Политика между профессионализмом и моралью

Постулат, согласно которому мораль предписывает выбор достойных средств для достижения разумно поставленных целей, лежит в самом основании политики. Доводы относительно того, что политика должна строиться исключительно на прагматизме, что «чистые руки», т. е. мораль, несовместимы с политикой, не во всем сообразуются с сущностью политики как результатом и полем деятельности человека в качестве морально-этического по своей природе существа.

В этом контексте неправомерна сама постановка вопроса в форме противопоставления морали и политики. В реальной действительности политическое действие развертывается в поле напряжения между властью и моралью. Задача политика состоит в том, чтобы найти оптимальную линию для адекватного отображения мира политического и, соответственно, поиска оптимальных для всего общества решений.

Функционирование современного государственного аппарата и механизма политического управления невозможно представить себе без рационально разработанных, твердо установленных и обязательных формальных правил, без строгой профессионализации политики и механизма управления. Инструментом и одновременно результатом такой профессионализации стала, в частности, бюрократия, которая основывается на принципах профессиональной компетентности, иерархии и специализации функций. В данном контексте естественно возникает вопрос о соотношении профессионализма и нравственности.

Деятельность политика и деятельность чиновника подчиняются отличным друг от друга принципам ответственности. Чиновник обязан точно и добросовестно выполнять приказ вышестоящего начальника (если даже он ошибочный). Без такой нравственной дисциплины невозможно функционирование любого аппарата. Политический же руководитель или государственный деятель несет за все свои действия личную ответственность, которая со всей очевидностью предполагает наличие у ее субъекта определенных морально-этических убеждений.

С данной точки зрения профессионализм и эффективность чиновника и есть показатель его нравственности, верности своему профессиональному призванию и долгу. Высокая эффективность тесным образом связана с профессионализмом, а последний, в свою очередь, — с нравственностью, поскольку сопряжен с результатами, представляющими общественную ценность.

Речь идет о том, что нередко профессионализм и беспристрастность при решении политических вопросов уже сами по себе могут быть признаком приверженности политика принципам справедливости. Однако нельзя не учитывать и то, что беспристрастное выполнение профессиональных навыков может служить как правому, так и неправому делу, например помощи как неимущим, так и организованной преступности. Когда мы затрагиваем деятельность государства в связи с теми или иными принципами, то неизменно возникает вопрос о правомерности или законности использования государственной власти для реализации таких основополагающих материй, как равенство, справедливость, свобода, защита прав человека и т. д.

Поскольку принципы могут находиться в состоянии постоянного конфликта между собой, философские аргументы о политике нередко оборачиваются оправданием использования принудительной власти государства для реализации политики, вытекающей из этих принципов. Конечно, не все вопросы связаны с принципами принуждения. Человек, выступающий за более либеральное общество со свободной рыночной экономикой, требует, чтобы государство как можно реже прибегало к применению принудительной власти. Но сам этот подход представляет собой философский аргумент относительно незаконности использования силы.

Что касается справедливости в собственном смысле слова, то о ней можно говорить лишь в том случае, если сами цели, установки и правила реализации профессионализма являются справедливыми. Нужно учесть и то, что справедливость, как и право, предполагает беспристрастность, исключение каких бы то ни было личных симпатий или антипатий при ее осуществлении. Если этого нет, то сам принцип справедливости оказывается под угрозой.

Тем не менее, необходимо провести линию разграничения между правом и нравственностью. Здесь особо важное значение имеет соблюдение принципа так называемого золотого правила, которое действовало (хотя, возможно, и в не вполне осознанной форме) уже в доисторические времена и в более четкой форме сформулировано мыслителями древности. Суть его выражается в следующей максиме: «Не делай другим то, что ты не хотел бы, чтобы другие делали тебе».

Со всей очевидностью золотое правило предусматривает признание каждым человеком наряду с собственными правами и интересами прав и интересов остальных своих сограждан. В политике при реализации данной максимы особенно важно не допустить перехлеста в какую-либо сторону: профессионализма в ущерб нравственности и, наоборот, нравственного начала в ущерб профессионализму или же подчинения императивов права императивам нравственности, и наоборот.

Подчинение права нравственности, предполагая юридическое определение последней, означало бы стремление к насильственному насаждению справедливости и добра и могло бы привести к всевластию государства. Об обоснованности этого тезиса со всей очевидностью свидетельствует опыт тоталитаризма, где политика всецело была подчинена идеологии, претендовавшей на принудительное осчастливливание всех людей. Здесь была предпринята попытка соединить, как сказал бы Н. А. Бердяев, правдуистину с правдой-справедливостью, причем со своеобразно понимаемой правдой-справедливостью как распределительно-уравнительной. В результате истина оказалась принесенной в жертву соблазну великого инквизитора, требующего отказа от истины во имя народного блага.

При этом важно отметить, что вычленение и определение истины в сфере политического — задача довольно трудная. Не всегда продуктивен оказывается и выбор некоей средней линии, если она построена на замалчивании неприятных или неприемлемых фактов жизни. Любой политик так или иначе сталкивается с вечной и в сущности неразрешимой антиномией между справедливостью и эффективностью, свободой и равенством.

Мировой опыт дает достаточно примеров того, что эффективное функционирование любых сфер жизнедеятельности, прежде всего социальноэкономической, требует конкуренции, что конкуренция жестока, порой не знает пощады к людским судьбам, а порой и к самой человеческой жизни. Но такова жизнь! Без конкуренции, без соперничества она чахнет и рано или поздно прекратится. Как представляется с точки зрения императивов свободы, противоречие между требованиями социальной справедливости и потребностями экономической эффективности в современном индустриальном обществе остается неразрешимым.

Вместе с тем, любая общественно-политическая система, любой режим не может сколько-нибудь длительное время существовать без легитимации, которая, в свою очередь, не может существовать хотя бы без видимости соблюдения элементарных норм справедливости. Более того, справедливость составляет один из краеугольных камней любой теории легитимности, поэтому правы те авторы, которые говорят, что фундамент капиталистической системы рушится, если нельзя доказать, что она основывается на принципах справедливости.

Не случайно даже самые тиранические режимы неизменно декларируют свою приверженность принципам справедливости. Истинная же справедливость требует относиться ко всем людям как к равным, но в то же время не приемлет стремления принуждать их стать равными, поскольку это требовало бы административного уравнения не равных, но своим способностям людей, что означало бы неравное и, следовательно, несправедливое отношение к ним.

Долг общества — обеспечить своим членам условия для достойной человека жизни. У общества не может быть целей, отличных от целей своих членов, поэтому гражданство представляет собой не только юридическиправовой статус, но и социальное состояние. Равенство перед законом и связанные с этим гражданские права в правовом государстве составляют лишь часть последнего, которую необходимо дополнить политическими и социально-экономическими правами.

Очевидно, что обеспечение подлинной свободы в обществе предполагает, чтобы каждый человек стал гражданином не только в юридическом и политическом, но также и в социальном плане. Политическое равенство — это не самоцель, а исходное состояние, которое создает равные для всех условия выбора. Оно служит в качестве того фундамента, на котором процветает свобода. Пока каждому члену общества не будет обеспечен равный доступ ко всему разнообразию жизненных шансов, свобода остается недостижимой мечтой.