Индуцированное бредовое расстройство

Проблема индуцированных психических расстройств является одной из наиболее интересных и даже загадочных в психиатрии. И не только в психиатрии, эта проблема смежная для психиатрии, медицинской и социальной психологии. «Индуцированный» происходит от латинского inducer — влиять, побуждать. Индуцированные состояния рассматриваются в современной клинической литературе как наблюдаемые у двух или более больных синдромы одинаковой структуры и содержания. Причем сначала психическое расстройство развивается у одного из них (индуктора), а затем, в результате его патологического психического влияния, у других лиц (реципиентов). Общий признак индукции — передача симптоматики, которая как бы перенимается, повторяется, отражается в психическом состоянии индуцированных больных (реципиентов). На сегодняшний день не существует единого клинико-психологического понимания индукции. Высказываются различные мнения о генезе индуцированных психических расстройств. В практической работе также возникают часто диаметрально противоположные мнения в отношении диагностики и судебно-психиатрической оценки индуцированных психозов. В судебно-психиатрической практике индуцированные психозы встречаются редко и являются материалом почти казуистическим, однако подобные наблюдения имели место всегда с большей или меньшей регулярностью. Как правило, такие лица привлекались к уголовной ответственности за тяжкие правонарушения (убийства).

Нужно сказать, что в общепсихиатрической практике индуцированные психозы являются материалом еще более казуистическим, но не потому, что их нет, а потому что эти больные редко попадают в поле зрения психиатров. Как правило, это происходит, когда заводится уголовное дело и возникает необходимость в судебно-психиатрическом освидетельствовании. Необходимо отметить, что явление психической индукции широко распространено в обществе и сам феномен значительно шире узкой психиатрической проблемы. Было бы логичным предположить, что помимо психотических форм индуцированных расстройств существуют также пограничные формы и донозологические (доболезненные) феномены. Кроме того, индуцированные психозы до того, как манифестировать, проходят некие этапы развития. Французские психиатры в конце позапрошлого века дали клиническое описание помешательства от совместного пребывания —folie a deux — «бред вдвоем». Наиболее известна работа Ж. Байярже (1860 г.) — четыре наблюдения сходных психозов в семьях, когда заболевал сначала один член семьи, затем другие, бывшие до этого здоровыми. Французские авторы также называли эти психозы «сообщенными», «наведенными». В 1883 г. Г. Леман ввел термин «индуцированное помешательство», который вскоре перекочевал в отечественную литературу, поскольку уже в 1887 г. появилась работа В. И. Яковенко «Индуцированное помешательство как один из видов патологического подражания», где автор приводит три собственных наблюдения и дает обзор имевшейся на тот момент зарубежной литературы.

В психиатрической литературе, посвященной данной проблеме, описываются казуистические случаи как в малых социальных группах, преимущественно на семейном материале, так и в больших социальных общностях, в основном на материале религиозных сект (В. X. Кандинский, В. П. Сербский, П. И. Якобий).

Нужно сказать, что в отношении индуцированных состояний в больших социальных группах, так называемых психических эпидемий (массовых религиозных психозов, кликушества и т. д.) мнения ранее расходились. Одни считали, что они не имеют ничего общего с психозами типа folie a deux (например, В. И. Яковенко писал: «Зараза индуцированного помешательства берет себе жертвы почти исключительно из тесного круга семьи и щадит большею частью сторонних лиц»), другие (О. Бумке, К. Ясперс) психические эпидемии относили к индуцированным психозам. Действительно, число вовлеченных лиц может быть сколь угодно большим, и степень их родства также не играет особой роли, для развития индуцированных расстройств важна констелляция определенных условий, а механизмы развития индукции одинаковы независимо от числа реципиентов. В то же время, например, Э. Блейлер указывал, что «если больному (параноику) с религиозным или вообще лежащим в области недоказуемого бредом удается собрать секту, то зараженных его бредом придется считать душевнобольными только в самых тяжелых случаях».

С 20—30-х гг. XX в. в отечественной литературе об индуцированных психозах писали преимущественно судебные психиатры, они уже относили индуцированные бредовые расстройства к психогенным расстройствам и рассматривали как своеобразную форму реактивного психоза, который повторяет в своей клинической картине главные внешние черты и наиболее яркие психопатологические симптомы психоза партнера.

Согласно МКБ-10 индуцированные бредовые расстройства (F24) — редкое бредовое расстройство, причем только один из членов вовлеченной группы страдает истинным психическим расстройством, обычно шизофренической природы, но необязательно. Бред индуцируется другим членам группы и обычно проходит при разлучении. Бред передается лишь в особых условиях. Так, вовлеченная группа, как правило, имеет тесные контакты и изолирована от других языком, культурой или географией. Реципиент обычно зависит от индуктора или подчиняется ему. Индуцированные галлюцинации редки, но не исключают диагноз. Таким образом, это должен быть изолят с тесными эмоциональными связями (как правило, семьи). Первоначально большинство публикаций было написано именно на семейном материале. В. И. Яковенко в своей работе дает обзор 113 случаев, в которых были задействованы 254 лица, из них родные сестры составили 27 наблюдений, мать и дочь — 23, муж и жена — 20, брат и сестра — 8 и т. д.

Итак, индуктором может быть любой душевнобольной при наличии у него аффективно окрашенного бреда. При этом содержание бредовых идей может различаться, они могут носить как более или менее правдоподобный, так и откровенно нелепый характер. Индуктор должен быть доминантным лицом в группе и восприниматься вовлеченными лицами как безусловный авторитет. Реципиентами бреда могут выступать лица тесно и продолжительное время общавшиеся с индуктором, при этом воздействие индуктора должно быть непрерывным и кумулятивным. Многие авторы указывали также на факторы, облегчающие развитие индуцированного расстройства — наличие у реципиентов «почвы» в виде личностных расстройств или особенностей (слабоволия, повышенной внушаемости, интеллектуальной примитивности), а также привходящих астенизирующих факторов, формирующих временную патологическую «почву» (последствия перенесенных инфекций, истощения, недосыпания и т. д.). Индуцированный психоз полностью излечивается при отделении индуктора от реципиентов, чем скорее проведена эта мера, тем быстрее наступает терапевтический эффект. Ниже приводится клиническое наблюдение.

Подэкспертный Р., 32 года. Обвиняется в сокрытии убийства матери. Экспертиза повторная, проводилась спустя 2 года после совершения правонарушения. Из анамнеза. Родился в многодетной семье, последним из восьми детей, рос и развивался нормально. Данных о наследственной отягощенности психическими заболеваниями нет. Отец его по характеру был конфликтным, часто скандалил с женой, с детьми был строгим. Мать обладала твердым характером, но к детям относилась с любовью. Она «шаманила», гадала посетителям на картах, кроме того, снимала у младенцев «сглаз», при этом умывала их водой и «наговаривала мусульманскую молитву». Много лет она трудилась рабочей, последние годы — охранницей. В дошкольном возрасте Р. боялся оставаться один, испытывал страхи, ему казалось, что «маленький человечек» гоняется за ним по комнатам, не мог понять, во сне это происходит или реально. В школе начал обучаться своевременно, учился в первых классах хорошо, затем посредственно, ниже своих способностей, был ленив, не обладал прилежанием. По характеру был общительным, увлекающимся. Легко осваивался в компаниях сверстников, если нужно было постоять за себя, вступал в драки. Окончил 8 классов и училище по профессии тракторист-машинист, работал слесарем.

В 18 лет был привлечен к уголовной ответственности за попытку изнасилования и осужден на 5 лет лишения свободы. В заключении режим содержания не нарушал, получил травму головы с потерей сознания, лечился амбулаторно. После травмы периодически беспокоили головные боли. Перед освобождением за месяц стал волноваться в ожидании свободы, снизился аппетит, нарушился сон. После освобождения он вернулся домой, устроился на завод формовщиком, женился, родился сын. На работе получил травму головы, но в больнице он не лечился. Отношения с женой не сложились, часто возникали конфликты, через год развелся. В том же году устроился на Север на заработки, жил у одной из своих сестер в общежитии, состоял в гражданском браке с женщиной старше его на 6 лет, которая имела сына. В возрасте 28 лет попал на сеанс гипноза как метода лечения от курения, во время сеанса почувствовал скованность, одеревенение тела, подчиняемость. После внушения полгода не курил, а затем против желания стал приучать себя к курению.

Из показаний сестер и свидетелей следует, что странностей в поведении Р. они не замечали; его характеризуют как скромного, трудолюбивого. Никогда прежде разговоров на мистические и оккультные темы не вел. В возрасте 29 лет он обратил внимание на передачи об экстрасенсах, вначале относился к ним скептически, но затем стал проявлять интерес, прислушиваться к отзывам и рассказам об экстрасенсах и понял, что они помогают в лечении. В тот период заболели вторая жена и ее сын, очень переживал случившееся. Стал следить за сеансами Кашпировского по телевидению, читал отзывы о нем, слышал, как его все хвалили, сам втянулся в просмотр этих сеансов, однажды на его сеансе «заснул». Заметил после этого, что на ноге «прошло расширение вен». Вскоре узнал от своих двух сестер, что их сестра Н. является экстрасенсом, лечит людей гипнозом и что к ней приходят на лечение многие больные люди. Поверил этому, выслушивал все рассказы сестер о чудесах, которые, творила Н. Вскоре увидел сон, что его «поместили в НЛО в форме летающей тарелки с шестью фарами, а когда он захотел курить, то выдвинули трап и он с трапа увидел черную бездну», пришел в себя на диване. С тех пор у него «появились экстрасенсорные способности» и он стал лечить сестру и знакомых биополями, проводя руками и притрагивась к телу. В тот период у него произошел разлад с сожительницей, ушел жить к одной из сестер, переживал случившееся, кроме того, был избит на улице неизвестными. Конфликт с сожительницей затянулся, Р. продолжал работать вахтовым методом на Севере, регулярно посещал мать и сестер, верил всему, что говорили ему про Н. (сестру — «экстрасенса»), стал смотреть на нее «как на Бога». Однажды приехал к своей сестре на Север с обесцвеченными волосами, пояснил, что так велела ему Н.

В то же время сама Н. была в конфликте с матерью, долгие годы с ней не общалась, убеждала сестер, что мать колдунья, наводит на детей порчу. Одна из сестер — М. вслед за Н. также стала рассказывать, что боится ходить к матери и ночевать у нее, так как там ее кто-то душит, раздаются какие-то голоса. Р. также стал опасаться заходить к матери, однажды прибежал к сестре «трясясь от страха», говорил, что в доме матери из «всех углов и со всех стен лезут ужасы». После этого Р. изгонял из квартиры сестры (М.) и из нее самой «духов», она чувствовала его воздействие, не могла изменить неудобную позу.

Незадолго до правонарушения сестры отмечали, что Р. стал странным, рассказывал, что его катали на НЛО инопланетяне, что Н. сидит у него в полушарии мозга, он видит ее в белой одежде, разговаривает с ней, у него огромная сила, что-то писал на листках бумаги, рвал и выбрасывал их. За 15 дней до правонарушения Р. встретил в аэропорту Н., отметил ее необычное поведение: она разговаривала сама с собой, не узнала его (они не виделись длительное время). Когда он назвал себя, то холодно на него посмотрела. Далее Р. остановился дома у сестры М., где продолжал слушать ее рассказы о сеансах Н. Затем М. получила указания от Н. и привезла от нее «заряженную» рыбу для матери. Они втроем (с присоединившейся к ним второй сестрой) отправились к матери, чтобы «очистить» ее, поскольку она «колдует». Далее М., следуя инструкциям Н., в присутствии брата и сестры проводила сеансы «очищения», в результате чего мать скончалась.

Труп матери Р. был обнаружен со множественными телесными повреждениями. При осмотре места происшествия было отмечено, что забор вокруг дома частично обгорел, во дворе лежали груды обгоревших вещей. Дом, где находился труп, был закрыт на замок, участки пола в доме были обгоревшие, на полу валялись груды разбитой посуды, обгоревшие остатки одежды, пучков волос, подушек, книг и других вещей, которые сжигались на полу, во дворе, в ведре и над газовой плитой. Кроме того, было обнаружено, что патроны электроламп были разбиты, на стенах найдены следы, некоторые из них тройные, напоминающие «след воробья» от втыкания и царапанья иголок, в комнатах разбросаны различные вещи, на окружающих предметах были следы крови. Труп матери без одежды находился в кровати, был укрыт шерстяным одеялом, волосы на голове, бровях, лобке были сбриты, ресницы подстрижены; на щеке лежал желтый предмет, похожий на зуб, под матрацем найдены лоскутки обгоревшей кожи и ногтей. По заключению судебно-медицинской экспертизы смерть матери наступила от болевого шока, развившегося вследствие сочетанной травмы груди, живота, нижних конечностей. Констатированы множественные переломы ребер, грудины, обширная забрюшинная гематома, травматическая ампутация пальцев стоп, ожог кожи ног 1-, 2-, 3-й степени, сквозная рана кожи шеи, рана угла рта, верхней и нижней губы, ссадины и кровоподтеки. Указанные телесные повреждения сопровождались многократными воздействиями, вызывавшими длительное причинение боли пострадавшей.

В период следствия на допросах подэкспертный показал, что его мать являлась колдуньей и матерью он ее называет чисто юридически, так как когда она его родила, «у нее была другая душа». Сообщил, что незадолго до убийства у нее на работе он видел, как от матери выскочило что-то черное — «кошка или черт», ночью видел «черта», который прыгал в комнате и ударялся об потолок. Сестра М. в течение двух дней проводила «сеансы» с матерью. Она говорила, что подэкспертный Р. «весь излучает», и он видел, как от пальцев у него шли лучи, также М. сказала, что прилетел НЛО, подэкспертный сначала подумал, что это солнце, но потом увидел желтый, сиреневатый, затем фиолетовый луч, направленный на них. На НЛО смотрела мать, постепенно лицо ее стало выгорать и отсвечивать черными пятнами, НЛО помогал очищать душу матери. На кухне и около матери он «отключался», терял сознание. Они все выносили вещи из дома, на которые мать навела порчу, и сжигали. Вторая сестра помогала М., они «контактировали с высшим разумом». В первый день сеансов подэкспертный сбрил матери волосы и брови; сделать это «велел высший разум». Снимал кожу с ног матери, «кожа легко снималась, как кирзовый сапог», а ногти на пальцах приобретали вид «копытцев». Он их снял, вынес и сжег в тазике. Потом они закрыли дом и все вместе ушли, когда уходили, мать была жива.

Будучи привлеченными к уголовной ответственности по соучастию в убийстве, все трое проходили стационарную судебно-психиатрическую экспертизу. Сестра М. (индуктор, основная участница) с диагнозом «бредовое органическое психическое расстройство в период правонарушения перенесла острый сосудистый психоз», была признана невменяемой. Вторая сестра по заключению судебно-психиатрической экспертизы является психопатической личностью мозаичной структуры, в период противоправных действий находилась в состоянии болезненного расстройства психической деятельности в форме индуцированного бредового расстройства, была признана невменяемой.

В период проведения судебно-психиатрической экспертизы физическое состояние Р. оценивалось как без патологии. По заключению невропатолога у Р. имеются нерезко выраженные органические изменения центральной нервной системы, вегетативная дисфункция в отдаленном периоде черепно-мозговой травмы. Психическое состояние. Ориентировка всех видов сохранена, правильно понимает цель обследования. Во время беседы двигательно неспокоен, часто меняет позу, хрустит пальцами рук, волнуется. Не сразу вовлекается в разговор, но, освоившись, охотнее отвечает на вопросы, более подробно сообщает о себе анамнестические сведения. При описании отдельных эпизодов из прошлого рисуется, несколько бравирует, стремится представить себя в более благовидном свете. Рассказывая о первом правонарушении, подчеркивает, что был не один, с товарищем, но всю вину взял на себя. Он следит за реакцией врача, настроение быстро меняется в зависимости от темы беседы. Стремится уйти от расспросов о случившемся, при затрагивании этой темы отвечает односложно, эмоциональное напряжение усиливается. В длительной, доброжелательной беседе лучше раскрывается, но при любом прицельном вопросе замолкает, говорит, что «не хочет выглядеть смешным». Оправдывает свою веру в экстрасенсов тем, что в 18 лет, будучи незрелым и неопытным, он попал в заключение, через 5 лет вышел таким же, «отстал от жизни, не получил образования». Когда стали говорить и писать о гипнозе, биополях, появился интерес, увлекся сеансами Кашпировекого, поверил ему. В тот период его сестра рассказала ему о Н., о том, что у нее сильное биополе, что она лечит множество людей, совершает чудеса, что при ее воздействии люди засыпают и качаются как на сеансах Кашпировского. Вначале слушал об этом «вполуха», собственные проблемы были на первом месте: болезнь сына, конфликт с женой, однако разговоры повторялись, от М. услышал рассказы про «инопланетян и гномиков». Постепенно стал верить всему, что говорила М., а затем и вторая сестра. Они стали внушать ему, что Н. — «белая», что она несет людям добро, а их мать колдует и т. д. Стал верить в «высший разум», в потусторонний мир, в колдовство и магию, о том, что с ним происходило в период убийства матери «помнит плохо», мрачнеет, неохотно говорит об этом. Определяет свое состояние в тот период как изменившееся, перед этим два дня испытывал необычную сонливость, болела голова, была вялость, «скованность».

В период правонарушения «отключался», были «видения», «галлюцинации», видел то, о чем говорили сестры. Пытался их остановить, не допустить несчастья, повторяет, что не хочет «раскручивать эти воспоминания». После случившегося продолжалось необычное состояние, охранял сестер, боялся, что они что-нибудь сделают друг с другом. Стал понимать, что «натворили дел», хотел пойти в милицию, взять все на себя, но сестры доказывали, что они ни в чем не виноваты. После задержания в изоляции понял, что все, что ему представлялось, — «нереальность», это стало восприниматься как кошмарный сон, как будто все происходило с другим человеком. Вера в колдовство матери прошла, но ощущал провалы в памяти, поэтому путал показания. Окончательно пришел в себя через 4—5 месяцев. Сожалеет о смерти матери, считает, что все трое находились в необычном состоянии — болезненном или под гипнозом и что воздействовала на них Н., предполагает, что она «сумасшедшая». Мышление у него последовательное, суждения неглубокие, иногда примитивные, эмоционально неустойчив. Наблюдается некоторая психическая незрелость. Критическая оценка перенесенного болезненного состояния, содеянного сохранена. Какой-либо психопатологической симптоматики за весь период экспертизы не отмечалось.

По заключению судебно-психиатрической экспертизы Р. является психопатической личностью истерического типа. За два месяца до совершения правонарушения у него развилось индуцированное бредовое расстройство с идеями колдовства, порчи, одержимости бесами, фантастическими представлениями об НЛО, экстрасенсорных воздействиях. Яркость и интенсивность индуцированных бредовых идей и фантастических представлений колебались в зависимости от частоты и длительности контакта с сестрами-индукторами. В период инкриминируемого деяния Р. находился в состоянии острого психотического состояния со зрительными и слуховыми обманами восприятия, бредовыми идеями, соответствовавшими патологическим переживаниям сестер. На высоте психоза отмечалось колебавшееся по глубине сужение сознания, приближавшееся к сумеречному, с последующей частичной амнезией событий. После прекращения индуцирующего воздействия сестер у Р. отмечалось исчезновение психопатологической симптоматики с восстановлением психических функций. В отношении содеянного был признан невменяемым, в связи с практическим выздоровлением меры медицинского характера к нему не применялись. В данном наблюдении косвенным индуктором была сестра — «экстрасенс» М. (оставшаяся за рамками уголовного дела, вполне возможно, страдающая параноидной формой шизофрении), под влиянием которой сформировалась фабула бредовых переживаний у Н., страдавшей органическим психическим расстройством (психозом), которая и подвергла индукции реципиентов — сестру и брата (в данном случае наблюдался «бред втроем»), что и привело к тяжкому преступлению.