Художник как режиссер самого себя. 
Самонаблюдение и самокоррекция в акте творчества

В результате освоения данной темы студент должен:

знать

• • какие формы самонаблюдения и внутреннего диалога свойственны акту творчества;
• • почему перевешивание желания нравиться над требованием вкуса опасно для творчества;

уметь

• • постигать роль «зеркального сознания» в процессах шлифовки художественного образа;
• • понимать зависимость художника как от самовосприятия, так и от реакций массового зрителя;

владеть

• способностью оценивать роль «встречных токов» публики, позволяющих исполнителю «достраивать», корректировать себя, стимулировать сценическое самораскрытие.

Момент самонаблюдения и самовосприятия в творчестве

Как мы видели, идентификация, понимаемая как исходное самоудвоение, усиливает свойства «отзеркаленного сознания» у художника. Какую роль в творчестве играет акт самонаблюдения, токи, посланные произведению сторонним взглядом? Древний миф о Нарциссе, увидевшем свое отражение в воде, влюбившемся в пего и, в конце концов, умершем от зачарованной любви к себе, в известной мере можно истолковать как форму воздействия «возвращенного взгляда». Возвращенный взгляд — это тоже акт познания и самосознания. «Быть — означает быть воспринимаемым», — настаивал Дж. Беркли. Это относится не только к стороннему взгляду, но и к собственному. Предание о Нарциссе многократно служило сюжетной основой для создания произведений изобразительного искусства, балета, кинематографа. Как известно, одной из реальных предпосылок этой легенды явилась характерная для первобытной магии боязнь человека увидеть свое отражение (отражение мыслилось как бы двойником человека, его вторым «Я», находящимся вовне). Современное обыгрывание этой темы в искусстве — не только дань исторической памяти о древнем мифе. Внимание к разным аспектам нарциссического поведения связано с тем, что оно, как уже было отмечено, рассеяно и в современной культуре: не только фиксирует перехватывание и переживание сторонней реакции на свои деяния, моменты внутреннего диалога с собственным «Я», но и в значительной мере способно подтверждать подлинность собственного существования индивида.

Ольденбург К. Символический автопортрет с равными эквивалентами. 1971.

Особенно глубоко такого рода «зеркальное сознание» проявляет себя в процессе создания произведений искусства. Так, предводитель актерской труппы в английском фильме «Розенкранц и Гильдестерн мертвы» (режиссер Т. Стоппард, 1990) говорит о том, что они, актеры, живут только тогда, когда знают, что на них смотрят: «Наше единственное оправдание — знание, что на тебя смотрят». Это, возможно, заостренный случай, но достаточно повсеместный для исполнительских видов искусств: он подчеркивает важность получения «встречных токов» от публики во время выступления актерами драмы, оперы, балета. Каким образом вторжение стороннего взгляда в творческую лабораторию актера позволяет ему преобразовывать получаемое внимание в энергию созидания?

В кинофильме по пьесе Уильямса «Сладкоголосая птица юности» (США, 1989, режиссер Н. Роуг) героиня Элизабет Тейлор, стареющая актриса, почти смирившаяся с профессиональной исчерпанностью и оттого уже находящая утешение в ином допинге — на пути головокружительных утех с молодым массажистом, вдруг в одну секунду решает порушить так удачно сложившийся союз, бросить все и улететь в другой конец страны на студию. Поводом послужил телефонный звонок, мимолетная весть старой подруги: «Послушай, в Голливуде о тебе вновь говорят!..». Забрезжила возможность снова выйти на подмостки, ощутить на себе всеобщее внимание, и бывшая актриса резко меняет жизнь. Дело здесь, пожалуй, не просто в чрезмерном честолюбии. Художник интуитивно понимает, что внимание тысячной аудитории способно неимоверно усилить испытываемые им чувства, возвысить их, придать его обычным, земным переживаниям совсем иной, поистине грандиозный масштаб. Какое-то более сильное электричество вспыхивает, обжигает исполнителя, когда на подмостках он ощущает на себе тысячи взглядов других. В итоге актер начинает смотреть на себя не только как на того, кто владеет мастерством, приемами выражения эмоционального опыта, но и как на особую фигуру саму по себе, источник «повышенной жизни», распространяющей вовне свою гравитацию. Актер как наблюдатель и актер как наблюдаемое сливаются в нем до неразличимости.