Причины коррупции и борьба с ними

Причины и последствия коррупции исследуются на двух мало связанных друг с другом уровнях анализа: макро и микро. Макроуровень — это исследования коррупции и институтов; микроуровень — отдельных коррупционных сделок^[1].

Микроуровень исследований: причины коррупционных сделок

Микроуровень анализа коррупции является логическим продолжением теории ренты, из которой в 1960;х гг. выделились исследования коррупции. На этом уровне коррупция изучается через призму теории рационального выбора, в основном в трактовке преступлений Г. Беккера¹, и в рамках теории общественного выбора, изучающей ренто-ориентированное поведение бюрократов. Поэтому исследования коррупции па микроуровне исходят из двух предпосылок.

Первая — если риски быть пойманным низкие, а выгода от коррупционного поведения больше, чем от добросовестного исполнения обязанностей, то бюрократ будет брать взятки, а граждане и организации — будут их предлагать. Вторая — бюрократ всегда будет максимизировать собственную полезность, а не действовать в общественных интересах. Следовательно, коррупция — это естественное состояние бюрократа, который будет воровать, если такая возможность представится. Соответственно, все выделенные микрофакторы коррупции связаны с новыми возможностями поиска ренты: минимизацией рисков, объединением в патронажные сети, дискреционными полномочиями, созданием административных барьеров как новых источников ренты и т. д. Все предлагаемые меры противодействия коррупции на микроуровне связаны с минимизацией возможностей поиска ренты.

К наиболее интересным работам первого направления исследований причин и механизмов коррупции можно отнести работы С. Джанкова и коллег, М. С. Алама, и Г. К. Дея, описывающих механизм самовоспроизводства коррупции на уровне организации (т.е. механизм системной коррупции).

Так, Алам^[2][3], основываясь на поиске ренты бюрократом, объясняет возникновение коррупции экономическим механизмом спроса и предложения. Коррупционное предложение — всегда риск быть пойманным для бюрократа. Чтобы минимизировать этот риск, коррумпированный чиновник будет ограничивать информацию о своем предложении; доступ к незаконному перераспределению ресурсов третьим лицам из-за того, что свободный доступ к информации и к коррупционному предложению повышает риск быть пойманным, бюрократ не может создать «аукцион» на каждую свою коррупционную услугу. Вместо этого услуги распределяются между кликами доверенных людей. Поэтому спрос на коррупционные услуги бюрократа оказывается неэластичен (при изменении цены спрос не меняется).

И это был бы прекрасный источник дохода, если бы клика была достаточно большой, а бюрократ был бы единственным поставщиком. Но в отсутствии таких идеальных условий, способом увеличения дохода от коррупции для бюрократа является создание эластичного предложения — изменение количества предлагаемых услуг при изменении цены. Это возможно в случае, если бюрократ может повлиять на качество производимых услуг. Тогда коррупционный доход будет увеличиваться за счет создания новых источников коррупции или за счет повышения цены услуги путем создания неопределенности предоставления ресурсов. Таким образом, чем больше прозрачности в деятельности государственных служащих, чем меньше у них дискреционных полномочий и выше степень детализации регулирования и обязанностей чиновника, тем меньше возможностей для коррупции.

Джанков и коллеги¹ моделируют пассивную административную коррупцию: поставки государственного регулирования бюрократом с целью извлечения ренты. Их теория — «пункт сбора платежей» (tollbooth) — гласит: политики и бюрократы создают регулирование для извлечения ренты через взятки, голоса или взносы в избирательную кампанию. Чем больше регулирования и чем дороже процедуры открытия бизнеса, тем больше коррупции, но ниже качество продукта регулирования.

Поэтому в демократических странах с большим доступом к политической власти, системой сдержек и противовесов исполнительной власти и большими политическими правами будет меньше регулирования «входа» на рынок. В диктатурах же качество поставляемого регулирования оказывается низким. Поскольку диктаторы страдают от незащищенности будущего и неопределенности, им приходится ориентироваться на краткосрочные цели личного обогащения. Что они и делают, используя поставки регулирования как способ извлечения ренты.

При этом снижение количества административных процедур для получения разрешения на 10 пунктов (меньше на 10 процедур) ведет к снижению коррупции на 8 пунктов, что соответствует различию между Францией и Италией. Также страны с романо-германской системой права в целом более склонны к максимизации регулирования, по сравнению с англо-саксонскими. Эта склонность, в случае качественных институтов (например, во Франции), предоставляет обществу более качественные общественные блага; а в случае некачественных институтов (например, в Мозамбике) — превращает систему госуправления в аппарат по извлечению ренты из всего.

Дей¹ раскрывает механизм самовоспроизводства коррупции, объясняя существование системной коррупции. Коррупция интерпретируется как обмен между сторонами, в ходе которого одна из них передает другой коррупционную услугу (B-sewice). Самовоспроизводство коррупции обуслов-^[4][5]

лено наличием у одной из сторон квази-монополистической власти или полномочий, например, делегированных. Коррупция расширяется вследствие действия хотя бы одной из трех причин:

• — предложения, порождающего спрос. Создание условий, в которых предложение взятки является лучшей альтернативой достижения цели. Например, принятие заведомо невыполнимых требований законодательства и огромных санкций за неисполнение с целью вынудить компании платить взятки;
• — спроса, порождающего предложение. Взятка предлагается для получения незаконных привилегий, например, чтобы таможенник закрыл глаза на нарушения импортера;
• — leaming-by-doing-эффекта. Один раз установленные правила дачи и приема взяток поддерживаются новыми «продавцами» и «покупателями» через сарафанное радио и объединение в сети, которые позволяют минимизировать риски быть пойманными.

Факторами, влияющими на коррупцию, являются: секретность операций, создание патронажных сетей, найм на государственную службу лиц, разделяющих leaming-by-doing-эффект, и неопределенность цен или предложения. Кроме того, важна политика честности, так как нечестно ведущие себя бюрократы в итоге «выдавливают» из организации честных. Политика честности в свою очередь сталкивается с проблемой информационной асимметрии, поэтому может поддерживаться за счет камер слежения, а не только с помощью самоконтроля.

Второе направление исследования коррупции на микроуровне — это поведенческая экономика. Исследователи этого направления отвечают не столько па вопрос о механизмах коррупции, сколько на вопрос о причинах нечестного поведения отдельно взятого человека.

Основные постулаты бихевиоральной экономики (недобросовестного поведения) сводятся к следующим.

• 1. Каждый человек, выбирая альтернативу поведения в конкретной ситуации, балансирует между двумя способами мотивации:
• 1) эго-мотивация (потребность в позитивной самооценке, желание считать себя «честным, достойным уважения человеком, поступающим по совести» и с гордостью смотреться в зеркало);
• б) рациональная мотивация (желание извлечь прямую или косвенную выгоду из недобросовестного поведения).
• 2. Конфликт интересов, как и другие виды недобросовестного поведения, определяется коридором приемлемого неэтичного поведения (Judge factor), выстраивающимся между эго-мотивацией и рациональной мотивацией. Следовательно, /Wge-фактор — это тот спектр нечестных действий, который человек способен оправдать в отношении себя и при этом продолжать считать себя достойным членом общества (т.е. сохранить позитивную самооценку).
• 3. Fudge-фактор универсален для всех областей человеческой деятельности и не подвержен так называемым культурным традициям. Коридор приемлемого неэтичного поведения составляет порядка 25—30% недобросовестных действий от объема выполненных добросовестно. Культурные традиции могут определять наиболее типичные области недобросовестного поведения (строительство, торговля, государственная служба и т. д.), но нс влияют на размер /wdge-фактора.
• 4. Размер fudge-фактора (коридора приемлемого неэтичного поведения) может колебаться под влиянием трех факторов: креативности, социального подтверждения и удаленности от реальных денег1.

Следуя этой логике, коррупцию как результат нечестного поведения можно минимизировать, если с помощью этического регулирования сократить коридор приемлемого неэтичного поведения (/Wge-фактор).

Дополнительное чтение

Поведенческая экономика в помощь борцам с коррупцией

Выводом поведенческих экономистов, исследовавших недобросовестное поведение, является умозаключение, что масштаб неэтичного поведения любого человека прямо пропорционален креативности, социальному подтверждению и удаленности от реальных денег. Как же регулировать три этих условия на государственной службе?

Регулирование креативности оправданий неэтичного поведения происходит в форме детализированных кодексов поведения и методических руководств с разбором наиболее типичных ситуаций конфликта интересов, выпускаемых отдельными ОГВ (Code of conduct + Guidelines). Обязав всех государственных служащих пройти курсы «этичного поведения», ознакомиться с методическим руководством при поступлении на работу, предоставив возможность этического консультирования или постоянно напоминая о наличии этических принципов поведения в ситуациях потенциального конфликта интересов2, можно регулировать в сторону уменьшения креативность государственных служащих в придумывании оправданий собственному неэтичному поведению. В качестве такого напоминающего об этичности механизма работает, например, публичная декларация конфликта интересов при принятии решений, затрагивающих частный интерес государственного служащего.

Регулирование социального подтверждения — это создание атмосферы «нулевой терпимости» к коррупции в среде государственных служащих в целом. Ключевым инструментом в реализации этого механизма является отсутствие исключений. Хороший пример — деятельность сингапурского лидера Ли Куан К), лишившего всех государственных служащих и членов их семей неприкосновенности и введшим «презумпцию виновности» в отношении необъяснимых расходов государственных служащих, проведшего люстрацию полиции и таможенных органов (как ведомств, имевших культуру коррупции), не препятствовавшего привлечению к уголовной ответственности за коррупцию близкого друга и министра окружающей среды Ви Тун Буна.

Плохим примером создания атмосферы «нулевой терпимости» является Китайская Народная Республика, де-факто разделившая «платежи для упрощения формально;

• 1 См.: Ariely D. The (Honest) Truth About Dishonesty: IIow We Lie to Everyone — Especially Ourselves. N. Y.: HarperCollins Publishers, 2013.
• 2 Крайне интересные результаты были получены в ходе экспериментов в страховых компаниях: простой перенос графы «Своей подписью я заверяю, что указанная мной информация достоверна» с низа листа наверх привел к сокращению недобросовестных действий на 15% и экономии порядка 24 млрд долл, в год. Эффективность напоминаний о добросовестном, этичном поведении может быть никак не связана с текущей деятельностью индивида. Например, аналогичный переносу графы эффект оказывает попытка вспомнить 10 заповедей или прочитать текст о чьем-либо высокоморальном поведении (вне зависимости от того, сколько заповедей человек смог вспомнить, и является ли он верующим, а также разделяет ли ценности лица, указанного в читаемом тексте) перед выполнением работы, связанной с конфликтом интересов. См.: Ariely D. The (Honest) Truth About Dishonesty.

стей" («facilitationpayment») и взятки, и систематически упускающая коррупционеров из партийной элиты и их ближайших родственников¹.

В создании социального подтверждения недопустимости коррупции важную роль играют фильтры найма на государственную службу, оценки государственных служащих общественностью, декларации доходов, расходов и потенциальных конфликтов интересов для себя и семьи, а также механизм «обратной связи» в виде служебных разоблачений. Служебные разоблачения имеют два полезных эффекта по снижению социального подтверждения допустимости коррупции: во-первых, они разрушают круговую поруку, а во-вторых, создают прозрачный механизм отслеживания и наказания коррупционных деяний с вовлечением СМИ и широких слоев граждан. Таким образом, с одной стороны, ломается система социального подтверждения «этичности» воровства и взяточничества, а с другой — повышается прозрачность государственной службы и риски быть пойманным при неэтичном поведении для чиновников. Последнее означает, что при принятии решения эго-мотивация будет сильнее рациональной мотивации.

Кроме того, социальное подтверждение работает на уменьшение коридора приемлемого неэтичного поведения государственных служащих при повышении прозрачности государственной службы в целом, поскольку в этом случае ценности общества в целом и гражданских активистов в частности и ценности государственных служащих как общественной группы начинают сближаться.

Регулирование удаленности от реальных денег — это задача регулирования получения государственным служащим отложенных бонусов за свои недобросовестное поведение. В частности, это такие аспекты этического регулирования как трудоустройство после увольнения с государственной службы; использование «гостеприимства» в качестве стимула недобросовестного поведения (ответом является расширение регулирования «подарков» государственным служащим); использование инсайдерской, служебной информации.

Таким образом, с точки зрения бихевиоральной экономики, снижение коррупции связано с детальным и недвусмысленным регулированием конфликта интересов государственного служащего; созданием и поддержанием социального окружения — государственных служащих как общественной группы, — нетерпимого к коррупционным сделкам; а также жестким регулированием получения государственным служащим отложенного дохода от коррупционной деятельности.

• [1] Васильева В. M., Воробьев А. Н. Теория коррупционных рынков // Политическая наука.2015. Ха 2. С. 232−252.
• [2] Гэри Беккер предполагал, что преступление — это рациональный выбор актора, максимизирующего собственную полезность. Будущий преступник действует, взвесив, с однойстороны, возможную выгоду, а с другой — возможные издержки, увеличивающиеся вместес риском быть пойманным. Поэтому оставленную без присмотра в неблагонадежном районе открытую машину рационально ограбить, а мародерствовать в магазине в центре городав дневное время, когда вокруг толпа полицейских, нерационально.
• [3] Alam М. S. Some economic costs of corruption in LDCs // The Journal of DevelopmentStudies. 1990. Vol. 27. № 1. P. 89−97.
• [4] The regulation of entry / S. Djankov [et al. ] // Quarterly journal of Economics. 2002. Vol. 1.P. 1−37.
• [5] Dey II. K. The genesis and spread of economic corruption: a microtheoretic interpretation //World Development. 1989. Vol. 17. № 4. P. 503−511.