Организационно-правовой механизм обеспечения допустимости доказательств в досудебном производстве

Актуальность исследования. Конституция Российской Федерации установила, что государство обеспечивает потерпевшим доступ к правосудию (статья 52). Обеспечение конституционного права потерпевшим от преступления на доступ к правосудию предусматривает: во-первых, установление на основе исследованных доказательств обстоятельств происшествияво-вторых, их правильную правовую оценкув-третьих, выявление конкретного вреда, причиненного обществу и отдельным лицам, а также действительной степени вины лица в совершении инкриминируемого ему деяния. При этом интересы потерпевшего в уголовном судопроизводстве не могут быть сведены исключительно к возмещению причиненного ему вреда, — они в значительной степени связаны с разрешением вопросов о доказанности обвинения, его объеме, применении уголовного закона и назначении наказания1.

Разрешение вопросов о доказанности обвинения, его объеме, применении уголовного закона и назначении наказания говорит в пользу того, что обеспечение конституционного права потерпевшего от преступления предполагает достижение уголовно-процессуальной цели. Цель уголовного процесса достигается не сама по себе. Для её достижения необходимы соответствующие средства, которые, в своей значительной части, реализуются посредством УПК РФ. Однако последний, в отличие от конституционного положения на доступ потерпевших от преступления к правосудию, не направлен на достижение уголовно-процессуальной цели.

Потенциал УПК РФ имеет иную направленность, а именно оправдание, воспринятой им концепции «должной правовой процедуры», ставящей на.

1 См.: Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 8 декабря 2003 года№ 18-П по делу о проверке конституционности положений статей 125, 219, 227, 229, 236, 237, 239, 246, 254, 271, 378, 405 и 408, а также глав 35 и 39 УПК РФ. Правовая позиция Конституционного Суда Российской Федерации о гарантиях потерпевшего на доступ к правосудию была в последующем неоднократно подтверждена в других его решениях. Например, см.: Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 18 апреля 2006 года № 114−0 «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы граждан Кехмана Бориса Абрамовича и Кехман Аллы Иосифовны на нарушение их конституционных прав положениями статьи 6 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации». первое место не обеспечение потерпевшим конституционного права на доступ к правосудию, а самоценность процессуальной формы. В результате УПК РФ установил для отечественного уголовно-процессуального доказывания, несвойственную для него цель — соблюдение формальных атрибутов доказательственной деятельности. К их числу относятся и положения, связанные с допустимостью доказательств, которые являются не только логически уязвимые, но и выступают в качестве неоправданного, а порой и непреодолимого барьера на пути обеспечения потерпевшим от преступления конституционного права на доступ к правосудию.

Необеспечение конституционного права потерпевшим от преступления на доступ к правосудию за счет формализованных положений, связанных с допустимостью доказательств, приводит к взаимному обособлению, где уголовно-процессуальное доказывание функционирует само по себе, а потерпевшие от преступления во взаимосвязи с преступностью сам по себе. Причем известных путей (способов) преодоления такого обособления уголовно-процессуальной науке неизвестны. Как говорится, налицо проблемная ситуация. Её осознание приводит к мысли о том, что данная проблемная ситуация может быть преобразована в проблему юридической науки. Причем значительный пласт лежит не в процессуальной, а в организационной плоскости. Организационная составляющая рассматриваемой проблемы состоит в том, что положения УПК РФ, связанные с допустимостью доказательств, должны преодолеваться за счет целенаправленной деятельности соответствующих субъектов доказывания.

Степень разработанности проблемы. Проблема обеспечения допустиt мости доказательств с позиции её организационного (системного) основания и механизма обеспечения допустимости доказательств в досудебном производстве не исследовалась. В тоже время отдельные её составляющие рассматривались многими учеными, специализирующимися в области уголовного процесса, криминалистики, теории оперативно-розыскной деятельности, а также сфере управления: A.B. Агутин, A.B. Азаров, Б. Т. Безлепкин,.

A.Р. Белкин, P.C. Белкин, В. П. Божьев, А. Д. Бойков, В. М. Быков, В.В. Ванды-шев, JI.E. Владимиров, А. Ю. Винокуров, Ю. Е. Винокуров, С. А. Голунский,.

B.Н. Григорьев, H.A. Громов, Е. А. Доля, Р. Г. Домбровский, В. Я. Дорохов, А. Ю. Епихин, В. И. Зажицкий, 3.3. Зинатуллин, O.A. Зайцев, В. К. Зникин, Л. П. Ижнина, JIM. Карнеева, В. В. Кальницкий, Н. М. Кипнис, В. П. Кувалдин, A.B. Кудрявцева, Н. П. Кузнецов, C.B. Курылев, Э. Ф. Куцова, В. А. Лазарева,.

A.M. Ларин, Ю. Д. Лившиц, П. А. Лупинская, В. П. Малков, А. Г. Маркушин,.

B.В. Николюк, Ю. К. Орлов, H.H. Полянский, A.B. Смирнов, М. С. Строгович, А.Б. И. Я. Фойницкий, А. Г. Халиулин, М. А. Чельцов, A.A. Чувилев, А. Ю. Шумилов, М. Л. Якуб, Р. Х. Якупов и другие.

В работах указанных авторов была разработана проблема обеспечения допустимости доказательств, как правило, исходя либо из законодательной, либо гносеологической природы, причем без взаимосвязи и взаимообусловленности с целью производства по конкретному уголовному делу и принципами уголовного процесса. Видно, что проблемы допустимости доказательств исследовались и разрабатывались без учета организующего воздействия на них уголовно-процессуальной цели и принципов уголовного судопроизводства. Не учет подобного воздействия способен негативно сказаться на уголовно-процессуальном доказывании. К тому же отсутствие взаимосвязи и взаимообусловленности между положениями, связанными с допустимостью доказательств, и целью уголовного процесса ведет к их обособленному функционированию, а в целом к снижению боеспособности уголовно-процессуального доказывания. Осмысление изложенного свидетельствует о том, что в науке уголовного судопроизводства имеется научная проблема, требующая своего концептуального разрешения.

Представленное диссертационное исследование претендует на внесение существенного вклада в создание нового методологического фундамента в организацию уголовно-процессуальной деятельности по обеспечению допустимости доказательств, способствующего разрешению концептуальной научной проблемы в уголовно-процессуальной сфере.

В качестве объекта исследования выступает обеспечение допустимости доказательств в досудебном производстве во всем многообразии её культурно-исторического наследия, мировоззренческой, концептуальной детерминации, теоретического, логического, правового и прикладного воплощения.

Предметом исследования являются теоретические основания и механизм обеспечения допустимости доказательств в досудебном производстве.

Цель исследования состоит в выработке концепции обеспечения допустимости доказательств в досудебном производстве, которая бы позволяла установить соответствие между деятельностью по обеспечению допустимости доказательств и целью производства по конкретному уголовному делу.

Для достижения поставленной цели в процессе исследования ставились и последовательно разрешались следующие основные задачи:

1) разработать концепцию обеспечения допустимости доказательств в досудебном производстве;

2) определить место организационно-правового механизма в концепции обеспечения допустимости доказательств в досудебном производстве;

3) исследовать средства обеспечения допустимости доказательств в досудебном производстве;

4) обосновать организационно-правовой механизм обеспечения допустимости доказательств в стадии возбуждения уголовного дела;

5) рассмотреть организационно-правовой механизм обеспечения допустимости доказательств в стадии предварительного расследования, полученных посредством производства оперативно-розыскных мероприятий;

6) исследовать механизм обеспечения допустимости доказательств, полученных посредством производства следственных действий.

Методологической основой исследования являются диалектический метод познания объективной и субъективной реальности, положения системного, информационного и социологического подходов, а также структурно-функциональный и системный анализы. В работе также использованы исторический, логико-юридический, сравнительно-правовой и конкретно-социологический методы.

Теоретической базой исследования послужили положения философии, управления, логики, социологии, социальной психологии, а также фундаментальные разработки уголовного процесса, уголовного права, общей теории права, криминалистики, оперативно-розыскной деятельности. Непосредственным источником информации по теме послужили монографии, учебники, учебные пособия, лекции, научные статьи, доклады и другие опубликованные материалы, отражающие те или иные стороны объекта и предмета исследования.

Нормативную базу исследования составили Конституция РФ, нормы международного права, федеральные конституционные и федеральные законы, постановления. Конституционного Суда РФ и Верховного Суда РФ, а также нормы общей и юридической морали, имеющие отношение к предмету нашего исследования. В качестве источников исследования также были использованы законодательные памятники, отражающие генезис развития деятельности по обеспечению допустимости доказательств.

Эмпирическая база исследования основана:

— на официальных (опубликованных) статистических данных о результатах деятельности правоохранительных и судебных органов Российской Федерации в сфере уголовного судопроизводства за 2004;2009 годы;

— на материалах собственных (индивидуальных и в составе творческих коллективов) эмпирических исследований, проведенных в 20 042 009 годах на территориях Уральского и Приволжского федеральных окру7 гов. На протяжении указанного периода исследовались реалии уголовно-процессуального доказывания, связанного с обеспечением допустимости доказательств. Всего было изучено 215 уголовных дел по специально разработанным анкетам. Кроме того, в целях изучения реалий уголовно-процессуального доказывания проводился анкетный опрос судей, прокуроров, начальников органов внутренних дел, следователей, дознавателей, сотрудников оперативных подразделений, адвокатов и представителей российской общественности (опрошено более 250 респондентов).

Научная^ новизна результатов исследования состоит: в разработке концепции обеспечения допустимости доказательств в досудебном производствев определении места организационно-правового механизма в концепции обеспечения допустимости доказательств в* досудебном производствев исследовании средств обеспечения допустимости доказательств в досудебном производствев обосновании организационно-правовой механизма обеспечения допустимости доказательств в стадии возбуждения уголовного делав рассмотрении организационно-правового механизма обеспечения допустимости доказательств в стадии предварительного расследования, полученных посредством производства оперативно-розыскных мероприятийв исследовании механизма обеспечения допустимости доказательств, полученных посредством производства следственных действий:

На защиту выносятся’следующие основные положения концепции обеспечения допустимости доказательства досудебном производстве:

1. Концепция обеспечения1 допустимости доказательств в досудебном производстве представляет собой иерархически упорядоченную трехуровневую систему. На концептуальном (стратегическом) уровне концепция обеспечения допустимости доказательств в сфере уголовного судопроизводства включает в себя: 1) специфические черты-(элементы) духовно-нравственных основанийотечественного уголовного судопроизводства, детерминирующие и интердетерминирующие эффективное уголовное судопроизводство- 2) уголовно-процессуальное законодательство взаимосвязанное и взаимообусловленное с системой-принципов отечественного уголовного судопроизводства. На логическом уровне — содержит: 1) понятие обеспечения допустимости доказательств в отечественном уголовном судопроизводстве- 2) средства обеспечения допустимости доказательств в отечественном уголовном судопроизводстве- 3) обеспечение допустимости доказательств в стадии возбуждения уголовного дела- 4) обеспечение допустимости доказательств, полученных в результате проведения оперативно-розыскных мероприятий и следственных действий. Конструктивный уровень, — представляет собойтворческую деятельность по разрешениюзадач, поставленных на концептуальном и логическом уровнях.

2. Отечественное уголовно-процессуальное законодательство является плодом научной* парадигмы, сформировавшейся в рамках классической школы. Её основным предназначением1 является* обеспечение интересов подозреваемых, обвиняемых, подсудимых. Основным способом подобного обеспечения является/ способ, система элементов которого ориентирует уголовный? процесс на ложные цели- — самоценность процессуальной формы («должной! правовой! процедуры»). Отсюда уголовно-процессуальной форме придано самодовлеющее значениепоскольку современного законодателя-не интересуют фактические" обстоятельствапреступления. Отечественное* уго-ловно-процессуальное1 законодательство: не интересует то, что*произошло в* действительности. Безынтересно ему и обеспечение фундаментальных ценностей российского^ общества, российского государства и российского* человека.

3. Средства обеспечения допустимости доказательств в уголовном судопроизводстве целесообразно подразделять на две основные подсистемы: концептуальная подсистема* средств обеспечения^ допустимости доказательств и1 логическая (теоретическая) подсистема средств обеспечения допустимости доказательств.

Концептуальная подсистема средств 1 обеспечениядопустимости доказательств. В1 нее входит совокупность тех средства обеспечения допустимости доказательств, которые позволяют достигать цели на концептуальном уровне концепции обеспечения*допустимости доказательств. На этом уровне проблема обеспечения допустимости доказательств может быть разрешена посредством организации (конструирования) уголовно-процессуального доказывания на иной методологической основе, не предусматривающей в своем арсенале такого положения, как допустимость доказательств.

Логическая (теоретическая) подсистема средств обеспечения допустимости доказательств, в значительной своей части, представляет собой определенный теоретический' алгоритм. Посредством данного алгоритма уголовно-процессуальная теория способна предложить правоприменительной практике надежный способ, посредством которого соответствующие субъекты доказывания могут должным образом обеспечивать допустимость доказательства уголовно-процессуальной сфере.

4. Деятельность субъектов доказывания по обеспечению допустимости доказательств, в целом является средством достижения целей обеспечения, допустимости доказательств * по уголовным делам, находящимся в производстве должностных, осуществляющих производство* по уголовным делам. При производстве по конкретному (отдельному) уголовному делу единственным средством обеспечения допустимости доказательств являются соответствующие действия и решения субъектов доказывания. О* средствах обеспечения допустимости доказательств можно также говорить и в аспекте «дерева целей».

5. Механизм обеспечения допустимости доказательств состоит из следующих своих самостоятельных частей: 1) механизм обеспечения допустимости доказательств в стадии возбуждения уголовного дела- 2) механизм обеспечения допустимости доказательств в стадии предварительного расследования- 3) механизм обеспечения допустимости доказательств в стадии судебного разбирательства.

6. Обеспечение допустимости доказательств в" стадии возбуждения уголовного дела означает — доказательства должны быть получены (собраны). Во-первых, надлежащими субъектами доказывания, включая и субъекта доказывания, на которого возложена обязанность доказывания в данной стадии (следователя, дознавателя, органа дознания и т. п.). Во-вторых, надлежащими способами, т. е. такими способами, которые являются свойственными для данной стадии. В-третьих, в промежуток времени, расположенный в интервале от момента принятия компетентным органом, лицом сообщения о преступлении до разрешения задач, поставленных перед данной стадией. В-четвертых, при получении доказательств не должны ущемляться-гарантированные (обеспеченные) Конституцией* Российской Федерации законные интересы лиц, вовлекаемых в уголовно-процессуальное доказывание.

7. Если вынесено постановление о возбуждение уголовного дела, то ставить вопрос о недопустимости того или иного доказательства, полученного на^основании того или иного законно-проведенного следственного действия, является не корректным и не отвечает концепции допустимости доказательств, сформированной на постулатах «должной правовой процедуры».

8. С позиции познаниям результаты оперативно-розыскной деятельности, являются-тождественными доказательствам на-том основании, что и те, И' другие наделены однимии теми, же признаками- (свойствами). Во-первых, и результаты оперативно-розыскной" деятельности, и доказательства, по* уголовному делу являются сведениями (фактами). Во-вторых, посредством этих самых сведений (фактов) устанавливаются значимые для уголовного дела обстоятельства (юридические факты).

Укоренившееся-в.судебной практике-правило, согласно которому осуществляется признание протоколов очных ставок, следственных экспериментов, проверок показаний на1 месте, выполненных в отсутствие защитника, недопустимыми доказательствами, не основывается на организационном правовом механизме, воплощенном в действующем УПК РФ.

Теоретическая? значимость, исследования состоит в обосновании концепции обеспечения допустимости доказательств в досудебном производстве и выработке механизма её реализации, которая, будучи процессом, представляет собойиерархически, упорядоченную трех уровневую систему. На первом (концептуальном) уровне выработано общее видение концепции обеспечения допустимости доказательств в досудебном производстве, а также сформулирована общая* её схема. На втором (логическом) уровне определены методы и средства концепции обеспечения допустимости доказательств в досудебном производстве, сформирована общая её логика. На третьем конструктивном) уровне концепции применены выбранные' методы и средства* В' соответствии с логической схемой обеспечения, допустимости'доказательств в досудебном производстве.

Практическая значимость исследования^ определяется его направленностью на решение следующих практических задач:

1)> выработке рекомендаций по обеспечению" допустимости доказательств в досудебном, производстве;

2) разработке структурной схемы (алгоритма) обеспечения допустимости, доказательств в досудебном производстве:

Практические предложения автора-по-обеспечению допустимости доказательства досудебном производстве-могут быть использованы. как в>процессе правотворчества, в* плане совершенствования прокурорского надзоратак, и для< повышения эффективности уголовно-процессуальной деятельности.

Ценность, диссертационной' работыопределяется^ возможностью её-практического применения в качестве, научно-методической' основы., для ¿-разработки' учебных пособий' и рекомендацийдля* подготовки, переподготовки и повышения квалификации, практических работников* и кадров* научных и образовательных учреждений' правоохранительных органов*' России. В? юридических вузах иучреждениях дополнительного профессионального образования-результаты, проведенного^{исследованиямогут} быть. использованы: в процессе преподаванияучебных дисциплин «Уголовныйпроцесс», «Прокурорский надзор», и «Правоохранительная деятельность" — в. высших юридических учебных заведенияхв, системе повышения квалификации прокурорско-следственных кадров, в том числе в институтах повышения? квалификациив последующих научных исследованиях, посвященных организации прокурорского надзора в стадии возбуждения уголовного дела.

Апробация результатов исследования:

Теоретические выводы и положения диссертации докладывались на кафедре уголовного процесса и криминалистики Нижегородского государственного университета имени Н. И. Лобачевского, на кафедре уголовно-процессуального права Института Экономики и предпринимательства (г. Москва), где произведено обсуждение и рецензирование работы в целом.

Результаты исследования неоднократно докладывались на совещаниях УВД Ханты-Мансийского автономного округа, а также на Всероссийской научно-практической конференции 19−20 апреля 2009 года «Инновации в государстве и праве России» (г. Н. Новгород).

Основное содержание диссертационного исследования нашло отражение в трех опубликованных работах. Отдельные результаты исследования нашли применение в учебном процессе Нижегородского государственного университета имени Н. И. Лобачевского, Института Экономики и предпринимательства (г. Москва) — внедрены в практическую деятельность оперативных и следственных подразделений УВД Ханты-Мансийского автономного округа.

Структура диссертации обусловлена целью и задачами, объектом и предметом настоящего исследования и включает в себя введение, две главы, состоящих из 6 параграфов, заключение и список литературы.

Результаты исследования, осуществленного Е. П. Гришиной, С.А. Сауш-киным и И. В. Абросимовым (в общей сложности ими было изучено 562 уголовных дела, находящихся в производстве отделов дознания таможенных органов Москвы и Московской области), показывают — имеется совокупность нарушений, которые не влекут за собой автоматического исключения доказательства по признаку недопустимости. Они таковы:

— во-первых, нарушения, не являющиеся уголовно-процессуальными. Эти нарушения свидетельствуют о неправильном применении, игнорировании норм иных отраслей права, например, ошибка в квалификации деяния, являющегося нарушением уголовного закона (30% уголовных дел) — неправильное определение гражданского истца или ответчика (17,7% уголовных дел);

— во-вторых, недочеты (упущения, погрешности) технического характера. К таковым относятся опискиопечаткистилистические ошибки, неправильное написание фамилии, имени или отчества лицаошибки при указании местностиотсутствие наименования «протокол», иного заглавия и иные подобные упущения, не влияющую на процессуальную суть документа;

— в-третьих, недочеты процессуального характера, не дающие основания признавать доказательства полученными с нарушением процессуального закона. К таковым может быть отнесено неполное указание данных о личности участника, места его жительства и т. п.;

— в-четвертых, нарушения уголовно-процессуального закона, непосредственно не связанные с получением доказательств в ходе данного следственного действия. Тогда получение доказательств в ходе «вторичного» следственного действия можно назвать недочетом;

— в-пятых, нарушения уголовно-процессуального закона, не повлиявшие на процесс собирания, проверки и оценки доказательств в данном конкрет.

210 См.: Гришина Е. П., Саушкин С. А., Абросимов //" .¿-^Дискуссионные проблемы допустимости доказательств в науке уголовно-процессуального права (теории «беспощадного исключения доказательств», «плодов отравленного дерева» и «ассиметрии правил допустимости» // Мировой судья. 2008. № 1. — С. 37−38. ном случае. Например, неразъяснение права воспользоваться услугами переводчика при заявленном нежелании впоследствии этим правом воспользоваться.

Наши предшествующие рассуждения об обеспечении допустимости доказательств показывают, что, зная требования, предъявляемые к допустимым доказательствам, должностное лицо, осуществляющие производство по уголовному делу в силу, представленных ему полномочий, способно обеспечить допустимость доказательств при производстве следственных действий. «Прокурор, следователь, дознаватель — гласит часть 3 статьи 86 УПК РФ, -вправе признать доказательство недопустимым по ходатайству подозреваемого, обвиняемого или собственной инициативе. Доказательство, признанное недопустимым, не подлежит включению в обвинительное заключение».

Доказательство, полученное посредством производства следственных действий, может быть признано недопустимым и на последующих стадиях уголовного судопроизводства. По мнению Конституционного Суда Россий-211 ской Федерации, устранение дефектных с точки зрения процессуальной формы доказательство должно осуществляться, прежде всего, на стадии предварительного слушания (часть 4 статьи 88 УПК РФ, пункт 2 части 1 статьи 227, пункт 1 части 2 статьи 229, часть 5 статьи 234 и статья 235 УПК РФ). Вместе с тем, УПК РФ не исключает возможность переноса решения вопроса об их допустимости на более поздний этап судопроизводства в тех случаях, когда несоответствие доказательства требованиям закона не является очевидным и требует проверки с помощью других доказательств. Подобный перенос решения вовсе не равнозначно разрешению использования в процессе недопустимых доказательств, под которыми понимается обоснование этими доказательствами решений или действий по уголовному делу.

Обеспечение допустимости доказательств, полученных посредством следственных действий, возможно как за счет надлежащего исполнения при.

211 См.: Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 23 мая 2006 года № 154−0. производстве следственных действий уголовно-процессуального закона, так и организации действенного прокурорского надзора за его исполнением. Вместе с тем, на практике ещё имеют место случаи, когда не надлежаще организованный надзор за процессуальной деятельностью способен не только привести к недопустимости доказательств, но и поставить жизнь потенциальных носителей доказательств под угрозу. Подтверждение сказанному может послужить следующий пример. Л. И С. Были признаны виновными в том, что, являясь следователями СУ Серовского ГРУВД, подвергли избиению доставленного по подозрению в совершении преступления в дежурную часть С-ва за то, что тот выразился нецензурной бранью в их адрес. После чего, с целью получения от него показаний и установления психологического контакта, употребляли со С-вым спиртное, а затем, используя факт прежней наркотической зависимости потерпевшего, позволили третьему лицу настоятельно склонять его к употреблению наркотика, доставили наркотик в кабинет, где потерпевший скончался от передозировки морфина. Л. и С. Были осуждены с применением статьи 64 УК РФ на 3 и 2 года лишения свободы соответственно212.

Осуществляя прокурорский надзор за исполнением уголовно-процессуального закона в ходе доказывания по уголовным делам необходимо помнить, что процессуальные нарушения, как бы носят житейский характер. Например, обвиняемый дал согласие на ознакомление с материалами уголовного дела без участия защитника, по причине неявке последнего. Однако такая неявка не может рассматриваться как добровольный отказ обвиняемого от защитника, тем более по уголовным делам, по которым уголовное дело рассматривается с участием присяжных заседателей (пункт 6 части 1 статьи 51 УПК РФ).

Яркой иллюстрацией сказанному может служить определение Верховного Суда Российской Федерации от 26 апреля 1994 года по уголовному делу.

212 См.: Шгтелева Т. Безусловный запрет поворота к худшему ущемляет права потерпевшего // Законность. 2004. № 7. по обвинению Гвоздикова и Оларя. Первому было предъявлено обвинение в умышленном, убийстве Дадонова с особой жестокостью, из корыстных побуждений и с целью облегчить и скрыть разбойное нападение, а второму (Одарю)* - в заранее не обещанном укрывательстве разбойного нападения и умышленного убийства, а также незаконном изготовлении, хранении наркотических средств, совершенных повторно.

В ходе предварительного следствияОларь заявил ходатайство об участии защитника при выполнении требований статей, связанных с окончанием предварительного следствия составлением обвинительного заключенияи назвал конкретного адвоката. Однако, в связи с занятостью в процессе по другому уголовному делу, адвокат не смог принять участие при выполнении следователем требований’статей 201−203, действовавшего в то время* УПК РСФСР (1960 г.), в результате обвиняемый Оларь знакомился с материалами уголовного дела без участия защитника.

Не обеспечение обвиняемого Оларя защитником послужило основанием для отмены приговора по определению Краснодарского краевого суда, поскольку суд первого инстанции пришел к выводу, что органамипредварительного следствия было нарушено право Оларя" на защиту, поскольку при ознакомлении с материалами уголовного дела он вынуждено отказался от услуг адвоката. Данное решение Краснодарского-краевого суда в свою очередь.

213 было поддержано и Верховным Судом Российской' Федерации .

При осуществлении прокурорского надзора за исполнением уголовно-процессуального закона в ходе доказывания по уголовным делам необходимо иметь в виду. Если действия лиц, совершивших преступление взаимосвязаны, то выносить в отношении каждого из них отдельного постановления о возбуждения уголовного дела не требуется. Дело в том, что статья 146 УПК РФ не предусматривает обязанности органов предварительного расследования выносить каждый раз новое постановление о возбуждении уголовного.

213 См.: Определение Верховного Суда РФ от 26.04. 1994 // Бюллетень Верховного Суда РФ. 1995. № 4. дела в случаях, когда по делу будет установлено, что к совершению преступления причастно и другое лицо.

Данное законодательное положение не всегда соблюдается на практике, что фактически создает условия* для ухода от уголовного наказания лиц, совершивших преступления, включая и категорию уголовных дел, связанных с незаконнымоборотом наркотических средств и психотропных веществ. Так, Ленинским районным судом г. Краснодара 27 января 1998 года Б. осужден по части 1 статьи 228, пункту «в» части У статьи 228 УК РФ. Он был признан виновным в том, что 9 октября 1997 года на кооперативном рынке г. Краснодара у неустановленного лица приобрел 16−44 грамманаркотического средства- — марихуаны для личного употребления, которое затем хранил дома. Днем 10 октября 1997 года Б., в здании^ технологического университета г. Краснодара" сбыл наркотическое средство, передав 0,67 грамм марихуаны У., который в тот же день был задержан работниками милиции. Судебнаяколлегия" по уголовным делам Краснодарского краевого суда’приговор в отношении Б. оставила бсз изменения.

Президиум Краснодарского краевого суда приговор и определение судебной коллегии краевого суда отменил, а^уголовное дело направил. на? до-полнительное расследование. Заместитель Генеральногопрокурора РФ в* протесте поставил вопрос об отмене постановления президиума Краснодарского краевого суда и об оставлении без изменения-приговора Ленинского районного’суда г. Краснодара и определения' судебной коллегии по уголовным делам краевого суда.

Судебная®коллегия-по уголовным делам Верховного Суда РФ'25 ноября 1998;года протест удовлетворила? указав следующее. Вина Б. в совершенном преступлении материалами дела доказана и его действия квалифицированы районным судом правильно, нормы уголовно-процессуального закона нарушены не были. Из материалов дела видно, что суд надзорной инстанции усмотрел существенное нарушение уголовно-процессуального закона в том, что суд надзорной инстанции усмотрел существенное нарушение уголовно-процессуального закона в том, что уголовное дело, по которому Б. осужден, возбуждено в отношении только У., задержанного с марихуаной, которое было затем прекращено. Исходя из этого сделали вывод, что производство по делу в отношении Б. проводилось без возбуждения уголовного дела. При этом президиум краевого суда не указал, какая норма уголовно-процессуального закона нарушена. В этой связи Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ признала доводы суда надзорной инстанции неосновательными.

Как видно из материалов уголовного дела У. задержан 10 октября 1997 года и в тот же день вынесено постановление о возбуждении уголовного дела по признакам преступления, предусмотренного частью 1 статьи 228 УК РФ. Но еще до возбуждения уголовного дела, во время доставления У. в ЛОВД и обнаружения у него марихуаны он заявил, что марихуану приобрел у Б. На следующий день после возбуждения уголовного дела, 11 октября 1997 года при обыске Б. в своем доме выдал работникам милиции, имеющиеся у него 16,44 г марихуаны. В тот же день он был задержан по подозрению в совершении преступления. Б. 12 октября 1997 года был допрошен в качестве подозреваемого, 14 октября ему было предъявлено обвинение в совершении преступлений, предусмотренных частью 1 статьи 228 УК РФ и пункту «в» части 3 статьи 228 УК РФ. В результате Верховный Суд России пришел к выводу о том, что действия У. и Б. взаимосвязаны, расследование как в отношении У., так и Б. проводилось одновременно в рамках возбужденного уголовного дела. По мнению высшей судебной инстанции в такой ситуации выносить постановление о возбуждении уголовного дела специально в отношении Б. не требовалось214.

При осуществлении надзора за исполнением уголовно-процессуального закона в ходе доказывания по уголовным делам представляет интерес и ситуация, связанная с международным сотрудничеством в сфере уголовного.

214 См.: Определение Судебной коллегии по уголовным делам от 25 ноября 1998 года // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2000. № 3. судопроизводства. Её суть состоит в следующем. В соответствии с частью 1 стать 461 лицо, выданное иностранным государством, не может быть задержано, привлечено в качестве обвиняемого, осуждено без согласия государства, его выдавшего, а также передано третьему государству за преступление, не указанного в> запросе. Анализ судебной практики показывает, что данное требование не всегда соблюдается на практике. Последнее обстоятельство позволяет нам говорить о том, что в этой части возможности для использования прокурорского надзора не исчерпаны. Согласно постановлению о привлечении вкачестве обвиняемого, вынесенному в отношении Маджбура 1 июня 2004 года, его действия органами следствия были квалифицированы по пунктам «а» и «в» части 2 статьи 105, пункту «д» части 2 статьи 126 УК РФ.

Маджабур 3 июня 2004 года был задержан в г. Минске Республики Беларусь, в связи с чем Генеральная прокуратура Российской Федерации обратилась с запросом* о" его выдаче правоохранительным органам Российской Федерации для осуществления уголовного преследования. Как следует из содержания ходатайства от 16 июня 2004 года, перед Генеральной прокуратурой Республики Беларусь вопрос о выдаче Маджбура был поставлен в связи с обвинением его в убийстве и похищении человека, то есть в совершении преступлений, предусмотренных п.п. «а», «в» части 2 статьи 126 УК РФ. Однако после выдачи Маджбура, 26 ноября 2004 года, ему было предъявлено обвинение еще и по пункту «д» части 2 статьи 131, пункту «г» части 2 статьи 161, части 1 статьи 222 УК РФ, которое не было указано в запросе от 16 июня 2004 года. По приговору суда Маджбур был осужден по пункту «а» части 2 статьи 105, пункту «д» части 2 статьи 131, пункту «г» части 2 статьи 161 и части 1 статьи 222 УК РФ.

Согласие иностранного государства на привлечение Маджбура к уголовной ответственности за изнасилование несовершеннолетней, незаконные действия с оружием и грабеж с применением насилия не опасного для жизни и здоровья, не получено, чем нарушены требования части 1 статьи 461 УПК.

РФ. При таких обстоятельствах Президиум Верховного Суда РФ признал, что за совершение преступлений, предусмотренных пунктом «д» части 2 статьи 131, пункту «г» части 2 статьи 222 УК РФ, Маджбур осужден незаконно. Приговор в этой части отменен, а производство по делу прекращено .

Весомое значение для надлежащего осуществления прокурорского надзора за исполнением уголовно-процессуального закона, по рассматриваемой категории уголовных дел, имеют и некоторые положения постановления Пленума Верховного суда РФ от 29.04.1996 года № 1 «О судебном приговоре"216 (далее — Постановление Пленума о судебном приговоре). С позиции обеспечения допустимости доказательств, представляют интерес положения данного постановления о форме изложения доказательств, их недопустимости, данных о личности, мотивах, более тяжком обвинении.

В соответствии с частью 2 пункта 3 Постановления Пленум о судебном приговоре суду рекомендуется при ссылке в приговоре на показания допрошенных по делу лиц, заключение эксперта, протоколы следственных и судебных действий и иные документы, подтверждающие, по мнению суда, те или иные фактические обстоятельства, необходимо раскрыть их содержание. Например, не только перечислить показания потерпевших, свидетелей, но и изложить существо их показаний. Изложенное непосредственно не входит в предмет прокурорского надзора, но опосредованно способно оказывать самое серьезное воздействие на осуществление доказывания в досудебном производстве, поскольку следует ожидать от судей аналогичных требований и содержанию обвинительного заключения.

Следует обратить внимания и на положение части 3 пункта 3 Постановления Пленума о судебном приговоре, указывающего, что в соответствии с статьей 50 Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия не допускается использование доказательств, полученных с нарушением.

2,5 См.: Постановление Президиума Верховного Суда РФ № 679 П05ПР по делу Маджбура.

2 См.: Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 29.04. 1996 года № 1 «О судебном приговоре» // Бюллетень Верховного Суда РФ. 1996. № 7. закона. Решая вопрос о допустимости того илииного доказательства, судам следует руководствоваться разъяснением, содержащимся в пункте 16 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 31 октября 1995 года № 8 «О некоторых вопросах, применения судами Конституции Российской Федерации при: осуществлении правосудия». В' случае: признания? доказательства, полученного с нарушением закона, суд. долженмотивировать свое: решение' об исключении его: из? совокупности доказательств? по делу, указав, в чем выразилось нарушение.

Представляет весомый интерес дляобеспечения допустимости доказательствполученных посредством производстваследственных действийпроблема-, находящаяся" на стыке уголовно-процессуального и администра-тивно-процессуальногодоказывания. Приэтом важно сохранить доказательственную базу в случае переквалификации преступления в административное правонарушение и передачи? соответствующих материалов? органам административной" юрисдикции: В этой* связинеобходимо* обеспечить, чтобы, собранныепо делу доказательстванадлежаще были зафиксированы, например, в протоколах осмотра и схемах осмотра места происшествия, протоколах следственных экспериментов, заключений экспертиз и т.н. «В случае же „обратной трансформации“, — отмечают Е. ВI Ждановаш Б. П. Целинский, — производства' по делу об административномправонарушениив уголовное дело также должны соблюдаться* требования^ об» объективности и всесторонности административного! расследования, вплоть, до определения" перспективы обеспечения исполнимости постановления*©применении'административного взыскания"-17.

Следует обратить внимание и на то, что проблема соотношения доказываний в ходе, производств по уголовному делу и об административном правонарушении не исчерпывается вопросами сохранности и обеспечения доказательственной базы. Особого внимания, при осуществлении надзора заслу.

217 Жданова Е. В., Целинский Б. П. Проблемы дознания по делам о преступлениях, связанных с незаконным оборотом наркотиков // Российский следователь. 2004. № 1. живают и действия, например, лиц, занятых борьбой с преступлениями, связанных с наркотическими средствами и психотропными веществами. Дело в том, что иногда сотрудники правоохранительных органов используют алгоритм действий, который схематично можно" представить следующим образом: вначале лицо задерживается в порядке административного производства, а затем оно перерастает в уголовно-процессуальное задержание.

В' сегодняшних условиях тaкaя^ ситуация со стороны прокурорских работников заслуживает самого пристального внимания, поскольку нарушения в этой сфере, влекут за собой значимые для уголовно-процессуального доказывания последствия. Причем значимость сказанного возрастает, если взглянуть, на эту проблему через призму практики Европейского суда по правам человекав том числе и по вопросам непосредственно, относящимися к преступлениям, связанными с наркотическими средствами и психотропными веществами. Так, согласно решению «По вопросу приемлемости жалобы №» 59 261/00-«Ольга Евгеньевна Менешева против Российской Федерации» Ев.

1 о ропейского Суда по правам человека объявил приемлемым, не разрешая дела по существу, жалобы заявителя на ненадлежащее обращение со стороны милиции, на отсутствие эффективного расследования, по фактам ненадлежащего обращенияна незаконное задержание и содержание под стражей в-ночь с 13 на 14 февраля 1999 г.- на незаконный административный арест и несправедливое разбирательство, которым он был наложенна незаконный «административный» арест и несправедливое разбирательство, которым он был наложенна отсутствие эффективных внутригосударственных средств правовой защиты в связи с наложением административного ареста.

На мой взгляд, такого решения' Европейского Суда по правам человека возможно было бы избежать, если бы со стороны прокурорских работников были приняты действенные меры в ходе осуществления прокурорского надзора. К такому выводу автор пришел после анализа обстоятельств дела. Итак,.

218 См.: Европейский суд по правам человека и Российская Федерация: Постановления и решения, вынесенные до 1 марта 2004 года. — М., 2005. — С. 365−374. суть дела. 12 февраля 1999 года около полуночи, несколько мужчин, которые представились сотрудниками милиции, попытались проникнуть в квартиру заявителя. Согласно утверждениям заявителя они не предъявляли каких-либо документов и вели себя грубо. Заявитель не позволила им войти.

13 февраля 1999 года около 16:30, трое мужчин ожидали заявителя у двери квартиры. Они были в гражданской одежде, вели себя грубо и попытались войти в квартиру заявителя. По просьбе заявителя один из них предъявил удостоверение сотрудника милиции № А-11 527, выданное на имя майора милиции Сахно A.B.

Заявитель отказалась впустить их в квартиру, поскольку у них не было санкции на проведение обыска и они не объяснили цели своего визита. Человек, который представился майором Сахно, приказал задержать заявителя. Мужчины обыскали заявителя, перевернули её кверху ногами и засунули в машину, которая не имела милицейских обозначений. Во время всего этого они запугивали заявителя. Заявитель была доставлена в отдел внутренних дел Железнодорожного района г. Ростова-на-Дону. Ей не были разъяснены основания её задержания.

В отделе внутренних дел её допросил заместитель начальника уголовного розыска. Он спрашивал о том, где находится муж заявителя. Когда она ответила, что она не замужем, по утверждению заявителя, он стал толкать её и бить её об стены помещения. По словам заявителя, она получила отказ в просьбах проинформировать её родственников о ее задержании, позволить ей воспользоваться услугами адвоката и обратиться за медицинской помощью.

Позже, в тот же день, заявитель пожаловалась заместителю прокурора Железнодорожного района Двойменному A.B., который находился в отделе внутренних дел. Он предложил ей написать письменную жалобу на незаконный арест. Что касается ненадлежащего обращения, то, по словам заявителя, он настаивал на том, что ей не следует обращаться с подобной жалобой, в противном случае она не будет освобождена из-под стражи. Заявитель утверждала, что она передала ему, в руки письменную жалобу по поводу своего незаконного задержания.

Около 19:00 того же дня заявитель была доставлена домой, в г. Батайск, потому что сотрудники милиции хотели провести обыск у нее в квартире. Она снова не позволили им проникнуть в-её квартиру, поскольку санкции на обыск предъявлено не было. Заявителя доставили обратно в отдел внутренних дел Железнодорожного района, где, по её словам, её снова избили и запугивали. Она была помещена в камеру для задержанных, где её продержали всю ночь.

По словам заявителя, записей о её задержании и содержании под стражей сделано не было между 17:00 13 февраля 1999 года и 14:30 14 февраля 1999 года. Около 14:00 14 февраля 1999 года заявитель была выведена из камеры и подвергнута личному обыску. У неё изъяли ключи от квартиры. Затем она был доставлена к некоему чиновнику, который не представился и не объяснил причин её присутствия, в данном месте, равно как и её прав. Он не задавал ей никаких вопросов. Он сказал её: «пять дней».

Впоследствии заявитель узнала, что чиновник был судьей Железнодорожного района г. Ростова-на-Дону Пронченко И. А. и что её обвинили в злостном неповиновении сотрудникам милиции. На нее было наложено взыскание в виде пяти дней административного ареста. Между 13:10 и 14:55 14 февраля 1999'года в квартире заявителя был произведен обыск в соответствии с предписаниями, выданным в тот же день и утвержденным прокурором Железнодорожного района. Около 17:00 того же дня заявитель была доставлена в спецприемник Управления внутренних дел города Ростова по адресу: г. Ростов-на-Дону, ул. Семашко, д. 1/11.

18 февраля 1999 года заявитель была вывезена из спецприемника майором Сахно и была доставлена в отдел внутренних дел Железнодорожного района. По утверждению заявителя, он приказал ей вымыть пол в холле отдела внутренних дел Железнодорожного района. После того как она закончила, он отпустил её. 19 февраля 1999 года заявитель прошла медицинское обследование.

Заключение

свидетельствует, что на лице, ногах имелись ушибы, ссадины, были, на лице, шее и ногах, имел место травматический отек мягких тканей головы.

Заявительутверждает, что 1 марта 1999' года она была запугана неизвестным лицом, которое убеждало её прекратить жалобы на действия милиции. Это лицо угрожало посадить её на наркотики.

После неоднократных обращенийзаявительницы 28 февраля? 2003 годапрокурор’Ростовской области самостоятельно принес протест на имя председателя Ростовского областного суда об отмене Постановления от 14' февраля-1999 года, в соответствии с которым заявитель была арестована на пять дней. Протест основывался на том, что заявителем не было совершено административного правонарушенияпоскольку на самом деле она оказывала сопротивление незаконным действиям сотрудников милиции. Но самым, удручающимся являетсятот факт, что прокурор области признал факт применения ареста в качестве исключительной меры, несоразмерным наказанием в случае с заявителем. В итоге, протест с одной стороны признавал факт не совершения административного правонарушения со стороны заявителя, а с другой, -содержит положение о несоразмерностинаказания содеянному.

В настоящей работе является* не целесообразным более: детальный разбор, рассматриваемогопротеста1 прокурора Ростовской областипоскольку его противоречивость и так очевидна. Со своей стороны автор может лишь сказать одно — к подготовке протеста, прокурора Ростовской области подошли сугубо формально. 5 марта 2003 года председатель Ростовского областного суда удовлетворил протест и отменил Постановление от 14 февраля' 2003 года.

Значение для обеспечения допустимости доказательств, полученных посредством производства следственных действий, имеют и положения уголовно-процессуального закона, связанного с идеей родного (национального) языка уголовного судопроизводства. Именно — такое понимание идеи родного (национального) языка укладывается в канву, в свое время — актуальной ленинской национальной политики — обеспечения в нашей стране всем национальным языкам равноправия219.

Основное содержание идеи национального языка, по мнению И.Л. Пет-рухина, состоит «в необходимости вести уголовное дело на национальном языке, установленном для данной территории в< качестве официального языка судопроизводства"220. Подобный смысл национального языка в уголовном судопроизводстве нашел проявление и в УПК РФ. По смыслу статьи 18 УПК РФ «Язык уголовного судопроизводства», законные интересы лиц, связанные с правом пользования родным языком, при осуществлении уголовно-процессуальной деятельности должны обеспечиваться реализацией следующих положений.

Во-первых, уголовное судопроизводство должно вестись на русском языке, либо на государственных языках входящих в Российскую Федерацию республик. В’Верховном Суде Российской Федерации, а также в^ военных судах производство по уголовным делам ведется на русском языке (часть 1 статьи 18″ УПК РФ). Во-вторых, участникам уголовного судопроизводства, не владеющим или недостаточно владеющим языком, на котором ведется производство по1 уголовному делу, должно быть разъяснено и обеспечено право делать заявления, давать объяснения и показания, заявлять ходатайства, приносить жалобы, знакомиться с материалами уголовного дела, выступать в суде на родном языке или другом языке, которым они владеют. Кроме того, бесплатно пользоваться помощью переводчика в порядке, установленном УПК РФ (часть 2 статьи 18 УПК РФ). В-третьих, если в соответствии с УПК РФ следственные и судебные документы подлежат обязательному вручению подозреваемому (обвиняемому), а также другим участникам уголовного судопроизводства, то они должны быть переведены на родной язык участника.

219 См.: Строгович MC. Курс советского уголовного процесса. Т. 1. — М., 1968. — С. 167- Абдуллаев H.A. Принцип национального языка производства по делу в советском уголовном процессе: Автореф. дис. канд. горид. наук. — Душанбе, 1971. — 22 сДжафар-кулиев М. А. Проблемы национального языка в судопроизводстве. — Баку, 1989. — С. 36.

220 Петрухин И. Л. Принцип национального языка в советском уголовном процессе // Социалистическая законность. 1972. № 2. — С. 57. уголовного судопроизводства или на язык, которым он владеет (часть 3 статьи 18 УПК РФ).

Реализация этих положений закона вызывают определенные затруднения в ходе осуществления уголовно-процессуальной деятельности. Например, весьма трудно разрешить вопросы с переводом на родной язык в местностях, где возникает проблема с поиском лица, способного выступить в качестве переводчика. Не исключены и ситуации, связанные «не процессуальным сговором» участника уголовного процесса с переводчиком вопреки интересам правосудия по уголовным делам. Ситуация в этом плане усугубляется еще и тем, что иногда участники уголовного процесса злоупотребляют правом пользования родным. В результате такого злоупотребления происходит, на мой взгляд, необоснованная затрата сил и средств. В этой связи надо иметь в виду следующее важное обстоятельство: если лицо достаточно владеет языком, на котором ведется производство по уголовному делу, то в данном случае право на пользование родным языком не имеет абсолютного значения.

В этом отношении является весьма значимым определение Конституционного Суда Российской Федерации от 20 июня 2006 г. № 243-о «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Череповского Михаила Васильевича на нарушение его конституционных прав частью второй статьи 18 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации». Гражданин М. В. Череповский в своей жалобе в Конституционный Суд Российской Федерации оспаривал конституционность части второй статьи 18 УПК РФ, регламентирующей право участников уголовного судопроизводства, не владеющим языком, на котором ведется производство по делу, на пользование родным и получение помощи переводчика.

Фабула дела. М. В. Череповский, обвиняемый в незаконном сбыте наркотических средств, заявил ходатайство о допуске к участию в деле переводчика, поскольку, по его мнению, была необходимость для перевода с цыганского языка на русский язык. В удовлетворении данного ходатайства было отказано. Должностные лица, осуществляющие производство по уголовному делу ссылались на то, что обвиняемый в достаточной степени владеет русским языком: он родился и проживает с 1968 года на территории России, окончил 4 класса русскоязычной школы, с матерью, сожительницей и двумя детьми общается на русском языке. Кроме того, обвиняемый сдал экзамен на право управления автотранспортным средством на русском языке. По результатам сдачи экзамена получил водительское удостоверение. В момент предшествующий предъявлению обвинения осуществляет коммерческую деятельность на русском языке.

После передачи дела в суд ходатайство было заявлено вновь, но Шад-ринским городским судом в его удовлетворении также было отказано. После отмены данного решения Курганским областным судом в кассационном порядке этот же городской суд удовлетворил ходатайство М. В. Череповского и возвратил дело прокурору для устранения? допущенного'нарушения требований части второй статьи 18 УПК РФ. Впоследствии по надзорному представлению прокурора президиумом Курганского областного суда кассационное определение и постановление Шадринского городского суда были отменены, а при новом кассационном рассмотрении дела первоначальное постановление суда — об отказе в удовлетворении ходатайств о допуске переводчика — оставлено без изменения.

Суть жалобы гражданина М. В. Череповского в Конституционный Суд России состояло в следующем: часть вторая статьи 18 УПК РФ, позволившая органам предварительного следствия и суду отказать ему в помощи переводчика, нарушает его право, гарантируемое статьей 26 (часть 2) Конституции Российской Федерации. Конституционный Суд России, рассмотрев по требованию гражданина М. В. Череповского о возможности принятия его жалобы к рассмотрению, обоснованно отказал в принятии её к рассмотрению. Причем заслуживает внимания сама позиция Конституционного Суда, которая способна внести свою толику укрепление уголовно-процессуальной деятельности. Причем такое укрепление связано-с пониманием следующих двух важных срезов уголовно-процессуальной деятельности.

Во-первых, Конституционный^ Суд России' однозначно1 определился с темчто в уголовно-процессуальной сфере не допускается* злоупотребление процессуальными, правами., В частности, он подчеркнул: «Необходимость обеспечения обвиняемому права на пользование родным языком^ в условиях ведения уголовного судопроизводства на русском"языке не исключает того, что законодатель. вправе установить с учетом положений статьи 17 (часть 3) Конституции Российской Федерациисогласно которой осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать правами свободы других лиц, такие условия1 и порядок реализации данного права, чтобы они не препятствовали разбирательству дела иг решению задач правосудиям разумные срокиа также защите прав т свобод других участников*уголовногог судопроизводства"221.

Во-вторых, Конституционного Суда РоссийскойФедерации однозначно определил-свою позицию, связанную со. злоупотреблением*со" стороны участников. уголовного процесса (чаще стороной. защиты)" конкретнымипроцессуальными' правами. Так, по мнению Конституционного Суда Российской Федерации222, органы предварительного расследования, прокурор и суд своими мотивированными решениями вправе отклонить ходатайство' об обеспечениитому или иному участнику судопроизводства помощи переводчикаесли1 материалами дела буде подтверждаться, что такое ходатайство^ явилось результатом' злоупотребленияшравом.

221 См.: Определение Конституционного Суда РФ от 20.06.2006 № 243−0 «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Череповского Михаила Васильевича на нарушение его конституционных прав частью второй статьи 18 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации».

222 Там же.

Заключение

.

1. Концепция обеспечения допустимости доказательств в досудебном производстве представляет собой иерархически упорядоченную трехуровневую систему. На концептуальном (стратегическом) уровне концепция обеспечения допустимости доказательств в сфере уголовного судопроизводства включает в себя: 1) специфические черты (элементы) духовно-нравственных оснований отечественного уголовного судопроизводства, детерминирующие и интердетерминирующие эффективное уголовное судопроизводство- 2) уголовно-процессуальное законодательство взаимосвязанное и взаимообусловленное с системой принципов отечественного уголовного судопроизводства. На логическом уровне — содержит: 1) понятие обеспечения допустимости доказательств в отечественном уголовном судопроизводстве- 2) средства обеспечения допустимости доказательств в отечественном уголовном судопроизводстве- 3) обеспечение допустимости доказательств в стадии возбуждения уголовного дела- 4) обеспечение допустимости доказательств, полученных в результате проведения оперативно-розыскных мероприятий и следственных действий. Конструктивный уровень, — представляет собой творческую деятельность по разрешению задач, поставленных на концептуальном и логическом уровнях.

2. Отечественное уголовно-процессуальное законодательство является плодом научной парадигмы, сформировавшейся в рамках классической школы. Её основным предназначением является обеспечение интересов подозреваемых, обвиняемых, подсудимых. Основным способом подобного обеспечения является способ, система элементов которого ориентирует уголовный процесс на ложные цели — самоценность процессуальной формы («должной правовой процедуры»). Отсюда уголовно-процессуальной форме придано самодовлеющее значение, поскольку современного законодателя не интересуют фактические обстоятельства преступления. Отечественное уголовно-процессуальное законодательство не интересует то, что произошло в действительности. Безынтересно ему и обеспечение фундаментальных ценностей российского общества, российского государства и российского человека.

3. Средства обеспечения допустимости доказательств в уголовном судопроизводстве целесообразно подразделять на две основные подсистемы: концептуальная подсистема средств обеспечения допустимости доказательств и логическая (теоретическая) подсистема средств обеспечения допустимости доказательств.

Концептуальная подсистема средств, обеспечения допустимости доказательств. В нее входит совокупность тех средства обеспечения допустимости доказательств, которые позволяют достигать цели на концептуальном уровне концепции обеспечения допустимости доказательств. На этом уровне проблема обеспечения допустимости доказательств может быть разрешена посредством организации (конструирования) уголовно-процессуального доказывания на иной методологической основе, не предусматривающей в своем арсенале такого положения, как допустимость доказательств.

Логическая (теоретическая) подсистема средств обеспечения допустимости доказательств, в значительной своей части, представляет собой определенный теоретический алгоритм. Посредством данного алгоритма уголовно-процессуальная теория способна предложить правоприменительной практике надежный способ, посредством которого соответствующие субъекты доказывания могут должным образом обеспечивать допустимость доказательств в уголовно-процессуальной сфере.

4. Деятельность субъектов доказывания по обеспечению допустимости доказательств в целом является средством достижения целей обеспечения допустимости доказательств по уголовным делам, находящимся в производстве должностных, осуществляющих производство по уголовным делам. При производстве по конкретному (отдельному) уголовному делу единственным средством обеспечения допустимости доказательств являются соответствующие действия и решения субъектов доказывания. О средствах обеспечения допустимости доказательств можно также говорить и в аспекте «дерева целей».

5. Механизм обеспечения допустимости доказательств состоит из следующих своих самостоятельных частей: 1) механизм обеспечения допустимости доказательств в стадии возбуждения уголовного дела- 2) механизм обеспечения допустимости доказательств в стадии предварительного расследования- 3) механизм обеспечения допустимости доказательств в стадии судебного разбирательства.

6. Обеспечение допустимости доказательств в стадии возбуждения уголовного дела означает — доказательства должны быть получены (собраны). Во-первых, надлежащими субъектами доказывания, включая и субъекта доказывания, на которого возложена обязанность доказывания в данной стадии (следователя, дознавателя, органа дознания и т. п.). Во-вторых, надлежащими способами, т. е. такими способами, которые являются свойственными для данной стадии. В-третьих, в промежуток времени, расположенный в интервале от момента принятия компетентным органом, лицом сообщения о преступлении до разрешения задач, поставленных перед данной стадией. В-четвертых, при получении доказательств не должны ущемляться гарантированные (обеспеченные) Конституцией Российской Федерации законные интересы лиц, вовлекаемых в уголовно-процессуальное доказывание.

7. Если вынесено постановление о возбуждение уголовного дела, то ставить вопрос о недопустимости того или иного доказательства, полученного на основании того или иного законно проведенного следственного действия, является не корректным и не отвечает концепции допустимости доказательств, сформированной на постулатах «должной правовой процедуры».

8. С позиции познания результаты оперативно-розыскной деятельности, являются тождественными доказательствам на том основании, что и те, и другие наделены одними и теми же признаками (свойствами). Во-первых, и результаты оперативно-розыскной деятельности, и доказательства по уголовному делу являются сведениями (фактами). Во-вторых, посредством этих самых сведений (фактов) устанавливаются значимые для уголовного дела обстоятельства (юридические факты).

10. Укоренившееся в судебной практике правило, согласно которому осуществляется признание протоколов очных ставок, следственных экспериментов, проверок показаний на месте, выполненных в отсутствие защитника, недопустимыми доказательствами, не основывается на организационном правовом механизме, воплощенном в действующем УПК РФ.