«Москва — третий Рим»: культурное содержание формулы

Подъем Москвы хронологически точно совпал с падением Константинополя. В 1453 г. турки вошли в столицу Византии, в 1461 г. они овладевают Трапезундом — последним пристанищем бывшей Ромейской державы. (Москва в 1478 г. присоединила Новгород, а в 1480 г. окончательно уничтожила монголотатарское господство).

Новая историческая ситуация для Москвы создавалась двумя факторами. Флорентийской унией 1439 г. русской церкви было дано законное основание для независимости от Константинопольского патриарха. Взятие турками Константинополя совершенно изменило роль и значение Москвы в глазах русских людей и всего христианского мира.

Крушение великой православной державы воспринималось никак не меньше, чем преддверие Апокалипсиса и Страшного суда.

Огромная ответственность свалилась на плечи иерархов русской церкви. Они отвечали теперь не только за свои души, но и за судьбу православия во всем мире после того, как в центре православия, царствующем граде, «померклосолнце благочестия».

После 1453 г. Московское государство стало единственным независимым православным государством. На московский престол вступил великий князь Иван Васильевич III (1462−1505), сын Василия Темного. В 1472 г. он женился на племяннице последнего византийского императора Софье Палеолог и тем самым как бы становился преемником светской и духовной власти византийских императоров. С конца XV в. на печатях Ивана III появился византийский герб — двуглавый орел. Великого князя московского стали именовать по византийскому образцу царем и автократором (самодержцем). При дворе великого князя утвердился византийский этикет.

Завершился процесс формирования образа московского князя как государя всея Руси бескровной победой над ханом Ахматом в 1480 г. Пока московский князь платил дань, он считался подданным (платящим дань) хана. После 1480 г. московский князь становится равным европейским королям. «После того как спало с Москвы татарское иго… Иван III титулует себя царем всея Руси*.

Таким образом, к концу XV — началу XVI в. в сознании русской культуры окончательно вырабатываются образы национальной церкви и национального государства, причем образ государства оказался важнее. Православная идея Троицы оказалась неразрывно соединенной с идеей русской государственности.

Теория «Москва — третий Рим «рождалась как концепция единого духовного пространства Руси. Она включала в себя опыт общения с православной культурой Византии, традиции и ценностные ориентации Руси Киевской, но главное — весь опыт борьбы за единство русских земель. Последнее обстоятельство придавало Московскому княжеству особое значение в глазах церкви, всего русского православного мира. Москва становилась мерилом православия и символом национального единства — «Святой Русью», которая пришла на смену павшей Византии.

Новое христианское царство. Теория «Москва — третий Рим» была разработана в конце XV — начале XVI вв. Она несла на себе отпечаток эсхатологических^[1] настроений. Дело в том, что 1492 год от Рождества Христова должен был стать, по мнению многих христиан, годом конца света. Роковой год благополучно минул, но идея ожидания конца света осталась. Старец Псковского Елеазаровского монастыря Филофей, начиная рассуждать на эту тему, писал московскому князю: «Константинопольская церковь разрушается в покарание… Царство же… паки в третий Рим бежа, иже есть в новую великую Руссию… Все христианские царства спидошася в твое едино: яко же два Рима подоша, третий стоит, а четвертому не быти. <… > Един ты во всей поднебесной христианский царь». Русский царь, таким образом, преподносился как воспреемник Царя Небесного на последнем судилище, своего рода земной отец всей Восточной Церкви.

Таким образом, теория «Москва — третий Рим* рождалась как обоснование нового великого христианского царства, но не была великодержавной доктриной. Само выражение «Святая Русь* (земля святорусская) — «категория едва ли не космическая… в ее пределы (или в ее беспредельность) вмещается и ветхозаветный Эдем и евангельская Палестина *. Выразительные примеры, подтверждающие эту мысль, собраны Г. Федотовым (русским религиозным философом начала XX в.) в его исследовании о русском духовном фольклоре:

…Прекрасное солнце В раю осветило Святорусскую землю…

…Ходила Дева По Святой Руси,.

Искала сына своего…

У Святой Руси «… только два признака: первый — быть в некотором смысле всем миром, вмещающим даже рай: второй — быть миром под знаком истинной веры» (С. С. Аверинцев).

Миссия нового великого христианского царства требовала огромного напряжения духовных сил. Новые исторические обстоятельства, в которых оказалась Московская Русь, делали ее единственным православным государством. Теперь ей самой приходилось определять свой путь, без опоры на единоверных братьев. Хронологи конца XV — начала XVI в. отмечают это «культурное одиночество» Руси. Время настоятельно требовало четко определить взаимоотношение между властью светской и властью духовной.

В начале XVI в. возник спор о том, кто же возьмет на себя роль учителя нового христианского царства: церковь или государство? И вообще, должна ли церковь быть зависимой от государства ценою «стяжательства»? Эти и другие вопросы стали предметом спора между последователями Иосифа Волоцкого (иосифлянами) и преемниками Сергия Радонежского из Заволжских пустынь во главе с Нилом Сорским («нестяжателями»).

Пожалуй, первым из отечественных мыслителей Нил Сорский ставил и по-своему разрешал проблему соотношения веры и разума. «Кто молится только устами, тот молится воздуху: Бог уму внимает*. «Сохрани же себя, стараясь никого ни в чем не укорить, не осудить. А на то, что не благо, не смотри» (Нил Сорский). На Соборе 1503 г. «нача Нил старец глаголи ти, чтобы у монастырей сел не было, а жили бы чернецы по пустыням да кормились бы рукоделием*. Но «московская партия» Иосифа Волоцкого придерживалась в этом споре иного мнения. Мышление Волоцкого было более социально. Он был олицетворением «грозы святости» и «народного печальника», но придерживался иных позиций в вопросе о церковном землевладении. Так или иначе, но результатом споров стала победа сторонников и последователей Иосифа Волоцкого уже при.

Василии III (1505−1533), сыне великого князя Ивана III. Цена сделанного выбора — предельное сближение церкви и власти.

В результате идея «Москва — третий Рим» приобрела другое направление: Иосиф Волоцкий разработал политическую теорию, обосновывавшую право московских князей на абсолютное «самодеръжство*. Московский государь, писал он, лишь «естъством «подобен человеку, «властию же сана яко от Бога «. Ему должны подчиняться все христиане, в том числе и духовенство. «Хулящего земного царя мучити подобает, колъко паче, иже Небесного Царя» (Иосиф Волоцкий). В этом контексте обоснование Филофеем богоизбранности земной власти московского государя приобрело совершенно законченный вид. В послании Василию III Филофей пишет о том, что подданные должны безоговорочно подчиняться монарху, они обязаны «государю верой служити и правдой и покорением*. Ни в действиях, ни даже в мыслях подданные не могут осуждать поступки государя: «Да не впадет в сердце тебе всяко слово или помышление лукаво или к Богу неблагодарение или на Государя хулен помысел*.

В сознании русского человека московский государь стал такой же высшей ценностью, как сама Святая Русь. Бог вручил ему все высшее — «милость, и суд, и церковное и монастырское и всего православного христианства власть и попечение* (Иосиф Волоцкий). Внешний облик власти постепенно приобретает знаки, свидетельствующие о новом ее качестве. В руках Ивана III появляются скипетр и держава. Русским гербом становится двуглавый орел. В 1547 году Иван Васильевич (1547−1584), сын Василия III, венчается на царство.

• [1] Эсхатология — (от греч. eschatos — последний, конечный) — религиозное учение о конечных судьбах мира и человека.