Базовые архетипы российской политической истории

Центральный архетип российской политики сформулирован в XVI в. старцем Филофеем: «Яко два Рима падоша, а третий стоит, а четвертому не быти». Перед нами образ России — " странствующего Царства" . Москва — Третий Рим не заменяет, не повторяет предшественников, это новое царство взамен двух падших. Не ставится задача сохранения и продолжения политической традиции — традиция рвется и создается заново. Отсюда расколы и катастрофические перерывы в российской политической истории.

В образе России — «странствующего Царства» заложена нешуточная политическая претензия на имперскую традицию всемирной власти: Москва — Третий Рим. Каждый крупный государственный деятель в России использовал этот образ для обоснования своих имперских политических амбиций, но каждый из них забывал о главном: отнюдь не панегирический смысл вкладывал в свою формулу старец Филофей. В послании к великому князю он предостерегает и даже грозит: «Твое христианское царство иным не останется». Третий Рим — это царство духа, царство приоритета духовных ценностей: ведь имперская традиция политической власти может длительно существовать только как нравственно-этическая, опирающаяся на моральные устои религиозной веры.

В архетипе «странствующего Царства» тема сакралъности политической власти тесно связана с темой апокалиптики политического времени: «четвертому Риму не быти». Русское политическое время неизменно испытывает напряжение надвигающегося «конца истории», оно предельно сжато, историческая перспектива укорочена; такое время требует предельной ответственности, собранности. Именно от Третьего Рима — от Москвы — зависит судьба истории, поэтому в русском политическом сознании неразрывно связаны судьбы России и судьбы мира: русская душа болеет мировыми проблемами. Уже в XVI в. выдвигается учение о «святой Руси», об универсальном, всемирном значении России. В. В. Зеньковский справедливо отмечает, что «именно отсюда и только отсюда» следует выводить все поздние политические концепции, обосновывающие «всечеловеческое призвание России»^[1].

Так формируется феномен целостности восприятия мира, который получил особое значение в русской культуре. Христианство по самой своей сути обращено ко всему человечеству, хочет просветить и освятить всю его душу. Этот мотив, несомненно, играет важную роль и в западном христианстве, но в православии тема целостности доводится до абсолюта, приобретая оттенок радикализма. Антитеза «все или ничего», не сдержанная житейским благоразумием, не контролируемая вниманием к практическим результатам, оставляет русскую душу чуждой житейской трезвости. В политической сфере это привело к формированию известного архетипа политического радикализма.

Еще одним важным архетипом русской политической истории является сакральная бинарная оппозиция «царь — юродивый» . Сакральность верховной власти в России уравновешивается сакральностью народного юродства: не случайно Собор Василия Блаженного находится напротив Спасской башни Кремля. Именно феномен юродства помогает глубже проникнуть в архетипическую сущность православной личности в политике. Православный русский народ, вдохновляясь идеалом России — «странствующего Царства», видел в этих «странствиях» прежде всего поиски земной правды, что с особой силой выражали юродивые.

Таким образом, идеалы правдоискательства, ценностного отношения к миру, «всечеловеческого призвания России», «святой Руси» — вот те архетипические представления, которые на протяжении политической истории формировали отечественное национальное самосознание.

Ценностное отношение к миру и сегодня во многом объясняет тот факт, что вопрос о социокультурной идентичности большинство россиян рассматривают в культурной и в гражданской плоскости. По данным Института социологии РАН, в настоящее время все шире распространяется практика употребления понятия «нация» в значении государственной, гражданской общности — политической нации. Это находит выражение в использовании таких определений, как «российская нация», «граждане России», «мы как нация», «мы — народ России». Представление о России как об уникальной цивилизации, соединяющей в себе европейские и азиатские начала, одной из характеристик которой является мирное содружество множества национальностей и религий, где ни одна из них не ущемляется и не вводится в стандартизованные культурные и цивилизационные рамки, понимание российского народа как исторического целого и гражданской нации высказывались неоднократно, в том числе президентом РФ В. В. Путиным. Эта формула была позитивно воспринята многими интеллектуалами и политиками как единственно возможная для России и полностью отвечающая накопленному мировым сообществом опыту существования крупных многоэтничных государств^[2].

• [1] Зеньковский В. В. История русской философии. Т. 1. Ч. 1. С. 47
• [2] См.: Горшков М. К. Российская идентичность в контексте западноевропейской культуры // Власть. 2013. № 1. URL: isras.ru/files/File/Vlast/2013/01/Vlast-%20Gorshkov-new.pdf (дата обращения: 04.04.2013)