ГОСУДАРСТВО И ПРАВО КАЗАХСТАНА (XV—XIX вв.)

В результате изучения главы студент должен:

• — знать состав, структуру и компетенцию центральных и местных органов государственной власти и управления; особенности правового положения основных слоев населения; структуру и содержание основных нормативных правовых актов;
• — уметь использовать основные категории и понятия теоретических и исторических наук; анализировать содержание нормативных правовых актов, выявляя новые нормы по сравнению с предшествующим законодательством;
• — владеть навыками оперирования основными понятиями, необходимыми для изучения феодальных государств.

Возникновение Казахского ханства явилось закономерным итогом социально-экономических и этнополитических процессов, протекавших на территории Казахстана в XIV— XV вв. Ханство возникло в середине XV в. в ходе феодального распада Белой и Золотой Орды и окрепло к концу XVI в.

Казахское ханство никогда не представляло собой единого экономического и политического целого. В первой половине XVII в. оно вообще распалось на три самостоятельных ханства: Старшую, Среднюю и Младшую орды, в основе которых находились так называемые «жузы», представлявшие собой отдельные обширные районы, по которым в течение всего года могли кочевать, сменяя по сезонам свои пастбища и стоянки, сразу несколько больших племенных объединений. Старший жуз, или орда, находился в Семиречье, Средний занимал Центральный Казахстан, а Младший представлял собой третий замкнутый район, расположенный в Западном Казахстане.

В Казахстане шел процесс формирования патриархально-феодальных отношений, основой которых было экстенсивное кочевое скотоводство. Казахское общество делилось на два основных класса: феодалов (ханы, султаны, бии — родовая феодальная знать, баи, мусульманское духовенство) и крестьян-скотоводов — шаруа.

В руках класса феодалов была сосредоточена собственность на средства производства: на землю и основную массу главного богатства кочевников — скот. Феодалы имели политическую власть, пользовались многочисленными правами и привилегиями.

Высшую феодальную аристократию составляли ханы и султаны. Феодальная казахская аристократия царевичей составляла один господствующий обширный род потомков сына Чингиз-хана — Джучи. Этот род ставил себя выше всех остальных феодальных групп казахского общества. Он один имел право на выдвижение из своей среды ханов и султанов-правитслсй. Представители этого привилегированного рода имели право на самый большой выкуп и вознаграждение при защите своей личности и в других случаях, старались не вступать в браки с другими феодалами, если последние не происходили из сословия царевичей.

Другую и самую многочисленную часть феодалов составляли бии. В русских источниках их называли «дворянство черной кости». Как родовые старейшины и племенные вожди бии выделялись еще в древние времена в среде коренных казахских родов. Постепенно они превратились в наследственную аристократию. Бии распоряжались родовыми кочевьями и, как правило, владели большими стадами скота.

Значительную часть господствующего класса в казахском обществе составляло байство — богатые скотовладельцы незнатного происхождения. Они имели полную возможность не только беспощадно эксплуатировать членов родовых и аульных общин, но и оказывать значительное влияние на внутреннюю и внешнюю политику биев, султанов, ханов. Наиболее богатые баи часто добивались почетного звания бия, переходили в состав аристократии и получали право занимать должности родоначальников, аульных старшин и судей.

Особую группу казахских феодалов представляла военная знать — батыры. Батыром мог стать как аристократсултан, так и бий, а в редких случаях и отдельные выходцы из баев и даже из простого народа. Батыры, руководители военных дружин, отличившиеся в войнах против джунгар и других внешних врагов, в межродовых столкновениях и борьбе, обычно находились на службе ханов и наиболее влиятельных султанов. Нередко батыры оказывали сильное влияние на внутреннюю и внешнюю политику ханства.

Особое положение в среде господствующего феодального класса занимаю мусульманское духовенство — ходжи, ишаны и муллы. Ходжи — потомки основателей исламской религии, ишаны и муллы — священнослужители, подготовленные в религиозных учебных заведениях, главным образом Средней Азии.

Ходжи и муллы непосредственно обслуживали господствующий класс казахских феодалов, были тесно связаны с ним общими интересами эксплуататоров народа.

Основную массу трудящихся в Казахстане составляли шаруа — крестьяне, главным занятием которых было скотоводство. Кроме того, они выполняли все работы по домашнему ремеслу, были хлебопашцами в земледельческих районах Казахстана. Положение шаруа определялось, прежде всего, тем, что они были привязаны к определенным родоплеменным общинам, выход из которых по экономическим и политическим условиям был для них почти невозможен. Они были прикреплены к своей родовой общине фактом рождения в ней, совместным пользованием со своими родичами пастбищными угодьями, зимовками, водопоями, обычаем мести за члена рода, родовой взаимопомощью, воспитанием в духе родовой идеологии, бытовыми обрядами и обычаями и т. д. Шаруа несли перед родовой и аульной общинами ряд повинностей, являвшихся, по существу, повинностями перед своими феодалами: ханом, султаном, бием, аксакалом — и заключавшихся в пастьбе скота феодала, охране его, рытье колодцев, устройстве водопоев, зимовок и т. д. Кроме того, шаруа уплачивали хану ежегодно ^,/₂₀ часть своего скота (зякет), а в земледельческих районах — Ую часть урожая своего поля (ушур), делали всевозможные подношения —живой скотиной (сотым), мясом (сыбыга).

Шаруа по своему составу не были однородными. Кроме мелких хозяев-скотоводов — рядовых шаруа — в казахском обществе имелись другие социальные группы трудящихся, находившиеся в различных степенях зависимости от феодальной верхушки и богатых сородичей. К ним относились бедняки, совсем не имевшие скота (консы-шаруа), целыми семьями обслуживающие хозяйства султанов, биев за предоставленное им феодалом право временно пользоваться молочным и транспортным скотом; бедняки-земледельцы (егиншикедей), которые за часть урожая обрабатывали участки земли, полученные в своеобразную аренду от богатых феодалов-землевладельцев, иногда такие крестьяне работали только за прокорм.

Существовали также байгуши, которые обычно нанимались к феодалам за пропитание и угол в юрте в качестве ремесленников, пастухов, домашних слуг; тюленгуты — некогда свободные, но выбывшие из состава своего рода обедневшие казахи, вынужденные поэтому находиться в полной зависимости от крупного феодала-хана, султана, бия и т. д. Обычно тюленгуты несли военную службу своему сеньору или выполняли домашние работы в его хозяйстве. Со временем положение тюленгута стало наследственным.

Еще одной группой являлись кулы — рабы из взятых в плен калмыков или представителей других народностей или купленные на восточных базарах. Положение раба характеризовалось тем, что по обычному праву за его убийство господин не нес никакой ответственности. Труд рабов применялся преимущественно в домашнем хозяйстве феодалов.

Казахское государство представляло собой своеобразную раннефеодальную монархию с характерными для условий кочевого хозяйства особенностями. Первой такой особенностью было почти полное отсутствие организации населения по территориальному признаку. Внутри каждого жуза отдельный род или племя, подразделение рода, аул перемещались в течение года по огромной территории, делая в год переходы до 1000 км. В пределах своего жуза каждый род и даже аул более или менее точно знали свой кочевой путь. Вместо территориальной организации населения сохранилась со времени общинно-родового строя родовая организация, которая, однако, имела очень мало общего с родовой организацией первобытно-общинного строя: во-первых, она в течение веков раздиралась классовыми противоречиями; во-вторых, не представляла собой организацию, построенную на строго кровном принципе.

Казахские ханы считались преемниками власти Чингизхана и всегда происходили из господствующего рода его потомков — чингизидов. Ханы выбирались съездом феодальной знати — султанов, биев — из числа братьев хана или других его близких родственников. Как правило, выборам предшествовала острая борьба различных феодальных группировок, выдвигавших своих претендентов на замещение ханского престола. Власть хана не регламентировалась каким-либо законом; ему принадлежало право высшего распоряжения кочевьями.

Хан был главой вооруженных сил государства и выступал в качестве предводителя феодальных ополчений во время войн. В обычное время хан имел постоянный отряд вооруженных людей, состоявший из его тюленгутов. Как самые богатые феодалы, ханы могли содержать значительные отряды тюленгутов и свободных джигитов, которые использовались для оказания давления на вассалов и для усмирения народных масс.

По отношению к подвластному населению хан осуществлял верховную судебную власть. Вместе со своими высшими вассалами он устанавливал различные налоги и поборы с населения.

Хан представлял государство перед внешним миром. Какого-либо аппарата управления казахский хан не имел, кроме так называемого «ордынского бия», игравшего роль визиря, помощника хана. В связи с этим свою власть в подвластных султанам родах, в родах биев и в аулах он мог осуществлять лишь через самих феодалов.

Для решения вопросов о новых законах, военных, наиболее важных судебных и других делах с XVII в. ханы созывали биев от наиболее влиятельных родов, жузов. Совет биев был постоянным совещательным органом при хане, что свидетельствовало о большом влиянии па последнего родоначальников. Появление этого высшего феодального учреждения, характерного для феодально-раздробленных ханств, относится еще ко времени их образования. Съезды созывались редко, обычно в мае и в октябре — ноябре. На них решались наиболее значительные вопросы государственной жизни, и, в первую очередь, о распределении кочевий и зимовок, о войне и мире. Съезды знати часто происходили в присутствии больших толп народа, поэтому в источниках их иногда называют народными собраниями, хотя в действительности народ почти никакого участия в них не принимал.

Прямыми вассалами ханов были их родственники по принадлежности к одному и тому же господствующему роду — султаны. Свои владения в виде определенного количества родов султаны получали непосредственно от хана. Султаны обладали огромной властью над подчиненными им родами: распоряжались их кочевьями, требовали от биев предоставления войск во время внутренних и внешних войн, выполняли различные дипломатические поручения от имени хана. У султанов имелись свои вооруженные отряды, состоявшие из тюленгутов и джигитов.

Бии аулов избирались аксакалами — главами наиболее зажиточных и авторитетных семей аула, а бии рода — биями аулов. Выборы проходили при пассивном участии одноаульцев и родичей и почти всегда из среды самых влиятельных и богатых.

Биям принадлежала исключительно большая власть над подвластными им одноаульцами и родичами. Бий как предводитель рода или аула руководил и распоряжался его кочевьями, возглавлял ополчение аула или рода, судил своих родичей, собирал с них различные поборы, принуждал исполнять судебные приговоры и решения султанов и хана. Бии часто использовались ханом в качестве послов в иностранные государства, привлекались к участию в совете хана и в съездах казахской знати. Со времени Таукс-хана некоторые бии отошли от управления родами и аулами и стали исполнять исключительно судейские функции.

Судебные функции в Казахстане осуществляли ханы, султаны и бии. Ханы и султаны разбирали наиболее важные уголовные и гражданские дела: о межродовых и межаульных распрях и спорах, об убийствах представителей высшей феодальной знати, споры между султанами и т. д. Крупные дела рассматривались с участием наиболее знатных биев.

Право частной собственности на землю по юридическим представлениям казахов вплоть до XIX в. отсутствовало. Пастбища по обычному праву казахов считались общей собственностью. Фактически же вся земля в казахских ханствах были собственностью хана и султанов. За нее они получали феодальную ренту в виде всевозможных податей. Зимовки уже в XVIII в. находились в частном владении феодалов.

В обычном праве не получили юридического оформления нормы купли-продажи, дарения, наследования земли и др. Практически скотоводов, кочующих на огромных пространствах, интересовало лишь два вида юридического отношения к земле: право распоряжения кочевьями-пастбищами и право захвата свободных или незанятых кочевий-пастбищ, водопоев и т. д. Все эти права монопольно принадлежали классу казахских феодалов. Хан, члены ханского рода — султаны, родовые старшины — бии, аксакалы крупных родовых отделений и аулов были носителями права распоряжения кочевьями подвластного им населения.

На остальные средства производства, в том числе на скот, и на средства потребления, в Казахстане с незапамятных времен существовала частная собственность, которая, однако, по обычному праву была существенно ограничена патриархальными формами. Так, не только сын у отца, но даже племянник у дяди имел право брать трижды без разрешения любую вещь из его имущества и делать ее своей собственностью. По законам Таукс-хана знаком частной собственности на скот была семейная тамга.

По казахскому обычному праву большинство договорных и деликтных обязательств было тесно связано с обязанностями членов родовой или аульной общины друг перед другом и перед самой общиной, т. е., по существу, перед ее главой — феодалом. Обычай родовой взаимопомощи, когда-то носивший действительно демократический характер подлинной поддержки и выручки членами родовой общины друг друга, в условиях кассового расслоения общества стал односторонне выгодным для феодалов и богатых скотовладельцев.

В связи со слабым развитием обмена, неграмотностью населения и отсутствием недвижимого имущества договоры по обычному праву казахов заключались исключительно устно. Наиболее распространенными видами договоров у казахов были мена, заем, ссуда скотом.

Мена была договором, посредством которого казахи приобретали у среднеазиатского и, главным образом, русского населения необходимые орудия труда: топоры, ножи, оружие и предметы потребления. Обменивались скот и продукты скотоводства. Мена производилась непосредственно на меновых базарах и дворах. Единицей измерения при этом был скот.

Договор займа обычно имел своим предметом скот и заключался на срок не более года. Должник обязан был возвратить долг с приплодом. Для обеспечения обязательства кредитор мог при заключении договора требовать от должника представления поручителя (кепиля). Поручителем обычно выступал достаточно состоятельный скотовод, чаще всего родич должника. Он мог брать на себя два вида обязательств: или отвечать за должника в случае его несостоятельности, или представить кредитору должника к обусловленному сроку для исполнения обязательства. В последнем случае поручитель отвечал только за неявку должника и при таковой сам должен был исполнить его обязательство.

Саун (от сауын — доить) — договор передачи кредитором (богатым скотовладельцем) бедняку одного или нескольких дойных животных во временное пользование под отработки, главным образом по уходу за скотом кредитора. При этом кредитор мог в любое время отобрать свой скот у бедняка и таким образом постоянно держал его в полной зависимости. Саун был одним из наиболее распространенных договоров, при помощи которого феодал-скотовладелец эксплуатировал зависимых от него крестьян, не имевших скота.

Аманат-мал — оказание богатым скотоводом помощи скотом, преимущественно молодняком, обедневшему сородичу. Должник за такую помощь должен был по адату возвратить своему кредитору за взятого годовалого быка или барана через один год двухгодовалого, через три — трехгодовалого. Нетрудно заметить, что за этими отношениями скрывалась чисто феодальная отработка крестьянином, не имевшим скота, в пользу своего богатого родича, заключавшаяся в выращивании скота.

Обычай жылу устанавливал для членов родовой и аульной общины обязанность оказывать помощь родичу скотом в случае джута (бескормица) или какого-либо другого стихийного бедствия, следствием которого была потеря скота. Родич, отказавший в такой помощи, сам терял право на ее получение.

Обычай журтшылык возлагал на кровных родственников несостоятельного должника обязанность оказать последнему помощь в уплате долга путем раскладки его между ними. Отказавшийся помочь сам терял право на получение помощи в случае необходимости.

Обычаями жылу, журтшылык широко пользовались феодалы и богатые скотовладельцы. Они оказывали помощь скотом обедневшим шаруа даже целым аулам, за что привлекали их к бесплатному труду в своем большом хозяйстве. Бии, аксакалы, не говоря уже о султанах, в случаях стихийных бедствий (падеж скота), при уплатах долгов широко использовали обычаи родовой помощи, обирая своих сородичей, стремясь восстановить собственное хозяйство за счет трудящихся подвластных им общин.

Семья представляла собой ячейку аула, состоявшего из нескольких родственных семей и зависимых пастухов, обедневших сородичей и семей рабов. Богатые феодалы образовывали несколько аулов — старшей жены, выделенных детей. В этих случаях несколько аулов составляли семейно-аульную общину.

Казахская семья не являлась хозяйственно-обособленной ячейкой, она была связана с родственными семьями. Обычное право, определяя круг родственников, исходило из принципа экзогамии до седьмого колена родства. Семьи, входившие в круг экзогамного родства, сохраняли хозяйственное и общественное единство. Имущественные и иные споры внутри этой семьи не были подсудны бийскому суду.

Главой семьи считался отец, муж; жена (жены), дочери и даже матери были ограничены в правах. Муж и отец распоряжался всем имуществом, но не в ущерб интересам семьи, рода. Так, отец имел право наказывать сына, но не мог лишать сто права на выдел (енши), обязан был выдать дочь замуж с приданым, выплатить кун за преступление сына. Глава семьи не имел права завещать имущество членам другого рода. Нормы обычного права защищали интересы семьи и всего рода. При жизни мужа наравне с ним могла распоряжаться имуществом и жена, но не в ущерб детям и родичам мужа. Вдова распоряжалась имуществом до достижения сыновьями совершеннолетия и при условии проживания среди родичей мужа.

В несколько более привилегированном положении находилась старшая жена — байбише; при наличии веских оснований с разрешения суда аксакалов она могла оставить мужа и уйти к своим сородичам (торкинам). Такого права не имела молодая жена (токал). В основном же обычное право не предусматривало правового ограничения прав младших жен: они были принижены морально, поскольку чаще всего были незнатного происхождения. Однако право и обычаи предусматривали возрастание калыма за вторую и последующих жен, если они были выходцами из привилегированных семей.

Обычным правом регламентировалось и правовое положение детей. Нормами обычного права не ущемлялись имущественные права второй жены и ее детей. Разграничивались права сыновей и дочерей, законнорожденных, усыновленных и детей, рожденных от рабынь. Дочь, выданная замуж, не могла претендовать на наследство родителей и родственников; родители могли засватать дочь, не спрашивая ее согласия; незамужней дочери причиталась половина наследственной части, полагающейся сыну. Разграничивались права выделенных и невыделенных сыновей. Невыделенный сын зависел от воли отца, иски сыновей с требованием выдела рассматривались аксакалами. Размер выделенного имущества не регламентировался. Основным (коренным) наследником считался младший сын (кеньже), он получал все оставшееся имущество отца после выделения старших сыновей. Усыновленные дети приравнивались к родным детям усыновителя. Дети, усыновленные из другого рода, имели право только на часть наследства и могли вернуться в свой род.

Незаконнорожденными обычное право считало детей невест, рабынь, наложниц, вдов и замужних женщин, родивших в результате связи с посторонними лицами. Дети, родившиеся у засватанной девушки от ее жениха или у рабыни от хозяина, а также у вдовы от братьев покойного мужа, считались «членами семьи своего отца». Незаконнорожденные дети были бесправны, после смерти матери переходили в ее отцовский род, где также были отверженными. Дети, родившиеся от раба и свободной женщины, считались свободными, но должны были «находиться в услужении у того семейства, к которому принадлежал отец их», т. е. оставались полусвободными.

Обычное право регламентировало право внуков (немере), правнуков (шобере). Внуки и правнуки от сыновей пользовались правом членов отцовского рода, внуки от дочерей (жиен) как члены другого рода или семейства не могли претендовать на имущество отца или братьев матери. Жиены не имели правовых обязанностей по отношению к родственникам матери.

Браки по обычному праву заключались по нормам, сходным с регулированием имущественных сделок. Возраст вступления в брак женщин нормами не устанавливался. Договор о браке заключался родителями, нарушение их воли со стороны невесты или жениха каралось сурово, вплоть до «предания смерти». Брак считался юридически состоявшимся после уплаты калыма (калынмал) — вознаграждения, выкупа за невесту. Смерть невесты или жениха не освобождала стороны от выполнения договора — выдавалась замуж другая дочь или женихом выступал брат покойного. Нормы обычаев не определяли количество приданого, но кибитка, головной убор (саукеле) должны были находиться в числе приданого (жасау).

Размер калыма нормами обычного права подразделялся на три разряда, границы которых не были твердо установлены. Наиболее часто повторялись в нормах права такие размеры калыма: высший калым равнялся 77 лошадям, средний — 47, низший — 17. Как размер, так и состав калыма менялись. Если в высший калым в XVII в. кроме скота включались ружье, кольчуга, скакун, раб и рабыня, то в XIX в. калым уменьшился, допускалась уплата калыма вещами, деньгами, уплата по частям, уплата символического калыма из нескольких голов скота.

Расторжение браков по адату допускалось по воле мужа в случае неверности жены или ее «непочтительности». В этом случае муж отправлял жену к ее родителям, «снабдив лошадью и частью приданого». Если муж решил развестись с женой без се вины, то должен был отпустить ее вместе с детьми, возвратив приданое.

Наследования по завещанию и усмотрению наследодателя казахское обычное право не знало. Имущество и скот наследовали дети, братья, родители, ближайшие родственники, а также жены. Вдова могла получить в наследство У₈ часть, а незамужние дочери — половину от доли сыновей. Обычаями регламентировалось наследование дочерьми (при отсутствии сыновей), наследование выделенными и невыделенными сыновьями, детьми от старших и младших жен. В случае смерти жены, не имевшей детей, часть приданого возвращалась ее родителям.

Ата-мурасы, т. е. имущество, приобретенное по наследству, у казахов считалось наиболее надежной формой собственности в отличие от собственности, приобретенной путем калыма, барымты.

В казахском обычном праве особенно много норм было посвящено наказаниям за преступные деяния. При этом своеобразие хозяйственной жизни, особенности феодализма наложили глубокий отпечаток и на уголовное право того периода. В казахском адате отсутствовали общие понятия преступления и наказания. Почти до XIX в. у казахов вместо понятия «преступление» употреблялись понятия «дурное дело», «дурное поведение». Формально под преступлением в обычном праве понималось нанесение преступником материального и морального ущерба потерпевшему. Фактически же здесь подразумевались лишь те действия, которые причиняли вред экономическим и политическим интересам класса феодалов и нарушали установленный правопорядок.

В законах хана Тауке наиболее тяжкими и опасными преступлениями считалось убийство (особенно феодалов), похищение и изнасилование женщины, изобличенное прелюбодеяние (особенно со стороны жены), повторная кража скота. Однако целый ряд деяний против жизни, здоровья, имущества представителей трудящихся классов в казахском адате почти до середины XIX в. не признавался преступным. В адате убийство господином своего раба, мужем жены-прелюбодейки, побои и насилия старшин и биев в отношении рядовых членов родовой общины не рассматривались как преступления.

В качестве наказаний применялись смертная казнь, выкуп за убийство, штраф, отдача в рабство, телесные и позорящие наказания. Выкупы и штрафы носили откровенно классовый характер. Так, если за убийство простого шаруа-крестьянина мужского пола полагался выкуп в 1000 баранов, то за убийство представителя феодальной знати — 7000; за жизнь простой женщины взимался выкуп в 500 баранов, а за раба выкуп, равный стоимости охотничьей собаки или беркута. При неуплате выкупа за убийство феодала адат предусматривал даже умерщвление убийцы и шестерых его родственников. Выкуй можно было уплачивать и другими видами скота — верблюдами, лошадьми, быками и т. д. С согласия сторон выкуп заменялся вещами, но за основу брался расчет скотом. За кражу скота или другого имущества, за телесные повреждения (кроме тяжких) и в качестве замены более тяжких наказаний по другим преступлениям назначалось взыскание скотом (аип). Оно исчислялось главным образом в размере, равнявшемся девяти головам скота. Выкупы и взыскания были не только возмещением потерпевшему и его родичам материального и иного ущерба, но и чрезвычайно обременительным и разорительным для преступника и его рода наказанием. Когда же осужденному нечем было заплатить и родичи отказывались его выручать или также были несостоятельными, обычай разрешал обращать осужденного или его детей в рабство для работы в хозяйстве потерпевшего или даже для продажи на чужбину.

Таким образом, если состоятельный казах или богатый родовой и аульный коллектив могли откупаться скотом, то для бедных казахов, бедных аулов и родов система выкупов была одной из причин разорения.

Процесс в Казахстане следует признать, очевидно, состязательным, причем рассмотрение гражданских и уголовных дел не различалось. Процесс начинался по инициативе жалобщика — потерпевшей стороны или истца. Стороны могли примириться в самом судоговорении или до него. Сторона, не явившаяся на судоговорение после третьего вызова, считалась проигравшей дело. Сам процесс проходил устно. Каких-либо протоколов или вообще записей не велось. В качестве доказательств в суде применялись показания свидетелей, клятвы на священном месте (на кладбище или на Коране), вещественные доказательства.

Бий за исполнение правосудия получал часть вознаграждения, которое он присуждал той или иной стороне. В пользу хана обычно выплачивали от У₁₀ до У₃ части присужденного взыскания. Судьи имели право штрафовать стороны в процессе за нарушение правил судоговорения. Штраф также шел в пользу судьи. Таким образом, осуществление правосудия предоставляло господствующему классу материальные выгоды.

Суд биев являлся основной судебной властью, но не всякий бий-родоначальник мог одновременно быть и бием-судьей. Для этого нужно было хорошо знать казахский адат и зарекомендовать себя в качестве объективного судьи.

Разбирать гражданские и уголовные дела, т. е. выполнять функции судьи (бия), могло юридически любое лицо, обладающее авторитетом, властью и знанием обычаев. Чаще всего это были влиятельные родоправители или лица, прославившиеся умелым решением судебных дел. Звание бия не было наследственным, официально они не избирались, а выдвигались в ходе самой практики разбора правонарушений. Однако человек, носящий звание бия, должен был фактически обладать властью и авторитетом, чтобы не только выносить судебные решения, но и обеспечить их исполнение. В связи с этим бий должен был сочетать в себе функции родоначальника, судьи, административной власти на местах.

Судебный процесс мог начаться только по инициативе истца или потерпевшего, которые обращались к избранному ими бию; стороны приглашали также по одному посреднику. Бии не имели права отказаться от разбирательства, если даже одной из сторон были их родственники.

Сроки исковой давности точно не были регламентированы, но суд за давностью мог отказать в иске и примирить стороны, если истец не докажет объективных причин несвоевременного предъявления иска.

Обеспечение явки свидетелей и ответчика ложилось на истца, но бий имел право «вытребовать насильно» отказывающихся от явки на суд.

В зависимости от сложности гражданского иска или тяжести преступления требовались два-три и более свидетелей. В тех случаях, когда свидетелей по делу не оказывалось (тайное похищение, разбой), суд прибегал к институту присяги. Однако присягали не истец и ответчик, «за них должны присягать люди, известные своей честностью. Если же никто за обвиняемого не присягнет, то он осуждается» .

Исполнение решения суда биев возлагалось непосредственно на истца; за уклонение от исполнения судебного решения общественное мнение осуждало не столько самого ответчика, сколько сто родичей, родоправителей. При отсутствии развитой системы государственного аппарата судебное решение часто добровольно не исполнялось, поэтому уже в древние времена возник институт барымты как средства (способа) обеспечения реализации решения суда или иной законной претензии, не выполняемых ответственной стороной. Барымта означала угон скота виновного, его влиятельного родственника или аула. Угон скота должен был производиться с ведома родоправителя (старейшины) барымтача, количество угнанного скота должно было быть «соразмерно иску», а угнанный скот сохраняться до удовлетворения претензии. Правомерный угон скота не осуждался. Неосновательная же барымта квалифицировалась как хищение, разбой и влекла соответствующие правовые последствия. Барымта считалась неправомерной, если не соблюдались некоторые формальные правила: открытое предъявление своих претензий виновной стороне, оповещение родственников и родоправителя барымтача о намерении совершить барымту и пр.

В политической истории казахов институт барымты занимает заметное место. Барымта применялась в феодальных междоусобицах, в национально-освободительных и антифеодальных движениях, и хотя царизм объявил барымту преступлением, лишь после Октябрьской революции этот институт прошлого был ликвидирован. Барымта и ее особенности наукой изучены пока недостаточно.