Орнаментальное шитье на подвесных пеленах второй половины XVI века

Церковное лицевое и орнаментальное шитье — специфический вид древнерусского искусства, занимающий уникальное место в храмовом интерьере. До петровского времени шитью в храме отводилась очень большая роль, оно участвовало в богослужении (литургические предметы, плащаницы, хоругви, облачения священства) и украшало иконные образы, свидетельствуя об их святости, являло Небо на земле.

Данная диссертация посвящена одной из разновидностей произведений шитья — подвесным пеленам, главный акцент делается на исследовании их орнаментики. До этого в научной литературе изучались иконографические программы пелен, традиции их использования и место в интерьере храма. Вопрос орнаментики древнерусского шитья, его семантики очень мало интересовал исследователей, лишь несколько статей во всем объеме литературы касается этого немаловажного вопроса. То, что эта тема не разрабатывалась, обедняет наше представление о средневековом искусстве. Мировоззрение средневекового человека было соткано из символических образов, весь мир вокруг него наполнялся тайными знаками и божественными откровениями, а, орнамент был для него сакральным языком. Для более полного понимания искусства этой эпохи необходимо глубже изучать символический язык орнаментов.

В искусствоведческой литературе подвесные пелены разделялись на лицевые и орнаментальные, причем, если лицевое изображение соединялось с орнаментальными каймами, то они рассматривались, только как эстетическое приложение средника. Для памятников шитья необходимо разработать концептуально другой подход. Если памятники состоят из лицевого средника и орнаментальных каем, то необходимо выделять их в отдельную группу и изучать не раздельно иконографию и орнаментику, а совместно, когда части неотделимы друг от друга и создавались мастером как единое целое.

В конце XX века, в связи с потеплением государства в отношении к Церкви, начали активно возрождаться разрушенные в период богоборчества храмы, строиться новые. Оживление приходской жизни сказалось во всех областях церковной жизни, в том числе оно коснулось и церковного искусства. Многие художники начали обращаться к истокам отечественного искусстваиконописанию. Активно начало развиваться и искусство церковного шитья. Мастера, работающие в этом виде искусства, внимательно изучали памятники прошлого, сохранившиеся в музеях страны, и творчески переработав древние традиции, стали развивать и приумножать их. Искусство древнерусского шитья включает в себя две взаимопроникающие области — лицевое и орнаментальное шитье. Лицевое шитье близко к иконописанию, только исполнено оно в других материалах, что и обуславливает его специфику. Орнаментальное шитье относится к декоративно-прикладному искусству и отражает художественные вкусы своего времени. В древнерусском шитье огромное место занимал орнамент, выполнявшийся из драгоценных материалов, поэтому орнаментальные произведения всегда являлись соблазном для грабителей, они так же часто уничтожались пожарами, ветшали и подвергались переделкам. И, тем не менее, их много сохранилось до наших дней, что косвенно свидетельствует об их уникальном значении для храмового убранства. Это целый пласт древнерусского искусства, который нуждается в изучении. И если подвесные пелены с лицевыми изображениями входили в круг исследований, то орнаментикой специально никто не занимался. Символика орнаментальных знаков для современного зрителя несет лишь эстетическую функцию, для наших же предков она была наполнена смыслом и исследование памятников древнерусского шитья, без анализа орнаментики, обедняет наше представление об этом искусстве.

При работе над произведениями шитья автор столкнулся с неоднозначностью в символической трактовке элементов орнамента и необходимости тщательно его исследовать. Настоящий труд является первым опытом в изучении орнамента древнерусского шитья, и на примере определенного круга памятников — подвесных пелен второй половины XVI века, имеющих орнаментальные каймы, впервые проводится классификация, семантический, стилистический и художественный анализ орнаментальных систем.

Актуальность исследования. В древнерусском шитье огромное место занимал орнамент, выполнявшийся из драгоценных материалов, поэтому орнаментальные произведения всегда являлись соблазном для грабителей, они так же часто уничтожались пожарами, ветшали и подвергались переделкам. И, тем не менее, их много сохранилось до наших дней, что свидетельствует об их уникальном значении для храмового убранства. Орнаментика древнерусского шитья мало освящена в научной литературе. В настоящее время, когда угасает интерес к национальным культурам, как никогда актуально обращение к нашим корням. Данная диссертация посвящена одной из разновидностей произведений шитья — подвесным пеленам, к их орнаментике. За последние 20 лет в стране и ближнем зарубежье возникло много художественных мастерских, специализирующихся в области лицевого и орнаментального шитья. При современном высоком уровне техники шитья, мастерам необходимо глубокое понимание древнерусских традиций. И если лицевое шитье достаточно изучено многочисленными исследователями, то орнаментальное осталось за рамками их научного интереса, что не позволяет современным мастерам грамотно выполнять орнаментальные композиции.

Состояние и степень научной разработанности проблемы. Художественное шитье — древнейший вид искусства, уходящий корнями в глубину веков. «Вышивка с глубокой древности занимала большое место в быту всех слоев общества, служа украшением как одежды, так и обстановки жилья. Она представляет большой интерес для характеристики одного из видов художественного творчества в различные исторические периоды"1.

1 Новицкая М. Л. Золотная вышивка Киевской Руси // Byzantinoslavica: Revue internationale des Studes Byzantines, Tome XXXIII. FASC. Pragye, 1972. С. 42.

Начало развития лицевого шитья, как и всего церковного искусства, на Руси совпадает по времени с принятием из Византии христианства. Уже в эпоху Киевской Руси золотое шитье занимало большое место в украшении храмов. К сожалению, ранних образцов сохранилось очень мало, и мы можем судить о былом великолепии в основном по летописям, где часто упоминают об утратах драгоценных риз в связи с войнами и пожарами.

Лицевое шитье предназначалось для участия в богослужении, поэтому, следуя традициям христианского искусства, воспроизводило на средниках святые образы, библейские и евангельские сюжеты. Каймы украшались тропарями, литургическими и вкладными надписями, клеймами с праздниками, орнаментом. Они благоукрашали церковь, являя ее прообразом Неба на земле. Вышивали на дорогих привозных материалах золотыми и серебряными нитями, шелком, жемчугом и драгоценными камнями.

Шитье всегда было неотъемлемой частью внутреннего убранства храмов2, в средневековой культуре оно играло более значимую роль, чем сейчас. До XV века в русских храмах вместо иконостаса была алтарная преграда, проемы в ней декорировались вышитыми воздухами. Сень над престолом завешивалась вышитыми тканями, скрывая святая святых алтаря от взоров молящихся. Под чтимыми иконами помещали пелены с орнаментальным или лицевым шитьем. Гробницы покрывались надгробными покровами, на крестных ходах выносили хоругви, а в богослужениях Великой Пятницы всегда принимала участие плащаница Спасителя — вышитое тело Христа с предстоящими, олицетворяющая собой погребальные пелены, в которыми был обвит Христос.

2 Бадяева Т. А. Ткани и лицевое шитье в убранстве русских храмов XV века // Проблемы истории СССР. М., 1974. Вып. 4. С. 56−75- Она же. О внутреннем убранстве памятников древнерусского зодчества XV века. // Проблемы истории СССР. М., 1973. С. 415−429.

В летописях часто встречаются упоминания о драгоценных «паволоках» и тканях с вышитыми лицевыми и орнаментальными изображениями. Так, в Ипатьевской летописи под 1289 г. в «Похвальном слове» волынскому князю Владимиру Васильковичу говорится, что в Любомиле князь пожертвовал зо-лотную индитию и «платцы оксамитны, шиты золотом и жемчугом, херувим и серафим"4.

Чаще всего о памятниках шитья упоминается в летописях в связи с их утратой во время войн, пожаров. Так, под 1185 г. в Лаврентьевской летописи сообщается о большом пожаре в Успенском соборе во Владимире-на-Клязьме, когда в огне погибло множество «порть золотом шитых и жемчю-гомъ», сгорели и «паволоки оукси церковные иже вешаху на праздник"5. Ткани по природе своей недолговечны, а частые пожары, набеги кочевников, междоусобицы погубили большую часть шитья, украшавшего средневековые храмы. Так, под 1382 годом мы читаем в летописи, что в Москве «татары в церквах зборных каменных пелены золотом шитые саженные одраша"6. И таких свидетельств достаточно много. Самих же памятников сохранилось очень мало, и преимущественно это образцы золотного шитья.

Начиная с XV в. круг памятников расширяется, он разнообразен по типологическим признакам — это литургические комплекты, плащаницы, шитые иконы, пелены, надгробные покровы, завесы и облачениямногообразно иконографическое содержание памятников. Памятники имеют своеобразное художественное решение, манеру исполнения, наблюдается развитие разных технических приемов в вышивке — это шитье шелком, золотыми и серебряными нитями, низание жемчугом. К сожалению, и этот богатый материал с.

3 ПСРЛ, т.1, 1962. Столб. 32,67, 70,71,290,418- т.2, 1962. Столб. 522 и др.

4 ПСРЛ, т.2, 1962. Столб. 925−926.

5 ПСРЛ, т. 1. Столб. 392.

6 ПСРЛ, т. XVIII. Столб. 132. трудом поддается изучению в связи с существовавшей в ХУШ-Х1Х вв. безграмотной практикой «поновления» древних памятников7.

Произведения шитья вышивались в «светлицах» — мастерских золотного.

8 тт и лицевого шитья в привилегированной среде феодального общества. Практически в каждом богатом доме средневековой Руси были светлицы, в которых под руководством и при непосредственном участии самой хозяйки дома для украшения церквей трудились вышивальщицы. Вышивание было одним из обязательных компонентов образования средневековой девицы. В «Домострое», знаменитом сборнике уложений русской жизни XVI столетия, говорится: «. Которая женщина или девка рукодельна и той дела указати: рубашки делати или убрус братии, или ткати, или золотное или шелковое пя-личное дело, и которая чему учена — того всего досмотрети и дозретии всякой мастеры самой прядево, и тафта, и камка, и золото, и серебро отвесити и отмерите, и сметити, и указати, сколько чего надобно и сколько чего даст, и прикроити, и примерите, самой все свое рукоделие знати, а малых девок учи-ти, которая чего пригоже"9. В этом отрывке отображена роль хозяйки, которая обучала шитью и наставляла своих мастериц. От нее зависел подбор материалов для работы, технических приемов, выбор иконописца-знаменщика. Сюжет вышивки тоже зависел от ее художественного вкуса. Каждая мастерская имела свое неповторимое индивидуальное «лицо», которое исчезало со смертью хозяйки10.

Светличное" дело для средневекового общества имело особое духовное значение. Произведения, выходящие из этих мастерских «замышлялись» для.

7 Маясова H.A. К истории изучения древнерусского лицевого шитья // Древнерусское художественное шитье / ГММК. Материалы и исслед. Вып. 10, М., 1995. С. 6.

8 Об этом можно прочитать: Маясова H.A. Лицевое шитье // Русское художественное шитье XIV — начала XVIII века: Каталог выставки / Авт. вступит, ст. и сост. H.A. Маясова, И. И. Вишневская. М., 1989. С. 9. (Далее: Маясова H.A. Лицевое шитье // Русское художественное шитье XIV — начала XVIII века: Каталог выставки. 1989) — Она же. Древнерусское лицевое шитье. M., 2004. С. 10.

9 Домострой. Литературные памятники. M., 1990. С. 106−108.

10 Пример этого мы находим в мастерских трех жен Дмитрия Ивановича Годунова. См: Маясова II.A. «Светлица» в доме боярина Дмитрия Ивановича Годунова // Произведения русского и зарубежного искусства XVI — начала XVIII века / ГММК. Материалы и исслед. Вып. 4. M., 1984. С. 32−56. вкладов в храмы и монастыри на молитвенную память. Памятники вышивались в молении о чадородии, если брак был бесплоден, в молении на различные семейные и общественные нужды, на помин души. Только в конце XVII века появляется новое общественное явление — мастерские стали вышивать «на заказ». Так, мастерская Акилины Петровны Бутурлиной работала по заказу высшего духовенства, о чем говорят повторения изображений и вкладные надписи11.

Известны и другие примеры, так в 1672 г. жена окольничего Василия Семеновича Волынского Авдотья Яковлевна вышивала передник на саккос и омофор для патриарха. В 1690 г. в Патриарший дом вышивали омофоры мастерицы боярыни Дашковой. В том же году в мастерской у вдовы княгини.

Авдотьи Петровны Куракиной низали жемчугом бархатные поручи для пат.

1 ^ риарха Это явление можно связать с угасанием «светличного» дела. В петровскую эпоху, когда ломался весь устой русской жизни, оно исчезло, уступив место ремесленным мастерским, работающим исключительно «на заказ». Дамы высшего света занимались в основном модным заграничным рукоделием, вышивали картины, сувениры. Лишь в среде консервативного купечества, старообрядцев сохранилась древнерусская традиция, согласно которой жены и дочери хозяина дома занимаются богоугодным рукоделием для спасения души: вышивкой воздухов и пелен для храмов. Образцы столичных мастерских отличаются высоким техническим профессионализмом, следовали модным художественным течениям и весьма отдалились от древнерусской и византийской традиции в шитье. А произведения провинциальных мастериц хотя и отличаются традиционностью, тонкой задушевностью, но проигрывают как в технике исполнения, так и в художественной выразительности произведений. В мастерских уже не работают знаменщики, вышивальщицы сами.

11 Маясова Н. А. Одна из последних древнерусских светлиц // ПКНО, 1994, М., 1996. С. 389.

12 Забелин И. Е. Домашний быт русского народа в XVI и XVII столетиях. Т. 2. Домашний быт русских цариц в XVI и XVII ст. М., 2001. С. 556−557. копируют старые произведения, поэтому в вышивках появляются искажения в ликах и фигурах.

Древние памятники, украшенные шитьем, сохранились благодаря тому, что были укрыты в церковных и монастырских ризницах, в древлехранилищах при архиепископских кафедрах, в Патриаршей ризнице Московского Кремля.

После войны 1812 г. в русском обществе стал ощущаться подъем национального самосознания, ушло увлечение всем иностранным, пришел интерес к собственной истории и к древним памятникам искусства.

В 1867 г. на Всемирной промышленной выставке в Париже были выставлены памятники древнерусского искусства, они привлекли к себе большое внимание, что положительно отозвалось и в России, где в то время все делалось с оглядкой на западное общество.

Московское археологическое общество (с 1870 г.) сыграло значительную роль в сохранении и изучении наследия Древней Руси. Оно устраивало съезды, выставки, печатало доклады и материалы выступлений, которые не потеряли актуальности и сегодня.

В середине XIX в. в среде духовенства появляются высокообразованные ревнители старины, которые публиковали, в частности, и предметы шитья из малодоступных для светских ученых монастырских ризниц. До сих пор не потеряли своего значения описания древностей Новгорода и его окрестностей архимандрита Макария13, Кирилло-Белозерского монастыря архимандрита Варлаама14, Патриаршей ризницы епископа Саввы15 и др. Ученые и коллекционеры описывают коллекции частные и монастырские16.

13 Макарий, архим. Археологическое описание церковных древностей в Новгороде и его окрестностях. СПб., 2003. Ч. 2. С. 295−358- Он же. Памятники церковных древностей в Нижегородской губернии // Записки ИАО. Т. 10. СПб., 1857.

14 Варлаам, архим. Описание историко-археологическое древностей и редких вещей, находящихся в Кирил-ло-Белозерском монастыре // ЧОИДР. 1859. Кн. 3. Отд. 1.

15 Савва, еп. Можайский. Указатель для обозрения Московской Патриаршей ризницы. М., 1863.

16 Бычков Ф. А. Путеводитель по Ростовскому музею церковных древностей. Ярославль, 1886- Уварова П. С. Каталог ризницы Спасо-Преображенского монастыря в Ярославале. М., 1887- Жизневский А. К. Описание Тверского музея. М., 1888- Щукин П. И. Краткое описание Щукинского музея в Москве. М., 1895- Георгиеви.

Некоторые произведения шитья были опубликованы в Трудах археологических съездов, в журналах «Светильник», «Старые годы», «Христианские древности и археология» и др.

Все эти публикации носят чисто описательный характер, памятники подчас неверно атрибутированы, что характерно для искусствоведческой науки того времени. В наше время произведения шитья по-новому переосмыслены в трудах современных ученых. Но некоторые работы не потеряли своей актуальности и сейчас17.

Таким образом, в дореволюционном развитии древнерусского шитья мы можем различить несколько этапов:

— со времени появления христианства на Руси — до XVII в. — эпоха развития «светличного» дела, которую можно разделить на исторические периоды, скиП В. Т. Краткое описание церковно-исторического древлехранилища при Братстве св. Александра Невского во Владимирской губ. Вязники. Вязники, 1895- Уварова П. С. Каталог собрания древностей графа Алексея Сергеевича Уварова. М., 1908. Отд. 4−6- Титов A.A. Ростов Великий в его церковно-археологических памятниках. М., 1911; Каталог церковных и других предметов древности, находящихся в древлехранилище Костромского церковно-археологического общества в покоях Михаила Федоровича Романова, что в Ипатьевском монастыре / Под ред. Н. Баженова. Кострома, 1914. Открываются государственные музеи. Еще в 1806 статус музея получила московская Оружейная палата. В 1883 г. на базе переведенного из Петербурга в Москву в 1861 г. Румянцевского музея был создан Российский Исторический музей. В 1897 г. в Петербурге в Михайловском дворце открылся Музей русского искусства. Большую роль в деле изучения старины сыграло Общество любителей духовного просвещения (1863). В провинциальных городах во второй половнне XIX столетия были основаны музеи и древлехранилища, собравшие замечательные памятники старины. Это Тверской музей (1866), Киевский (1872), Ростовский (1883), Владимирский (1886), Архангельский (1887) и другие музеи.

17 К ним относится, выдержавшая несколько изданий, книга известного историка Москвы И. Е. Забелина: Забелин И. Е. Домашний быт русского народа в XVI и XVII ст. Т. 2. Домашний быт русских цариц в XVI и XVII ст. М., 2001., в которой собран богатый архивный материал по устройству древнерусских «светлиц». Начало изучения технологических особенностей этого искусства было положено Н. И. Савваитовым в его обширном труде по описанию утвари: Савваитов Н. И. Описание старинных русских утварей, одежд, оружия, ратных доспехов и конского убора. M., 1865. Поворотным моментом в исследовании древнерусского шитья можно считать статью замечательного русского филолога и палеографа B.H. Щепкина: Щепкин B.H. Памятник золотого шитья начала XV в. // Древности. Труды ИМАО, 1894. Т. 15, вып. 1. С. 35−60., в которой он делает попытку связать лицевое шитье с литературными источниками и иконописными традициями. Глубокое осмысление памятников шитья появляется в работах знатока христианской иконографии и иконологии Н. П. Кондакова, где он, привлекая византийские, южнославянские и русские памятники, прослеживает развитие отдельных сюжетов и названий, встречающихся в шитье: Кондаков Н. П. Памятники христианского искусства на Афоне. M., 2004. Первую попытку рассмотреть лицевое шитье, как один из видов средневекового искусства в живом развитии стилей, сделал H.M. Щекотов: Щекотов Н. М. Древнерусское шитье // София. 1914. № 1. Очень важной работой можно считать описи собраний древнерусского шитья ризницы Троице-Сергиевой Лавры и Суздальского музея (напечатанные уже после революции), выполненные В. Т. Георгиевским: Георгиевский В. Т. Древнерусское шитье в ризнице Троице-Сергиевой Лавры. Светильник. M., 1914, № 11 — 12. Он же, Памятники старинного русского искусства Суздальского музея. M., 1927. связанные с возвышением городов и созданием в них художественных центров, затем угасанием их после нападения завоевателей или междоусобной брани;

— угасание «светличного» дела в связи с переменой в общественной жизни и изменением уклада в эпоху послепетровских реформ, мастерские становятся профессионально-ремесленными, работающими «на заказ», а не на молитвенное поминовение;

— период «молчания» памятников, когда они хранились в ризницах и древлехранилищах, зачастую варварски поновляясь;

— начало обращения ученых и коллекционеров к древним памятникам, когда они собираются в музейные собрания, выставляются, публикуются и описываютсяначинается первое осмысление произведений шитья и понимание того, что древнерусское шитье является одним из видов средневекового искусства.

Новый этап в истории изучения древнерусского шитья открывается трагичной для России страницей истории — Октябрьской революцией, взорвавшей течение всей русской жизни, изменившей весь ее уклад, уничтожившей огромное количество и людей, и памятников культуры. С одной стороны, в это время монастыри и храмы варварски разграблялись и уничтожались, но, с другой стороны, благодаря подвижничеству русской интеллигенции, некоторые монастыри, такие как Кирилло-Белозерский, Троице-Сергиева Лавра, были обращены в музеи, где были спасены произведения культуры. А из закрытых храмов и монастырей большая часть древних памятников поступала в музейные собрания Москвы и Петрограда. Научные сотрудники музеев зачастую с риском для жизни объезжали древние города и села, монастыри и усадьбы, спасая предметы старины. Потрясает описанный у Бориса Ширяева в «Неугасимой лампаде» Соловецкий концентрационный лагерь, в котором русские интеллигенты создали для спасения памятников ризницы антирелигиозный музей: «дело не в вывеске, а в спасении ценностей, и, поверьте, что под антирелигиозной вывеской они целее будут!». И зачастую только в такой форме удавалось в это время сохранять наследие наших предков.

При таком наплыве экспонатов ученым пришлось столкнуться с огромным, не только не изученным, но и не разобранным материалом. Эта ситуация очень ярко описана секретарем Комиссии по охране памятников старины и искусства Троице-Сергиевой Лавры священником и ученым П. А. Флоренским: «.в богатейшую сокровищницу русского и всемирного искусства мы, члены Комиссии, вступили как в темный лес, ибо она была не только не изучена, но даже не расставлена дообозри-мо.приходилось.рыться в тряпье, чтобы извлечь иногда первоклассное шитье. из пыльных чердаков, заплесневелых чуланов и темных закоулков Лавры вытаскивать портреты, иконы, шитье, посуду и т. п. Вещи первоклассные, делающие честь любому музею, были перемешаны с второстепенными."19.

Во время работы Комиссии, в первые годы после создания музея (1920) в Троице-Сергиевой Лавре, были проведены выставки, на которых представлялись памятники древнерусского шитья. В 1923 г. в Оружейной палате Московского Кремля проводилась специализированная выставка «Шитье и ткани допетровского времени». Шитье выставлялось и в других музеях, как на постоянных экспозициях, так и на выставках. В 1924 и 1925 гг. при Сергиевском историко-художественном музее для повышения квалификации сотрудников провинциальных музеев проводились совещания по вопросам изучения шитья и тканей, на которых выступали такие значительные специалисты, как В. К. Клейн и Е.В. Георгиевская-Дружинина.

После революции начался этап научной реставрации древнерусского шитья в музеях и в организованных в 1918 г. Центральных реставрационных.

18 Говорит Борис Ширяев устами своего героя поэта Б. Емельянова, см.: Ширяев Б. Н. Неугасимая лампада. М., 2003. Гл. 10. Под охрану дьявола. С. 116.

19 Флоренский. О работе Комиссии см.: Трубачева М. С. Из истории охраны памятников в первые годы советской власти. Комиссия по охране памятников старины и искусства Троице-Сергиевой Лавры. 1918;1925 годы // Музей-5: Художественные собрания СССР. М., 1984. С. 152−164. мастерских. Отреставрированные памятники шитья показываются на специлл альных реставрационных выставках. Исследователи обращаются к технике шитья, публикуется ряд работ на эту тему21.

Благодаря накопленному до революции материалу и в первые годы после революции, когда в научный оборот из закрытых монастырей поступило множество предметов шитья, ученым представилось возможным выделить отдельные мастерские, такие как мастерская княгини Евфросинии Старицкой середины XVI в.22 и именитых людей Строгановых XVII в.23. Заслугой таких видных ученых своего времени, как А. И. Некрасов и Д. В. Айналов, стало включение древнерусского шитья в общие работы по истории русского искусства24. 30-е и 40-е годы были неблагоприятными для развития исследований по древнерусскому шитью. Вначале из-за волн репрессий, в которых погибли видные ученые еще дореволюционной образованности, чьи труды были подозрительны для вульгарно-атеистических органов советской власти. Затем в горниле Великой Отечественной войны в огне пожаров погибли многие достопримечательности городов и памятники культуры. В послевоенный период, когда политический климат в стране смягчился, целый ряд музеев, имевших в 30-е годы краеведческий и антирелигиозный уклон, стали называться историко-художественными, некоторые получили статус архитектур

20 Анисимова А. И. Реставрация памятников древнерусской живописи в Ярославле. 1919;1926. М., 1926; III Реставрационная выставка в Москве в 1927 г.: Каталог. M., 1927.

21 Шабельская Н. П. Материалы и технические приемы в древнерусском шитье // Вопросы реставрации. Сборник ЦГРМ под ред. И. Грабаря. M., 1926. T. 1. С. 113−124- Кнатц Э. К вопросу о технике древнерусского золотого шитья ризницы Соловецкого монастыря // Изобразительное искусство. Л., 1927. С. 84−112- Калинина Е. В. Техника древнерусского шитья и некоторые способы выполнения художественных задач // Русское искусство XVII века. (Сборник статей по истории русского искусства допетровского периода). Л., 1929. С. 133−157- Сабурова М. А. Стоячие воротники и «ожерелки» в древнерусской одежде // Средневековая Русь. М., 1976. С. 226−231 — Саламатова ин. Марионилла. Шитый воротничок домонгольского периода из Чернигова и технические особенности его исполнения // Середнмшчш старожитност1 ГПвденноТ Pyci-Укршни. III М1жнародна студентська наукова археолопчна конференщя. Чершпв, 2004. С. 71−75.

22 Александрова-Дольник Т. Н. Шитье московской мастерской XVI века // Вопросы реставрации. Сборник ЦГРМ под ред. И. Грабаря. М., 1926. Вып. 1. С. 125−136.

23 Георгиевская-Дружинина Е. В. Строгановское шитье в XVII веке // Русское искусство XVII века. Л., 1926. С. 109−133.

24 Некрасов А. И. Очерки декоративного искусства Древней Руси. М.: Издательство т-ва «B.B. Думнов, наел, бр. Салаевых», 1924; Ainalov D. Geschichte der russischen Monumentalkunst zur Zeit des Gro? furstentums Moskau. BerlinLeipzig, 1933. ных и культурных заповедников, что дало возможность экспонировать церковные покровы и пелены. В 1947 г. в бывшей ризнице Троице-Сергиевой Лавры открылась постоянная выставка, где большую часть экспонатов (шестьдесят) составили памятники лицевого шитья. После почти тридцатилетнего перерыва для массового посещения в 1956 г. открылись залы Оружейной палаты Московского Кремля с ее уникальными памятниками средневекового русского искусства. В начале 50-х годов в крупномасштабном издании «История русского искусства» под общей ред. И. Э. Грабаря, B.C. Кеменова, В. Л. Лазарева появилась статья И. Е. Мневой о средневековом шитье как части русского искусства средних веков25.

В настоящее время произведения шитья экспонируются во всех музеях, где они имеются. В ГРМ Санкт-Петербурга до недавнего времени экспонировалось большое собрание произведений шитья, но сейчас памятники выставляют только на временных выставках26.

Проводились и специально посвященные древнерусскому шитью выставки, которые сопровождались прекрасно иллюстрированными каталогами27. На этих выставках экспонировались многочисленные первоклассные памятники, часть из которых долгое время находилась в запасниках музеев.

25 Мнева И. Е. Шитье XVI — начала XVII века // История русского искусства. Т. III / под общей ред. И. Э. Грабаря, B.C. Кеменова, В. Л. Лазарева. М., 1955. С. 676−688.

26 Например, в 2006 г. прошли выставки Строгановского шитья в Строгановском дворце, на выставке, посвященном святителю Николаю в русском искусства, выставлялись уникальные пелены с лицевыми изображениями любимого в русском народе святого.

27 Лихачева Л. Д. Древнерусское шитье XV — начала XVIII века в собрании ГРМ. Каталог выставки. Л., 1980; Соломина В. П. Древнерусское шитье в собр. Архангельского областного краеведческого музея. Каталог. Архангельск, 1982; Рукотворная нить (Золотое шитье из собрания Пермской государственной художественной галереи): Каталог выставки / Авт. вступит, ст. и сост. О. М. Власова. М., 1990; Маясова. Лицевое шитье // Русское художественное шитье XIV — начала XVIII века: Каталог выставки. 1989; Она же. Средневековое лицевое шитье. Византия. Балканы. Русь: Каталог выставки к XVIII Международному конгрессу византии-стов. Москва, 8−15 августа 1991 г. М., 1991. Следует упомянуть выставки с краткими каталогами. См.: Лицевое и орнаментальное шитье XVI—XVIII вв.еков (из собрания ГОМ TACCP). Казань, 1988; Православное золотное шитье. Из собрания Кировского областного художественного музея им. М.В. и A.M. Васнецовых (Москва, 1992 г.): Каталог. М., 1992; Угаров B.C. 1000-летие русской художественной культуры. М., 1988; Реставрация музейных ценностей в СССР: Каталог. В 2-х т. М., 1986; IX Выставка произведений искусства, реставрированных Всероссийским художественным научно-реставрационным центром им. академика И. Э. Грабаря. M., 1988; Реставрация музейных ценностей России. 2002 Триеннале 4. Каталог выставки. М., 2002; Лихачева Л. Д. Древнерусское шитье XV — начала XVIII века в собрании ГРМ. Каталог выставки. Л., 1980; Искусство Строгановских мастеров. Реставрация. Исследования. Проблемы: Каталог выставки. М., 1991; Искусство Рязанских земель: Каталог выставки. М., 1993 (разделы шитья в двух последних каталогах составлены A.B. Силкиным).

Выставки сопровождались конференциями, такими как, Пермская 1988 г. и выставка ГММК 1989 г., которые специально были посвящены искусству древнерусского шитья. В 2003 году в Москве в ГИМе проводилась выставка «Христианское искусство Болгарии», на которой экспонировались памятники византийского шитья, был выпущен каталог. В Приложении 1 помещен список выставок, на которых экспонировались памятники шитья. В Санкт-Петербурге в 90-х годах в ГРМ проходили прекрасные выставки по древнерусскому искусству с замечательными образцами шитья из запасников музея.

Выставки сопровождались выпуском больших каталогов. В 2006 г. после закрытия в ГРМ постоянной экспозиции древнерусского шитья событием культурной жизни города стали выставки древнерусского искусства, на которых экспонировались и первоклассные памятники шитья29.

В изучении древнерусского шитья в послевоенный период прослежива.

30 ются два концептуальных подхода: согласно первому, памятники относят к декоративно-прикладному искусству, в другом — лицевое шитье рассматривают в синтезе с иконописью, имея в виду чисто искусствоведческий аспект изучения31. Этого же направления придерживался и А. Н. Свирин в первой обобщающей работе по древнерусскому шитью, в которой он собрал большой материал и проследил развитие художественных стилей в шитье32. Огромную роль в изучении древнерусского шитья сыграла H.A. Маясова, еще в 1968 г. в докладе «Лицевое шитье — его особенности и методика изучения"33 она с предельной четкостью поставила вопрос об определении лицево.

28 Лихачева Л. Д. Шитые произведения из собрания Кирилло-Белозерского монастыря, связанные с родом Голицыных // Древнерусское художественное шитье / ГММК. Материалы и исслед. Вып. 10. М.: Авангард, 1995. С. 103−115- Русские монастыри. Искусство и традиции. СПб., 1997.

29 Святой Николай Мирликийский в произведениях XII-XIX столетий из собрания Русского музея. СПб., 2006.

30 Маясова H.A. К истории изучения древнерусского лицевого шитья // Древнерусское художественное шитье/ ГММК. Материалы и исслед. Вып. 10. M., 1995. С. 8.

31 Лазарев B.H. Искусство Новгорода. M., Л., 1947; История Москвы. Т. 1. M., 1952; История русского искусства. М., 1953 — 59- Русское декоративное искусство: в 3-х т. / Под ред. Лелонова A.M. M., 1962; 1965.

32 Свирин А. Н. Древнерусское шитье. М., 1963.

33 Доклад был прочитан на конференции ВНИИ искусствознания. См. его публикацию: Маясова H.A. Методика исследования памятников древнерусского лицевого шитья // Древнерусское художественное шитье / ГММК. Материалы и исследования. Вып. 1. М., 1973. С. 111−131. го шитья как одного из видов средневекового изобразительного искусства и о необходимости комплексного его изучения. В нем автор разработала методологию изучения памятников древнерусского шитья, которая состоит в том, что при художественном и иконографическом анализе памятников необходимо привлечение широкого круга произведений не только разных видов искусства, но и разных центров средневековой культуры. Обязательным компонентом комплексного метода является изучение литературных памятников и исторических документов, вкладных и литургических надписей, что, расширяя аспекты исследования, придает памятникам древнерусского шитья значение историко-культурных источников, проясняющих не только их собственную идейную сущность, но и духовные и социально-политические явления времени их создания. H.A. Маясова, опираясь на разработанную ею методику изучения памятников шитья, написала множество научных статей, заложила основу в изучении средневековых мастерских, выделив круг памятников, вышедших из них, проследила историю деятельности этих мастерских34. Несколько исследований H.A. Маясовой посвящено отдельному кругу.

35 36 памятников из монастырей и храмов, где она описывает коллекции их со.

34 Она же. Мастерская художественного шнтья князей Старицких // Сообщения Загорского гос. историко-худож. Музея-заповедника. Вып. 3. Загорск, 1960. С. 41−64- Она же. Литературный образ Ксении Годуновой и приписываемые ей произведения шитья // ТОДРЛ. Л., 1966. Т.22. С. 294−310- Она же, Кремлевские «светлицы» при Ирине Годуновой // Московский Кремль — древнейшая сокровищница памятников истории и искусства: Тез. науч. конф., посвященной 425-летию Оружейной палаты (22−24 ноября 1972 г.). М., 1972.

С. 14−18- Она же. Кремлевские «светлицы» при Ирине Годуновой // ГММК. Материалы и исслед. Вып. 2. М., 1976. 2. С. 39−61- Она же. Памятники шитья московской великокняжеской светлицы XV века // Искусство Москвы периода формирования Русского централизованного государства / ГММК. Материалы и исслед. Вып. 3. М., 1980. С. 56−75- Она же. «Светлица» в доме боярина Дмитрия Ивановича Годунова // Произведения русского и зарубежного искусства XVI — начала XVIII века / ГММК. Материалы и исслед. Вып. 4. М., 1984. С. 32−56- Она же. Памятники шитья с именем Геннадия // Новые атрибуции / ГММК. Материалы и исслед. Вып. 5. М., 1987. С. 24−34- Она же. Светлица новгородской боярыни в Москве // ПКНО, 1985. М., 1987. С. 330−344- Она же. Одна из последних древнерусских светлиц // ПКНО, 1994. М., 1996. С. 388−399.

35 Она же. Древнерусское лицевое шитье из собрания Кирилло-Белозерского монастыря // Художественные памятники русского Севера. Древнерусское искусство. М., 1989. С. 203−224- Она же. Две шитые хоругви XVI века из Соловецкого монастыря // ПКНО. 1989. Л., 1990. С. 312−322- Она же. Древнерусское лицевое шитье из ризницы Соловецкого монастыря // Сохраненные святыни Соловецкого монастыря / ГММК. Материалы и исслед. Вып. 17. М. 2003. С.73−94.

36 Она же. Три шитых покрова XVI века в собрании Музеев Московского Кремля // ГММК. Материалы и исслед. Вып. 1. М., 1973. С. 132−147- Она же. Памятники древнерусского лицевого шитья из Успенского собора // Уникальному памятнику русской культуры Успенскому собору Московского Кремля — 500 лет: Тез. науч. конф. (4−6 сент. 1979 г.) М., 1979. С. 69−74- Она же. Памятники средневекового лицевого шитья из собрания Успенского собора // Успенский собор Московского Кремля / ГММК. Материалы и исслед. М., браний древнерусского шитья, анализируя памятники в контексте времени создания и художественных стилей эпохи. Большое значение имеют ее работы, посвященные исследованию влияния лицевого шитья Византии, Сербии,.

Молдавии и Валахии на русское лицевое шитье XV—XVI вв.еков, раскрывающие взаимопроникновение культур в эпоху средневековья. Многочисленны ее работы, посвященные отдельным памятникам, где она с убедительной точностью и ясностью описывает и анализирует памятники древнерусского шитья. Но самыми значительными, обобщающими работами по лицевому шитью стали каталоги 1971 и 2004 гг. Последний, изданный в 2004 г. каталог, явился отражением всей научной деятельности H.A. Маясовой. В нем представлена вся коллекция лицевого шитья Оружейной палаты ГММК, памятники описаны, по возможности атрибутированы, написана история древнерусских светлиц38. Благодаря ее деятельности на поприще изучения древнерусского лицевого шитья метод комплексного исследования памятников получил большое признание.

Среди исследований необходимо выделить работы, в которых разрабатывались отдельные аспекты изучения памятников шитья. Ценный материал для атрибуции древних памятников дают палеографические исследования Т.В. Николаевой39. Статьи реставраторов и реставрационные выставки имеют большое значение для атрибуции памятников, для понимания их художественного замысла и технических особенностей исполнения40. Особое место.

1985. С. 189−214- Она же, 1989, Произведения декоративно-прикладного искусства в древнем интерьере Благовещенского собора // Уникальному памятнику русской культуры Благовещенскому собору Московского Кремля 500 лет: Тез. Всесоюзной науч. конф. (13−15 нояб. 1989 г.). М., 1989. С. 78−82.

37 Она же. К вопросу о южнославянских связях в русском лицевом шитье ХУ-ХУ1 веков // Проблемы русской средневековой художественной культуры. / ГММК. Материалы и исслед. Вып. 7. М., 1990. С. 87−100- Она же. Средневековое лицевое шитье. Византия. Балканы. Русь: Каталог выставки к XVIII Международному конгрессу византиистов. Москва, 8−15 августа 1991 г. М., 1991; Она же, Произведения средневекового молдо-влахийского лицевого шитья в собр. Гос. историко-культурного музея-заповедника «Московский Кремль» // Балканы. Русь / Древнерусское искусство. СПб., 1995. С. 257−276.

38 Она же. Древнерусское шитье. М., 1971; Она же, Древнерусское лицевое шитье. М., 2004.

39 Николаева Т. В. Произведения русского прикладного искусства с надписями XV — первой четверти XVI века// Археология СССР. Свод памятников. САИ. Вып. Е1−49.М., 1971.

40 Рябова М. П. Новый метод реставрации древнерусского шитья // Сообщения Загорского музея. Загорск, 1958. Вып. 2. С. 43−46- Она же, Основные принципы реставрации тканей и шитья // Вопросы реставрации и консервации произведений изобразительного искусства: Методическое пособие. М., 1960. С. 149−167- Она занимает монография Л. И. Якуниной о шитье жемчугом и работа на эту же тему К.В. Доновой41. В работах В. И. Антоновой, Т. А. Бадяевой и В.А. Ме-няйло разрабатывается вопрос о роли шитья в интерьерах древнерусских храмов42. Необходимо выделить публикации, в которых авторы на основании художественных и иконографических особенностей сюжета произведения и надписей пытались раскрыть идейное содержание памятника и связь его с исторической действительностью. Пелена «Церковная процессия» XV в. на среднике содержит уникальное изображение исторических событий, толкованием которых были заняты несколько искусствоведов. И хотя авторы пришли к взаимоисключающим выводам относительно сюжета и лиц, вышитых на этой пелене, тем не менее, эти работы имеют большое значение в искусствознании, иллюстрируя этапы развития науки как отражение исторических процессов в стране и преломление их в научной позиции авторов43. К этой серии можно отнести и статьи H.A. Маясовой «Об одном редком изображеже, Восстановление и реконструкция древнерусского шитья // Восстановление памятников культуры (проблемы реставрации). М., 1981. С. 207−217- Осмоловская Н. М. Ценный памятник древнерусского искусства// Искусство. 1966. № 6. С. 67−69- Качанова И. М., Шабельник B.C. Реставрация тканей в Музеях Кремля (из опыта работы) // Декоративно-прикладное искусство / ГММК. Материалы и исслед. Вып. 9. М., 1993. С. 182−193- Семечкина E.B. К проблеме допустимости реставрационных вмешательств в памятники древнерусского шитья // Древнерусское художественное шитье / ГММК. Материалы и исслед. Вып. 10. М., 1995. С. 187−198- Она же. Реставрация пелены XVI в. «София Премудрость Божья» из собрания Вологодского музея-заповедника // Грабаревские чтения 6, М., 2005. С. 75−84- Русский Север глазами реставратора. Ткани, Одежда: Каталог выставки. Авт. вступ. ст. и составитель Г. А. Григорьева. Архангельск: Правда Севера, 2002; Королькова С. М. Исследование и реставрация пелены XVII в. «Богоматерь Владимирская» из собрания Великоустюжского краеведческого музея // Грабаревские чтения 6, М., 2005. С. 88−95- Кривоносова В. К., Черторижская А. Ф. Из истории реставрации древнерусского лицевого шитья в Ростовском музее-заповеднике // Грабаревские чтения 6, М., 2005. С. 57−65- Ларикова Н. В. Реставрация епитрахили первой половины XVII в. из собрания Архангельского областного краеведческого музея // Грабаревские чтения 6, М., 2005. С. 84−88.

41 Якунина Л. И. Русское шитье жемчугом. М., 1955. Донова К. В. Русское шитье жемчугом XVI—XVII вв. М., 1962.

42 Антонова В. И. О первоначальном месте «Троицы» Андрея Рублева // Гос. Третьяковская галерея. Материалы и исслед. Вып. 1. М., 1956. С. 21−43- Бадяева Т. А. О внутреннем убранстве памятников древнерусского зодчества XV века. // Проблемы истории СССР. М., 1973. С. 415−429- Она же. Ткани и лицевое шитье в убранстве русских храмов XV века // Проблемы истории СССР. М., 1974. Вып. 4. С. 56−75- Меняйло В. А. Художественное шитье в храмах Иосифо-Волокаламского монастыря в первой половине XVI века // Древнерусское художественное шитье / ГММК. Материалы и исслед. Вып. 10. М., 1995. С. 14−26.

43 Щепкина М. В. Изображение русских исторических лиц в шитье XV века // Труды ГИМ. Памятники культуры. Вып. 12. М., 1954. С. 1−26- Евсеева Л. М. Шитая пелена 1498 г. и Чин венчания на царство // Византия и Древняя Русь. К 100-летию Андрея Николаевича Грабара (1896−1990). Древнерусское искусство.

СПб., 1999. С. 430−439- Преображенский A.C. Иконография «пелены Елены Волошанки» и проблема портретной традиции в московском искусстве рубежа XV—XVI вв.еков // Искусствознание. № 2. М., 2003. С. 201 228- Круглова А. Р. Еще раз о пелене 1498 г. Елены Волошанки // Материалы 8 семинара-выставки по церковному шитью. М., 2004. С. 58−60. нии в шитье XV века", «Две шитые хоругви XVI века из Соловецкого монастыря» и другие44.

Послевоенные исследования можно разделить на три основные группы: публикации отдельных памятников в многочисленных статьях45- описание.

44 Маясова Н. Л. Об одном редком изображении в шитье XV века // ПКНО. 1984. Л., 1986. С. 409−419- Она же. Две шитые хоругви XVI века из Соловецкого монастыря // ПКНО. 1989. Л., 1990. С. 312−322.

45 Антонова А. И. Новый памятник художественного шитья XVI века// Культура Древней Руси. М., 1966. С. 26−29- Бадяева T.A. Пелена Марии Тверской // Моск. Гос. Университет им. M.B. Ломоносова. Исторический факультет. Вопросы истории СССР. М., 1975. С. 499−514- БойчеваЮ. Един памятник на византийската везба от Охрид: Датиране и атрибуция // Проблем" на изкуството. № 3. София, 1998. С. 8−12- Вилкова М. В. Надгробные покровы на раку святителя Филиппа // Сохраненные святыни Соловецкого монастыря / ГММК. Материалы и исслед. Вып. 17. М., 2003. С. 94−107- Голованова М. П. Хоругви из Успенского собора Моск. Кремля // Материалы VIII семинара-выставки по церковному шитью. М., 2004. С. 16−26- Ефимова Л. В. Шитая пелена «Распятие с предстоящими» XII в. в собрании Исторического музея // Русское искусство XI—XIII вв. М., 1986. С. 128−135- Косцова A.C., Моисеенко Е. Ю. Шитый покров XVII в. в собрании Эрмитажа // ПКНО, 1981, Л., 1983. С. 362−367- Лебедева Ю. А. Два памятника древнерусского шитья XVI века в собрании Русского музея // Сообщения ГРМ. Вып. 4. Л.- М., 1956. С. 54−57- Лихачева Л. Д. Покров Пафнутия Боровского из Гос. Русского музея // ПКНО. 1977. М., 1977. С. 269−273- Лихачева Л. Д. О хоругви из Никитской церкви в Новгороде // ПКНО. 1978. М., 1979. С. 406−412- Она же. О хоругви Евфросинии Старицкой 1566 года // Художественные памятники Русского Севера. Древнерусское искусство. М., 1989. С. 225−231- Она же. Ранний покров Кирилла Белозерского из собрания Русского музея // ПКНО. 1994, М., 1996. С. 381−388- Она же. Два покрова мастерской боярыни Акилины Петровны Бутурлиной в собр. Русского музея // Искусство средневековой Руси / ГММК. Материалы и исслед. Вып. 12. М., 1999. С. 270−276- Она же. Шитый покров с изображением Александра Невского из Александро-Невской Лавры // ПКНО. 2001, М., 2002.

С. 398−402- Манушина Т. Н. Плащаница Никольского собора Зарайска // ПКНО. 1976. М., 1977. С. 215−219- Она же. Плащаница из собрания Загорского музея // ПКНО. 1977. М., 1977. С. 245−252- Она же. Пелена 1550 г. царицы Анастасии Романовны // ПКНО. 1980. Л., 1981. С. 435−442- МаринуцаН.Д. Фрагмент молдавско-валашского шитья «Троица ветхозаветная» в собр. Гос. Русского музея // ПКНО 1999. М., 2000. С. 412−415- Маясова H.A. Двойной покров XVI века// Сообщения Загорского музея. Загорск, 1958. Вып.2. С. 25−30- Она же. Два произведения художественного шитья XVII века // Сообщения Загорского музея. Загорск, 1958. Вып.2. С. 39−42- Она же. Памятник московского золотного шитья XV века // Художественная культура Москвы и прилежащих к ней княжеств. XIV—XVI вв. Древнерусское искусство: Художественная культура Москвы и прилежащих к ней княжеств. XIV—XVI вв. М., 1970. С. 488−493- Она же. Два произведения лицевого шитья боярских мастерских XVI века// ПКНО. 1981. Л., 1983. С. 352−361- Она же. Об одном редком изображении в шитье XV века// ПКНО. 1984. Л., 1986. С. 409−419- Она же. Две ннггые хоругви XVI века из Соловецкого монастыря // ПКНО. 1989. Л., 1990. С. 312−322- Она же. Древнейший покров митрополита Ионы // Древнерусское художественное шитье / ГММК. Материалы и исслед. Вып. 10. М., 1995. С. 26−39- Она же. Вновь обретенный шедевр // Древнерусское художественное шитье / ГММК. Материалы и исслед. Вып. 10. М., 1995. С. 39−53- Она же. Шитое изображение князя Михаила Черниговского // ПКНО. 1991. М., 1997. С. 277−289- Она же. Образ преподобного Сергия Радонежского в древнерусском шитье // Древнерусское искусство. Сергий Радонежский и художественная культура Москвы XIV—XV вв. СПб., 1998. С. 40−53- Нарциссов. В. В. Шитый покров Сергия Радонежского // Древнерусское и народное искусство. Сообщения Загорского музея-заповедника. Загорск, 1990. С. 28−38- Он же. Воздух, шитый княгиней Еленой Верейской // Исследования и атрибуции. Древнерусское искусство. СПб., 1997. С. 212−233- Полознев Д. Ф. Саккос ростовского митрополита Ионы // Древнерусское художественное шитье / ГММК. Материалы и исслед. Вып. 10. М., 1995. С. 139−149- Пуцко В. Г. Шитые пелены с изображением Богоматери Тихвинской // София. № 1. В. Новгород, 2002; Сафонова Г. Б. Два шитых покровца XVII в. в Калуге // ПКНО, 1987. М., 1988. С. 338−342- Силкин A.B. Малоизвестные памятники Строгановского лицевого шитья из Ростова Великого // ПКНО. Л., 1984. С. 420−433- Он же. Двусторонняя хоругвь из Кирилло-Белозерского монастыря // Исследования и реставрация. Древнерусское искусство. М., 1985. С. 80−94- Он же. Плащаница Агаповой // Новые открытия реставраторов / ВХНРЦ. Вып. 1- Древнерусское искусство. М., 1990. С. 42−75- Он же. Древнейший памятник лицевого шитья из Казани // Древнерусское художественное шитье / ГММК. Материалы и исслед. Вып. 10. М., 1995. С. 53−70- Он же. Неизвестный памятник Строгановского шитья из города Хлынова Казани // Древнерусское художественное шитье / ГММК. Материалы и исслед. Вып. 10. М., 1995. С. 127−139- Он же. Пелена «София Премудрость Божья» из собр. Вологодского музея-заповедника. К вопросу атрибуции и датиколлекций музеев или бывших собраний монастырей, церквей и московского двора46- исследования шитья целых регионов или исторических периодов47;

48 выделение и характеристика отдельных мастерских. ровки // Грабаревские чтения 6. М., 2005. С. 65−75- Стерлигова И. Л. Древнейшая русская лицевая пелена к иконе // Византийский мир: искусство Константинополя и национальные традиции. К 2000;летию христианства. Памяти Ольги Ильиничны Победовой (1912 — 1999). M., 2005. С. 553−564- Трофимова H.H. Лицевой покров Козьмы Яхренского // ПКНО, 1978. М., 1979. С. 426−430- Хлебникова H.A. Покров Пафнутия Боровского // ПКНО. 1975. М., 1976. С. 234−239- Она же. Малоизвестные произведения мастерской Софии Палео-лог // ПКНО, 1976. М., 1977. С. 196−203- Она же. Новооткрытые произведения мастерской лицевого шитья князей Старицких // ПКНО. 1980. Л., 1981. С. 443−454- Черненилова Л. М. Пелена «Богоматерь Владимирская» из собрания Московского областного краеведческого музея // ПКНО. 1985. М., 1987. С. 357−362- Она же. Памятники лицевого шитья из Валдайского Иверского монастыря // Древнерусское художественное шитье / ГММК. Материалы и исслед. Вып. 10. М., 1995. С. 149−161- Черторижская А. Ф. Пелена «Богоматерь Воплощение» XV века в собрании Ярославского музея-заповедника (атрибуция и реставрация) // Древнерусское художественное шитье / ГММК. Материалы и исслед. Вып. 10. М., 1995. С. 182−187- Якунина Л. И. Памятник портретного шитья конца XV века // Древнерусское искусство XV — начала XVI веков. М., 1963. С. 263−284.

46 Балдин В. И., Манушина Т. Н. Троице-Ссргиева Лавра. Архитектурный ансамбль и художественные коллекции древнерусского искусства XIVXVII вв. М., 1996; Бурдакова Е. Ткани ризниц Ярославля. Русские художественные ткани из собрания Ярославского музея-заповедника (Уникальная коллекция древнерусского шитья XVI-начала XX веков) // Советский музей. № 5 1991. (121). С. 22−33- Вишневская И. И. Облачения XV — XVII веков ризницы Соловецкого монастыря из собрания музеев Московского Кремля // Искусство христианского мира. Вып. 5. М., 2001. С. 215−227- Она же. Драгоценные ткани Италии в церемониях московского двора // Италия и московский двор. М., 2004. С. 48−54- Она же. Плащаницы и большие воздухи XV—XVIII вв.еков из собрания Музеев Кремля // Убрус, вып. 4. СПб., 2005. С. 18−24- Она же. Драгоценные ткани. М., 2007; Евсеева Л. М. Аналойные подвесные пелены XV в. из ризницы Троице-Сергиева монастыря // Троице-Сергиевая Лавра в истории, культуре и духовной жизни России / Материалы 3 Междунар. конф. Сергиев Посад, 2004. С. 252−267- Завьялова M.K., Каргалова Т. А. Краткий обзор памятников древнерусского лицевого шитья XVI—XVII вв.еков в собрании Гос. объединенного музея республики Татарстан // Древнерусское художественное шитье / ГММК. Материалы и исслед. Вып. 10. М., 1995. С. 70−82- Зайченко В. В., Пуц-ко В. Г. Памятники древнерусского лицевого шитья в Чернигове // // Древнерусское художественное шитье / ГММК. Материалы и исслед. Вып. 10. М., 1995. С. 96−103- Игнашина Е. В. Древнерусское лицевое и орнаментальное шитье в собр. Новгородского музея. Каталог. Великий Новгород, 2002; Она же. Памятники средневекового лицевого шитья из Софийского собора // Новгородский исторический сборник. 9(19). СПб., 2003. С. 382−410- Косицина М. Ю. Лицевое шитье XVII века из княжеских и боярских светлиц в собрании музея «Новодевичий монастырь» // Древнерусское художественное шитье / ГММК. Материалы и исслед. Вып. 10. М., 1995. С. 115−127- Лихачева Л. Д. Шитые произведения из собрания Кирилло-Белозерского монастыря, связанные с родом Голицыных // Древнерусское художественное шитье / ГММК. Материалы и исслед. Вып. 10. М., 1995. С. 103−115- Манушина Т. Н. Художественное шитье Древней Руси в собрании Загорского музея. М., 1983; Плешанова И. И., Лихачева Л. Д. Древнерусское декоративно-прикладное искусство в собр. Гос. Русского музея. Л., 1985; Силкин A.B. Вклады шитья Никиты Григорьевича Строганова в Сольвычегодский Благовещенский собор // Искусство Средневековой Руси / ГММК. Материалы и исслед. Вып. 12. М., 1999. С. 247−270- Соломина В. П. Древнерусское шитье в собр. Архангельского областного краеведческого музея. Каталог. Архангельск, 1982; Сухова O.A. Коллекция лицевого шитья в Муроме // Древнерусское художественное шитье / ГММК. Материалы и исслед. Вып. 10. М., 1995. С. 82−96- Хлебникова H.A. Древнерусское лицевое шитье в коллекции Великоустюжского музея // ПКНО 1982. Л., 1984. С. 390−407- Черкашина Г. П. Плащаницы Троице-Сергиевой лавры (К вопросу формирования коллекции лицевого шитья Сергиево-Посадского музея-заповедника) // Сергиево-Посадский музей-заповедник. Сообщения 2005. М., 2006. С. 200−209- Шитова Л. А. Жемчужное шитье XIX в. из собрания Сергиево-Посадского музея-заповедника// Сергиево-Посадский музей-заповедник. Сообщения 2005. М., 2006. С. 222−235- Шубина Т. Г. Церковное шитье XIX — начала XX вв. в собр. Гос. музея истории религии // Покров, вып.1. СПб., 2005. С. 37−40- Яскеляйнен Е. И. Коллекция церковного убранства и священнического облачения музея-заповедника «Кижи» // Кижский вестник. № 5. Петразоводск.: Музей-заповедник «Кижи». 1999. Электронная библиотека. Научные публикации и издания музея-заповедника «Кижи». http://kizhi.karelia.ru/Iibrary/vestnik-55/255.html.

В послеперестроечную эпоху российские исследователи, а зарубежные еще и раньше, начали обращаться к богословским аспектам иконографии образов древнерусского шитья49. Круг шитых вещей попадает в поле зрения исследователей, занимающихся вопросами иконографии50.

По древнерусскому шитью было написано девять диссертаций, обобщающих накопленный материал. Первой диссертацией стала работа Е.В. Георгиевской-Дружининой, посвященная Строгановскому шитью, определившая Строгановскую мастерскую как крупное культурное явление XVII в. H.A. Маясова на основе разработанного ею комплексного метода исследования и подхода к лицевому шитью, как к одному из видов сюжетно-образного искусства, выявила в произведениях XVI в. многообразие художественных направлений, обусловленных историческими особенностями того времени, а также определила целый ряд неизвестных дотоле мастерских и центров этого искусства. В диссертации Т. А. Бадяевой доказывается эстетическая значимость русского шитья XV в., его декоративные принципы и место в интерьере храма. H.A. Хлебникова в своей работе описала малоизвестные коллекции.

47 Кара-Васильева Т. Шедеври церковного шитва Украши (XII-XX столггтя). КиТв, 2000; Катасонова Е. Ю. Золотное шитье домонгольской Руси. X—XIII вв. // Убрус, вып.4. СПб. 2005. С. 24−46- Новицкая М. А. Гапту-вання в Кшвсынй Pyci (За материалами розкопок на територн УРСС // Археолопя, т. XVIII. Knie, 1965. С. 2438- Она же. Давньоруське гаптування з ({игурними зображеннями // Археолопя, т. XXIV. Knie, 1970. С. 8899- Она же. Золотная вышивка Киевской Руси // Byzantinoslavica: Revue internationale des Studes Byzantines, Tome XXXIII. FASC. Pragye, 1972. С. 42−58- Фехнер M.B. Золотное шитье Владимиро-Суздальской Руси // Средневековая Русь. M., 1976. С. 222−226- Он же. Золотное шитье Древней Руси. II ПКНО. 1978. Л., 1979.

С. 401−405.

48 Указанные в ссылке 45 публикации H.A. МаясовойНиколаева, 1970. С. 365−385- Силкин A.B. Строгановское лицевое шитье. М., 2002; Он же. Лицевое шитье Строгановских мастерских. М., 2009.

49 Силкин A.B. Развитие темы литургики в Строгановском шитье // Русское искусство позднего средневековья. Образ и смысл художественного образа. М., 1993. С. 166−189- Вишневская И. И. Плащаницы и большие воздухи XV—XVIII вв.еков из собрания Музеев Кремля // Убрус, вып. 4. СПб., 2005. С. 18−24- Дроздова О. Э. Столетия связующая нить // Убрус, вып.1, СПб., 2003. С. 3−11 — Она же. Иконография Оплакивания и Погребения Господа и Бога и Спаса нашего Иисуса Христа в лицевом шитье II Убрус, вып.2, 3. СПб., 2004. 2005. С. 3−31, С. 3−37- Она же. «Агнец Божий» в лицевом шитье // Убрус, вып. 5. СПб., 2006. С. 4−39- Мирковип Л. Црквени уметнички вез, Београд. 1940; Петров A.C. Евангельские пелены // Покров. Вып. IV. СПб., 2008.

С. 40−45- Пуцко В. Г. Византийские плащаницы: варианты композиционной схемы // Убрус, вып. 5. СПб., 2006. С. 37−49.

50 Нарциссов B.B. Проблемы иконографии преп. Сергия Радонежского // Сергий Радонежский и художественная культура Москвы XIV—XV вв. Древнерусское искусство. СПб., 1998. С. 54−63- Преображенский A.C. Иконография «пелены Елены Волошанки» и проблема портретной традиции в московском искусстве рубежа XV—XVI вв.еков // Искусствознание. № 2. М. 2003. С. 201−228- Гриднева Ю. Г. Плащаницы Троице-Сергиевой Лавры как иконографическое раскрытие граней литургии // Троице-Сергиевая Лавра в истории, культуре и духовной жизни России / Материалы 3 Междунар. Конф. Сергиев Посад, 2004. С. 280−290. музеев Вологодской области, приложив к диссертации довольно полный каталог. A.B. Силкин обратился вновь к Строгановскому шитью, проследив развитие светлиц от конца XVI до начала XVIII столетия, применив метод комплексного исследования, что позволило ему дать новую периодизацию шитья, показать его влияние на другие мастерские XVII в., а также, установить связь с церковными обрядами и мировоззрением своего времени. A.C. Петров в диссертации, посвященной шитым подвесным пеленам XV — XVI вв., на основе комплексного подхода к изучаемым произведениям, выявляет в их создании византийскую традицию, но при этом отмечает более широкое их распространение на Руси, благодаря активному развитию иконостаса, своеобразию религиозной жизни, традиций и особенностей политического развития Московского государства XV века.

А.Р. Круглова в диссертации «Золотошвейное рукоделие великокняжеских и царских мастерских XV—XVI вв.еков» впервые в отечественной историографии проанализировала памятники великокняжеского золотного шитья XV—XVI вв. и сведения о них в письменных источниках. Занятие церковным шитьем она рассматривает через призму жизни древнерусской женщины, а также путь благоверной княгини в представлении народа.

Т.В. Хребина посвятила свою диссертацию теме «Церковное шитьетрадиции и современность». Она собрала богатый материал по современным мастерским, учебным центрам и отдельным мастерам, которые работают в традициях древнерусского шитья. Описала современные технологии и художественные приемы и отобразила их связь с наследием прошлого, показав, что современное искусство берет свои истоки в древнерусском искусстве.

Ю.Г. Гриднева в диссертации «Эволюция византийской традиции в иконографии литургического шитья позднего средневековья» впервые собрала, систематизировала, и, главное, глубоко осмыслила значительное по объему и художественным достоинствам византийское шитье. Последовательно провела классификацию памятников отдельных видов литургического шитья, основанную на символическом содержании их изображений51.

A.B. Силкин в 2002 г. выпустил монографию по Строгановскому шитью, в которой проследил историю семьи «именитых» людей Строгановых, периоды в работе мастерской и опубликовал собранную из разных музеев коллекцию памятников. В 2009 A.B. Силкин выпустил еще более полную монографию, дополнив предыдущее издание ранее неопубликованными памятниками52.

Новый, совершенно непохожий на прежний, этап в истории развития древнерусского шитья начался в конце 80-х годов, когда появились мастера, украшающие храмы вышитыми произведениями53. После празднования 1000-летия Крещения Руси в обществе наметилось потепление в отношении к Церкви, стали открываться разрушенные храмы, возрождаться церковное искусство. К этому времени древние традиции, живой опыт шитья были практически утрачены, и не только из-за семидесятилетней борьбы с Церковью, но и в виду того, что само древнерусское шитье практически угасло к концу XVIII века. Новое поколение мастеров в своем творчестве стало опираться на памятники древнерусского шитья до XVIII столетия и стало активно изучать наследие, его художественные особенности, технику шитья. Для обмена опытом мастерицы собираются на семинары, которые быстро выходят на хороший научно-практический уровень и становятся культурным явлением на.

51 Георгиевская-Дружинина Е. В. История женского художественного труда в XVII в. Работа Строгановских золотошвейных мастерских. Дис. .канд. искусствоведения. M., 1945; МаясоваН.А. Древнерусское лицевое шитье XVI века. Дис. .канд. искусствоведения. M., 1971; Бадяева T.A. Декоративные принципы древнерусского лицевого шитья XV столетия. Дис. .канд. искусствоведения. М., 1974; Силкин A.B. Строгановское лицевое шитье. К проблеме иконографии и стиля изобразительного искусства XVII в. Дис. .канд. искусствоведения. М., 1992; Гриднева Ю. Г. Эволюция византийской традиции в иконографии литургического шитья позднего средневековья. Дис. .канд. искусствоведения. Украина. Харьков, 2007; Хребина Т. В. Церковное шитье —традиции и современность. Дис. .канд. искусствоведения. СПб., 2007; Петров A.C. Древнерусские шитые пелены под иконы. XV—XVI вв. Типология, функция, иконография. Дис. .канд. искусствоведения. М., 2008; Круглова А. Р. Золотошвейное рукоделие великокняжеских и царских мастерских XV—XVI вв.еков. Дис. .канд. исторических наук. СПб. 2009.

52 Силкин A.B. Строгановское лицевое шитье. М., 2002; Он же. Лицевое шитье Строгановских мастерских. М., 2009.

53 См. о возрождении древнерусского шитья: Хребина T.B. Направления и пути развития современного церковного шитья на примере мастерских. Место шитья в современном храме // Материалы 8 семинара-выставки по церковному шитыо. М., 2004. С. 39−54. чала 21 века. Первые семинары начали проводиться в Москве, затем в Санкт-Петербурге и сопровождаться выпуском сборников научных статей54.

Из обзора литературы видно, что древнерусскому шитью посвящено немало исследований, многие аспекты освещались, описаны коллекции и отдельные памятники, но практически не встречается исследований, посвященных орнаментальному шитью. Памятники орнаментального шитья редко попадают в каталоги. Орнамент на произведениях шитья если и рассматривается, то лишь художественным оформлением лицевого шитья. Как принадлежащие к отдельному виду древнерусского шитья памятники орнаментики помещены в каталоге: H.A. Маясова, И. И. Вишневская Русское художественное шитье XIV — начала XVIII века55. Во вступительной статье атрибутированы и описаны памятники орнаментального шитья из собраний ГММК. Несколькими годами ранее в каталоге Загорского музея Т.Н. Манушина56 помещает памятники орнаментального шитья. Т. Н. Манушина в статье «Пелена 1550 г. царицы Анастасии Романовны"57 обращает внимание на необходимость разработки этой темы, намечает пути исследования данного вопроса. В альбоме «Художественное шитье Древней Руси в собрании Загорского му.

58 зея", рассматривая сударь «Троица», выполненный на рубеже XVI—XVII вв.еков, Т. Н. Манушина связывает орнамент каймы с лицевым изображением.

51 Материалы 8 семинара-выставки по церковному шитью. M., 2004; Покров, вып.1, сборник научных статей по материалам международной научно-практической конференции «Традиции древнерусского шитья и современное образование». СПб., 2005; Покров, вып. 2, сборник научных статей по материалам международной научно-практической конференции «Традиции древнерусского шитья и современное образование». СПб., 2006; Покров, вып. 3, сборник научных статей по материалам международной научно-практической конференции «Традиции древнерусского шитья и современное образование». СПб., 2007; Покров, вып. 4, сборник научных статей по материалам международной научно-практической конференции «Традиции древнерусского шитья и современное образование». СПб., 2008; Линтула, вып. 2. Сборник научных статей по материалам научно-практической конференции «Роль монастырей в духовно-нравственном просвещении современного общества». СПб., 2009; Линтула, вып. 3. Сборник научных статей по материалам научно-практической конференции «Роль монастырей в духовно-нравственном просвещении современного общества». СПб., 2010.

55 Лицевое шитье // Русское художественное шитье XIV — начала XVIII века: Каталог выставки / Авт. вступит. Ст. и сост. H.A. Маясова, И. И. Вишневская. M., 1989.

56 Манушина Т. Н. Художественное шитье Древней Руси в собрании Загорского музея. M., 1983. (ДалееМанушина, 1983).

57 Манушина Т. Н. Пелена 1550 г. царицы Анастасии Романовны // ПКНО. 1980. Л., 1981. С. 435−442. В этой статье о древне-языческих орнаментах на пелене можно прочитать на с. 440−441.

58 Манушина, 1983. средника. Обращая внимание на повторяющийся орнаментальный мотивросток, символ жизни, обращенный на четыре стороны света, автор связывает его с идеограммой нового строящегося дома — «Таким образом, христианское изображение Троицы окружено интереснейшей языческой символикой, связанной когда-то с идеей плодородия и благополучия"59.

В статье «К вопросу об орнаментике в произведениях русского шитья XII—XV вв.еков"60 Т. Н. Манушина, следуя теории Б. А. Рыбакова о «двоеверии», отмечает проникновение на памятники христианского искусства языческой символики и делает выводы о живучести языческого мировоззрения.

В этой работе Т. Н. Манушина обращается к шитым памятникам XII—XV вв., которых очень немного. Касаясь техники исполнения и орнаментальных композиций, исследователь обращается к археологическим памятникам — фрагментам женской одежды и головных уборов XI—XV вв. На этом материале она отмечает, что золотное шитье этого времени было технически достаточно совершенным, а среди орнаментальных композиций наиболее были распространены геометрические орнаменты: круги, розетки, кресты, плетенки. Среди растительных композиций встречались в основном волнистые стебли с отростками древа, мотив крина, S-образные завитки. Появляются и зооморфные мотивы, чаще птицы. Т. Н. Манушина считает, что в вышивках Древней Руси можно видеть и узоры, близкие к рисункам дорогих шелковых византийских тканей. Размеры статьи не позволили автору проследить развитие орнаментальных мотивов, выяснить их происхождение и влияние различных культур на развитие орнаментики. Затем автором анализируются памятники церковной вышивки указанного периода, которые весьма немногочисленны. Вслед за М.Н. Новицкой61 автор подчеркивает боль.

39 Манушина, 1983. С. 39.

60 Манушина Т. Н. К вопросу об орнаментике в произведениях русского шитья XII—XV вв.еков // Древнерусское художественное шитье / ГММК. Материалы и исслед. Вып. 10. М., 1995. С. 161−172. (Далее: Манушина, 1995).

61 Новицкая М. А. Золотная вышивка Киевской Руси // Byzantinoslavica: Revue internationale des Studes Byzantines, Tome XXXIII. FASC. Pragye, 1972. С. 42−58. шую стилистическую и сюжетную близость домонгольской вышивки с другими видами прикладного искусства того времени. Ссылаясь на работы акаг** демика Б. А. Рыбакова она утверждает, что искусство рассматриваемого периода, сформированное до христианства, несет в себе языческую символику, несмотря на церковные запреты. Отсюда и повсеместная распространенность таких символов, как птица, древо жизни, крин, имевших некогда заклина-тельный характер63. После XII в., считает Т. Н. Манушина, языческое смысловое содержание орнамента утрачивается, и он превращается в красивое узорочье. А в самой орнаментике оказывается предпочтение растительному, более реалистичному орнаменту. Рассматривая немногочисленные памятники ХП-ХУ в., Т. Н. Манушина отмечает в их богатой орнаментике наличие языческих идеограмм, а также узоров с привозных византийских и южнославянских тканей. Выводом работы является то, что стилизация изображений древних языческих символов на различных произведениях русского искусства с XII века и «настойчивое повторение их в орнаментике говорит об определенной системе восприятия мира, где причудливо совмещались языческие и христианские символы"64.

Отмечая большой вклад в исследование орнаментов на произведениях древнерусского шитья Т. Н. Манушиной, о языческом содержании орнаментики нужно говорить с осторожностью. Рассматривать орнаментику на произведениях шитья можно только в контексте всего произведения.

Вопросам орнаментинки посвящена статья И. И. Вишневской «Реминисценции привозного художественного текстиля в русском орнаментальном шитье ХУ1-ХУП веков"65. На основе богатейшей коллекции текстиля ГММК.

62 Рыбаков Б. А. Русское прикладное искусство Х-ХШ веков. Л., 1971; Он же, Прикладное искусство и скульптура// История культуры Древней Руси. М.- Л., 1951. Т.2. С. 219−252.

63 Манушина, 1995. С. 162.

64 Манушина, 1995. С. 170.

65 Вишневская И. И. Реминисценции привозного художественного текстиля в русском орнаментальном ши> тье ХУ1-ХУН веков // Древнерусское художественное шитье / ГММК. Материалы и исслед. Вып. 10, М., 1995. С. 172−182. и работы Клейна66, описавшего ткани, способы их производства и текстильные центры, И. И. Вишневская прослеживает влияние текстильной привозной орнаментики на вышитые орнаменты.

Древнерусское шитье относиться к храмовому искусству и уникально по своему сакральному значению (предметы шитья задействованы в самых кульминационных моментах службы), драгоценности материалов, кропотливости исполнения и в то же время хрупкости и ранимости памятников. Изучением памятников древнерусского шитья занимались многочисленные исследователи. В задачу отечественной науки в настоящее время входит осмысление собранных ранее памятников шитья, интерпретация символики как произведения в целом, так и орнаментики, изучение исторических корней этого искусства, иконографии, национальной специфики. Все вышесказанное важно для того, чтобы культурное наследие питало новые поколения мастеров древнерусского шитья, учились его понимать и любить наши современники. Шитые подвесные пелены с орнаментальными каймами, являясь неотъемлемой частью древнерусского искусства, изучение их орнаментики позволит более полно понять мировоззрение человека позднего средневековья, позволит выработать комплексный подход к изучению памятников искусства.

Изучение литературы позволило выявить нехватку методических разработок и отсутствие классификации орнаментики древнерусского шитья. Это и дало направление, в котором необходимо проводить исследование. Методика исследования орнаментов декоративно-прикладного искусства разработанная рядом авторов нуждается в усовершенствовании и переложении применительно к орнаментике древнерусского шитья.

66 Клейн В. Н. Иноземные ткани, бытовавшие в России до XVIII века, и их терминология // Сборник Оружейной палаты. М., 1925. С. 11−73- Вишневская И. И. Драгоценные ткани на Руси в ХУ1-ХУН веках: их виды и особенности бытования // Искусство Средневековой Руси / ГММК. Материалы и исслед. Вып. 12. М., 1999. С. 276−287.

Многие из указанных выше авторов придерживаются точки зрения, что памятники шитья необходимо изучать комплексно, в культурном контексте эпохи и контексте храмового интерьера. В этом направлении автор и проводил свои исследования, добавив положение, согласно которому орнаментика памятников шитья должна изучаться в контексте всего произведения.

Объектом исследования является орнамент древнерусского шитья.

Предметом исследования служат орнаментальные каймы подвесных пелен XVI века их семантическая и художественно-стилистическая связь с соседствующим лицевым изображением.

Цель диссертационной работы — провести комплексное исследование орнаментальных подвесных пелен второй половины XVI века.

Исходя из названной цели, были определены следующие задачи:

— проанализировать имеющиеся по данной теме публикации;

— провести искусствоведческий анализ орнаментики подвесных пелен, в контексте их места и роли в убранстве храма, и как составляющей час> ч * ти драгоценного убранства иконы;

— проследить эволюцию орнаментики шитья, влияние на нее других видов декоративно-прикладного искусства и их взаимопроникновение;

— провести семантический анализ символов и знаков орнамента подвесных пелен второй половины XVI века;

— провести художественно-стилистический анализ пелен для выявления внутренней связи лицевого изображения средника и орнаментального обрамления;

— выявить эстетические и семантические особенности орнаментики подвесных пелен второй половины XVI века.

Границы исследования. Хронологические рамки работы — вторая половина XVI века — определены культурным феноменом, в результате которого появился специфический круг памятников с богато орнаментированными каймами. Частые войны, пожары и грабежи не пощадили великолепие шитого убранства храмов и самые ранние из сохранившихся подвесных пелен относятся к XV веку, когда происходит интенсивное развитие иконостаса. Эти пелены чаще всего имеют лицевые изображения, как на среднике, так и на каймах, орнаментика скупая и несет, скорее подчиненную роль, чем главенствующую, как в XVI веке. В данном исследовании не рассматривается новгородская группа памятников XVI века, которые тяготеют к XV веку и выполнены в традициях лицевого шитья. Начинает группу характерных памятников самая ранняя из пелен — «Богоматерь Одигитрия», происходящая из суздальского Покровского монастыря, изображения и надписи на ней конца XV в., орнаментальная кайма — середины XVI в.

Конец XVI — начало XVII вв. является рубежом в орнаментальной традиции. Коренным образом меняется орнаментальная программа, эстетические предпочтения, смысловое содержание, как отдельных знаков, так и всего произведения. Это связано с наступлением новой эпохи, новых культурных веяний и художественных предпочтений.

Методология исследования представляет собой совокупность исследовательских приемов, направленных на изучение предпосылок возникновения и развития орнаментики подвесных пелен в культурном контексте эпохи, в интерьере храма и в драгоценном убранстве иконы.

Теоретико-методологическая база исследования опирается на современные открытия и достижения в отечественном и зарубежном искусствоведении. В основу работы положены труды по фундаментальной теории, разработанные в гуманитарных науках: искусствоведении, культурологии, истории, философии, посвященные кругу проблем древнерусского искусства XVI века.

Методологические основы разработки теории исследования искусства при рассмотрении феномена орнаментики подвесных пелен опираются на принципы онтологического и семантического анализа древнерусского декоративно-прикладного искусства (А.К. Амброз, Т. А. Бадяева, И. Я. Богуславекая, Г. К. Вагнер, В.ГТ. Даркевич, Т. И. Макарова, Г. С. Маслова, Б. А. Рыбаков, И. А. Стерлигова и др.).

Определение художественно-эстетического значения орнаментики подвесных пелен опираются на исследования древнерусского шитья, как одного из видов средневекового изобразительного искусства (H.A. Маясова, Л. Д. Лихачева, Е. В. Игнашина, В. Г. Пуцко, А. Н. Свирин, A.B., Силкин, H.A. Хлебникова и др.).

Художественно-стилистический и семантический анализ орнаментики подвесных пелен опирается на исследования орнаментики древнерусского декоративно-прикладного искусства и древнерусского шитья (И.И. Вишневская, Т. Н. Манушина, Т. В. Николаева, М. А. Орлова, A.B. Рындина и др.).

Методы исследования, применявшиеся в работе, базировались на принципе комплексного подхода и включали:

— историко-культурный анализ позволил определить место феномена орнаментального обрамления лицевого средника пелен в XVI веке;

— герменевтический метод позволил рассмотреть это явление в культурном контексте древнерусского декоративно-прикладного искусства XVI века;

— источниковедческий анализ монастырских описей, позволил определить место и роль подвесных пелен в храмовом интерьере XVI века;

— семантический анализ орнаментальных знаков орнаментов пелен, позволил сделать некоторые выводы относительно мировоззрения средневекового человека;

— художественно — стилистический анализ орнаментальных систем на пеленах помог установить единство лицевого изображения на среднике и орнамента на каймах.

— теория классификации классерного анализа орнаментальных знаков позволит применять этот инструмент при исследовании памятников древнерусского шитья, имеющих орнаментальную вышивку.

Материальная база исследования:

— подвесные пелены из собраний древнерусского лицевого шитья отечественных музеев: Государственного историко-культурного музея-заповедника «Московский Кремль», Сергиево-Посадского музея-заповедника, Государственной Третьяковской галереи, Государственного Русского музея, Государственного объединенного Владимиро-Суздальского музея-заповедника, памятники древнерусского искусства (в государственных музейных собраниях).

Источники:

— описи монастырских и церковных ризниц;

— древнерусские летописи;

— Библия и святоотеческая литература;

— монографии, каталоги выставок, статьи в научных сборниках и материалы научных конференций по древнерусскому шитью и декоративно-прикладному искусству.

Положения, выносимые на защиту:

1. орнаментика подвесных пелен есть целостное самобытное художественное явление древнерусской культуры второй половины XVI века;

2. орнаментика древнерусского шитья проходила такие же этапы становления, как и орнаментика других видов древнерусского декоративно-прикладного искусства;

3. в убранстве средневекового храма и в драгоценном уборе иконы пелены с орнаментальным обрамлением имели большое значение;

4. орнаментика подвесных пелен имеет определенную структуру построения, подчиняющуюся законам симметрии и несущая смысловую нагрузку как всего памятника в единстве храмового убранства и богослужения, так и в отдельных элементах;

5. художественные и стилистические особенности орнаментальных систем пелен устанавливают единство лицевого изображения на среднике и орнамента на каймах, что позволяет выделить эти памятники в отдельную группу. Научная новизна диссертации заключается в том, что впервые:

— поставлена задача изучения орнаментов древнерусского шитья и проведена классификация, семантическое и художественно-стилистическое исследование орнаментики подвесных пелен;

— выявлено место и роль орнаментики древнерусского шитья в культурном контексте эпохи;

— усовершенствованна методика изучения орнаментов декоративно-прикладного искусства и применена к исследованию орнаментики шитья;

— собраны воедино и систематизированы подвесные пелены XVI с орнаментальными каймами;

— введено понятие орнаментальной системы, которое позволяет комплексно анализировать памятники древнерусского шитья в контексте убранства иконы и интерьера храма;

— выявлена семантическая связь ансамбля иконы и пелены, иконографического средника и орнаментальной каймы, отдельных орнаментальных знаков и всей орнаментальной системы в целом;

— выделены в отдельную группу памятников пелены с лицевым изображением и орнаментом на каймах;

— выявлена трансформация орнаментальных знаков с древнейших времен и христианизация их на пеленах второй половины XVI века;

— создана классификация и сведена в таблицу, орнаментов встречающихся на пеленах XVI века;

— создана классификация золотошвейных прикрепов и сведена в таблицу, что необходимо при описании золотного шитья.

Теоретическая значимость исследования заключается в том, что работа расширяет границы современного искусствоведения, продолжая научные исследования в области декоративно-прикладного древнерусского искусства, представлен разработанный материал по орнаментике подвесных пелен.

Материалы, методика и выводы исследования могут явиться основой для дальнейших искусствоведческих исследований в области орнаментики древнерусского шитья и декоративно-прикладного искусства в целом.

Практическое значение и реализация результатов исследования состоит в том, что проанализированные материалы, методику и выводы можно использовать в научных работах, в практике хранения, описывания и атрибуции памятников древнерусского шитья.

Собранный в работе фактический материал может быть востребован при составлении лекционных курсов по истории древнерусского искусства, как для студентов-искусствоведов, так и для художников, специализирующихся на искусстве иконописи и шитья. Содержание диссертации будет вспомогательным материалом музейным работникам при изучении собраний средневекового шитья.

Рекомендации к использованию материалов и выводов исследования. Результаты исследования могут быть применены в научно-исследовательской работе искусствоведов, сотрудников музеев, в педагогической деятельности при подготовке учебных программ, специальных семинаров и практических занятиях в гуманитарных и художественных вузах, в современных творческих работах мастеров.

Достоверность результатов проведенных исследований и обоснованность научных положений обеспечивается методологической целостностью работы, основанной на современных методах искусствоведческого исследования, опорой на богатый фактологический материал (произведения древнерусского шитья, декоративно-прикладного искусства, рукописи, иконы, народные вышивки, монастырские и храмовые описи), многосторонностью анализа, корректной интерпретацией результатов, научной апробацией результатов на между народных и всероссийских научно-практических конференциях и публикацией их в научных изданиях 2004;2010 гг.

Апробация результатов исследования. Материалы диссертации обсуждались на заседаниях кафедры русского искусства Санкт-Петербургского государственного академического института живописи, скульптуры и архитектуры им. И. Е. Репина Российской академии художеств. Основные положения диссертации нашли свое отражение в публикациях в научных изданиях (общее число статей — 11, из них — 2 в изданиях, рекомендованных ВАК, общий объем публикаций составляет 5,7 п.л.), а так же в 13 выступлениях на научных конференциях: Традиции древнерусского шитья и современное образование. // Межрегиональная научно-практическая конференция V Покровских чтениях в ГОУ ВПО «Российский государственный педагогический университет им. А.И. Герцена» — СПб, 2004 г.- Тенденции и традиции развития современного церковного лицевого и орнаментального шитья. // VIII семинар-выставка в музее декоративно-прикладного искусства — Москва, 2004 г.- Традиции древнерусского шитья и современное образование. // Международная научно-практическая конференция VI Покровских чтениях во Дворце работников просвещения (Юсуповский дворец). — СПб, 2005 г.- Тенденции и традиции развития современного церковного лицевого и орнаментального шитья. // IX семинар-выставка в музее декоративно-прикладного искусства. -Москва, 2005 г.- VI Кирилло-Мефодиевские чтения в ГОУ ВПО «университет культуры». — СПб, 2005 г.- Традиции древнерусского шитья и современное образование.// Международная научно-практическая конференция VII Покровских чтениях в СПб художественно-промышленной академии им. A.JI. Штиглица. — СПб, 2006 г.- VII Кирилло-Мефодиевские чтения в ГОУ ВПО «Университет культуры». — СПб, 2006 г.- Традиции древнерусского шитья и современное образование. // Международная научно-практическая конференция VIII Покровских чтениях в ЛОГУК «Музейное агентство» Комитета по культуре Ленинградской области. — СПб, 2007 г.- Традиции древнерусского шитья и современное образование. // Международная научно-практическая конференция VIII Покровских чтениях в музее христианской культуры. — СПб, 2008 г.- Роль монастырей в духовно-нравственном просвещении современного общества. Христианское искусство. // Научно-практическая конференция III Линтуловские чтения. — СПб, 2009 г.- Византия в контексте мировой культуры. // Научная конференция, посвященная памяти A.B. Банк, Государственный Эрмитаж. — СПб, 2008 г.- Роль монастырей в духовно-нравственном просвещении современного общества. Христианское искусство. // Научно-практическая конференции IV Линтуловские чтения. -СПб, 2010 г.- Международная богословская конференция ПСТГУ, секция «Христианское искусство». — Москва, 2011 г.

Они нашли так же отражение в публикациях.

Структура работы определена поставленными задачами. Диссертация состоит из введения, четырех глав с разделами, заключения (объем основного текста 209 стр.), библиографического списка литературы, списка использованных источников и литературы на русском, украинском, английском и других иностранных языках (366 наименований), четырех приложений (1 — список выставок, 2 — классификация орнаментов древнерусского шитья, 3 -классификация прикрепов в золотном шитье, 4 — альбом иллюстраций).

Заключение

.

Шитье в средневековом древнерусском храме играло большую роль и органично вписывалось в храмовый интерьер, являлось его неотъемлемой частью.

Украшение икон пеленами имело несколько смысловых значений — это сакральное сокрытие святости, традиция не дотрагиваться до святынь открытыми руками, антропоморфное отношение к иконам. Оно имело буквальный (литеральный) смысл — сокрытие святыни от воздействия средыаллегорический — убор икон воспринимался антропоморфно, как одеяние, что уходило корнями в языческие временаморальный — функции целительства и защитыанагогический — основанный на церковных догматах. И, конечно, существовал и эстетический подход — красота убранства свидетельствовала о горнем мире, несла отпечаток Божественного, а украшение образов почиталось делом благочестия.

Орнаменты в шитье не были в стороне от господствующих в каждую эпоху вкусов, а отражали общие тенденции в развитии узорочья. Шитье в светлицах выполнялось всегда соборно, это не были авторские работы, а, как принято в церковном искусстве, коллективные. На орнаментику шитья оказывали влияние: рукописная орнаментика, стенопись, орнаментика ювелирных изделий и мелкой пластики. Это связано с тем, что для нанесения узоров на ткань приглашали профессиональных «травщиков», которые могли быть мастерами в этих областях. Многие элементы орнамента, соответствуя вкусам эпохи, находили свое решение в произведениях декоративно-прикладного искусства. Наблюдается так же и стилистическая близость, и желание обрамить, заключить в декоративную рамку, как лицевое изображение в рукописях, резных иконках, так и лицевое изображение шитья.

Изменение храмового интерьера непосредственно сказывалось и на изменение шитого убранства. Например, с появлением высоких иконостасов основной акцент в убранстве храма перемещается с алтарного пространства на украшение алтарной стены, иконостаса и предиконостасной зоны.

Наблюдался процесс взаимовлияния орнаментики декоративно-прикладного искусства и орнаментального декора шитья.

Народная вышивка тоже влияла на процесс формирования орнаментики церковного шитья. Истоки орнаментов одинаковые — сакрально-магические, но в народной вышивке, значение орнаментальных знаков вплоть до XIX в. могло носить остатки языческих знаний, а в церковном шитье древние знаки наполнялись новым смыслом и рассматривать их семантику нужно из контекста значений вместе с христианскими изображениями на среднике.

В орнаментах церковного шитья содержатся пласты разных эпох.

Для систематизации и классификации автор усовершенствовал методику исследования орнаментов в декоративно-прикладном искусстве и применил к изучению орнаментов древнерусского шитья. Методика основана на том, что в каждом орнаменте можно выявить простейшие элементы, из которых он состоит, и выявить закономерности, по которым он составлен. Для этого были введены понятия знака, как простейшего элемента, символа, как соединения знаков, но несущего собственную смысловую нагрузку, орнаментального мотива и орнаментальной системы, которая включает все предыдущие понятия и развивается по законам симметрии.

На основе усовершенствованной автором методики была проведена систематизация и классификация орнаментики пелен. Выявлено, что появление на памятниках христианского искусства раннеземледельческих культовых символов не является возвратом к язычеству, а к указанному времени, учитывая контекст значений относительно рассмотрения всего памятника как единого целого, знаки и символы имели уже христианский смысл. Для христианского периода начертание внешне языческих знаков служило своеобразной проповедью идей христианства, наполняя древние символы новым содержанием. К этому времени, умение прочитывать знаковые системы, не было утрачено, орнаменты не превратились лишь в эстетически прекрасное узорочье и человек средневековья, для которого весь мир был наполнен символами, прекрасно его понимал. Нанесение знаков на предметы, созданные в молении на какие-то потребы, могли нести Небесному Отцу закодированное прошение от молящегося. В христианском мировоззрении древнее значение орнаментальных знаков не забывается, лишь меняется его прочтение и из магических, манипулирующих знаков они становятся просительными и повествовательными. С течением времени смысловое значение их полностью утрачивается и они становятся лишь красивым узорочьем, затейливой вязью.

Одна из самых часто встречающихся систем орнаментики была четы-рехчастная композиция. На многих памятниках шитья встречается стремление вышивальщиц создать в произведении четырехчастную композицию. Основой ее был знак креста. Крест вбирал в себя почитание солнца и огня, но имел и еще более сложную символику. Знак креста является древнейшим выразителем идеи пространства, окружающего нас со всех сторон.

В искусствоведении памятники древнерусского шитья традиционно разделяют на лицевые и орнаментальные. Благодаря прослеженной внутренней связи лицевого изображения средника и его, орнаментальных каем, возникает необходимость группу пелен с лицевым изображением и орнаментом на каймах выделить в отдельную группу памятников.

В результате анализа 23 пелен XVI века были выявлены общие закономерности построения орнаментального обрамления. На каймах пелен выяви-лены только два отдела орнаментов — растительно-геометрический и растительный. Основными знаками растительно-геометрического орнамента являются — крин, росток, розетка, треугольник, ромб. Чаще всего росток вышивался жемчугом и представлял раздвоенную нитку жемчуга с закруглениями на концах. Крин, розетка, треугольник и ромб — это чаще всего позолоченная плашка с растительным же орнаментом и жемчужной обнизью. Из этих знаков на каймах составляются символы: раннеземледельческий культовый знак — ромб с крючками, древо жизни. Из этих символов составляется мотив — чередование символов. Орнаментика каем пелен характеризуется категорией симметрии — бордюром, розеткой и сеткой. В первой категории симметрии орнамента относится розетка из ромба с крючками или древа жизни. Ко второй категории симметрии орнамента относиться бордюр, основным элементом которого является волна — бегунец. Она бывает непрерывной, как бегущая волна, или состоящей из полувосьмерок, объединенных друг с другом. Из этого элемента на каймах встречаются разнообразные бордюры: бегунцы с ростками, нанизанные на волну древа жизни, волна в виде треугольников с кринами на вершинах — плашками и вставками посередине, сочетание двух волн. Третья категория орнамента — сетка, представленная в единственном варианте на памятнике, который переделывался под другие нужды. В разработанной системе сетка является случайной категорией симметрии, но оставлена в классификаторе как отдельный резервный класс, на случай выявления памятников с подобной категорией симметрии.

Второй вид представляет растительные орнаменты. В категории розеток знаками здесь являются крин, который ближе к растительно-геометрической категории орнаментов, а так же цветок граната и солнечный цветок. Все они составляют раппорт орнамента каем. В категории бордюров, так же, как и в растительно-геометрических орнаментах, представлена волна, которая соединяет растительные мотивы на каймах. Растительная категория орнамента присуща более поздним памятникам — конца XVI века.

Орнаментальные системы на пеленах XVI века имеют несколько уровней восприятия для молящихся. На современном этапе главенствующим является эстетический. В древнерусском шитье наряду с эстетическим восприятием имелся и сакральный подход к святыне. Орнаментальный декор по представлениям XVI века охранял икону от вторжения темных сил, служил переходной субстанцией и имел архаические знаки, первоэлементы орнамента, которые прочитывались современниками и несли доступную для них информацию. Со временем этот язык был утрачен вместе с приходом в церковное искусство западноевропейской стилистики и символики. Для современного зрителя искусство древнерусской орнаментики несет только эстетическое значение, что сильно обедняет наше понимание этого уникального искусства.

Благодаря усовершенствованной методике семантического анализа стало возможным классифицировать и систематизировать орнаментику подвесных пелен второй половины XVI века и составить каталог. Такой подход в дальнейшем облегчит исследование памятников древнерусского шитья с орнаментальным декором.