Средневековое Белоозеро. 
Становление и развитие городского центра на северной периферии Древней Руси

Изучение процесса становления и развития средневековых древнерусских городов было и остается одним из важнейших и актуальнейших направлений славянорусской археологии. Значительные успехи, достигнутые благодаря традиционному вниманию к этой теме, позволили не только восстановить конкретную историю развития многих городских центров Древней Руси, но и осветить широкий круг вопросов, связанных с проблемами происхождения городов на Руси и общими процессами средневековой урбанизации. Одним из важных итогов археологического изучения городов, можно считать выводов о многообразии путей градообраювания, о том, что процессы урбанизации на севере и юге Руси, подчиняясь общим закономерностям развития общества, имели в то же время немало специфических черт и отличий, которые нельзя недооценивать (Носов E.H., 1993; Он же, 1999).

С другой стороны, проявившийся в последние десятилетия значительный интерес к исследованию сельских поселений и реконструкции на археологических материалах сети сельского расселения как на микрорегиональном, так и более общем уровне, позволил в целом ряде случаев при изучении процессов градообразования учитывать не только данные, полученные при раскопках самих городских центров, но и их округи (Носов E.H., 1990; Седова М. В., 1997. Леонтьев А. Е., 1996). Актуальность такого подхода заключается в появляющейся возможности существенно расширить и углубить наши знания о ходе и особенностях становления древнерусских городов и общих закономерностях развитии Древней Руси.

Историография.

Белоозеро — обширная летописная область, центром которой был одноименный город, находилось на границе между центральными областями Руси и ее северной периферией. Интерес к истории Белоозера, как и Русского Севера в целом, возник еще в начале XIX в.1 Вероятно одним из первых следует считать описание Бе.

1 Краткий историографический очерк дан в работе Л. А. Голубевой (Голубева J1.A., 1973, с.58). лоозера, приведенное в седьмом томе Энциклопедического лексикона, изданном в 1836 г. (Энциклопедический лексикон, с.549−551). В двух статьях лексикона — «Бе-лозерское княжество» и «Белозерск (древний и новый)» — изложена краткая история как города, так и княжества. Автор второй статьи М. О. Корнилович писал, что город «существовал уже в IX столетии и был столичным городом народа Весь, куда Сине-ус прибыл на княжение». Ему было известно предание о принятии христианства и построении первой на Белоозере церкви — Св. Василия. Перенос города на южный берег озера он связывал с сильной моровой язвой 1352 г. О расположении Белоозе-ра М. О. Корнилович писал следующее: «Место древнего города обозначается поныне небольшими буграми» и приводил названия ручьев, протекающих по его территории. Это названные по стоящим на них церквям Васильевский, Никольский и Андреевский ручьи, которые «находятся в недальнем расстоянии один от другого, и впадают с правой стороны в р. Шексну». Очень интересна следующая мысль автора: «Можно полагать, что древний город находился по обеим сторонам реки (ШексныС.З.), потому что на левом береге ее, крестьяне, распахивая землю, нашли медное кадило и неоднократно вырывали человеческие кости». В статье о Белозерском княжестве, написанной Д. И. Языковым, находим упоминание об основании князем Глебом Васильковичем Троицкого монастыря, располагавшегося в непосредственной близи от Белоозера.

Первым историю этого монастыря изложил С. Смирнов в вышедшей в 1846 I. книге «Историческое описание Саввино-Сторожевского монастыря'» (Смирнов С., 1864. с.111−113).

Совершивший в 1847 г. поездку в Кирилло-Белозерский монастырь и побывавший в г. Белозерске2 С. Шевырев, впервые упомянул о наличии местной) рукописного повествования об истории города и кратко передал его содержание (Шсвы-рев С.П., 1850, ч. Н, с.71). Судя по изложению, это был один из вариантов «Летопис.

1 Усть-Шехонский Троицкий монастырь был приписан к Саввино-Сторожевскому в 1685 г.

2 Несмотря на то, что город Белозерск до XVIII в. именовался Белоозеро, это название, во июежа-ние путаницы, будем относить только к древнему городу. ца Троицкого Усть-Шехонского монастыря", копии которого широко распространены в Белозерье вплоть до наших дней (Голубева Л.А., 1973, с. 57, прим, 8). Несомненно, этим же летописцев, не называя его. пользовался С.Смирнов. Во время пу- / тешествия С. Шевырев посетил также Крохинский посад и указал на местоположение Белоозера: «Недалеко отсюда видны бугры — место старого города» (Шевырев С.П., 1850. ч. П, с.87).

Очень много чрезвычайно интересных и разнообразных сведений о Белозерском уезде, собранных Н. Богословским, находим в первом выпуске Новгородского сборника, вышедшем в 1865 г. (Новгородский сборник, 1865. отдел 1, с.5−53). И хотя пересказывая политическую историю Белозерского княжества, автор иногда противоречит сам себе (ср.: с. 5 и 9 1 отдела), ценность этой работы велика. Здесь дано подробнейшее описание Крохинского посада, его границ и территории, приведены названия и история церквей и кладбищ, названы протекающие речки, указана площадь пашни, покосов, лесов, болот, охарактеризованы почвы и т. д. Большое количество упомянутых в работе микротопонимов позволяет привязать к современной карте многие названия, встречающиеся в ранних документах. Здесь же очень полно, правда с некоторыми разночтениями в датах (по большей части поздних), изложен летописец Троицкого монастыря.

Список игуменов этого монастыря приведен в работе П. Строева (Строев П. 1877, с.85−87). Он относится к позднему времени (ХХЧ-ХУШ вв.). Для XV в. известны лишь два игумена.

В.В.Зверинским в 1892 г. была напечатана сводка всей вышедшей к гому времени литературы и опубликованных источников по истории Усть-Шехонского монастыря (Зверинский В.В.1892, с.394).

Краткий анализ письменных источников по истории Белоозера и Белозерского края содержится в очерке Г. И. Виноградова «История Череповецкого края», изданном в 1925 г. (Виноградов Г. И., 1925).

Огромный вклад в изучение Белозерья внес А. И. Копанев. Несмотря на го. что его работа «История землевладения Белозерского края ХУ-ХУ1 вв.» охватывает в основном поздний период, она до сегодняшних дней остается, пожалуй, наиболее обстоятельным исследованием по истории этого региона. Автор подробно рассмотрел политическую историю края, по данным писцовых книг, различных актов, духовных и договорных грамот, привлекая при этом большое количество неопубликованных материалов, восстановил историю землевладения (Копанев А.И. 1951, с, 1451, 82−202). Составленные им карты, на которых локализованы многие населенные пункты упомянутые в документах, в том числе и в окрестностях Белоозера, и список этих пунктов с указанием источников (Там же, с.203−252, Приложение) сами могут быть использованы в качестве источников. А. И. Копанев проследил и судьбу Троицкого Усть-Шехонского монастыря, реконструировав, насколько это было возможно, его земельные владения1 (Там же, с. 20, 48. 68−69, 99, 148−149). Указывая точное местоположение древнего Белоозера он замечал, что здесь «город стоял до „моровой язвы“ 1352 и 1363−64 гг., когда он был перенесен на 17 верст к западу — на то место, где стоит и теперь». Далее, ссылаясь на статью летописи от 1398 г. о набеге новгородцев на Белозерские волости, исследователь писал, что" еще в конце XIV в. различались старый и новый Белозерский городок" (Там же. с. 14).

Вышедшая в 1952 г. статья М. Н. Тихомирова привлекла внимание историков к так называемому «Списку русских городов, дальних и ближних», составленному, по мнению автора, между 1387 и 1392 г. (Тихомиров М.Н., 1952. с.218). В этом списке упоминаются и два городка на Белом озере. Комментируя этот отрывок М. Н. Тихомиров писал: «Одним из них является город Белоозеро, другим, надо признать, городок Усть-Шехонский (Усть Шоксны) при выходе из Белого озера, часто упоминаемый в духовных и договорных грамотах московских князей». При этом он ссылался на Указатель географических названий, помещенный в ДДГ (Там же, с.252). Однако, обратившись к этому указателю, мы обнаружим, что Усть Шоксны не город, а волость (ДДГ, с.559). А из духовной грамоты великого князя Ивана Васильевича, где описывается территория этой волости следует, что она находилась на другом устье Шексны — при впадении ее в Волгу (Там же, с.356).

1 На картах монастырь ошибочно помещен на левом берегу р. Шексны (Карты, кв. К-6).

В другой работе, изданной в 1956 г., М. Н. Тихомиров, обобщив имеющиеся летописные известия о Белоозере, пришел к следующему выводу: «Сомнительно, чтобы Белоозеро представляло собой крупный населенный пункт в XI — XIII вв., вернее это был небольшой укрепленный городок, где еще в XI столетии прочно держалось язычество, как это видно из рассказа о восстании волхвов в 1071 г.» (Тихомиров М.Н., 1956, с.421). Однако он ошибочно поместил Белоозеро на левый берег на место Крохинского посада. (Тихомиров М.Н., 1952, с.252- Он же, 1956. карты на с. 377 и между с. 432 и 433).

А.М.Сахаров посвятил истории Белоозера несколько страниц своей книги «Города Северо-восточной Руси XIV—XV вв.еков» (Сахаров A.M., 1959, с.79−81). Для локализации Белозерских городков, упомянутых в «Списке русских городов», он предлагал использовать известие НПЛ о набеге новгородцев на Белозерские волости в 1398 г. А. М. Сахаров считал 1352 г. рубежом в истории города XIV—XV вв. Он писал: «В результате эпидемии население Белоозера вымерло. Город восстанавливался уже на новом месте — в 17 км от старого». Но. зная, как это явствует из приведенного отрывка, о переносе города, А. М. Сахаров, тем не менее, путал между собой Белоозеро и Белозерск, точнее рассматривал их как один город. Так данные о развитии ремесла и благоустройстве, полученные Л. А. Голубевой при раскопках Белоозера, он относил к XIV—XV вв. Утверждение Л. А. Голубевой об отсутствии земляных укреплений Белоозера он считал неверным, но. опровергая его, приводил данные XV—XVI вв., несомненно относящиеся к Белозерску.1.

Политическая история Белозерья достаточно детально рассмотрена В. А. Кучкиным в работе «Формирование государственной территории СевероВосточной Руси в X—XIV вв.» Дополняя и в некоторых случаях уточняя выводы А. И. Копанева, автор проследил изменения территории крал с X по XIV в. Подробно проанализированы границы Белозерского княжества и его уделов и процесс перехода княжества под власть Москвы. Так, разбирая духовную Дмитрия Донского, он На эту ошибку указывала Л. А. Голубева (Голубева Л.А., 1973, с.58). привлекает сведения содержащиеся в летописных сводах 1493 и 1495 г., согласно которым Андрей Дмитриевич получил от отца «на Белоозере два городка». По мнению В. А. Кучкина это сообщение заслуживает доверия, поскольку автор записи «в частности знал, что в конце XIV в. существовали два Белозерских городка, а не один» (Кучкин В.А., 1984, с.308). Дальнейший анализ свидетельства 1398 г. сводов 1493 и 1495 г. позволяет автору сделать вывод о том, что Дмитрий Донской распоряжался не всей территорией Белозерского княжества, а лишь землями старшего белозерского князя. Проблема существования двух городов на Белом озере в XIV в. затронута В. А. Кучкиным в еще одной статье (Кучкин В.А., 1990). По его мнению «два города Белоозера сосуществовали, по крайней мере, до 1398 г., когда старое Белоозеро было сожжено новгородцами. Основание нового Белс>зера в 17 км от старого связывается с моровым поветрием 1352 г., когда все население старого Белоозера вымерло и город был перенесен на другое место» (Там же, с.77).

Довольно полная и удачная сводка письменных упоминаний и сложившихся к концу 1980;х гг. взглядов историков и археологов на проблемы развития Белоозера содержится в популярной работе Л. М. Демина «Древнее Белоозеро. История Белозерского края.» (Демин Л.М., 1993).

К.А.Аверьянов, рассматривая проблему так называемых «купель Ивана Калиты», достаточно подробно проанализировал процесс присоединения Белоозера к Московскому княжеству, в том числе опираясь на некоторые итоги археолог ических исследований региона. Вместе с тем, предложенное автором соотнесение двух городков XIV в., существовавших на Белоозере, с Каргополем и Карголомом вызывает значительные сомнения, поскольку оно вступает в противоречие с использованными им же летописными записями (Аверьянов К.А., 2001, с. 164−169).

История археологических исследований.

Начало археологических исследований Белоозера связано с именами Я. М. Лазаревского и Ю. Б. Иверсена. которые в 1860 г. по поручению Археологической Комиссии производили изыскания в окрестностях Белозерска. Они отметили 3 курганообразных насыпи на территории Старою города. Самая крупная из них. возвышавшаяся на левом берегу р. Васильевки. была занята часовней Св. Василия и потому не тронута исследователями. В семидесяти саженях к западу от нее находилась вторая насыпь, около полутора аршин высотой и 25 сажен в окружности. Третья, такой же величины, располагалась на правом берегу р.Васильевки. недалеко от часовни. Раскопки второй и третьей насыпи были проведены Ю. Б. Иверсеном, который разрезал их до центра траншеей шириной в 2 сажени. В обеих насыпях были обнаружены безынвентарные погребения на спине, головой на запад (Голубева Л.А., 1973, с. 59, 62).

Я.М.Лазаревский и Ю. Б. Иверсен, кроме того, обследовали северный берег озера в районе Киснемы, рассчитывая найти здесь место древнейшего Белоозера (Макаров H.A., 1990, с.7).

В 1929 г. В. И. Равдоникас и Г. П. Гроздилов обследовали территорию города и зафиксировали здесь мощный культурный слой с керамикой и вещами X-XII1 вв., распространяющийся вдоль берега реки на 1 км (Гам же, с.8).

Работавший в 1939 и 1940 гг. в Белозерском районе П. А. Сухов осмотрел территорию Белоозера и отметил отсутствие на нем земляных укреплений (Голубева Л.А., 1973, с.59). Анализируя сведения о первоначальном существовании Белоозера на Киснеме и замечая, что археологически они не подтвердились, он писал: «Городище у истоков Шексны вблизи села Крохино. является, по-видимому, тем древним Белоозером, где „седе“ Синеус» (Сухов П.А., 1941, с.89).

В 1949 г. систематические исследования Белоозера начала Белозерская археологическая экспедиция под руководством Л. А. Голубевой. В то время территория памятника представляла собой обширную луговину, полого поднимающуюся над уровнем реки на 4,5−5 м, верхняя часть которой распахивалась. Площадь поселения была более чем на 1 км по берегу Шексны покрыта небольшими всхолмлениями, представлявшими собой задернованный развалы печей ог построек. В их расположении наблюдалась определенная регулярность. На отдельных участках прослеживалось до 6 рядов таких всхолмлений, вытянутых вдоль берега реки. Расстояние между рядами колебалось от 15 до 30 м, в пределах ряда холмики отстояли друг от друга на 10−15 м (Голубева Л.А., 1973, с.61−62).

Экспедиция работала в течение 12 лет — с 1949 по 1952 г. от ГИМ,' с 1957 по 1963 и в 1965 г. от ИА АН СССР. За это время на различных участках территории древнего города было заложено 40 раскопов общей площадью около 7000 кв.м.' Результатом проведенных работ стала вышедшая в 1973 г. книга Л. А. Голубевой «Весь и славяне на Белом озере. X—XIII вв.», основная часть которой посвящена собственно Белоозеру. Топографически и стратиграфически все раскопы были разделены Л. А. Голубевой на 3 основные группы: южную, центральную и северную (или прибережную) — северная, в свою очередь, состояла из 2 подгрупп — восточной и западной.

Южная группа объединяет раскопы наиболее удаленные от реки и расположенные на самой возвышенной части коренного берега: III. XXIX, XXXIII, XXXV. XXXVII, XXXVIII, XXXIX, XL. Общая площадь — 985 кв.м. Датируются эти раскопы X—XII вв. Раскопы центральной группы расположены возле р.Васильевки. IIa правом берегу раскопы I и 11. На левом — XIII-XV. XX-XXVIII и траншеи 1958 и 1959 гг. Общая площадь — 1440 кв.м. Траншеи 1958 и 1959 гг. и раскопы XX — XXII. находящиеся на первой террасе Шексны, датируются X-X1II вв. Раскопы XI1I-XV. XXIII-XXVIII, расположенные южнее края первой террасы, на возвышенной части берега, имеют дату X—XII вв. В северную группу вошли раскопы, заложенные в прибрежной части города. Западная подгруппа объединяет раскопы IV-XII. XVI, XVII-XIX, XXXII, XXXIV, XXXVI. Их общая площадь — 2684 кв.м. Дата — вторая половина-конец XII — XIV вв. Восточная подгруппа — раскопы XXX-XXXI — расположена в отдалении от исторического центра города. Их площадь — 248 кв.м. ДатаXIIIXIV вв.

В ходе раскопок проводился сбор образцов дерева для дендрохронологиче-ского анализа. В результате Н. Б. Черных была создана абсолютная дгндрохроноло Подсчеты общей площади, вскрытой Белозерской экспедицией на Старом городе, по приведенным Л. А. Голубевой данным (Голубева Л.А., 1973, с.62), проверенные по отчетам, дали цифр немногим более 5,5 тыс. кв.м. Причины появления этого противоречия объяснить трудно, но. поскольку при подсчетах была учтена площадь всех раскопов, траншей и шурфов, о которых имеются какие-либо сведения, в дальнейшем будем придерживаться цифры 5,5 тыс кв.м. гическая шкала для Белоозера общей протяженностью с 910 по 1282 гг. (см: Черных Н. Б., 1965, с.86−90- Она же, 1972, с. Ю8- Колчин Б. А., Черных Н. Б., 1977, с.54−57, 113). К сожалению, из-за плохой сохранности дерева в возвышенной части древнего города и непродолжительности работ (они велись лишь в 1961 и 1962 гг.), количество полученных дендродаг невелико.

Обобщив результаты раскопок, Л. А. Голубева выделила следующие этапы развития Белоозера. Древнейшее поселение возникло в первой половине X в на возвышенной гряде правого берега Шексны, в некотором удалении от нее и, видимо, было прикрыто со стороны реки лесом. Точные границы его не установлены. Поселок тяготел не к Шексне, а к р.Васильевке. Он погиб от пожара в первой четверти XI в.

После катастрофы территория поселка несколько уменьшилась, однако жизнь на нем не прекратилась. По данным раскопов центральной группы перерыва в заселении этого участка не было. Здесь отчетливо прослежены культурные отложения конца XI и XII вв. Со второй половины XII в. территория Белоозера стала увеличиваться. Во второй половине — конце XII в. город застраивался на новом месте — вдоль берега Шексны. Западная подгруппа прибрежных раскопов отражает эпоху бурного развития Белоозера и его наивысшего расцвета в первой половине — середине XIII в. В XIII в. была застроена и восточная часть города (восточная подгруппа прибрежных раскопов).

Вторая половина XIV в. — время упадка Белоозера. Страшные эпидемии чмы 1362 и 1363−64 гг. и неоднократные нападения новгородцев опустошили город (Го-лубева Л.А., 1973, с. 196). Часть оставшегося в живых населения в конце XIV в. переселилась на южный берег озера, где в это время возникает новый город — Бело-зерск. Старый город запустел, а в начале XV в. прекратил свое существование.

В результате многолетних раскопок Л. А. Голубевой было установлено, что древнее Белоозеро располагалось на правом берегу Шексны. Указывая на ошибку М. Н. Тихомирова она писала: «С левым берегом никогда не связывалось имя Старого города». Поэтому основное внимание Л. А. Голубева, как впрочем, и все предшествующие исследователи, уделяла именно правому берегу. Левый берег практически не обследовался. Лишь в 1962 г. здесь, вблизи развалин церкви Преображения, были заложены разведочные шурф и траншея общей площадью 28 кв. м (рис.31).

Отдельные случайные находки керамики и шиферных пряслиц, происходящие с территории с. Крохино, были оценены Л. А. Голубевой как остатки небольшого поселения, располагавшегося при переправе через Шексну. Такое же небольшое, по мнению Л. А. Голубевой, поселение домонгольского времени существовало и в районе церкви Преображения (Голубева Л.А. 1973. с.60).

В 1964 г. в результате реконструкции Волго-Балтийского водного пути и подъема уровня воды в Белом озере и верховьях Шексны более чем на 2 метра около 60% территории города оказалось затоплено и началось постоянное разрушение культурного слоя памятника.

В 1969 г., при поиске памятников неолитического времени, С. В. Ошибкина на дюнном всхолмлении «Пески», удаленном примерно на 200 м от Белоозера. обнаружила городской некрополь (могильник Крохинские Пески) (рис.1). По четырем раскопанным погребениям он был датирован X11-X1I1 вв. (Ошибкина C.B. 1972, с.65−69). В 1983 и 1993;94 гг. изучение городского некрополя было продолжено Н. А. Макаровым. В результате этих исследований удалось не только вскрыть грунтовые погребения, относящиеся к XI — XIII вв. но и обнаружить древнейшую часть могильника, содержащую погребальный комплекс с кремациями (Макаров H.A. 1990. с. 108- Макаров H.A., Новикова Г. Л., 2001).

В 1983 г. жителем города Белозерска на левом берегу Шексны, вблизи развалин церкви Преображения, были найдены 3 свинцовых печати и 18 пломб. При обследовании в 1984 г. места находки Н. А. Макаровым установлено, что культурный.

1 Для удобства обращения к иллюстрациям и статистическим таблицам в работе принята следующая система: таблицы и рисунки, помещенные в основную часть работы имеют самостоятельную нумерацию арабскими цифрами (например: рис.1). Таблицы и рисунки, содержащиеся в каждой из четырех частей Приложения I (Каталог индивидуальных находок) имеют самостоятельную нумерацию, в которой перед цифрой стоит соответствующая части буква латинского алфавита от, А до D (А — изделия из стекла, В — изделия из цветных и благородных металлов, С — изделия из черного металла, D — изделия из камня, кости и плотного рога, глины, берестынапример: рис. А8, табл. В65). Таблицы и рисунки, сопровождающие Приложение II имеют самостоятельную нумерацию, в которой перед цифрой стоит буква Е (например: табл. ЕЮ). слой в обнажениях берега прослеживается на протяжении не менее 400 м. Помимо керамики были найдены ножи, оселки, шиферные пряслица и сделан вывод о том. что территория города распространялась на левый берег (Макаров H.A. Чернецов A.B., С.231).

С 1990 г. по настоящее время на территории древнего Белоозера работает Белозерский отряд Онежско-Сухонской экспедиции под руководством автора. Основным содержанием этих работ, в связи с резким изменением условий существования памятника, стал сбор подъемного материала, ведущийся по специально разработанной методике. За прошедшие годы удалось получить значительную коллекцию подъемного материала, включающую в себя уже более 13 500 индивидуальных находок.

До середины 1970;х гг. Белоозеро оставалось практически единственным хорошо изученным средневековым памятником региона. Существенные изменения начались в 1980;е гг., когда сразу несколько археологических экспедиций развернули значительные по размаху исследования, охватившие как ближайшие, гак и отдаленные окрестности города.

С 1974 по 1980 гг. Белозерская экспедиция под руководством Л. А. Голубевой провела масштабные раскопки поселения Крутик в верхнем течении Шексны. на котором был выявлен непотревоженный слой и комплекс финно-угорских древностей IX — X вв. Публикация промежуточных и основных итогов раскопок этого яркого памятника (Голубева JI.A., 1982; Голубева Л. А. Кочкуркина С.И. 1991) вызвала живой интерес целого ряда исследователей к проблеме соотношения Белоозера и Крутика, которая рассматривалась в рамках изучения процесса становления первых русских городов и скандинавского влияния на Русь (Кирпичников А. Н. Дубов И.В. Лебедев Г. С., 1986; Дубов В. И. 1989; Белецкий C.B. 1996; Башенькин А. Н. 1997; Седов В. В., 1999).

В среднем течении Шексны в начале 1980;х гг. полевые работы были развернуты А. Н. Башенькиным. Затем основной центр своего внимания исследователь перенес на Суду, Мологу и Чагодощу, где им был открыт целый пласт финских памятников I — начала II тыс. н.э., в том числе неизвестные ранее типы погребальных памятников — фунтовые могильники с трупосожжениями и «домики мертвых» (Ба-шенькин А.Н., 1989; Он же, 1997). Материалы этих памятников существенно изменили сложившиеся ранее представления об этнокульгурных процессах в Белозерье.

Работа на Средней Шексне были продолжены А. В. Кудряшовым. которому удалось выявить и раскопать значительное количество средневековых поселений и могильников. Подведение итогов этих многолетних работ внесло существенный вклад в реконструкцию истории освоения края, процесса колонизации и изменения этнокультурной ситуации в регионе среднего течения Шексны (Кудряшов A.B. 1992; Он же, 1994. Он же. 2002).

Очень интересные результаты дали и проведенные в 1989;93 гг. архитектурно-археологические исследования в г. Белозерске. На территории кремля у южного фасада Преображенского собора (раскоп 9) был открыт слой домонгольского времени. (Шаров С.А., Хворостова Е. Л. 1996). В ходе работ за пределами кремля на нижней береговой террасе озера выявлены участки культурного слоя XV—XVI вв.

В 1981 г. изучение средневековых памятников региона начала Онежско-Сухонская экспедиция НА РАН под руководством Н. А. Макарова. На первом) гапе основное внимание уделялось поиску' памятников XI — XIII вв. и раскопкам налон-ных могильников края. Результаты этих исследований были подведены Н. А. Макаровым в монографии «Население русского Севера в XI — XIII вв.». где на основе анализа богатейшей коллекции вещевого материала прослежена исюрия заселения Белозерья и Каргополья и проанализированы сложные этнические процессы формирования древнерусского населения региона (Макаров H.A. 1990). Вслед за этими работами и пар&тлельно им экспедиция приступила к обследованию исторических волоков и раскопкам связанных с ними археологических памятников. Основной целью проводимых работ стало изучение начальных этапов древнерусской колонизации региона и Русского Севера в целом, исследование географии древнерусского расселения и средневековых волоков как важнейших узлов системы сообщения, а их результаты отражены в монографии Н. А. Макарова «Колонизация северных окраин Древней Руси в XI — XIII вв.» (Макаров H.A. 1996).

Новый цикл исследований, начатых в 1992 г. был направлен на сплошное обследование территории Центрального Белозерья, в ходе которого удалось зафиксировать около 500 археологических памятников и местонахождений, относящихся к различным историческим эпохам, начиная с мезолита. Средневековые материалы, датируемые периодом с IX по ХШ вв., были выявлены на 186 памятниках. Систематизация этих материалов позволила воссоздать систему средневекового сельского расселения в регионе, изучить динамику и закономерности ее становления и развития (Макаров H.A., Захаров С. Д., Бужилова А. П., 2001).

Цели и задачи работы.

1аким образом, на сегодняшний день как сам город Белоозеро. так и одноименная область, входят в число наиболее полно изученных в археологическом отношении регионов Древней Руси. Важной особенностью археологических материалов, накопленных за более чем полувековой период исследований, является их разноплановость сочетающая как широту, так и глубину охвата. Собранные материалы позволяют реконструировать историю становления и развития города на фоне и с учетом тех процессов, которые происходили в его ближайшей и отдаленной округе и попытаться выявить общие и специфические черты в формировании Белоозера. являвшегося не только одним из древнейших, но и наиболее удаленным от центра древнерусским городом.

Основная цель работы — исследование процесса становления и развития средневекового Белоозера — одного из древнейших городских центров на северной периферии Руси. В задачу работы входит:

1. Разработка методики исследования средневековых памятников с paivibi-ваемым культурным слоем и характеристика информативных возможностей подъемного материала.

2. Систематизация, установление хронологии и введение в научный оборот значительной по объему новой коллекции археологических материалов, происходящих с территории Белоозера.

3. Изучение динамики развития, исторической и социальной топографии города, уточнение хронологии основных этапов его существования.

4. Сопоставление динамики развития города и его округи, изучение процесса и выявление причин упадка средневекового Белоозера.

5. Изучение начальных этапов урбанизации региона, оценка этнического состава населения раннего Белоозера, выявление особенностей исторического развития города.

1. В обоих раскопах были открыты деревянные мостовые, шедшие по направлению к.

2. Первый горизонт культурного слоя — темный суглинок со щепой, хворостом и навозом, пропитанный, грунтовыми водами. Содержит хорошо сохранившиеся срубы домов.

3. Мощность горизонта в раскопе IV-XII — 0.2 — 1 м. в раскопе XVH-X1X — 0,2 — 0.8 м. Горизонт датируется второй половиной-концом XII — началом XIII в.

4. В Новгороде стеклянные браслеты появляются в культурном слое в середине XII в.

5. XVH-XIX) еще раз подтверждает вывод о нормальном характере их распределении наэтих участках графиков.

6. Из остальных находок отметим найденную в 5 пласте битрапецоидную синюю бусину с пропорциями 1:1 (1116−1281 гг.).

7. В свою очередь, присутствие в дерне и верхних: пластах бус, время бытования которых не выходит за рамки XIII в., дает основание предположить, что в начале XIV в. этот участок города был уже заброшен.

8. XIV в.) (Колчин Б.А., 1982, с. 162).

9. В коллекционной описи за 1952 г. отмечена еще одна находка из 3 пласта раскопа.

10. Здесь же был найден железный топор с двумя подтреутольными выступами на обухе и овальной проушиной. Задняя часть лезвия отломана, что затрудняет его определение.

11. Статистических данных о распределении керамического материала, как уже отмечалось выше, к сожалению нет. Однако, в обоих раскопах, в двух нижних пластах, нарядч с гончарной зафиксировано наличие лепной керамики.

12. На основе анализа бус выше был сделан вывод о том, что застройка прибрежнойчасти города началась не позднее середины XII в. Наличие в 7 пласте раскопа IV-XII и в 8 пласте раскопа XVII-XIX (в срубе) двух писанок подтверждает этот вывод.

13. Из остальных находок упомянем вещи, позволяющие произвести датировку отдельных пластов. Обнаруженный в 8/7 пласте гребень типа Д дает возможность предположить, что рубеж ХН/ХШ вв. приходится на 5/7 пласт. Находки 4/6 пласта — гребень типа.

14. В соответствии со стратиграфическим делением культурного слоя на горизонты.

15. Л. А. Голубева объединила все обнаруженные в раскопах постройки в 3 большие хронологические группы. Внутри этих групп, в свою очередь, были выделены строительные периоды (Голубева Л.А., 1973, с.88−100).

16. Сохранность дерева в культурном слое Белоозера различна. Если в первом горизонте, пропитанном грунтовыми водами, срубы домов сохранялись полностью, то второй. более сухой горизонт, содержал уже хуже сохранившееся и местами перегнившее дерево.

17. В третьем горизонте постройки прослеживались только в виде древесного тлена с сохранившимися местами волокнами, что значительно затрудняло их выделение.

18. В обоих раскопах были открыты мостовые в 2 яруса, ведшие на берег Шексны.

19. Прослежено разделение на усадьбы с помощью частокола. В раскопе IV-XII существовало5 усадеб (А, Б, В, Г, Д), в раскопе XVII-XIX -2 (Е и Ж).

20. Для каждого раскопа имеется по одной дендродате. Их всего 2, поскольку датировка сделана по спилам, полученным в 1961;1962 гг. когда работы на раскопах IV-XII и.

21. XVH-XIX были уже завершены. Спилы взяты с частоколов, вбитых в материк и. поэтому, оставленных на месте после окончания раскопок. Даты будут приведены в соответствующих местах.

22. Дадим краткое описание построек по горизонтам культурного слоя и раскопам, приводя датировку горизонтов по Л. А. Голубевой.

23. Первый (древнейший) горизонт культурного слоя. Дата — вторая половина — конец XII в. — начало XIII в. (см. рис. Е2-ЕЗ). 1. Раскоп IV-XII (рис.Е2).

24. Л. А. Голубева выделила в первом горизонте 2 строительных периода. В это времяразделения на усадьбы еще не было.

25. Первый строительный период.

26. Второй строительный период.

27. Сруб 7 (в будущей усадьбы Г) — двухкамерный, сохранился на один венец. Пол ипечь не прослежены.

28. Сруб 8 (на будущей усадьбе Д) — однокамерный, двухвенечный, представлял собойконюшню или хлев. Пол не сохранился. С юго-восточной стороны в сруб вели сходни.

29. Найдены фрагменты лепной посуды.

30. Здесь в первом горизонте также были выделены 2 строительных периода (рис Е21. ЕЗ).

31. Первый строительный период (рис.Е2).

32. В это время разделение на усадьбы еще не существовало. К первому периоду относятся 2 сруба.

33. Сруб 11 (на будущей усадьбе Е). однокамерный, жилой. Сохранился на один венец.

34. Второе предположение кажется более вероятным.

35. Сруб 12 (будущая усадьба Ж) был, вероятно, двухкамерный. Частично сохранилсяна один венец. Обнаружены остатки пола и печь. В этом срубе были найдены упоминавшиеся яйцо-писанка, ожерелье из 30 бус и две круторогие лунницы.

36. Второй строительный период (рис.ЕЗ).

37. О. Сруб 4 погиб от пожара в первом строительном периоде второго горизонта.

38. Второй горизонт культурного слоя (рис.ЕЗ-Е5). Дата — первая половина XIII в1. Раскоп IV-XII.

39. Очевидно, вместе с сооружением первого яруса мостовой был поставлен новыйчастокол. Трудно сказать, огораживались ли заново все усадьбы, но на усадьбе Б (восточная граница) эта замена прослежена (см. рис. ЕЗ, Е4).

40. Усадьба А. Во втором горизонте здесь существовали 2 сруба. (рис.Е4).

41. Сруб 9 — однокамерная постройка, сохранившаяся на 3 венца. Прослежены остаткипола и печь. С южной стороны находился отдельный сруб сеней. С востока к срубу 9 примыкал настил — остатки хлева. В постройке 9 был найден гребень типа Е.

42. Сруб 10 — однокамерная постройка производственного назначения, сохранившаясяна 2 венца. Почти всю северную часть постройки занимала печь на срубном двухвенечном подпечье.

43. Усадьба Б. Первый строительный период (рис.ЕЗ). Связан со строительством первого яруса мостовой. В это время здесь появляются 5 построек, а усадьбе В продолжают существовать срубы 5 и 6.

44. На усадьбе Д стоял двухкамерный сруб 15 с крылечком по центру северной стены.

45. Зафиксированы остатки пола, печь не сохранилась. В этом срубе было обнаружено ужеупоминавшееся днище стеклянного кубка.

46. Второй строительный период (рис.Е4).

47. К нему отнесено 5 построек. В этот период происходит расширение границ садьбы Г, присоединившей к своим владениям территорию усадьбы Д. Частокол, разделявший их, уничтожен.

48. На территории усадьбы В удалось выявить еще одну постройку относящуюся, вероятно, к этому строительному периоду. Над срубом 6 в раскопе VI прослежен северозападный угол постройки вошедшей в раскоп частично и ориентированной так же. как сруб 6.

49. Третий строительный период (рис.Е5).

50. К третьему строительному периоду отнесены семь построек. Он связан с сооружением второго яруса мостовой. Стратиграфически это верхняя граница второго горизонта культурного слоя.

51. Усадьба Б. (Для усадьбы Б это второй строительный период). Сруб 11 прекращаетсуществование еще до начала сооружения второго яруса мостовой — мостовая прошла над северо-восточным утлом сруба.

52. Раскоп XVII-XIX (рис.Е4, Е5).

53. Второй горизонт культурного слоя в раскопе XVII-XIX связан со строительствоммостовой и возведением нового ча'.токола. Он был разделен на два строительных периода по ярусам мостовой.

54. Первый строительный период (рис.Е4).

55. В это время здесь возникают 3 сруба (все на усадьбе Ж), сооружается первый ярусмостовой и новый частокол. Принцип устройства мостовой такой же. что и в раскопе IV.

56. XII. Она прослежена на протяжении 36 м. Ширина — около 2,5 м. При строительстве первого яруса частокол 1195 г. был разрушен и усадьбы обносились новым частоколом.

57. Второй строительный период (рис.Е5).

58. К нему относятся 5 срубов. Он связан с сооружением второго (верхнего) яруса мостовой. Конструкция мостовой та же. сохранился участок длиной около 20 м. Мостовая была уложена непосредственно на настил первого яруса. Ширина — около 2,7 м.

59. Усадьба Ж. На месте сруба 10 возникает однокамерная постройка 6. При этом южнее и восточнее бревна сруба 10 были использованы в качестве фундаментной опоры. Сохранилась печь, пол не прослежен.

60. Третий горизонт культурного слоя. Дата — середина XIII в. — XIV в. (рис.Еб).

61. Третий горизонт культурного слоя в обоих раскопах отложился над остатками мостовой. Необходимо отметить, что дерево здесь сохранялось только в виде тлена, что намного затрудняло выделение построек. 1. Раскоп IV-XII.

62. Усадьба А. Здесь (в раскопе VII) стояли кузница и горн. Кузница сгорела. От неесохранилась часть настила пола, обмазанного глиной. С северо-запада к кузнице примыкал горн. Вокруг построек были обнаружены скопления криц и шлаков.

63. Усадьба Б. Над южной частью сруба 28 и к югу от него удалось выявить еще однупостройку. Обнаружено пятно угля подквадратной формы. В восточной част и пятна — развал камней и обожженная глина.

64. Усадьба В. Над постройкой 20 зафиксирован сруб, от KOioporo сохранились 3 стены и развал печи в северо-западном углу. На этой же усадьбе (в раскопе VI) обнаружено скопление криц.

65. Однако существует возможность пересмотреть сделанные Л. А. Голубевой датировки, объединяя результаты полученные при изучении вещевых находок и построек.

66. Второй ярус мостовой залегает на рубеже 4/6 и 3/5 пластов и может быть датировансерединой XIII в. т.к. на начало 3/5 пласта приходится максимум количества браслетов.

67. Эта дата подтверждается и другими находками.

68. Таким образом, горизонты культурного слоя получают следующую датировку:

69. Первый горизонт. Нижняя граница относится ко времени не позднее середины XIIв. Верхняя — конец XII в.

70. Третий горизонт. Нижняя граница устанавливается в пределах 60−70 гг. ХШ в.

71. Верхняя граница по вещевому материалу датируется временем рубежа XIII и XIV вв.

72. В дальнейшем количество жилых построек продолжает сокращаться. Мостовая забрасывается: прямо на ней ставятся постройки. На участке появляются 2 горна и кузница.

73. XIX, — второй половиной XII—XIV вв.

74. Стратиграфия, зафиксированная в раскопе XXXIV, несколько отличается от нее. поэтомдадим описание напластований, приведенное в отчете (Голубева Л.А. А-1962. л.27). 1. Дерн-0,1 -0,15 м.

75. Гумусированный темно-коричневый грунт с прослойками сырой и обожженнойглины, угля, перегнившего дерева. Мощность 0,2 — 0.4 м. На глубине 0.4 — 0.6 м переходит в плотный грунт с большим количеством песка.

76. Плотный темно-коричневый грунт со щепой — 0.2 м.1. Материк. 1. Вещевой материал.

77. Находок в раскопе крайне мало. Все они имеют широкие рамки бытования, поэтому постараемся привести их с наибольшей полнотой. Сведения о находках стеклянных браслетов, шиферных пряслиц, лепной и круговой керамики представлены в таблице Е8.

78. Статистических данных о распределении керамики, к сожалению, нет.

79. Пласт 5. Находок нет. Сведения о керамике отсутствуют.

80. Пласт 4: ложечка-амулет из рогачасть плитки с красноватой двусторонней поливой. Вся керамика, за исключением 5 фрагментов лепной, круговая.

81. Пласт 3: 2 шиферных пряслицаобломок гребня типа Н (10-е гг. XII в. — конец XIVв.) (Колчин Б.А., 1982, с. 166) — зонная стеклянная бусина (1096−1429 ir.). Сведения о керамике отсутствуют.

82. Пласт 1: часть замка (тип неопределим) — нож группы II (после 1116 г.).

83. Сразу под дерном найден обломок шпоры с колесиком (с 30-х гг. XIII в.) (Кирпичников А.Н., с. 69, табл.23), шлаки, кованые гвозди. 1. Постройки и сооружения.

84. Л. А. Голубевой были выделены в раскопе 2 постройки. Еще 2 постройки (однупредположительно) можно выделить опираясь на сведения отчета.

85. Возможно это остатки еще одной постройки.

86. Во втором пласте, в северо-восточном углу раскопа, прослежено скопление золы. угля и древесного тлена, ориентированного, судя по волокнам, по линии восток-запад.

87. Как указывалось выше Л. А. Голубева датировала раскоп XXXIV второй половиной.

88. ХН-ХШ вв. Это подтверждается и фактом отсутствия во 2 пласте лепной керамики.

89. Площадь раскопа около 320 кв.м. Раскоп копался в течение 1950;1952 гг. и 1959 г.

90. Толщина культурного слоя колебалась от 1,2 до 1,6 м. В раскопе XV 1950 г. количествопластов равнялось 6, в раскопе XIII-XV 1951 г. и раскопе XV 1952 г. — 7, а в раскопе XIII.

91. Площадь раскопа — 192 кв.м. Работы на нем велись в 1959 г. Мощность напластований — до 1,8 м. Данные о находках выделенных категорий вещей представлены в таблице.

92. ЕЮ. Однако использовать их из-за большого перепада высот на площади раскопов и наличия перекопов, связанных с усадьбой купца Л. Меркутина, практически невозможно.

93. Поэтому принимаем предложенную Л. А. Голубевой датировку — X — первая половина XIIIвв., тем более, что она не противоречит этим данным. 1. Раскоп XXVIII.

94. Площадь раскопа — 212 кв.м. Копался в 1959, 1960 и 1962 гг. Толщина культурногослоя составляла от 1 до 1, 5 м. Собранные сведения представлены в таблице Е11. Поскольку количество пластов колеблется от 5 до 8, объединять их не целесообразно.

95. Л. А. Голубева датировала раскоп X — первой четвертью XII в., что несколько противоречитимеющимся данным.

96. Раскоп 1962 г., исходя из процентного соотношения лепной и круговой керамики иотсутствия стеклянных браслетов, должен быть датирован XI — второй половиной XII в.

97. Таким образом, раскоп XXVIII должен быть датирован в пределах X — начала XIII в.1. Траншея I 1958 г.

98. Поэтому, с учетом материалов раскопа XXXIV южную часть траншеи I можно датироватьлишь в широких рамках XII — XIII в. 1. Раскоп XXXII.

99. Несмотря на это нижние пласты раскопа XXXII имеют достаточно надежную датировку: здесь получена самая значительная серия дендродат. Л. А. Голубева разделила культурный слой раскопа на 3 горизонта и датировала его последней третью XII — XIV вв.

100. Срубы первого (древнейшего) горизонта датируются по данным дендрохронологии 11 701 208 гг. Срубы второго горизонта — 1221−1239 гг. (Черных Н.Б., 1965, с.90).

101. ХН-конец XIII в.) (Колчин Б.А., 1982, с. 166) — костяной гребень типа Ж (начало ХП-конец.

102. Л. А. Голубева связывала перерыв в заселении и сооружение кургана с сильным пожаром, следы которого прослежены в раскопах XIII-XV. XXIII-XXVIII. III, XXIX. XXXIII.

103. Н. А. Макаровым, нельзя, тем не менее, отрицать правильность выводов, сделанных.

104. В раскопе XXXVII, исходя из соотношения керамики и находок 7 обломков стеклянных браслетов в 1 и 2 пластах, жизнь возобновилась во второй половине XII в. и существовала, вероятно, до начала XIII в. 1. Раскоп XXIX.

105. Заложенный в 1962 г., раскоп располагался в 16 м к востоку от раскопа XXXVII.

106. Как и XL раскоп, он бал разбит на месте котловаьа в 1965 г. Его площадь — 72 кв. м.

107. О раскопах III (табл.Е 19) и XXXV (табл.Е20) сведений очень мало. Поэтому принимаем датировку, предложенную Л. А. Голубевой: раскоп III — X — первая четверть XIII в., раскоп XXXV — X — XII в. 1. Восточная часть.

108. Протяженность этой части с запада на восток по плану, снятому Белозерской экспедицией, составляла 278 м. Здесь были заложены 4 раскопа: в 1949 г. — I и II, в 1959 г.

109. Располагался в 20 м к югу от раскопа I. Площадь — 60 кв. м. Мощность напластований — 0,85−0,9 м. Стратиграфия: пахотный слой — до 0.2 м. Суглинок с прослойками угля. глины, песка, перегнившего дерева — 0.7 — 0.8 м.

110. Ю. М. Лесман датирует все кресты с закругленными концами и парными выступами на каждом конце 1025−1281 гг. (Лесман Ю.М. 1990, с.66).

111. В материковой яме найдены 7 обломков светло-розовой амфоры. Во всех пластахраскопа встречались фрагменты лепной керамики.

112. Раскопы XXX и XXXI были самыми восточными. Раскоп XXX располагался в 240мк востоку от Васильевки и 23 м к югу от Шексны. Раскоп XXXI — в 6 м на запад от раскопа.

113. XXX) и 3,3 м (раскоп XXXI). Толщина культурного слоя составляла 1.2−1,4 м. Площадьраскопа XXX — 100 кв.м. В книге Л. А. Голубева, говоря о площади раскопа XXXI, называет цифру 148 кв.м. Судя по пластовым планам и описанию в отчете, она равнялась 64 кв.м.

114. Стратиграфия напластований в раскопах была идентичной. Л. А. Голубева выделилаи продатировала 3 горизонта культурного слоя. (Голубева Л.А., 1973, с.110−111) Соотношение пластов и горизонтов дано по отчету.

115. Материк — в раскопе XXX — низ 7 пласта, в раскопе XXXI — начало 7 пласта.

116. Первый (древнейший) горизонт культурного слоя — темный суглинок со щепой иостатками срубов. Сохранность дерева хорошая. Мощность горизонта — 0,4−0,6 м. Дата.

117. XIII в. В раскопе XXX это 5−7 пласты, в раскопе XXXI — 4−6.

118. Второй горизонт культурного слоя — темный суглинок с перегнившим деревом. Содержит остатки плохо сохранившихся построек. Мощность — 0,2−0,4 м. В раскопе XXX это 5 пласт, в раскопе XXXI — 3−4 пласты.

119. Третий горизонт культурного слоя — темный гумусированный суглинок с прослойками угля, золы, сырой и обожженной глины и камней от разрушенных печей. Дерево не сохранилось. Мощность — до 0,8 м. В раскопе XXX это 1−4 пласты, в раскопе XXXI — 1−3.

120. Поверхность раскопов распахана и задернована. Вероятная дата 2 и 3-го горизонтов культурного слоя — XIII — XIV вв. 1. Вещевой материал.

121. Как обычно будут приводиться находки, имеющие хронологическое значение.1. Раскоп XXX.

122. В 7 пласте находки отсутствоваш.

123. Пласт 6. Три шиферных пряслица: гребень типа М (конец X — 10-е годы XIII в.)(КолчинБ.А., 1982, с. 163).

124. Пласт 4. Пять обломков стеклянных браслетовглиняное пряслице- 2 гребня типа О (начало XII — конец XIII вв.) (Колчин Б.А., 1982. с. 166).

125. ПластЗ. Датирующих находок нет.

126. Пласт 2. Шиферное пряслицеключ типа В (середина XII — 20-е гг. XV вв.) (Там же, с. 162).

127. Пласт 1. Датирующие находки отсутствовали.

128. Кроме того, в раскопе (в выбросе) найдена железная булавка от прялки (80-е гг.

129. ХШ — 10-е гг. XV вв.) (Там же, с. 163).1. Раскоп XXXI.

130. Пласт 3. Шесть обломков стеклянных браслетов- 9 шиферных пряслиц, 1 глиняное.

131. Пласт 2. Три обломка стеклянных браслетов.

132. Пласт 1. Замок типа В (середина XII — 20-е гг. XV вв.) (Там же, с. 162) — шпора с репейкой (с 30-х гг. ХШ в.) (Кирпичников А.Н., с.68−69. табл.23).

133. В обоих раскопах было найдено много вещей, связанных с рыболовством: 3 кочедыка для плетения сетей, 17 глиняных и 11 каменных грузил, 5 грузил с берестяной оплеткой, 13 поплавков из бересты ч коры. 1. Постройки и сооружения.

134. Первый горизонт культурного слоя.

135. В раскопе XXXI в этом горизонте сохранилась лишь вымостка и лежащие поверхнее отдельные бревна.

136. Второй горизонт культурного слоя.

137. Третий горизонт культурного слоя.

138. В раскопе XXX он разделен на 2 строительных периода. К первому относится постройка 2 (4 пласт). От нее сохранились лишь северо-западный и северо-восточный углы и часть северного бревна, длина которого составляла 4 м. Ориентация постройки та же.

139. Прослежены остатки пола, печь разрушена. В постройка найдены: гребень типа О, 4 обломка стеклянных браслетов, глиняное пряслице.

140. В раскопе XXXI в третьем горизонте культурного слоя сохранился только разватпечи-каменки.

141. Анализ приведенной информации убеждает, что датировка раскопов произведена.

142. В 1962 г. на левом берегу, в районе церкви Преображения, были заложены 2 шурфа. Шурф 2 находился в 84 м к северу от Шексны и 40 м к западу от развалин церкви.

143. Во 2 пласте на границе с материком найден обломок бронзовой фибулы со слитыми концами, украшенный тремя рядами ложноплетеного выпуклого орнамента.

144. Л. А. Голубева условно отнесла ее к X в. (Голубева Л.А., 1973, с. 142, рис.51−22). По наблюдениям Н. А. Макарова фибулы этой группы датируются XII — первой половиной XIII в. и относятся к украшениям, специфичным для региона восточного Прионежья (Макаров.

146. Табл. El. Раскопы IV-XII, XVII-XIX, XXX, XXXI. Нивелировка пластов при «0» равном2,85 м. над уровнем р. Шексны 1950 г. номер пласта глубина (в м.) 2,85−2,65 2,6^-2,45 2,45−2,25 2,25−2,05 2,05−1,85 1,85−1,65 1,65−1,45 1,45−1,25 1,25−1,05.

147. Табл. Е2. Раскоп IV-XII. Распределение шиферных пряслиц. год, раскоп пласт, 1950 г. 1951 г. 1952 г., р. VI 1952 г, р. Х 1957 г. 1. Итого % дерн.