Стилистическая оценка диалектизмов

На протяжении истории русского литературного языка его лексика пополнялась диалектизмами. Среди слов, восходящих к диалектизмам, есть стилистически нейтральные (тайга, сопка, филин, земляника, улыбаться, пахать, очень) и слова с экспрессивной окраской (нудный, аляповатый, мямлить, прикорнуть, чепуха, морока). Многие слова диалектного происхождения связаны с жизнью и бытом крестьянства (батрак, борона, веретено, землянка). В первые десятилетия XX в. вошли в литературный язык слова хлебороб, вспашка, зеленя, пар, косовица, доярка, почин, новосел^[1]. Обогащается русский литературный язык и этнографической лексикой. В 1950—1960;е гг. освоены сибирские слова-этнографизмы падь, распадок, шуга и др. В связи с этим в лексикографии высказывается мнение о необходимости пересмотра системы стилистических помет, ограничивающих употребление слов указанием на их диалектный характер. Однако для развития современного литературного языка диалектное влияние все же не имеет существенного значения.

В художественной речи диалектизмы выполняют важные стилистические функции: помогают передать местный колорит, особенности речи героев; кроме того, диалектная лексика может быть источником речевой экспрессии.

Определение понятия

Использование диалектизмов в русской художественной литературе имеет свою историю. Поэтика XVIII в. допускала диалектную лексику только в низкие жанры, главным образом в комедии; диалектизмы были отличительной особенностью нелитературной, преимущественно крестьянской речи персонажей. При этом часто в речи одного героя смешивались диалектные черты различных говоров.

Писатели-сентименталисты, предубежденные против грубого, «мужицкого» языка, ограждали свой слог от диалектной лексики.

Интерес к диалектизмам был вызван стремлением писателей-реалистов правдиво отразить жизнь народа, передать «простонародный» колорит. К диалектным источникам обращались, в частности, И. А. Крылов, А. С. Пушкин, Н. В. Гоголь, Н. А. Некрасов, И. С. Тургенев, Л. Н. Толстой. В произведениях И. С. Тургенева, например, часто встречаются слова из орловского и тульского говоров (большак, гуторить, понева, зелье, волна, лекарка, бучило и др.).

Писатели XIX в. использовали диалектизмы, которые отвечали их эстетическим установкам. Это вовсе не значит, что в литературный язык допускались лишь какие-то опоэтизированные диалектные слова. Стилистически могло быть оправдано и обращение к сниженной диалектной лексике. Например, у И. С. Тургенева в романе «Отцы и дети»: Как нарочно, мужички встречались все обтерханные. Здесь диалектизм с отрицательной эмоционально-экспрессивной окраской в контексте сочетается с другой сниженной лексикой (придорожные ракиты стояли, как нищие в лохмотьях, а крестьяне ехали на плохих клячонках).

Иллюстрацией мотивированного употребления диалектного слова являются также произведения И. А. Бунина:

Гурьево село большое, старинное, с просторными выгонами, с двумя мельницами, водяной и ветрянкой, — стоит на реке, тонет в целых рощах лозняка, осинника, и грачей в этих рощах — несметные тысячи (Веселый двор); …под ее легкой сквозной сенью уже давным-давно возвышался ветхий, серый голубец, — крест с треугольной тесовой кровелькой, под которой хранилась от непогод суздальская икона Божией матери (Эпитафия); Мирон, молодой, веселый, со сдвинутой на затылок шапкой, продирается к ней через толпу, несет целый узел гостинцев: рожков, сусликов, жамок…

(Веселый двор).

Очевидно, что в приведенных контекстах семантическое содержание диалектизмов актуализируется с помощью внутренних ресурсов самого текста, т. е. диалектные слова не отторгаются художественной тканью произведения, а органично в ней растворяются.

Современные авторы также используют диалектизмы при описании деревенского быта, пейзажа, при передаче речи персонажей. Умело употребленные диалектные слова являются благодатным средством речевой экспрессии.

Следует отличать «цитатное» употребление диалектизмов, когда они используются в контексте как иностилевой элемент, от употребления их на равных правах с лексикой литературного языка, с которой диалектизмы стилистически должны слиться.

При «цитатном» употреблении диалектизмов важно соблюдать меру, помнить о том, что язык произведения должен быть понятен читателю. См., например:

Все вечера, а то и ночи сидят [ребята] у огончиков, говоря по-местному, да пекут опалихи, то есть картошку (Ф. Абрамов); Ни кола и ни двора, / Из осины — вица^[2]. / В Божий храм идти пора, / За душу молиться (Н. Поснов).

Подобное употребление диалектизмов стилистически оправдано. При оценке эстетического значения диалектной лексики следует исходить из ее внутренней мотивированности и органичности в контексте. Ведь само по себе наличие диалектизмов еще не может свидетельствовать о реалистическом отражении местного колорита. Как справедливо подчеркивал М. Горький, «быт нужно в фундамент укладывать, а не на фасад налеплять. Местный колорит — не в употреблении словечек: тайга, заимка, шаньга - он должен из нутра выпирать»^[3].

Более сложной проблемой является использование диалектизмов наравне с литературной лексикой как стилистически однозначных речевых средств. В этом случае увлечение диалектизмами может привести к засорению языка произведения: Все вабит, привораживает; Плавал одаль белозор; Склон с прикрутицей муравится^[4]. Подобное введение диалектизмов затемняет смысл произведения.

При определении эстетической ценности диалектизмов в художественной речи следует учитывать, какие слова выбирает автор. Исходя из требования доступности, понятности, обычно отмечают как доказательство мастерства писателя употребление таких диалектизмов, которые нс требуют дополнительных разъяснений и понятны в контексте. Поэтому часто писатели условно отражают особенности местного говора, используя несколько характерных диалектных слов. В результате нередко диалектизмы, получившие распространение в художественной литературе, становятся «общерусскими», утратив связь с конкретным народным говором. Обращение писателей к диалектизмам этого круга уже не воспринимается современным читателем как выражение индивидуальной авторской манеры, оно становится своего рода литературным штампом.

Писатели должны стараться выходить за рамки «междиалектной» лексики и стремиться к нестандартному использованию диалектизмов. Иллюстрацией творческого решения этой задачи может быть проза В. М. Шукшина. В его произведениях нет непонятных диалектных слов, но речь героев всегда самобытна, народна. Например, яркая экспрессия отличает диалектизмы в рассказе «Как помирал старик» :

Егор встал на припечек, подсунул руки под старика.

• — Держись мне за шею-… Вот так! Легкий-?? какой стал!
• — Выхворался…
• — Вечерком ишо зайду попроведаю.
• — Не ешь, вот и слабость, — заметила старуха. — Может, зарубим курку — сварю бульону? Он ить скусный свеженькой-то… А?
• — Не надо. И поисть не поем, а курку решим.
• — Хоть счас-то не ерепенься!.. Одной уж ногой там стоит, а ишо шебаршит ково-то. Да ты чо уж, помираешь, что ли? Может, ишо оклемаисся.
• — Агнюша, — с трудом сказал он, — прости меня… я маленько заполошный был…

С одной стороны, характерные для нашей исторической эпохи процессы все более широкого распространения литературного языка и отмирания диалектов проявляются в сокращении лексических диалектизмов в художественной речи. С другой стороны, диалектизмы как выразительное средство могут быть использованы лишь в тех стилях, в которых выход за нормативные границы лексики литературного языка в народные говоры стилистически оправдан. Так, в научном и официально-деловом стилях диалектизмы не находят применения.

Введение

диалектной лексики в произведения публицистического стиля возможно, но требует большой осторожности.

В публицистике нежелательно употребление диалектизмов наравне с литературной лексикой, но особенно недопустимы диалектизмы в авторском повествовании. См., например: Тут Широких увидел Лушникова, и они вернулись на место сбора, разложили костер и стали кричать товарищей (здесь уместнее было бы общеупотребительное слово: стали звать товарищей). Другой пример: Ледокол шел ходко, но Степан надеялся проскочить на правый берег, пока тропа на реке не порушена — заменяя диалектизмы общеупотребительными словами, предложение можно исправить так: Ледокол двигался быстро, но Степан надеялся проскочить на правый берег, пока лед па реке был еще цел (пока не тронулся лед).

Совершенно недопустимо использование диалектных слов, значение которых не вполне ясно автору. Например, повествуя о юбилейном рейсе паровоза, журналист пишет: Все было так, как 125 лет назад, когда такой же паровичок прошел по первопутку… Однако он не учел, что слово первопуток означает «первый зимний путь по свежему снегу» .

Следует помнить, что употребление диалектизмов не оправдано даже как характерологическое средство, если автор приводит слова героев, сказанные в официальной обстановке. В качестве иллюстрации приведем примеры речи героев публицистических очерков:

Надо своевременно доглядеть животное, поставить в известность ветеринарную службу; Шефы принесут продукты, мосты [мост — 'пол в избе'] вымоют, белье в прачечную сдадут, а иногда и просто повечерять зайдут.

В таких случаях диалектизмы создают недопустимый разнобой речевых средств, потому что в беседе с журналистами сельские жители стараются говорить на литературном языке. Авторам процитированных очерков можно было написать: Надо вовремя позаботиться о животном; …полы вымоют, а иногда просто поужинать зайдут.

Научная дискуссия

Приметой времени является некоторое ослабление актуальности лингвистического осмысления особенностей употребления в художественном тексте диалектного слова. Однако в связи с развитием междисциплинарного лингвокультурологического аспекта исследований названное направление все-таки возобновляется, о чем свидетельствует появление ряда научно-исследовательских работ^[5].

Таким образом, включение диалектной лексики в тексты произведений, в том числе художественных, не может быть самоцелью. В художественной речи диалектизмы служат для номинации экстралингвистических реалий, для «развертывания на местности» описываемых событий, являются средством воссоздания речевого портрета персонажей. Важно отметить, что территориально ограниченные в употреблении наименования могут быть использованы авторами не только в языке персонажей, но и (реже) в авторской речи.

Кроме того, тексты художественных произведений являются источником изучения мировосприятия носителей диалекта, что свидетельствует о ценности, значимости, высокой информативности диалектного лексического пласта в структуре произведения.

• [1] См.: Коготкова Т. С. Литературный язык и диалекты // Актуальные проблемы культуры речи. М., 1970.
• [2] Вица в брянских говорах — прут, хворостина.
• [3] Горький М. Собр. соч. Т. 29. С. 303.
• [4] См.: Калинин А. В. Культура русского слова. М., 1984. С. 83.
• [5] Евдокимов А. Н. Диалектная и просторечная лексика в художественном дискурсе Е. И. Носова: на материале рассказов писателя. Курск, 2005; Падерина Л. Н. Диалектизмы в языке «Царь-рыбы» как особенность идиостиля В. Астафьева. Красноярск, 2008; Крюков Ю. Ю. Субстантивная диалектная лексика в произведениях И. А. Бунина. Орел, 2009; Ванжилова И. Б. Диалектизмы в языке художественных произведений бурятских писателей. Улан-Удэ, 2003.