Концептуальная структура терминосистем современного гражданского права в английском и русском языках

Право в современном обществе играет очень важную роль. Юридические термины широко используются в различных сферах речевой коммуникации, что мотивирует интерес лингвистов к проблемам номинации специальных понятий юриспруденции. На исходе XX века этот интерес не только не ослабевает, а продолжает непрерывно возрастать.

Сегодня решение многих кардинальных проблем выявления организации терминосистем становится возможным благодаря распространению когнитивного подхода, который позволяет вовлекать в сферу анализа принципы восприятия всех объектов, явлений окружающего мира в их взаимодействии и взаимоотношениях.

Настоящее исследование посвящено сопоставительному анализу концептуальных структур терминологических единиц области современного гражданского права в английском (на материале британского национального варианта английского языка) и русском языках с целью выявления концептуальных основ семантики терминов, обуславливающих определение их эквивалентных соотношений и особенности функционирования в специализированных текстах.

Актуальность исследования обусловлена как практическими, так и теоретическими интересами лингвистики в области английской и русской терминосистем гражданского права.

С одной стороны, возрастающая роль права в современном обществе требует от лингвистов более пристального внимания к юридической терминологии. Осознание значения и места права в жизни общества имеет особую важность для России, институты и граждане которой до сего дня переживают последствия глубокого правового кризиса. Этим мотивирован интерес к стабильной и эффективной системе права, которую представляет собой английская (и в целом — англо-американская) правовая система. Кроме того, расширение контактов в специализированной сфере юриспруденции заставляет лингвистов постоянно сталкиваться с проблемами терминологической номинации специальных понятий юридической области знаний. Соответственно, потребность российского общества в специалистах, владеющих не только английским языком, но и специальными знаниями в области английского гражданского права, способных сопоставить правовые реалии англоязычного и русскоязычного социумов, в настоящее время постоянно возрастает. В практике обучения иностранному языку студентов юридических специальностей концептуальный анализ терминов гражданского права оказывает непосредственное влияние на формирование вторичной языковой личности с профессиональным видением конкретной специальной отрасли.

С другой стороны, в настоящее время решение многих теоретических проблем языкознания становится возможным только при использовании применительно к языковым явлениям когнитивного подхода, который позволяет вовлекать в сферу анализа принципы восприятия всех объектов, явлений окружающего мира в их взаимодействии и взаимоотношениях. В сфере теории английское и русское гражданское право дают примеры разработанных терминосистем, исследование и сопоставление которых становится возможным только благодаря когнитивным принципам.

При сопоставлении терминосистем, соответствующих основным правовым доктринам современности — англосаксонской и романо-германской, когнитивный подход становится единственно возможным основанием. В ходе исследования терминологии следует учитывать, что в основании современного английского гражданского права лежит англосаксонская система, в то время как гражданское право России базируется на основных положениях романо-германского права. Поэтому сопоставление лексических единиц (JIE) и нахождение адекватных эквивалентов между английскими и русскими правовыми терминами возможно только при учете особенностей взаимосвязей, возникающих в каждой из терминосистем, т. е. при учете особенностей соответствующих единых когнитивных областей знания (фреймовых структур права, в частности, гражданского права). Другими словами, сопоставление английской и русской юридической терминологий возможно только как сопоставление целостных терминосистем, в отличие от нахождения пословных корреляций, которые вне понятия о целостной терминосистеме всегда будут неустойчивы и неточны.

Кроме того, актуальность настоящего исследования обусловлена возрастающим интересом лингвистов к изучению самих когнитивных структур, которые объективируются языковыми формами, притом, что сам когнитивный подход в целом представляет собой относительно новое и перспективное направление современной лингвистики. Необходимость построения в его рамках двуязычного сопоставления терминов и невозможность реализации соответствующих лингвистических практик без предварительного исследования и моделирования лексических терминосистем различных языков определяют характерную черту современной лингвистической парадигмыстремление к сопоставительным исследованиям, которые позволяют глубже проникнуть в структуру языка, в суть языковых процессов, лучше понять закономерности и особенности изучаемых явлений, обнаружить такие факты, которые остаются скрытыми при изучении отдельно взятого языка и замкнутых в его пределах слов, в частности, терминов.

За последние два десятилетия в языкознании отмечается возрастающий интерес к лингвистическому анализу специальной лексики отдельных областей знания как в плане собственно сопоставительных исследований, так и в аспекте установления переводческой эквивалентности. В качестве базы для анализа выбираются как формальные характеристики сравниваемых языков, так и способы отражения ими экстралингвистической реальности /Циткина 1988; Лейчик 1974, 1989; Головин, Кобрин 1987; Суперанская, Подольская, Васильева 1989; Гринев 1990, 1991, 1994; Шелов 1993; Татаринов 1994, 1996 и др./. Интересные результаты, полученные при сопоставительном анализе конкретных семантических полей (например, поля цветообозначений, поля движения т.п.), позволяют утверждать, что подобный анализ дает ключ к объективному установлению переводческой эквивалентности и является основой моделирования лексических систем.

Как правило, такой анализ применяется при наличии единой экстралингвистической реальности (единых норм гражданского права в нашем случае). В то же время существуют предметные области, в которых базовая система понятий (терминополе) не является универсальной в общечеловеческом смысле. На различие терминосистем при этом влияет несовпадение или частичное несовпадение терминополей. В данных условиях исследование терминологии языков с несовпадающими культурно-обусловленными системами понятий приобретает особую актуальность в свете требований к адекватности перевода. Эта адекватность в ряде предметных областей (в частности, в области права) приобретает особое значение. В то же время условия глобализации как в объединенной Европе, так и в мире требуют обеспечения полной многоязычности информации на всех этапах ее существования. В рамках конкретных предметных областей такие системы не могут быть созданы без предварительного сопоставительного исследования целостных терминосистем.

В работах, выполненных за последние годы в рамках когнитивной лингвистики, появились попытки моделирования мыслительных процессов человека, кодирования знаний о мире и размещения информации в его памяти, причем в центр внимания выдвигался вопрос о том, как концептуализируются знания о мире при представлении их в языковой форме.

Особый интерес в этом отношении представляют, в частности, докторские диссертации, в которых рассматривается как семантика английского слова вообще /Беляевская, 1991/, так и семантика отдельных частей речиглагола /Панкрац, 1992/, прилагательного /Афанасьева 1994/, числительного /Жаботинская, 1992/. В них затрагиваются проблемы, связанные со словообразовательными аспектами частей речи с позиции когнитивного направления. Выполнены кандидатские диссертации, в которых проведено специальное изучение когнитивных аспектов семантики производного слова (на материале англоязычной художественной прозы) /Овакимян, 1995/, когнитивных структур прагматически ориентированных лексических новообразований (на материале британской прессы) /Сухоплещенко, 1995/, когнитивных аспектов семантики и функционирования английских глаголов речевой коммуникации /Елисеева 1996/ и др.

Отметим, что на теоретическую и практическую значимость многоаспектного изучения терминосистем указывали многие отечественные и зарубежные лингвисты, а именно: В. О. Винокур (1939), А. А Реформатский (1961, 1968), Д. С. Лотте (1961), Л. А. Капанадзе (1966), А. С. Герд (1968, 1993), Р. Ю. Кобрин (1969, 1989), Б. Ю. Городецкий (1977), В. П. Даниленко (1977), Т. А. Канделаки (1977), В. М. Лейчик (1974, 1989, 1995), Б. Н. Головин, Р. Ю. Кобрин. (1987), А. В. Суперанская, Н. В. Подольская, Н. В. Васильева (1989), С. В. Гринев (1990, 1991, 1994), С. Д. Шелов (1993) — В. А. Татаринов (1994), Е. Панкратова (2003), К. Данилов (2004), М. Гамзатов (2004), Н. Felber (1980), М.М. Gerbert (1982), Н. Czap (1988), D. Thomas (1992), К. Varantola (2002)и др.

Тем не менее, исследование юридической терминологии с помощью использования положений когнитивной семантики нельзя назвать особенно распространенным направлением в изучении терминологии. Среди основных последних работ в данной области можно выделить исследования Т. А. Морщаковой (1992), Т. М. Дементьевой (1999), Д. А. Галиевой (2000), О. А. Михайлиной (2000), И. В. Тумановой (2002), К. В. Данилова (2004).

Д.А. Галиева анализирует тематическую группу права и закона, сопоставляя русские и английские именованияО.А. Михайлина обращается к смысловым характеристикам семантических групп юридических терминов уголовной сферыдетально изучена концептуальная структура терминоси-стемы английского земельного права в работе И.В.ТумановойК.В. Данилов изучает репрезентацию концептов crime и punishment в британской и американской юридической терминологии.

Тем не менее, методы и приемы исследования терминосистем с помощью когнитивного подхода разработаны, на наш взгляд, недостаточно. Поэтому обращение к синхроническому исследованию терминосистемы гражданского права в современном английском и русском языках путем объединения положений когнитивной семантики представляется своевременным и оправданным.

Объектом исследования выступают терминосистемы современного английского и российского гражданского права. Тематику исследования определяет гражданское право — важнейшая (после конституционного права) отрасль права, которая является юридической формой экономических отношений. Отдельные граждане, коллективные образования и государство в целом вовлекаются в имущественные отношения, являющиеся предметом изучения гражданского права. В свою очередь, имущественные отношенияэто не отношение человека к вещи, имуществу и, тем более, не связь между вещами. Это — отношения между людьми по поводу имущества. И нормы гражданского права призваны регулировать эти правоотношения. С правовой точки зрения гражданское правоотношение, будучи сложным правовым явлением, состоит из трех необходимых элементов (субъекты гражданских правоотношений, объекты гражданских отношений, содержания гражданских правоотношений).

В соответствии с этим, цель работы заключается в выделении и моделировании ядерной части терминосистем гражданского права в английском и русском языках и контрастивном изучении концептуальных структур терминов следующих областей: «субъекты гражданского права», «признаки субъектов гражданского права», «объекты гражданского права», «содержание гражданских правоотношений».

Избранные ракурсы анализа предопределили постановку и решение следующих конкретных задач:

— определить теоретические основы для анализа терминосистемы в современном английском и русском языках, позволяющие выявить когнитивные основания ее организации;

— описать и сопоставить общие концептуальные области гражданского права в английском и русском языках с выделением терминологических областей, групп и подгрупп терминов;

— составить классификацию терминов по семантическим классам, включающую как самостоятельные, так и употребляющиеся в качестве компонентов терминологических номинативных комплексов единицы, выделить при этом доминирующие в концептуальной картине данной области представления и выявить концептуальные особенности, лежащие в основе употребления терминов;

— провести сопоставление концептуальных структур близких в смысловом отношении терминов и определить, как концептуальные особенности влияют на их употребление;

— рассмотреть когнитивные аспекты семантики нечленимых, производных и сложных терминов, соотносящихся с категориями, приемлемыми и наиболее часто используемыми для описания большинства ситуаций данной области юриспруденции;

— вывести фреймовую схему, лежащую в основе ядерной части терми-носистемы гражданского права в современном английском и русском языках, которую составляют соответствующие терминологические комплексы.

Научная новизна работы определяется выбором поставленных задач и самого объекта исследования. В работе впервые дана концептуализация смыслового пространства гражданского права в английском и русском языках и его сопоставительная характеристика. В частности, впервые проводится многоаспектный анализ терминосистем гражданского права в современном английском и русском языках посредством положений когнитивной семантики, что позволяет:

— уточнить особенности терминологической синонимии и эквивалентных соответствий;

— выделить термины, составляющие ядерную часть исследуемых терминосистем, рассмотреть их семантическую структуру и ее корреляции с когнитивной структурой;

— вывести стереотипную фреймовую схему, лежащую в основе ядерной части терминосистем современного гражданского права.

Теоретическая значимость диссертации состоит в выявлении принципов терминологической репрезентации отношений гражданского права в английском и русском языках. Исследование вносит определенный вклад в дальнейшее изучение терминологического пласта лексики с позиций когнитивного подхода.

Практическая ценность работы заключается в том, что результаты исследования могут найти применение при написании учебников и учебно-методических пособий по теории и практике перевода, в спецкурсах по юридической терминологиии в неязыковых вузахна практических занятиях по английскому языку у студентов-юристовв лексикографиипереводческой деятельности.

Материалом исследования послужили:

1) гражданский кодекс РФ, законодательные акты Великобритании;

2) терминология, зафиксированная в многоязычных и двуязычных словаряхспециальные словосочетания;

3) параллельные специальные тексты.

Фактический материал анализа составил около 2 тысяч примеров.

В связи с поставленными в работе задачами были определены методы и приемы исследования материала. В диссертации используется комплексная методика исследования, сочетающая элементы когнитивного моделирования и приемы прототипической семантики, метод концептуального анализа. В работе также используется анализ по непосредственным составляющим, элементы компонентного анализа, метод анализа словарных дефиниций, статистический метод.

Кроме того, по нашему убеждению, выявление организации термино-систем в современном английском и русском языках может быть успешным лишь при условии признания метода моделирования1 не только одним из эффективных инструментов реализации системно-структурного подхода к языку, с помощью которого возможно «построение некоторого конструкта, чьи внешние проявления идентичны внешним проявлениям оригинала» /Кибрик 1992, 18/, но и основным исследовательским приемом когнитивной лингвистики.

Положения, выносимые на защиту:

1. Отношения между терминами системны и могут быть структурированы в виде терминосистемы современного гражданского права, организация которой обусловлена концептуальными основаниями терминоеди-ниц, образующих четыре терминологических группы, состоящих из групп и подгрупп терминов.

2. Отношение к различным правовым системам мотивирует различие семантических структур терминов гражданского права в английском и русском языках, следовательно, чем меньше совпадают правовые реалии, тем сложнее подобрать концептуальный эквивалент.

3. Различия в семантике терминов-синонимов, принципы их выбора в области межъязыковой эквивалентности обусловлены когнитивными основаниями терминологического значения, организующими семантику каждого термина особенным, уникальным образом так, что даже самые близкие по значению термины-синонимы демонстрируют различия плана содержания.

4. Основные положения когнитивной семантики и ономасиологии являются адекватным инструментом выделения ядерной части терминосистемы гражданского права в английском и русском языках и их сопоставления.

1 Термин «модель» понимается нами как представление внутренней организации семантики языковой единицы. — Прим. С.Шевченко.

5. Чем сложнее структура терминов гражданского права, отличающихся сложностью формальной модели, тем в большей степени необходимо обращение к экстралингвистическим знаниям изучаемой сферы деятельности (гражданского права) с целью прочтения значений терминов, составляющих ядерную часть терминосистемы.

Цель и задачи исследования

определяют структуру диссертации, которая состоит из введения, трех глав, заключения, библиографии, списка лексикографических источников, списка специальной справочной литературы и приложения.

Выводы к главе 3.

1. В англо-американском праве ключевым понятием является «собственность» (property, ownership). Именно представление о собственности как объекте права лежит в основе организации концептуальной структуры данной области. В свою очередь, особенностью континентального права является выделение абстрактной категории «вещное право», под которую подведены отдельные разновидности таких прав. Именно поэтому в рамках российского гражданского права представление об объектах реализуется, в первую очередь, с помощью термина «вещь» и терминологических сочетаний с данной лексической единицей. Наличие различных оснований номинации (правовых реалий) и, соответственно, разных концептов терминов и представило особый интерес для контрастивного анализа терминологических единиц данной области.

2. По указанным выше причинам крайне затруднен подбор эквивалентов терминологических единиц, номинирующих объекты права в английском и русском языках, в рамках двуязычной коммуникации. Лексические единицы данной терминологической области характеризуются разной семантической наполняемостью, их референтные области различны, а двуязычные терминологические словари недостаточно четко отражают отличия концептуальных структур терминов. Более того, предлагаемые словарями эквиваленты реализуют представления всего англосаксонского права, а не английского права в отдельности, что может привести к смешению правовых реалий.

3. В ходе проведенного сопоставления было установлено, что, несмотря на существенное различие правовых реалий, детализация некоторых представлений в английском и русском языках имеет общую основу, в частности, разделение материальных и нематериальных объектов гражданского права. Основой данного явления, на наш взгляд, является тенденция к унификации права, которая сегодня приобретает все большее распространение и наличие общей правовой базы — римского права.

4. Представления, закрепленные за терминологическими единицами макрообласти «объекты гражданского права», вступают в сложные взаимоотношения друг с другом. В частности, терминологическая единица «chose» (вещь), выделенная нами как эквивалент термина «вещь», в то же время реализует представление о движимом имуществе. JIE «article» (вещь) является эквивалентом термина «товар», но ее представление может быть соотнесено с представлением терминологической единицы «вещь». Столь сложные отношения представлений, на наш взгляд, объясняются наличием четкой классификации вещей в гражданском праве России и отсутствием таковой в англосаксонской доктрине. В целом данная область может быть представлена в виде пересекающихся микро областей (см. приложение № 6 «Виды объектов российского гражданского права (с возможными английскими эквивалентами)»).

5. Формирование целостного представления об объектах английского и российского гражданского права невозможно без изучения концептуальных структур терминов, номинирующих понятия содержания права собственности (владения, распоряжения, пользования), концептуальный центр которого в английском и русском языках представлен глагольными формами, семантические структуры которых продемонстрировали как различия, так и сходства реализуемых представлений.

6. Глагольные формы, реализующие представление о владении, в английском и русском языках обладают весьма обширными семантическими структурами и не реализуют представления о конкретных правомочиях субъекта права, чем мотивировано использование терминологических сочетаний, детализирующих представления о конкретных видах правомочий.

Более того, в русском языке высокочастотны приставочные образования, что не характерно для английского языка.

Глаголы и «to have» (иметь), «to hold» (дерэ/сать, удерживать), «to possess» (владеть), «to seize» (владеть, хватать), «to own» (владетьиметь, обладать, располагать), «to occupy» (занимать) и «владеть», «иметь», держать" обладают семантическими структурами различной наполненности. В частности, глаголы «to own» и «иметь» реализуют представление о наличии полного спектра правомочий собственника, в то время как глагол «seize» акцентирует идею незаконного владения. Представление о фактическом обладании вещью реализуется глагольными формами «владеть», «to have», «to possess», а удержания объекта собственности — «держать», «to hold», «to occupy», причем последний акцентирует идею извлечения прибыли из объекта, a «to hold» — удержания под контролем.

Сопоставительный концептуальный анализ позволил выявить следующую соотнесенность глагольных форм с реализуемыми представлениями:

— фактическое обладание объектом собственности — владеть;

— незаконное владение — to seize;

— удержание, подразумевающее физический контакт с предметомдержать, to possess;

— удержание, с целью извлечения прибыли — to occupy;

— удержание под контролем — to hold;

— обладание на правах собственника — иметь, to own.

7. Представление о правомочии распоряжения представлено глаголами «to dispose» (располагать) и «распоряжаться»,), акцентирующими идею решения юридической судьбы объекта, передачи права собственности, и «to alienate» (отчуждать), «to assign» (устанавливать) «отчуждать», детализирующими представления первых. Детализация в английском языке основана на выделении передачи прав на условиях траста.

Представление о возмездной — безвозмездной передаче права собственности реализуются следующими глаголами и терминологическими сочетаниями: «продавать», «дарить», «to sell» (продавать), «to grant» (дарить) (безвозмездно) и «сдавать в аренду», «to lease» (сдавать в аренду), «сдавать внаем», to hire (нанимать), to rent (сдавать в аренду) (возмездно). Наличие большего числа терминологических единиц в английском языке мотивировано большей степенью детализации.

8. Сопоставительный концептуальный анализ позволил выявить следующую соотнесенность глагольных форм с реализуемыми представлениями:

— право решения юридической судьбы объекта — распоряжаться, to dispose;

— передача прав собственности — отчуждать, to alienate;

— трастовая передача прав — to assign;

— безвозмездная передача прав собственности — дарить, to grant;

— возмездная передача прав собственности — продавать, to sell;

— сдавать и принимать внаем — to hire;

— возмездно принимать в пользование — to rent;

— сдавать в аренду — to lease.

Сопоставительный анализ глагольных форм, реализующих представление о правомочии пользования, продемонстрировал значительное совпадение концептов данных лексических единиц терминами «to enjoy» (пользоваться, владеть, иметь, обладать), «to use» (пользоваться), «to benefit» (извлекать пользу, выгоду) и «пользоваться», «потреблять» реализуют, в первую очередь, представление об извлечении выгоды от использования объекта собственности. Однако глаголы русского языка в большей степени акцентируют идею получения пользы (совпадение с концептом глагола «to use»), а английские глаголы «to enjoy» и «to benefit» представляют соответственно идеи получения радости от выгодоприобретения и благого деяния, что свидетельствует о наличии эмоционально-экспрессивной окраски в юридических текстах английского языка, которая при переводе на русский язык аннулируется.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Проведенное в когнитивном ракурсе исследование показало, что решение поставленной в работе цели стало возможным благодаря использованию когнитивной методики. Принятое в этом лингвистическом направлении понятие «фрейм» было использовано для решения задач данного исследования — описания терминосистемы гражданского права в английском и русском языках. Организация терминосистемы напрямую зависит от структуры когнитивного пространства, которое образует основание сопоставления и единства JIE разных языков.

Для характеристики и сравнения терминосистем двух языков была создана общая когнитивная схема, структурные элементы которой ставились затем в соответствие с терминами в английском и русском языках.

Терминосистема гражданского права, как и терминология в целом, составляет значительную по своему объему подсистему внутри лексической системы любого языка. Английская и русская терминология гражданского права отражают особенности родовых для них систем права — англосаксонской и романо-германской.

При сопоставительном анализе было необходимо учитывать понятие адекватности эквивалентов JIE, которое основывается не на абсолютном равенстве абстрактных или реальных сущностей, а на соответствии перевода единому когнитивному образу и на равнозначности переводческих подстановок.

При введении терминов «терминополе» и «терминосистема» четко разграничивались основные свойства терминологии: содержательная и лингвистическая системность. Отношения между понятиями и соответствующими им терминами системны и, следовательно, структурированы. Терминология может определяться как система терминов, имеющая свою структуру и иерархию связей, основанная на моделировании системы понятий. Строгую, логически обоснованную иерархию связей между понятиями мы определили как терминополе.

Построение терминологического поля необходимо для выявления строгой структуры системы понятий, связей между конституентами терминополя, выявления и описания основных сходств и отличий между элементами сопоставляемых терминополей в двух или более языках и выявления основных отличий терминосистем в контрастируемых языках.

Контрастивно-сопоставительное исследование терминосистем дает возможность проникнуть за внешнею оболочку речи и ощутить единство мыслительного когнитивного пространства, в котором возможны как адекватный перевод, так и адекватное языковое действие. Решение задачи когнитивной адекватности предполагает исследование терминосистемы как мыслимого единства и установление структуры связей между его элементами.

Предпринятое сопоставление терминосистем позволило сделать выводы как относительно самого материала, так и способов его теоретической репрезентации.

Условием переводимости лингвистического материала, в том числе терминов, оказывается прежде всего наличие единой реальности, которую вступающие в общение коммуниканты тождественным образом осознают. Эта мыслимая типология переводит рассуждение о функционировании терминосистем в сферу когнитивной организации специальной области знания, т. е. фреймовой структуры.

Главным условием сопоставления и переводимости терминов выступает экстралингвистическая реальность. Обращение к ней позволяет обозначить когнитивные перспективы изучения терминологии: общую структуру терминосистемы и ее дальнейшую систематику.

Для выведения композиционной структуры терминосистемы гражданского права было необходимо создать концептуальную картину экстралингвистической действительности, зафиксированную в сознании носителя языка. Терминосистема как когнитивное образование прямо коррелирует с концептуальным представлением обо всей специальной области знания.

В понятийную систему, отражением которой является терминосистема гражданского права, входят когнитивные образования — понятия о культурных реалиях. Отношения между ними имеют когнитивную структурную природу. На основании этого можно констатировать системные отношения между терминами, которые также системны и могут быть структурированы в виде терминосистемы.

Рассматриваемые правовые системы (англо-американская и континентальная) имеют как сходства, так и различия. Это дает возможность анализировать соответствующие им понятия в контрастивно-сопоставительном плане. В свою очередь, концептуальный анализ семантики поля «гражданское право» позволяет провести общую классификацию смысловых единиц терминополя по общности концептуальных оснований и сопоставить элементы терминосистем.

Концептуальная структура гражданского права обеспечивает формирование в английском и русском языках фрейма терминологии гражданского права — структурного смыслового пространства, отображающего информацию о гражданских отношениях в том системном виде, в котором она фиксируется современным английским и российским правом. В общий фрейм терминологии гражданского права включаются когнитивные аналоги областей знания — субфреймы, которые могут быть названы также концептуальными областями, поскольку каждая имеет свою четкую организацию и соотносится с определенным набором знаний о некоем фрагменте действительности. В рамках концептуальной области выделяются отдельные участки, содержащие информацию составляющих фрагмента и оформляемые затем терминологическими единицами, которые систематизированы по общим концептуальным основаниям (обобщенным представлениям об обозначаемом объекте). Таким образом, терминосистема гражданского права имеет многослойную структуру. На внешнем уровне располагаются терминологические области, которые в большинстве случаев сливаются или пересекаются благодаря многозначности слов, составляющих термины гражданского права, и сложности обозначаемых ими понятий. На более глубоком, когнитивном, уровне можно выделить несловесные понятия, представляющие собой обобщенные несловесные представления о том или ином участке действительности.

Общая структура терминосистемы включает в себя 4 макро терминологические области (ТО): ТО 1 «субъекты гражданского права», ТО 2 «признаки субъектов права», ТО 3 «объекты права собственности», ТО 4 «содержание права собственности», которые, в свою очередь, подразделяются на микро терминологические области и группы терминов.

Проведенный в когнитивном аспекте контрастивный анализ позволяет сделать выводы в рамках сопоставления как отдельных составляющих системы, так и между ними, в рамках фрейма в целом.

Результаты сопоставления отдельных макротерминологических областей английской и русской терминосистем позволяют придти к следующим выводам:

1. Концептуальное ядро терминосистемы, в первую очередь, формируется терминологическими единицами, обозначающими субъекты права, среди которых нами выделены следующие группы терминов:

— субъекты, общие для всех подотраслей гражданского права;

— субъекты права собственности;

— субъекты обязательственного права;

— субъекты наследственного права.

В ходе сопоставительного анализа терминов I группы, реализующих представление о физическом лице как субъекте права, было установлено, что данное представление в английском языке репрезентируется большим количеством терминов, чем в русском, следовательно, одному термину русского языка может соответствовать два термина английского языка (ср. иностранный гражданин — alien, national). В целом, представления о физическом лице как объекте права в рамках англосаксонского и континентального права совпадают, что мотивирует пересечение концептуальных структур ряда терминов. Выявленные эквивалентные соответствия представлены в виде таблицы (см. Приложение № 10 «Эквивалентные соответствия терминологических единиц английского и русского языков, обозначающих субъекты, общие для всех подотраслей гражданского права»).

2. Значительные различия отмечены в системе номинации субъектов права собственности в английском и русском языках, что объясняется предельно широким трактованием собственности (property) в англоамериканской системе права. Принцип «одна вещь — одно право собственности» не действует, а содержание прав собственности субъектов может быть определено соглашением. Столь свободное трактование отношений субъектов и объектов в данной области мотивирует наличие большего числа терминов в английском языке (ср. в английском — owner" (владелец, собственник), «proprietor» (владелец, собственник), «possessor» (владелец, дерэ/сатель), «holder» (держатель, владелец), «occupant» (жилец, обитатель), «occupier» (жилец, обитатель, арендатор), а в русском -«владелец», «собственник»). Следовательно, детализация представлений в английском языке осуществляется с помощью отдельных терминов, а в русском — терминологическими сочетаниями (ср. владелец-собственник, владелец-несобственник, фактический владелец и др.). Более того, наличие ряда синонимов как в английском, так и в русском языках затрудняет подбор эквивалентов на уровне межъязыкового общения. В рамках данного исследования изучены концептуальные структуры данных терминологических единиц, и выведены их эквивалентные соответствия (см. приложение № 11 «Эквивалентные соответствия терминологических единиц английского и русского языков, обозначающих субъекты права собственности»).

3. В области обязательственного права представление о субъектах реализуется терминами «debtor» (должник), «creditor» (кредитор), «moneylender» (кредитор) и «кредитор», «заимодавец», «должник», «заемщик». Представления целого ряда терминологических единиц данной группы продемонстрировали не только совпадение семантических структур, но и совпадение некоторых детализирующих понятий. В частности, семантическая JIE «debtor» полностью вмещает в себя представления, закрепленные за термином «должник» в русском языке, термины же «borrower» и «заемщик» являются детализирующими для первых. Однако следует отметить, что представления о субъектах обязательственного права в английском языке представлены большим числом терминов. Эквивалентные соответствия терминов данной группы представлены в Приложении № 13 «Эквивалентные соответствия терминологических единиц английского и русского языков, обозначающих субъекты обязательственного права».

4. Большим числом английских терминов представлена и 4 группа, что мотивировано, в частности, наличием трастовых отношений в английском праве, а термины, номинирующие субъекты трастовых отношений («executor» (назначенный в завещании представитель, исполняющий волю завещателя), «administrator» (представитель, назначенный по закону при отсутствии указаний в завещании) не имеют эквивалентов в русском языке. Однако следует отметить, что в английском языке отсутствует точное соответствие термину «наследодатель». Принято считать, что данной терминологической единице соответствует английское «testator» (наследодатель, завещатель), но как показал анализ концептуальных представлений, данная единица акцентирует идею передачи прав собственности по завещанию, русский же термин подразумевает субъекта, передающего собственность и права на нее как по завещанию, так и по закону. Следовательно, английскому термину в большей степени соответствует русское «завещатель». Столь сложные отношения представлений в английском и русском языках, на наш взгляд, объясняются тем, что в английской практике собственность в большинстве случаев передавалась и передается по завещанию, в то время как в практике советского периода данный способ передачи собственности приоритетным не был, что и нашло отражение в языке права (эквивалентные соответствия терминов данной группы представлены в Приложении № 12 «Эквивалентные соответствия терминологических единиц английского и русского языков, обозначающих субъекты наследственного права»).

5. Различие правовых реалий является основной причиной несовпадения концептуальных структур терминологических единиц, обозначающих юридические лица в Великобритании и России. В рамках континентального права разработана детальная доктрина юридического лица, а англоамериканское право таковой не располагает. По данной причине мы можем говорить лишь о частичном и весьма условном пересечении концептуальных структур терминологических единиц данной области (эквивалентные соответствия представлены в Приложении № 14 «Эквивалентные соответствия терминологических единиц английского и русского языков, обозначающих юридические лица»).

6. Значительные различия концептуальных структур продемонстрировали термины, обозначающие признаки субъектов гражданского права. В российском праве представление о субъекте неразрывно связано с понятием правосубъектности, реализующем представление о субъективной возможности правообладания, которая, в свою очередь, подразумевает наличие правоспособности и дееспособности. Частичными аналогами данных терминологических единиц в английском языке могут считаться «active capacity» (активная правосубъектность) и «passive capacity» (пассивная правосубъектность). Однако словосочетания используются редко и представления, закрепленные за ними весьма неопределенны, т.к. разграничение представлений о правоспособности и дееспособности не характерно для англосаксонской доктрины. Широкое распространение получила терминологическая единица «legal capacity» (правосубъектность), передающая единое понятие формально равной, возникающей по общему правилу с рождением и прекращающуюся в момент смерти, правоспособности. В целом, терминологическое сочетание «legal capacity» включает в себя представления терминов «правоспособность» и «дееспособность». Соотношение представлений терминологических единиц представлено в Приложении № 15 «Эквивалентные соответствия терминологических единиц английского и русского языков, обозначающих признаки субъектов права».

7. В англо-американском праве ключевым понятием является собственность (property (имущество), ownership (собственность)). Именно представление о собственности как объекте права лежит в основе организации концептуальной структуры данной области. В свою очередь, особенностью континентального права является выделение абстрактной категории «вещное право», под которую подведены отдельные разновидности таких прав. Именно поэтому в рамках российского права представление об объектах реализуется, в первую очередь, с помощью термина «вещь» и терминологических сочетаний с данной JIE, которые призваны номинировать виды вещей. Наличие различных оснований номинации (правовых реалий) и, соответственно, разных концептов терминов и представило особый интерес для контрастив-ного анализа терминологических единиц данной области.

8. Макротерминологическая группа «содержание права собственности» представлена глагольными формами, реализующими представления о владении, распоряжении и пользовании. Сопоставительный анализ использования данных единиц в юридическом дискурсе продемонстрировал наличие ряда общих тенденций в английском и русском языках. В частности, основная масса глагольных форм, относясь к общелитературному языку, не способно номинировать конкретные правомочия, и вследствие этого, в обоих языках высокочастотны терминологические сочетания. Более того, как в английском, так и в русском языке многие глаголы акцентируют идею физического контакта с объектами собственности, что мотивировано общностью представления о содержании гражданских прав в англосаксонской и континентальной правовых доктринах.

Обобщение результатов на уровне фреймового анализа позволяет сделать следующие выводы:

1. В результате проведенного сопоставительного анализа концептуальных областей терминов гражданского права в английском и русском языках выявлено процентное соотношение наличия полных, частичных соответствий и отсутствия таковых по группам терминов (см. Приложение № 17 «Процентное соотношение наличия соответствий терминологичнеских единиц гражданского права в английском и русском языках»).

В ходе исследования было выявлено, что наименьшее сходство продемонстрировали термины группы «юридические лица», что связано со значительным расхождением правовых доктрин в области классификации юридических лиц.

В свою очередь, наибольшее совпадение представлений продемонстрировали терминологические единицы группы «субъекты права, общие для всех подотраслей», что свидетельствует о большем совпадении правовых реалий в данной области.

2. Ряд терминологических единиц продемонстрировал сложные отношения между закрепленными за ними представлениями, при чем пересечение последних наблюдается как в рамках одной группы терминов (см. «owner» (собственник), «possessor» (владелец), «proprietor» (собственник, владелец), «собственник», «владелец»), так и между таковыми (см. «движимость», «movables» (движимость), «chose» (вещь)). Полученные результаты свидетельствуют о необходимости проведения подбора эквивалентных соответствий в рамках когнитивного подхода, обеспечивающего целостное восприятие комплекса представлений в их единстве и многообразии.

3. Некоторые единицы данной терминосистемы в рамках юридического дискурса продемонстрировали стилистическую маркированность. В частности, терминологическое сочетание «физическое лицо» используется только в рамках специализированного текста, в то время как его синноним «гражданин» чаще используется в обиходной речи.

4. Появление в одной области синонима сужает круг представлений существующего уже термина. Например, появление в дискурсе гражданского права термина «арендатор», аннулировало наличие одного из представлений термина «наниматель», значительно сузив концептуальную структуру последнего.

5. Некоторые лексические единицы в текстах гражданского права английского языка демонстрируют эмоционально-экспрессивную окраску (см. «enjoy» (владеть, иметь, обладать), «benefit» (извлекать пользу, выгоду от владения) которая при переводе на русский язык аннулируется.

6. Представление ряда терминологических единиц выходят за рамки гражданского права, демонстрируя представления других правовых областей. В частности, термин «апатрид» используется в области гражданского права, однако представление, реализуемое им, востребовано и в области международного права.

Реализация когнитивного подхода к изучению терминосистемы гражданского права в английском и русском языках позволяет наметить целый ряд направлений дальнейшего контрастивного исследования.

Прежде всего, представляется важным рассмотрение с когнитивных позиций терминологических сфер, смежных с терминологией гражданского права, в частности, торгового, договорного, международного прав.

Особый интерес представляет изучение стилистической маркированности текстов юридического дискурса в и влияние возникновения терминологической синонимии на использование терминов в английском и русском языках.

В целом, дальнейшее использование когнитивной методики для изучения терминосистем представляется нам весьма перспективным направлением в современной лингвистике.