Перевод в меняющемся мире

В своих размышлениях о теории перевода Л. Венути во многом опирается па немецких романтиков, которые широко использовали метафору общения и особенно большое внимание уделяли намеренному сохранению инаковости в переводном тексте, видя в этом возможность, с одной стороны, глубже понять другую культуру в се непохожести, а с другой — развивать собственный язык и собственную восприимчивость. «Подобно тому, как многократные посадки чужих растений делают нашу почву богаче и плодородней, а климат — мягче и приятнее, так и наш язык, о подвижности которого мы мало заботимся по своей северной лености, расцветает и входит в полную силу в многообразных соприкосновениях с чужим» , — говорит Ф. Шлейермахер в своей знаменитой лекции «О разных методах перевода» (1823).^[1]

Для переводческих теорий XX в. это направление исследования становится магистральным. Как меняется культура под воздействием переводов? Чего одна культура хочет от другой? Какую недостачу она восполняет, обращаясь к чужим богатствам? Поиск ответов на эти вопросы задает основное направление современной переводоведческой теории. Это требует обращения к широкому контексту, в котором осуществляется работа переводчика, — контексту языковому, культурному, социальному и историческому.

" …Цивилизация с цивилизацией знакомится так же, как человек с человеком, — писал выдающийся российский филолог М. Гаспаров (1935— 2005), — для того, чтобы знакомство состоялось, они должны увидеть друг в друге что-то общее; для того, чтобы знакомство продолжалось (а не наскучило с первых же дней), они должны увидеть друг в друге что-то не общее. Вот такой формой знакомства цивилизации с цивилизацией и является художественный перевод"^[2]. Метафора знакомства заставляет понять, что перевод находится в постоянном движении. То, что сегодня является эталоном, завтра безнадежно устареет. То, что сегодня приходится объяснять, завтра окажется понятным читателю без всяких сносок. Например, могла ли думать Р. Райт-Ковалева, переводя «гамбургер» как «бутерброд с котлетой», что через полвека гамбургер в Москве можно будет купить на каждом углу?

Сегодня динамическая природа переводческой деятельности особенно очевидна: глобализация, Интернет, небывалая интенсивность межкультурного общения заставляют изучать перевод в постоянно изменяющейся коммуникативной ситуации. Широта и интенсивность культурных контактов в современном мире не отменила, а лишь обострила вопросы иерархии во взаимоотношении языков и культур: разность статусов, несомненно, влияет на выбор переводческих целей и решений. Для обсуждения соответствующих стратегий переводчик Д. Беллос предлагает термины «перевод вверх» и «перевод вниз»^[3], отмечая, что в сегодняшней культурной ситуации перевод с любого языка на английский воспринимается как перевод вверх, а перевод с английского на любой другой язык — вниз. При переводе вверх и вниз часто ставятся разные задачи, действуют разные закономерности и в результате могут возникать серьезные межкультурные напряжения.

В целом приоритеты переводоведения, как они сложились к началу XXI в., можно представить следующим образом:

• • В центре внимания исследователя — не оригинал, а перевод.
• • Мечта о единственном абсолютном переводе на все времена уступила место представлению о бесконечном количестве возможных переводов, зависящих от коммуникативной ситуации.
• • Перевод представляется динамическим процессом.
• • Переводчик признается активным участником процесса межкультурной коммуникации.
• • Дескриптивная теория стала гораздо популярнее прескриптивной.

Все эти изменения не отменили, однако, индивидуального переводческого идеализма: здесь и сейчас, в работе над конкретным текстом, каждый переводчик по-прежнему стремится создать совершенный перевод.

• [1] Цит. по: Venuti L. The Translators Invisibility. Л History of Translation. L.; N. Y., 1995.
• [2] Гаспаров Л/. Л. Брюсов и буквализм // Поэтика перевода. М., 1988. С. 60.
• [3] Bellos D. Is That a Fish in Your Ear? Translation and the Meaning of Everything. N. Y.2012.