделательные предприятия.

Петр I поддерживал деловых людей из низших слоев общества. Так, благодаря поддержке царя началась предпринимательская деятельность Никиты Демидова (сына крестьянина Демида Григорьевича Антуфьева). В марте 1702 г. он получил из казны Невьянский железоделательный завод на Урале. Реконструировав и расширив предприятие, Демидов увеличил производство ядер, пушек, металла. А когда Невьянский завод стал давать чугуна и железа намного больше, чем другие заводы Урала, Никита расширил владения: появились Верхнетагильский (1722) и Нижнелайский (1723) заводы. Доходы Демидова и его сыновей доходили до 200 тыс. рублей в год. Это достигалось как за счет расширения и совершенствования производства (заводское оборудование отвечало лучшим европейским образцам), так и за счет привлечения дополнительной рабочей силы — приписных, беглых, каторжных крестьян. Их труд обходился Демидовым дешево: «пеший» работник из приписных получал 5 копеек в день, с лошадью — 10 копеек. Плата не увеличивалась в течение многих лет, в то время как жизнь дорожала. Это позволяло Демидовым поставлять железо в казну дешевле других предпринимателей и получать при этом огромные прибыли. В 1715 г. они преподнесли Петру I по случаю рождения сына 100 тыс. рублей (стоимость целой фабрики).

Предпринимательская деятельность Демидовых — характерный пример воплощения проводимой тогда экономической политики, направленной на создание крупного производства при поддержке государства с широким использованием принудительного труда. Расширяя масштабы производства, Демидовы и им подобные в значительной степени опирались на свои собственные предпринимательские способности, собственные капиталы и возможности. Вместе с тем они действовали жестко, часто применяя насилие, произвол и самоуправство. Это было характерно для российской деловой жизни петровской эпохи.

Государство контролировало и регламентировало развитие промышленности и предпринимательства. В 1719 г. для руководства промышленностью создается Мануфактур-коллегия, а для горной отрасли — специальная Берг-коллегия (первоначально — Берг-привилегия). Они определяли объемы производства, проверяли качество выпускаемой продукции, следили за поступлением изделий в казну, вербовали по контрактам иностранных специалистов, которые обучали русских рабочих и деловых людей.

Но проблема рабочей силы по мере развития промышленного производства продолжала обостряться. Особую остроту приобрела она для частных предпринимателей, которые не имели крепостных крестьян. Они вынуждены были изыскивать беглых крестьян и каторжных людей, переманивать мастеров с государственных мануфактур на свои предприятия. В январе 1721 г. Петр издал указ «О покупке к заводам деревень», по которому купцам, богатым горожанам из числа ремесленников разрешалось покупать крепостных крестьян. В данном случае крестьяне приписывались к предприятию и составляли единое целое. Этих крестьян уже нельзя было продать отдельно, т. е. такие мануфактуры покупались и продавались только на определенных условиях. Они получили название посессионные (от латинского слова «посессия» — условное владение) мануфактуры. За ними велось государственное наблюдение. В марте 1722 г. был опубликован указ о розыске беглых рабочих людей. Как первый, так и второй указы не обеспечивали должным образом решение проблемы рабочей силы. Во-первых, это привело к сокращению рабочих рук в сельском хозяйстве, во-вторых, ухудшало и без того тяжелое положение крепостных крестьян. Плата на частных заводах была ниже, чем на казенных заводах. Крепостные рабочие иногда получали только еду и одежду.

В отличие от мануфактур на Западе, мануфактуры в России не только основывались на крепостном труде, но и находились в большой зависимости от государства, а следовательно, имели ограниченные возможности для самостоятельного развития. Только выполнив казенные заказы, владелец мануфактуры мог излишки продукции реализовать на рынке. Но, как правило, после выполнения казенного заказа излишков или вообще не оставалось, или оставалось слишком мало, но и их заводчику приходилось продавать опять в ту же казну и по государственным ценам. Частное промышленное предпринимательство оказывалось, таким образом, в системе казенных заказов, регулируемых цен и, кроме того, под постоянным контролем Мануфактур-, Берг-коллегий и других государственных органов, которые не видели особого различия между казенными и частными предприятиями. Но такое, по образному выражению В. О. Ключевского, «казенно-парниковое воспитание промышленности» имело двоякое значение. С одной стороны, оно было благом для предпринимателей, так как им гарантировался сбыт продукции, стоимость доходов. С другой стороны, отсутствие стимулов деловой жизни и конкуренции, государственная поддержка закрывали перспективы технического прогресса, поиска путей интенсивного развития хозяйства.

Наращивание выпуска промышленной продукции как на государственных, так и на частных мануфактурах осуществлялось главным образом за счет принудительного труда, ввода в действие новых производственных мощностей и освоения природных ресурсов. В России был создан своеобразный феномен промышленной деловой жизни: капиталистические элементы — частичное применение наемного труда, значительные капиталовложения, связи с рынком — переплетались с крепостническими — широкомасштабным использованием принудительного крепостного труда, распространением методов насильственного внеэкономического принуждения наемных рабочих.

Российский деловой мир того периода, скорее всего, нельзя однозначно относить к промышленной буржуазии, как это делают некоторые историки. Но нельзя и отрицать, как, например, А. А. Балаган, предпринимательскую деятельность в сфере промышленности. По мнению автора, «в эпоху Петра I и при ближайших его преемниках в России не было предпринимательства» [64]. В качестве аргументов приводятся такие, как преобладание государственной промышленности, отсутствие экономической свободы и других условий для деловой жизни. Безусловно, в должной мере их тогда в России не было и не могло быть. Но деловая активность в сфере материального производства существовала, несмотря на различного рода ограничения и трудности. Были Демидовы и другие подобные им предприниматели, которые проявляли инициативу, предприимчивость и на практике доказывали преимущество частного предпринимательства. Как свидетельствуют данные, приведенные в табл. 6.1, в 1725 г. на заводах Демидова выплавлялось в 1,3 раза больше чугуна, чем на всех казенных заводах.

Выплавка чугуна в России в 1700—1725 гг., тыс. пудов.

В основе экономических преобразований Петра I была модная в то время на Западе политика меркантилизма, суть которой сводилась к двум моментам. Во-первых, народ, чтобы не обеднеть, должен по возможности производить все необходимое сам и, во-вторых, должен стремиться вывозить товаров больше, чем ввозить (рис. 6.2).

Обязательным элементом меркантилизма является установление жестких таможенных тарифов для защиты отечественных товаропроизводителей от иностранных конкурентов. Например, стоило купцам Рюмину и Томилину построить игольную фабрику, как тотчас последовал указ о запрете ввоза игл заграничных.

Рис. 6.2. Петр I в Архангельском порту в окружении иностранных и русских купцов.

Преобразования Петра I коснулись и торгового предпринимательства, охватив как образ жизни купечества и других торговых людей, так и различные стороны деловой жизни. В 1703 г. царь учредил в Петербурге Биржу как место регулярных собраний купечества для заключения торговых сделок, информации о ценах и товарах. На Троицкой площади построили здание, на фронтоне которого были подвешены большие весы. Было также установлено точное время регулярных собраний купечества. То есть все было сделано так, как в Амстердаме. Однако биржи как элементы рыночной экономики не получили распространения в России. После смерти Петра I Биржа была закрыта.

Большую роль в торговле, как и прежде, играли ярмарки. Наиболее крупными из них в первой четверти XVIII в. были Макарьевская под Нижним Новгородом и Свенская у стен монастыря близ Брянска. Существовали и другие формы торговли: стационарная, производившаяся в лавках, магазинах, балаганах, лабазах, палатках, и развозно-разносная. Среди скупщиков того периода особо выделялись так называемые прасолы. Они скупали по деревням мед, воск, мех, сало, пеньку и т. д. Те из них, кто скупал хлеб, назывались кулаками. Скупщики объединялись в артели, имели свои торговые районы. Наряду с ними действовали еще мелкие торговцы — офени, ходебщики, коробейники, слобожане.

В отличие от Запада, где купцы действовали сообща, имели свои предпринимательские структуры, в России до начала XVIII в. они действовали разобщенно. Чтобы собрать эту рассеянную, по выражению Петра I, «храмину» купечества, он осуществил ряд необходимых мероприятий. В 1669 г. Петр I предоставил городскому населению право на самоуправление. В городах были созданы выборные органы управления, деятельность торговых и посадских людей изъята из ведения воевод и приказов. В 1718 г. в городах появились магистраты, которые избирались из купцов пожизненно. Купечество вместе с промышленными людьми было выделено в особую привилегированную группу — гильдию. Купцы, записанные в гильдию, освобождались от рекрутской повинности при условии уплаты в казну 100 рублей с человека; получали право покупать крестьян и приписывать их к фабрикам и заводам. Финансового значения гильдии не имели. Они являлись своеобразным полицейско-государственным институтом. Коммерц-коллегия должна была контролировать деятельность купечества.

Преобразования в сфере торгового предпринимательства отрицательно сказывались на жизни русского купечества. В отличие от владельцев промышленных мануфактур, торговые люди не получали льгот, не имели финансовой поддержки, а, наоборот, облагались высокими налогами, включая подушный налог (как крепостные крестьяне), обязаны были брать солдат на постой, вкладывать деньги в строительство военных кораблей, нести государеву службу. Большой вред коммерческой деятельности купцов наносили их принудительные переселения в Санкт-Петербург. Торговля всегда опиралась на устоявшиеся связи и деловые отношения с партнерами, на свой профиль и свой район действия. С переселением эти связи обрывались, на новом месте не всегда удавалось их создать. Заботясь о пополнении казны, государство расширяло свою монополию в сфере внешней торговли. Такие ходовые товары, пользовавшиеся спросом на внешнем рынке, как юфть, деготь, пенька, смола, поташ, могла сбывать за границу только казна. Некоторые монополии предоставлялись знатным лицам, привилегированным купцам, как правило, из иностранцев. В итоге большинство русских купцов лишалось важнейших источников накопления капиталов. Только в конце 1710-х гг. многие монополии были отменены.

Не выдерживали русские купцы конкуренции с иностранными предпринимателями. Опираясь на мощь своих капиталов, лучшую организацию коммерческого дела, располагая многочисленным торговым флотом, обширными связями на мировом рынке, иностранцы доминировали в европейской торговле России. В 1721 г. по указу Петра был запрещен подвоз товаров к Архангельску с внутреннего рынка страны (за исключением бассейна рек Северной Двины), чтобы переориентировать внешнюю торговлю на новый торговый порт Санкт-Петербург. В этот порт свозились товары со всей страны. Но, не имея своего торгового флота, русские купцы вынуждены были здесь же продавать их иностранцам.

При покупке товара иностранные купцы широко использовали кредит. В России тогда еще не было ни государственных, ни частных учреждений коммерческого кредита. С помощью иностранных коммерсантов в стране было введено вексельное обращение, но в виде различных суррогатов, таких, например, как «советные письма» русских купцов своим кредиторам, где обозначались сумма долга и срок уплаты. Однако каких-либо законодательных актов, регламентировавших вексельное обращение, в России еще не было.

Большой вред наносила торговому и промышленному предпринимательству бюрократия. «Один из самых печальных результатов петровского переворота, — писал Герцен, — это развитие чиновнического сословия» [32]. Возникшие при Петре I коллегии и другие государственные структуры, наряду с организующим и стимулирующим началом, породили и много негативного: чрезмерную регламентацию и опеку деловых отношений, казнокрадство и взяточничество. Со всех концов страны к Петру I стекались донесения о том, что за «градскими бургомистрами премного воровства взыскано», что именно от них «премногие явились кражи казны». Но занимались казнокрадством и брали взятки не только бургомистры, но даже приближенные царя. Многие из них, начиная со «светлейшего» князя Меньшикова, были за это наказаны денежными взысканиями. Сибирский губернатор князь Гагарин был повешен. Петербургский вице-губернатор Корсаков подвергся пыткам и публичному наказанию. Но никакие жестокие меры, предпринимаемые царем, не избавили и не могли избавить Россию и ее деловой мир от бюрократии. Один из современных историков Е. В. Анисимов правильно подметил, что Петр запустил своего рода «вечный двигатель бюрократии», цель которого состояла в упрочнении бюрократической власти самой по себе, достигаемой вне зависимости от того, какой властитель был на троне — умный или глупый, деловой или деятельный.

Не все купцы и предприниматели могли действовать в столь сложных и противоречивых условиях петровского времени. В первой четверти XVIII в. произошло разорение наиболее состоятельной группы купечества — гостиной «сотни». Если до Петра I их насчитывалось 32, то после его правления их осталось 16, т. е. в два раза меньше. Дела даже тех немногих купцов, которые сохранили свои капиталы, и, казалось, заняли твердое положение в начале XVIII в., к середине этого века пришли в упадок. Это не могло не отразиться на дальнейшей экономической жизни страны. Современник Петра I Иван Тихонович Посошков считал, что «без купечества и даже малое государство быть не может, и того ради под вольным охранением блюсти их подлежит, и от обид их оберегати» [67].

В целом преобразования Петра I в сфере деловой жизни не вывели ее на качественно новый более высокий рубеж развития. Достигнутый на крепостнической основе промышленный подъем лишь укрепил традиционное российское общество с его командно-регулируемой экономикой и подчинением предпринимателя государству. Попавшие в полную экономическую зависимость от государства деловые люди России не могли действовать свободно, творчески, как действовали предприниматели Запада, находившиеся в условиях свободной рыночной экономики. Совершенно иной была и психология поведения русских деловых людей. Если деловой мир Запада, воспитанный на идеях протестантизма, стремился не только к личному обогащению, но и к приумножению капитала, расширению своего дела, то российское предпринимательство, «вмонтированное» в государственную жизнь, привыкшее служить, покоящееся на христианской средневековой морали, на ценностях традиционного общества, мечтало не столько о развитии собственного дела, сколько о престижной и высокооплачиваемой, а в известной мере, и доходной государевой службе. Реформы Петра I не только не изменили, а, наоборот, укрепили весьма своеобразную психологию русского делового человека.