Формирование социальной политики как социетальной системы

Актуализация исследований социальной политики является приметой дня для мировой и отечественной науки, социально-управленческой практики. Это связано с тем, что рост масштабов и неустойчивости социальных отношений предельно повышает значимость социальной политики как системы регулирования социальных отношений. Свидетельством тому является тот факт, что на протяжении XX столетия в развитых странах сформировался новый тип государства, предполагающий новые контексты и формы взаимодействия государственных институтов и общества. Этот тип государства получил название социального государства, социальная политика стала приоритетным видом его деятельности. Формирование такого типа государства выступает ориентиром и для российского общества.

Конституционное провозглашение России социальным государством, являясь целеполагающим, пока не сопровождается непротиворечивыми механизмами реализации. Требуется дополнительная аналитическая работа для системного понимания социальной политики. Особую актуальность приобретает вопрос, является ли социальная политика лишь одной из функциональных сторон современного государства или комплексной и системной характеристикой цивилизованного общества, определенным типом и способом взаимоотношения его субъектов. Ответы на этот вопрос детерминируются глубинной трансформацией основных институтов постсоветского российского общества и системы взаимодействия личность-общество-государство, когда утрачен прежний патер-налистско-коллективистский характер взаимоотношений, формируется среда для функционирования лйчности, общественных и государственных институтов в качестве самостоятельных субъектов социального воспроизводства.

Особенности реализации социальной политики в современной России выражаются в процессах выбора наиболее эффективной модели, осуществляемых интенсивно, болезненно и противоречиво, с переходом от государственной социальной ответственности к социальной ответственности индивидуального и смешанного типа. Институциальные трансформации, предполагающие децентрализацию и полисубъектность социальной политики, пока не привели к ощутимым результатам в повышении качества жизни населения и стабилизации социальной ситуации в обществе. Процессы перераспределения социальной ответственности, осуществляемые в институциальном масштабе, неоднозначно отражаются на уровне реальных социальных практик. Еще не достигнуто соответствия между задаваемыми структурно-организационными преобразованиями в сфере социальной политики и стратегиями социального поведения, ценностными ориентациями граждан. Это связано с тем, что институциальные трансформации социальной политики осуществляются в отсутствии ее системного видения, понимания ее социетального характера, а изменения в социальной деятельности государства не сопровождаются адекватными преобразованиями в сфере социальной самоорганизации российского общества. В результате интеграционный и развивающий потенциал социальной политики не востребуется в полной мере как важный ресурс осуществляемых реформ.

Кроме того, фундаментальные условия социальных преобразований в их системном и социетальном измерении отрефлексированы недостаточно, социальные противоречия неоднозначно отражаются в отечественных исследованиях, детерминируя их вторичность по отношению к практике и затрудняя создание обоснованной концепции и адекватных моделей социального развития. Сегодня ключевые аспекты социальной политики стали предметом острых научных, политических и идеологических дискуссий, отсутствуют единые концептуальные рамки и системный подход, наличие политических спекуляций может иметь неблагоприятные социальные последствия. Переосмысление социальной политики советского периода осуществляется в ситуации многочисленных исследований эмпирического характера по отдельным направлениям социальной политики и одновременно неразработанности ее системной концептуализации, представления ее как целостного феномена с универсальными параметрами и особым предназначением в условиях социальных трансформаций. Практические действия в области социальной политики, реализуемые в отсутствие адаптированной к отечественным условиям теории, приобретают противоречивый, запаздывающий и малоэффективный характер. При этом опыт свидетельствует, что зарубежные модели социальной политики не могут быть в чистом виде перенесены на российскую почву и требуют теоретического переосмысления и адаптации к процессам системной трансформации социальной политики в России.

Степень разработанности проблемы. Дискуссии о социальной политике, ее содержании и механизмах реализации имеют более чем вековую историю. Данная проблематика оформляется в течение XIX—XX вв. в связи с ростом масштабов государственного вмешательства в общественные процессы и выделением социальной политики из всего комплекса общественного регулирования в качестве самостоятельного направления. В течение этого периода вопросы социальной политики обсуждаются учеными, политиками, общественными деятелями разных стран.

Методологические основания для осмысления сущности социальной политики появляются в условиях институциализации социологической теории как самостоятельной области научного знания: М. Вебер, Э. Дюркгейм, Д. Дьюи, Г. Спенсер, А. де Токвиль. Возможности прикладной направленности ранних социологических теорий социального неравенства, социальной стратификации и социальной мобильности, теории социального взаимодействия и социальной девиации формируют социальную политику как самостоятельную и специфическую сферу деятельности и последовательно расширяют ее содержание. Проекты включения социальной политики в структуру социологического знания увеличивают возможности прикладного использования социологической теории, углубляют научное осмысление универсальных параметров социальной политики: С. Булгаков, В. Зомбарт, П. Сорокин. В течение XX в. вопросы социальной политики оказываются в центре внимания западных ученых и политиков в связи с формированием социального государства и выработкой его моделей: Н. Блюм, Р. Дворкин, Д. Кейнс, П. Козловски, А. Мюллер-Армак, Т. Парсонс, Д. Роулз, Ф. Флекснер, Ф. Хаек, JI. Эрхард. В результате оформляются классические подходы к пониманию социальной политики государств либерального, консервативного и социал-демократического типа.

Современные зарубежные теоретические дискуссии разворачиваются вокруг критического переосмысления классических основ социальной политики в условиях кризиса социального государства и определения путей его модернизации: Н. Барр, Ф. Вилиамс, Г. Вилсон, Р. Дарендорф, Б. Дейсон, К. Келлер, Д. Кларк, Д. Майер, Т. Мацнашвили, Т. Ньюмарк, С. Рабан, Ф. Фабрициус, X. Хилл, Т. Хэрвей, Т. Шанин, Й. Штрассер.

Масштабные социальные реформы, опыт теоретической реконструкции социальной политики с точки зрения обобщенных характеристик и базовых принципов находят широкий отклик среди отечественных ученых: Ф. Бород-кин, Ф. Бурджалов, Н. Волгин, И. Григорьева, В. Капицын, П. Кулаков, О. Митрошенков, В. Овчинников, А. Олейник, Г. Осадчая, Б. Ракитский, 3. Сара-лиева, С. Смирнов, И. Соболева, В. Торлопов, Е. Холостова, А. Шаронов, О. Шкаратан, В. Ярская.

Существенное значение для автора представляет введение в проблематику социальной политики на уровне ее системного видения понятия социальной ответственности, при концептуализации которого автор использовал работы М. Вебера, Г. Зиммеля, X. Ленка, М. Маринга, а также Ф. Бурджалова, М. Васильева, В. Канке, К. Муздыбаева. Выявление сущностного предназначения социальной политики в контексте социального неравенства осуществлялось автором с опорой на классические труды Д. Багенхольда, П. Бурдье, Р. Дарен-дорфа, Д. Девиса, Э. Дюркгейма, Г. Зиммеля, П. Козловски, Н. Лумана, Т. Пар-сонса, Ж.-Ж. Руссо, П. Сорокина, Г. Шмоллера, Л. фон Штейна, на работы современных отечественных ученых С. Борты, В. Иноземцева, В. Радаева, О. Шкаратана.

Введение

в спектр стратегических ориентиров социальной политики развития человеческого капитала проводилось с учетом актуализации данной проблематики в работах Г. Беккера, Т. Шульца, а также Ю. Быченко, Н. Захарова, А. Маркаряна, А. Маровой.

Определенный пласт исследовательских работ, в которых характеризуется общий контекст реализации и модернизации отечественной социальной политики, связан с анализом состояния социальной сферы современного российского общества: А. Бабич, В. Бобков, 3. Голенкова, В. Гордин, JL Гордон, В. Жуков, Т. Заславская, Н. Лапин, В. Матвиенко, Н. Римашевская, Ю. Ростов, В. Рукавишников, Р. Рывкина, Е. Самойлович, Т. Сидорина, Т. Малева, С. Хенгин, С. Шишкин, Ю. Яковец. В этом ряду следует выделить аналитические материалы, посвященные вопросам бедности и дифференциации доходов как наиболее острым проблемам российского общества и ключевым аспектам отечественной социальной политики: И. Бушмарин, Н. Вавилина, JI. Гордон, Е. Кузнецов, В. Левашов, Т. Мамонтова, Н. Меннинг, М. Можина, Л. Овчарова, В. Па-далко, А. Подузов, Л. Ржаницина, В. Руковишников, В. Сычев, Н. Тихонова, М. Токсонбаева, В. Трофимов, Н. Чернина, Р. Яковлев.

Одно из важных направлений исследовательского ракурса связано с освещением процессов институциальной трансформации социальной политики в российском обществе. Анализ, оценка, разъяснения, критика, прогнозирование последствий данных процессов содержатся в трудах Г. Габиша, Е. Гонтмахера, И. Григорьевой, М. Дмитриева, С. Кадомцевой, В. Космарского, И. Лаври-ненко, В. Люблинского, И. Матерова, К. Микульского, А. Никифорова, А. Олейника, А. Ослаунда, С. Пронина, В. Ройка, В. Трубина, А. Шаронова, О. Шкаратана, Р. Цвылева. Дискуссии, связанные с осмыслением процессов становления социального государства в современной России, получают научное обоснование в работах Е. Бикейнина, П. Гончарова, Н. Гриценко, С. Коробова, Н. Мысина, О. Родионова, В. Смолькова, 3. Саралиевой, В. Торлопова, Л. Якименко. Проблемы перераспределения государственных полномочий в области социальной политики, институциализации новых субъектов в структуре социального государства в лице региональных органов управления и органов МСУ освещаются в отечественных работах. Это, прежде всего, труды С. Авакьяна, Г. Аванесовой, О. Астафьевой, А. Ахмедовой, О. Байдаловой, Л. Быковой, А. Гильманова, А. Гранберга, А. Дахина, А. Ершова, В. Коссова, А.

Кретова, В. Лескина, Т. Никитиной, П. Пеньковой-Люейер, В. Понизова, В. Попова, JI. Рагозиной, Н. Распопова, С. Смирнова, А. Чириковой, А. Шевцова.

Концептуальные рамки авторского исследования выводят социальную политику за пределы собственно государственной деятельности и погружают ее в контекст социальной самоорганизации. Обращение к трудам Э. Гидденса, Дж. Дьюи, Н. Лумана, Т. Парсонса, А. де Токвиля, Ю. Хабермаса, Г. Хакена, Й. Штрассера, а также работам А. Назаретяна, Н. Лапина, В. Романова позволяет автору концептуализировать социально-ответственное общество как самостоятельный феномен и субъект социальной политики. При этом особое значение приобретают отечественные исследования проблем становления гражданского общества в современной России: А. Ахиезер, А. Володин, Б. Гершунский, 3. Голенкова, С. Перегудов, О. Полухин, Р. Пул, А. Соловьев, А. У ледов, И. Якименко. Изучению потенциала институтов общественного сектора в сфере социальной политики посвящены работы Е. Белокуровой, Ф. Бородкина, К. Брауна, Н. Гавриловой, С. Кени, С. Константиновой, Г. Лапиной, М. Макальской, В. Михеева, В. Норина, Е. Пономаренко, О. Пшенициной, Л. Резниченко, Л. Ши-нелевой, С. Шишкина, Е. Ярской-Смирновой. Возможности и перспективы корпоративной социальной политики и социальной ответственности бизнеса в условиях трансформирующегося общества анализируются А. Бабичем, В. Ба-ровой, Н. Волгиным, А. Городецким, П. Достанко, Н. Зарубиной, С. Калашниковым, Е. Малининым, И. Митником, М. Палацци, А. Попковым, А. Радыги-ным, П. Романовым, А. Рябининым, Д. Старчер, Ж. Тощенко, Л. Фиглиным. Инновационные ракурсы исследований негосударственных форм и институтов социальной политики открываются при изучении социальных инициатив местного сообщества, определенные подходы к которому содержатся в работах Т. Ньюмарка, М. Пейна, а также П. Великого, А. Гладышева, В. Иванова, В. Лапина, А. Новокрещенова. Авторское позиционирование семьи и межсемейных сетей социальной поддержки в качестве субъектов социальной политики осуществляется с опорой на работы, посвященные институциальным особенностям и интеграционным возможностям семьи, основным направлениям семейной политики: А. Артюхов, Е. Ачильдиева, С. Дармодехин, И. Дементьева, В. Елизаров, М. Елютина, В. Закирова, М. Крупенко, М. Мацковский, О. Самарина, Е. Ярская-Смирнова. Социологический анализ межсемейных сетей и их роли в регулировании социальных отношений связан с именами С. Барсуковой, В. Вино-градского, Н. Давыдовой, А. Леденевой, О. Лыловой, О. Фадеевой, А. Чуракова, Т. Шанина, И. Штейнберга.

Обоснование системного и социетального характера социальной политики осуществляется на основе конструирования ее моделей. Отталкиваясь от классификации моделей социальной политики, предложенной Г. Эспингом-Андерсеном, автор использует опыт моделирования социальной политики и социального государства, изложенный в работах И. Братищева, Ф. Бурджалова, И. Григорьевой, И. Гришина, В. Гутника, Н. Денисова, А. Козловского, Е. Маль-чикова, К. Лайкама, X. Ламперта, Л. Пресняковой, Д. Пиерре, 3. Сванидзе, И. Соболевой, В. Торлопова, К. Смирнова, П. Филимонова.

Наряду с работами, затрагивающими различные аспекты социальной политики в их теоретической интерпретации и макросоциологическом изложении,.

• # особо следует отметить направление отечественной социологии, связанное с эмпирическими исследованиями социальной политики на микроуровне. Помимо раскрытия глубинных содержательных аспектов социальной политики данные исследования расширяют методические возможности качественного и количественного изучения социальной политики в ее повседневных практиках. К числу основных представителей данного направления следует отнести П. Романова, Т. Сидорину, Н. Тихонову, О. Шкаратана, Е. Ярскую-Смирнову. Несмотря на широкое представительство проблематики социальной политики в зарубежных и отечественных научных исследованиях, социальная политика остается пока не концептуализированной на системном уровне, особенно в рамках социологической науки. Процесс формирования концепции социальной политики в предметном поле социологии осложняется междисциплинарным характером, полиструктурной и многофункциональной природой социальной политики. Тем не менее, накопленный теоретический и эмпирический материал, опыт реальной социальной политики создают необходимые предпосылки для системной рефлексии и выведения социологии социальной политики на уровень самостоятельного направления социологической науки.

Данная практическая и исследовательская ситуация определила цель настоящего диссертационного исследования, которая заключается в осуществлении социологической концептуализации социальной политики как социетальной системы и проведении на этой основе анализа процессов формирования социетальной социальной политики в трансформирующемся российском обществе.

Для реализации указанной цели автором последовательно ставились и решались следующие задачи:

— исследовать дискурсивное поле социальной политики в сравнении исторического и современного контекстов;

— выявить сущность и универсальные параметры социальной политики в контексте социального неравенства и в системе социальной ответственности, конституировать возможность социетальной социальной политики;

— охарактеризовать социальную природу государства как института всеобщности в сложно дифференцированном обществепроанализировать сущность и природу социального государства как субъекта социетальной социальной политики;

— выявить границы социального государства в системе социальной политикиконцептуализировать субъектность негосударственной социальной политики в понятийной схеме «социально-ответственное общество»;

— осуществить социологическую презентацию институциализированных и неинституциализированных субъектов негосударственной социальной политики;

— исследовать способы взаимодействия социального государства и негосударственных субъектов социальной политики в системе социетальной социальной политики путем конструирования ее типологических и моделей;

— выявить особенности формирования социального государства в современном российском обществе в аспекте децентрализации социальной политикипроанализировать специфику становления негосударственного сектора социальной политики в постсоветской России;

— провести социологический анализ проблем выбора российской модели социальной политики и процессов формирования ее системного и социетального характера;

— представить инновационный проект подготовки управленческих кадров в области социальной политики.

Объеетом исследования выступает социальная политика в ее системном измерении. Предмет исследования — процессы формирования социальной политики как социетальной системы в современном российском обществе в условиях его качественных трансформаций.

Методологическими основаниями диссертационного исследования явились работы классиков социально-философской, социологической мысли, труды современных зарубежных и отечественных авторов в области системного, структурно-функционального, социокультурного, социетального подходов, теорий социального неравенства, социальных коммуникаций, человеческого капитала, социологии постмодернизма, в частности анализ дискурсивного поля социальной политики осуществлялся на основе компаративного подходадля выявления сущностных оснований и универсальных параметров социальной политики использовались классические и постклассические теории социальной дифференциации, стратификации и неравенства (П. Бурдье, Р. Да-рендорф, Э. Дюркгейм, Г. Зиммель, П. Сорокин) — социальной мобильности (П. Сорокин) — современные социологические теории деятельности (У. Бакли, А. Турен, Э. Гидденс) — элементы теории человеческого капитала (Г. Беккер, Т. Шульц). Социологическая интерпретация социальной ответственности осуществлялась с опорой на идеи М. Вебера, Г. Зиммеля и представителей этики ответственности X. Ленка, М. Маринга.

Ключевое значение для социологической концептуализации социальной политики имели системный анализ общества (Э. Дюркгейм, П. Сорокин, Г.

Спенсер) и структурно-функциональный подход (Н. Луман, Р. Мертон, Т. Пар-сонс). Особую ценность при этом представляли идеи теории социетальных систем (Т. Парсонс). Для выявления социальной природы государства использовались конфликтологический (К. Маркс) и функционалистский подходы (Т. Парсонс), а также потенциал широкого спектра теорий происхождения государства. Генезис социального государства исследовался с помощью приемов компаративно-исторического анализа, а для раскрытия его сущности привлекались идеи теорий государственного регулирования рыночной экономики (Д. Кейнс) и социально-ориентированной рыночной экономики (А. Мюллер-Армак, Л. Эр-хард). Проблема границ социального государства анализировалась в парадигме социологии постмодернизма (3. Бауман, П. Козловски, А. Турен) с привлечением идей теории глобализации.

Обоснование способностей общества к негосударственной самоорганизации осуществлялось в рамках синергетического подхода (Г. Хакен), а также на основе идей гражданской самоорганизации (А. де Токвиль), неполитических ассоциаций (Д. Дьюи), третьего типа структурирования социетальных коллективов (Т. Парсонс), общественности как формы автономной социальной жизни (Ю. Хабермас). Для социологической концептуализации понятия «социально-ответственное общество» наряду с системным подходом привлекались идеи теории структурации Э. Гидденса, общности и общества Ф. Тенниса. Методология концептуального моделирования социальных систем (Р. Бедон, К. Леви-Стросс, А. Мендра, Ю. Плотинский) применялась при конструировании моделей социетальной социальной политики. Выявление культурно-исторических особенностей данных моделей осуществлялось на базе социокультурного подхода П. Сорокина. Интегративно-социетальный подход (П.Сорокин, Н. Лапин) лег в основу исследования процессов формирования социетальной социальной политики в современном российском обществе.

Эмпирический раздел исследования базировался на методологии количественной оценки социальных процессов (В. Андреенкова, Н. Бутенко, О. Мас-лова, Ю. Толстова, В. Ядов) с привлечением элементов качественных методов.

С. Белановский, Д. Корбин, В. Семенова, А. Страус).

Эмпирическую базу исследования составляют результаты социологических исследований отечественных и зарубежных социологов по проблемам социальной политики, данные статистики, нормативные документы федеральных, региональных органов власти Российской Федерации и органов местного самоуправления, результаты эмпирических исследований, проведенных автором, в частности:

1. Анкетный опрос населения г. Саратова на основе квотной многоступенчатой выборки объемом 417 человек по проблемам трансформации социальной политики в современном российском обществе — 2003 год.

2. Экспертный опрос государственных и муниципальных служащих Поволжского региона анкетным методом (единичный носитель информации — экспертная группа в количестве 4−6 человек, опрошено 42 экспертные группы) на тему: «Формирование субъектов социальной ответственности в регионах Поволжья» — 2002 год.

3.Анкетный опрос населения г. Астрахани на основе квотной многоступенчатой выборки объемом 323 человека в рамках проекта «Становление институтов местного самоуправления в посткоммунистическом обществе» при поддержке фонда Евразия — 2001 год.

4. Экспертный опрос руководителей НКО Саратовской области (57 формализованных интервью, 5 глубинных интервью) по проблемам становления третьего сектора в регионе в рамках Федеральной программы «Механизмы формирования общественного согласия и социального партнерства» — 2001 год.

5. Анкетный опрос населения г. Саратова на основе квотной многоступенчатой выборки объемом 302 человека на тему: «Проблемы формирования гражданского правосознания и отношения населения к правам и свободам человека и гражданина» — 1999 год.

6. Структурно-функциональный анализ деятельности Департамента социальной сферы администрации г. Саратова методом глубинного интервью руководителей структурных подразделений Департамента и анализа нормативной и текущей документации — 1997 год.

7. Исследование кадровой ситуации в органах власти Саратовского региона на основе двух анкетных опросов государственных и муниципальных служащих (1993 год — опрошено 177 человек, 1996 год — 250 человек) и стандартизированного интервью 110 экспертов — участников образовательного процесса в системе профессиональной подготовки кадров для государственного и муниципального управления-1999 год.

Эмпирические данные обработаны с применением статистического пакета программ для социальных наук SPSS.

Достоверность и обоснованность результатов исследования определяются непротиворечивыми теоретическими положениями и логикой исследования, комплексным использованием теоретических и эмпирических методов социологии, корректным применением положений о социальной структуре, социальных институтах и процессах, сопоставимостью результатов проведенных автором эмпирических исследований с результатами отечественных и зарубежных ученых.

Основная гипотеза исследования. Системно-социетальный характер социальной политики определяется взаимодействием ее основных макросубъектов — социального государства и совокупного негосударственного субъекта, эксплицируемого как социально-ответственное общество. Различные способы их взаимодействия формируют комплексные модели социетальной социальной политики как системной целостности, выполняющей интеграционные функции и детерминирующей социокультурное своеобразие. В трансформирующемся российском обществе процесс обретения социальной политикой социетального характера осложняется несформированностью макросубъектов и рассогласованием между институциальными и социально-культурными компонентами, что требует оптимизации процессов выбора и формирования адекватной модели социальной политики.

Научная новизна диссертационного исследования определяется разработкой авторской концепции социетальной социальной политики, анализом на ее основе процессов формирования социальной политики в российском обществе и раскрывается в следующих позициях:

— впервые осуществлен анализ дискурсивного поля социальной политики на основе сопоставления зарубежного, исторического и отечественного современного контекстов, выявлен параллелизм эпох в их интерпретациях, осуществлена классификация проблемных зон современной социальной политики в ее теоретических транскрипциях;

— по-новому определено общественное предназначение социальной политики как системы регулирования социальных отношений в континууме социального неравенства;

— раскрыты универсальные параметры социальной политики в контексте социальной ответственности, определены ее сущность, виды, формы, объект и макросубъекты (социальное государство и социально-ответственное общество), обоснована возможность социетальной социальной политики как системы взаимодействия данных макросубъектов;

— установлено, что неоднозначность исторических предпосылок формирования государства детерминирует его двойственную природу, а социальный потенциал государства обусловливается его способностями выступать в качестве института всеобщности и социального компромисса;

— доказано, что институциализация социального государства как субъекта социальной политики явилась результатом глобальной социальной трансформации и качественных изменений способов взаимодействия государства с обществом, определены сущность и критерии социальности государства, инсти-туциальные механизмы регулирования социальных отношений;

— выявлено наличие границ социального государства в социетальной системе регулирования социальных отношений, детерминируемых процессами глобализации и индивидуализации современных обществ;

— обоснована возможность самоорганизации общества в системе социетальной социальной политики, осуществлена авторская концептуализация понятия «социально-ответственное общество», отражающего совокупный потенциал негосударственной социальной политики и позиционируемого в качестве ее макросубъекта;

— произведена социологическая интерпретация основных институциа-лизированных и неинституциализированных акторов негосударственной социальной политики как элементов социально-ответственного общества;

— осуществлено авторское конструирование типологических моделей социальной политики: либеральной, корпоративной, общественной, патерналистскойблаготворительной, административной, стимулирующейперераспределительной, развивающейпассивной, активной, активизирующей;

— представлены комплексные модели социетальной социальной политики, определено их социально-культурное своеобразие;

— на основе авторских эмпирических исследований выявлены особенности становления социального государства и социально-ответственного общества в современной России;

— установлено, что формирование социетальной социальной политики осложнено нарушением антропосоциетального соответствия и социально-культурного баланса в ее системе;

— предложен инновационный проект подготовки управленческих кадров в области социальной политики как механизм оптимизации социальной политики в трансформирующемся российском обществе;

— сконструированы методологические, концептуальные и принципиальные основы формирования социологии социальной политики как важнейшего научного направления современной социологии.

Теоретическая и практическая значимость диссертационного исследования определяется объективной необходимостью выявления и системного анализа стратегий трансформации социальной политики в современном российском обществе и может быть представлена в нескольких направлениях:

1. Исследования по проблеме социетальной социальной политики, осуществляемые автором, начиная с 1996 года, привлекут внимание социологов, специалистов в области управления социальной сферы к задачам развития нового направления в социологическом и междисциплинарном знании — социетальной теории социальной политики. Они смогут способствовать активизации общественного выбора относительно предназначения социальной политики и ее конкретных моделей в современном обществе. Данная теория способствует преодолению одностороннего анализа социальной политики и недооценки роли ее потенциала в трансформирующемся обществе, она позволяет осуществить комплексный анализ социальной реальности и проблем достижения социальной стабильности. Социологическая концепция социальной политики служит более глубокому и развернутому взгляду на характер социальных институтов, систем, социальной структуры, социального развития.

2. Выдвинутая концепция имеет непосредственное отношение к социально-управленческой практике. Она позволяет на системном уровне сформировать основу для принятия стратегических решений в рамках концепции социального развития российского общества в целом и его отдельных регионов, прогнозирования социальных последствий управленческих решений, преодоления неблагоприятной ситуации в социальной сфере. Основные положения, выводы и рекомендации могут быть использованы в работе органов государственной власти и местного самоуправления, предприятий и организаций, общественных объединений при разработке и реализации социальной политики, проектировании способов управленческого воздействия в социальной сфере. Отдельные положения работы были использованы для оптимизации деятельности Департамента социальной сферы Администрации г. Саратова в 1997 г., при разработке концепции разрешения социальных проблем и кризисных ситуаций в Приволжском федеральном округе в 2001 г.

3. Материалы проведенного исследования могут быть использованы для совершенствования образовательных программ в области социологии, социальной политики, социального управления, социальной работы, предоставляя новые возможности для разработки и углубления содержания учебных курсов. Авторская концепция применяется в образовательной программе профессиональной подготовки по специальности «Государственное и муниципальное управление», программах профессиональной переподготовки и повышения квалификации государственных и муниципальных служащих, подготовке аспирантов и соискателей Поволжской академии государственной службы.

Апробация работы. Основные положения, выводы и рекомендации, содержащиеся в диссертации, докладывались и обсуждались на методологических семинарах, заседаниях кафедр философии, социологии и социальной политики Поволжской академии государственной службы им. П. А. Столыпина (1997;2004 гг.), а также на отечественных и международных семинарах: Реформирование системы социальной защиты населения в России (Москва, Новосибирск, 1996) — Реформирование социального сектора в переходной экономике (Москва, 1996) — Реформирование социальной сферы в Поволжском регионе в условиях переходной экономики (Саратов, 1997) — Социальная политика государства в условиях переходной экономики (Москва, 1997) — Опыт разрешения социальных проблем и кризисных ситуаций (Йошкар-Ола, 2001) — Формы и методы реализации социальной политики и федеральных социальных программ на региональном и муниципальном уровне (Москва, 2002) — Социальная хартия как условие повышения качества жизни населения Саратовской. области (Саратов,. 2003) — Всероссийских и международных конференциях и симпозиумах: Политико-административная элита и государственная служба в системе властных отношений (Ростов-на-Дону, 1996) — Этнос и власть (Саратов, 1997) — Местное самоуправление и этнические конфликты (Саратов, 1998) — Межнациональные взаимодействия и проблемы управления в Поволжье и на Северном Кавказе (Саратов, 1998) — Стратегия опережающего развития для России XXI века (Москва, 1999) — Государственное управление и местное самоуправление в полиэтнической и социокультурной среде (Туапсе, 1999) — Становление институтов гражданского общества в Саратовской области (Саратов, 2000) — Становление институтов местного самоуправления в посткоммунистическом обществе (Саратов, 2000) — Социальная политика социального государства (Нижний Новгород, 2001) — Регион: социально-экономический, этнографический и культурный феномен России (Саратов,.

2002) — Местное самоуправление в системе публичной власти: российский и мировой опыт (Саратов, 2003) — Векторы развития современной России (Москва,.

2003) — Социальные процессы в регионах (Екатеринбург, 2003) — Проблемы и противоречия современного этапа развития экономики и управления (Томск,.

2004) — Саратов: формула идентичности и успеха (Саратов, 2004) — Социальная политика региона: проблемы и перспективы развития (Саратов, 2004) — Социальное расслоение, власть и гражданское общество в современной России (Саратов, 2004) — Социально-экономическая политика в России: приоритеты и результаты (Саратов, 2004) — XI социологических чтениях «Новый век России: стратегия социального развития» (Клин, 2004) — Сорокинских чтениях — 2004 «Российское общество и вызовы глобализации» (Москва, 2004) — IV Международном социальном конгрессе «Социальные процессы и социальные отношения в современной России» (Москва, 2004).

Ключевые идеи диссертации положены автором в основу разработанной им концепции и учебного плана специализации «Муниципальная социальная политика» по специальности «Государственное и муниципальное управление», который в 1997 г. прошел экспертизу в УМО вузов России по образованию, в области менеджмента с присвоением регистрационного номера 61 026 и реализуется в ПАГС по настоящее время, где диссертантом читается авторский курс «Социальная политика».

Структура диссертации включает введение, пять глав (тринадцать параграфов), заключение, список использованной литературы, приложения.

Однако результаты исследования позволили зафиксировать тот факт, что нормативно-ценностные установки большей части населения относительно данных изменений находятся в иной плоскости. Имеется значительное рассогласование между социальными ожиданиями граждан и выбранными стратегиями институциальной трансформации субъектов социальной политики. Подавляющая часть опрошенных — 66,4% - считает, что большую долю ответственности за социальное благополучие граждан в нашем обществе должно нести государство, в то время как только 5,3% полагают, что такую ответственность должны нести предприятия-работодатели, 2,6% - семья, 1,2% - общественные организации, 7,7% - каждый сам за себя и 14,4% - все в равной степени (2,4% затруднились ответить на вопрос). Таким образом, в плане долженствования государство позиционируется опрошенными как основной и фактически единственный субъект социальной ответственности, на фоне которого оценка потенциала иных субъектов выглядит незначительной. Причем нормативно-ценностные установки с точки зрения доминирующих предпочтений практически не дифференцируются в зависимости от социально-демографических, профессиональных характеристик и уровня жизни опрошенных.

Исследовательская гипотеза, относительно того, что нормативные установки по поводу субъектов социальной политики должны быть смещены в сторону негосударственных институтов и индивидуальной социальной ответственности у работников негосударственного сектора в силу их меньшей зависимости от государства, не подтвердилась в ходе исследования. Такие результаты свидетельствуют о том, что инициация государством либерализации социальной политики не сопровождается адекватным нормативно-ценностным восприятием этого процесса в обществе, даже в сознании его либерализующейся части. Вследствие этого нарушается совместимость личностно-поведенческих характеристик общества и осуществляемых в нем институциальных преобразований, что в целом свидетельствует о нарушении принципа антропосоциеталь-ного соответствия как в системе социальной политики, так и на уровне общества в целом. В данном случае подтверждается гипотеза относительно того, что в ситуации низкого уровня социального самочувствия и социального благополучия сохраняется преобладание патерналистско-государственнического типа личности на фоне институциальной трансформации либерального типа, предполагающей наличие свободной, ответственной личности, стремящейся вносить изменения инновационного характера в общественные структуры. Парадокс нынешней ситуации заключается в том, что ««разгосударствление» постсоветского человека, ориентация на сферу частного интереса не нейтрализуют, а, напротив, выносят на первый план потребность в прямой социальной опеке со стороны сильного государства, а в массовом сознании по-прежнему доминирует стремление максимизировать функции последнего"334. Поэтому, учитывая особенности российского «социально-экономического генотипа», основными характеристиками которого длительное время оставались державность, собор

334 Ахмедова А. А., Никитина T.A. Социокультурные аспекты трансформации российской государственности: идеология в контексте федеративного строительства // Социология социальных трансформаций / Под ред. З. Х. Саралиевой. Н. Новгород, 2003. С. 38. ность, общинная уравнительность, иждивенческие настроения, большая требовательность к государству как к источнику потребительских благ и ресурсов, вряд ли возможно считать либеральную модель социальной политики (а именно на нее в большей степени делается ставка в последнее время) адекватной российским условиям в социокультурном плане и способной обеспечить социе-тальность отечественной социальной политики.

3. Рейтинг негосударственных субъектов и приоритетные модели социальной политики.

Если проанализировать распределение ответов на вопрос «Кто должен нести большую часть ответственности за социальное благополучие граждан в нашем обществе?», выступавшего в исследовании в качестве индикатора оценки нормативно-ценностных установок граждан относительно приемлемых субъектов социальной политики с другой стороны, то следует заметить, что треть опрошенных (33,6% - достаточно представительное меньшинство) связывает процессы реализации социальной ответственности не с государством или не только с государством. Наличие такого представительного меньшинства уже можно трактовать как результат процесса разгосударствления социальной политики и одновременно как формирующуюся социальную базу ее новой полисубъектной модели.

Социальные ожидания этой группы опрошенных в плане обеспечения их социального благополучия связываются в большей степени с элементами социально-ответственного общества и с ориентациями на коллективные и индивидуальные виды социальной ответственности. В связи с этим интерес представляет ранжирование позиций данной группы относительно роли различных негосударственных субъектов социальной политики, так как именно в этих позициях можно распознать латентные формы предпосылок наиболее социально приемлемых элементов новой возможной (непатерналистской) модели социальной политики.

Ответы «негосударственников» распределились следующим образом: 3,6% из их числа считают, что большую часть ответственности за социальное благополучие граждан должны нести общественные организации, 7,9% - их собственная семья, 15,7% - предприятия, где они работают, 22,4% считают, что ответственность за свое социальной благополучие каждый должен нести сам, и 42,9% полагают, что социальная ответственность должна быть распределена между всеми ее государственными и негосударственными субъектами в равной степени, 7,1% затруднились определенно высказаться на этот счет.

Данные позиции респондентов свидетельствую о том, что наиболее слабо в качестве субъектов социальной ответственности позиционируются и ценностно приемлются населением общественные организации и гражданские инициативы «третьего сектора», несмотря на позитивные тенденции его развития в последнее время. Отсутствие доверия населения к общественному сектору, невосприятие его как полноценного социального партнера отражает слабую развитость традиций самоорганизации, малый авторитет таких форм социальной деятельности, узкий охват ею возможных потребителей, качественное несовершенство и противоречивый характер активности ныне действующих НКО, несмотря на их количественный рост. По всей видимости, еще долгое время данный субъект социальной политики в нашем обществе будет восприниматься как второстепенный, что, конечно же, сужает возможное пространство совокупной социальной ответственности.

Невелико среди опрошенных и количество сторонников корпоративной социальной политики, несмотря на ее достаточно сильные традиции в советской России. Сегодня такую ситуацию можно воспринимать как следствие сужения возможностей промышленных предприятий обслуживать свою социальную сферу и, как результат, — ее перепрофилирование или передача в муниципальную собственность. Среди сторонников подобного вида социальной ответственности 47,6% составляют работники государственных предприятий и учреждений и только 19% - работники крупных и малых частных предприятий. Все это говорит о том, что возможности социальной ответственности бизнеса пока имеют низкую общественную оценку и не воспринимаются в подавляющей части в качестве государствозамещающих.

Представительное количество голосов «негосударственников» концентрируется в поле индивидуальной социальной ответственности — 30,2% - это те, кто считают семью и личные усилия основными источниками собственного социального благополучия. Данное устойчивое меньшинство респондентов (10,3% от общей выборочной совокупности) воспроизводит нормативные установки той части общества, которая не только приняла и усвоила либеральные ценности, в том числе и в сфере социальной политики, но и воспроизводит соответствующие образцы поведения в своей жизнедеятельности. Это та часть общества, которая, успешно адаптировавшись к новой социально-экономической ситуации и обладая высоким потенциалом, восприняла ценности индивидуальной социальной ответственности как должное, адекватное своему социальному положению и принципам социальной активности в обществе.

И, наконец, голоса большей части «негосударственников» — 42,9% (14,4% от общей выборки) — расположились в зоне поддержки частичной государственной или солидарной социальной ответственности. По мнению сторонников данной позиции, все субъекты социальной политики, как государственные, так и негосударственные, должны нести ответственность за социальное благополучие граждан в равной степени. Такую позицию можно считать более взвешенной, отражающей обновленные ценности формирующегося среднего класса, видящего очертания приемлемой модели социальной политики в системе партнерских отношений государства с негосударственными инстанциями.

Таким образом, в структуре всей совокупности опрошенных, репрезентативно отражающей генеральную совокупность, с учетом выявленных ценностно-нормативных установок можно фиксировать наличие сторонников основных типологических моделей социальной политики. Подавляющее большинство составляют сторонники патерналистской модели, видящие в государстве основного и единственного ее субъекта. Вторую по численности группу составляют сторонники солидарной модели, выступающие за пропорциональное распределение социальной ответственности между государственными и негосударственными участниками социальной жизни. И третью, наименьшую, но устойчивую в количественном плане группу, составляют сторонники либеральной модели социальной политики, исповедующие принципы индивидуальной социальной ответственности. К сожалению, предельно малая численность не позволяет по результатам исследования позиционировать сторонников корпоративной модели социальной политики в качестве отдельной группы.

4. Социальные характеристики сторонников различных моделей социальной политики.

Распределение по группам поддержки моделей социальной политики отражает процессы социетальной трансформации нашего общества, трансформацию его социальной структуры, а также институциальные преобразования, связанные с выбором новой модели социетальной социальной политики. Перспективы закрепления той или иной модели как базовой зависят не только от политических интересов и воли управленческой элиты, но и от степени сформиро-ванности ее социально-культурных предпосылок, от наличия социальной базы, способной реализовывать соответствующие нормативно-ценностные установки в сфере социальной ответственности.

В связи с этим интерес представляет на основе результатов исследования попытка обрисовать социальные очертания трех названных групп, олицетворяющих собой три возможные стратегии выбора в сфере социальной политики — патерналистскую, солидарную и либеральную — и представить некоторые черты их социального портрета. При этом следует заметить, что по всем значимым социальным признакам все три группы носят смешанный характер. Однако отчетливо фиксируются доминирующие признаки, которые и позволяют выделить специфические социальные черты каждой из групп.

В группе «либералов», то есть сторонников либеральной модели социальной политики и индивидуальной социальной ответственности, преобладают мужчины (59,4%) среднего трудоспособного возраста (65,6%), имеющие достаточно высокий уровень образования (32% - среднее специальное, 52% - высшее и незаконченное высшее). Основной сферой их профессиональной деятельности является сфера услуг, торговля, промышленное производство и строительство. Причем именно в этой группе сосредоточено наибольшее по выборке количество работников предприятий малого и среднего бизнеса и частных предпринимателей. Доходы представителей этой группы более высокие, чем в среднем по выборке: 18,7% имеют среднедушевой доход от 4 до 8 тыс. рублей и более, 31,3% - от 2 до 4 тыс.

Если ориентироваться на классификацию социальной структуры, предложенную Т. Заславской, то группа сторонников либеральной модели по основным социальным характеристикам может быть отнесена к среднему слою, чья роль в трансформационном процессе определяется в качестве главной движущей силы в связи с его высоким профессионально-квалификационным потенциалом, способностью адаптироваться к меняющимся условиям, активным участием в преобразовании устаревших общественных институтов, относительно благоприятным материальным положением, заинтересованностью в продолжении реформ335.

Группу сторонников солидарной модели, поддерживающих идею солидарности государства и общества в распределении социальной ответственности, представляют мужчины и женщины в равной степени (48,3% и 51,7% соответственно), на 70% среднего возраста, уровень образования которых также достаточно высок — 39% имеют среднее специальное образование, 18,6% незаконченное высшее и 32,2% -высшее. Подавляющую часть из их числа составляют работники государственных предприятий и учреждений (48,9%) и частичноработники крупных частных и смешанных предприятий (24,4%). Преимущественными сферами их профессиональной деятельности являются образование, культура, государственное и муниципальное управление, вооруженные силы и правоохранительная система. То есть данную группу в основном составляют работники бюджетной сферы, представители интеллигенции, а также региональные и местные чиновники. В состав этой группы входят лица, чей среднедушевой доход чуть выше прожиточного минимума и находится в пределах от однократной до двукратной его величины (43,9%).

Доминирующие социальные характеристики представителей данной группы свидетельствуют о том, что, по классификации Т. Заславской, они могут быть отнесены к базовому социальному слою, который наполняют группы, обладающие средним профессионально-квалификационным потенциалом. Основные усилия этого слоя направляются не на преобразования действительности в соответствии с собственными интересами, а на адаптацию к тем изменениям, которые происходят по инициативе других. Тем не менее, формы и способы адаптационного поведения этого слоя оказывают большое влияние на ход трансформационных процессов336.

И, наконец, группа так называемых «государственников» или сторонников патерналистской модели, видящих в государстве основную и единственную инстанцию социальной ответственности. Состав этой группы также имеет свои специфические очертания, близкие к одному из слоев, выделенных Т. И. Заславской и определенных ею как «нижний слой». В этой группе имеет место небольшое преобладание женского населения (57,2%) над мужским (42,4%). По сравнению с другими группами здесь в два раза больше лиц старшего возраста -33%, поэтому доминирующую совокупность здесь составляют пенсионеры (26%), а также работники государственных предприятий (43,7%). Две трети из их числа (61,4%) имеют среднедушевой доход в семье ниже прожиточного уровня, а 30,5% - в пределах от однократной до двукратной его величины. Общий образовательный уровень этой группы ниже, чем у «либералов» и сторонников солидарной модели: 19,9% имеют среднее образование и ниже, 41% -среднее специальное, 13,8% - незаконченное высшее и только 25,3% - высшее.

Перечисленные социальные признаки подтверждают, что данная группа в большей степени может быть отнесена к нижнему слою, замыкающему основную социализированную часть общества и в рамках современного трансформационного процесса скорее выступающему в качестве жертвы, нежели в каче.

336 Там же. стве активного участника инноваций. Отличительными чертами представителей нижнего слоя являются низкий деятельностный потенциал и неспособность адаптироваться к социально-экономическим условиям переходного периода. Однако динамика численности и состава этого слоя может служить важным индикатором социальных результатов осуществляемых трансформаций .

Таким образом, представленные социальные портреты групп-сторонников либеральной, солидарной и патерналистской моделей социальной политики практически полностью соответствуют основным слоям, составляющим социальную структуру современного российского общества. В связи с этим можно утверждать, что дифференциация идеалов социальной политики и образов ее наиболее приемлемых моделей сегодня во многом детерминированы социальной структурой самого общества. В то же время перспективы выбора модели социальной политики находятся в зависимости не только от степени массовости той или иной группы, но и от характеристик жизненного потенциала представители каждой из этих групп, от их способностей оказывать влияние на стратегию и тактику социально-экономических преобразований.

5. Степень социально-культурного баланса в системе социальной политики и ее реальные субъекты.

В ходе исследования анализу подвергались не только нормативно-ценностные установки населения относительно возможных субъектов социальной политики, но и оценки реальной ситуации в этой сфере. Респондентам было предложено оценить, кто реально в обществе сегодня несет ответственность за социальное благополучие граждан. Ответы были получены следующие:

Каждый сам за себя 35%.

Никто 21,8%.

Государство 12,7%.

Семья * 12,5%.

Все в равной степени 4,3%, Предприятия, организации, где человек трудится 4,1%.

Общественные организации 1,2%.

Затрудняюсь ответить 8,4%.

Данные оценки свидетельствуют о том, что в реальности большая часть ответивших ощущает, что в основном благополучие их семей находится в сфере их индивидуальной ответственности, поэтому семья становится основными ее субъектом. Меньшинство ощущает социальную ответственность государства, и еще меньшая часть респондентов ощущает ответственность иных общественных институтов. Пятая часть опрошенных фиксирует наличие вакуума социальной ответственности. Проблемность и социальная опасность такой ситуации заключается, во-первых, в том, что она является для многих вынужденной, а значит, воспринимается ими как ненормальная (отсюда и высокая степень социального неблагополучия). Во-вторых, в условиях низкого уровня материального достатка большей части населения и неблагополучной ситуации в сфере семейных отношений семья оказывается не способной выступать в качестве полноценного субъекта социальной политики и реализовывать «взваленные» на нее социальные обязательства. И, в-третьих, результаты исследования позволили зафиксировать несогласование между социальными ожиданиями, нормативными установками населения относительно субъектов социальной политики и реальной практикой ее осуществления, что отражено в представленной таблице:

Заключение

.

Социальная политика в современных условиях является универсальной, необходимой и функционально значимой сферой жизнедеятельности общества. Ее объективный характер и масштабы реализации определяются высоким уровнем социальной дифференциации и сложностью социальных отношений в обществах современного типа, требующих постоянных усилий в направлении их регулирования, а также выдвижением человеческого капитала на ведущее место в числе факторов общественного развития.

Современный рынок жизнеспособен только в условиях активной социальной деятельности государственных и общественных институтов, стимулирующей развитие экономики и одновременно корректирующей процессы ее саморегулирования, обеспечивая справедливость в сочетании частного и общественного интереса, не допуская сильных социальных дисбалансов. Общественная эффективность социальной политики детерминируется ее способностью формировать благоприятный социальный климат в обществе, стабильную социальную ситуацию, а также выступать в качестве существенного фактора развития, что является необходимым условием для успешности экономических, политических и социально-культурных процессов. Поэтому социальные функции государственных и общественных институтов, связанные с обеспечением социального благополучия отдельных членов общества, сегодня становятся функциями жизнеобеспечения социальной системы в целом.

Процессы общественной трансформации в России пока не сопровождаются осознанным выбором относительно миссии социальной политики и ее стратегических возможностей. Во многом не увязанные между собой реформы отдельных отраслей социальной сферы демонстрируют отсутствие выбора и конкретной модели социальной политики. Потенциал социальной политики, особенно ее негосударственных субъектов, слабо задействуется в ходе общественных преобразований, что осложняет их дальнейшее осуществление благодаря снижению человеческого потенциала, сужению социальной базы реформ и расширению неблагоприятных социальных последствий.

Представленная концепция социетальной социальной политики нацелена на активизацию общественного выбора относительно предназначения социальной политики в обществе и интенсификацию процессов выбора ее конкретной модели. Результаты диссертационного исследования позволяют сделать следующие выводы относительно социетального характера системы социальной политики и особенностей ее трансформации в современном Российском обществе.

Дискурсивное пространство социальной политики является сегодня насыщенным и разнородным, но при наличии многочисленных интерпретаций ее концептуализация на системном уровне не завершена. Отечественные подходы к пониманию социальной политики во многом воспроизводят точки зрения, существовавшие в дискуссионном режиме более века назад за рубежом, что свидетельствует об определенном параллелизме эпох, этапов общественного развития и развития социальной мысли. Отечественные теоретические транскрипции социальной политики воспроизводят ее наиболее проблемные зоны, отражают междисциплинарный характер и не покрывают существующие теоретические и управленческие проблемы в социальной сфере.

Социальная политика может быть определена как функционально значимая сфера социальной деятельности, имеющая своим содержанием целенаправленное регулирование социальных отношений, осуществляемое заинтересованными субъектами в направлении формирования сбалансированной социальной структуры общества. Это достигается посредством создания условий для центростремительной социальной мобильности, для достижения оптимального уровня социального неравенства и развития человеческого капитала. Социальная политика в современных условиях определяет развитие общества как системной целостности в континууме социальный порядоксоциальный дисбаланс.

Реализуемая социальная политика есть воплощаемая социальная ответственность, поэтому универсальные параметры социальной политики раскрываются в системе социальной ответственности как особого вида отношений между элементами общественной системы, в их способности брать на себя и реализовывать социальные обязательства. Возможные акторы социальной политики предстают как субъекты социальной ответственности, весь континуум которых исчерпывается государственными (социальное государство) и негосударственными (социально-ответственное общество) субъектами, тесно взаимосвязанными в своей активности при наличии единого объекта — социальных отношений, процессов и ресурсов и однородных социальных целей-ценностей. Это позволяет рассматривать социальную политику как социетальную систему, связанную с воспроизводством, распределением, мобилизацией и использованием социальных ресурсов. Социетальное измерение социальной политики позволяет высветить ее системный характер, центрирующую роль в рамках сложно дифференцированного общества как ключевого фактора социальной интеграции, социального развития и социально-культурного своеобразия. Социетальный характер социальной политики предполагает устойчивое сочетание ее основных элементов, соблюдение принципов ан-тропосоциетального соответствия и социально-культурного баланса.

Социальное государство выступает в качестве основного макросубъекта социетальной социальной политики, занимая одно из главных мест в системе регулирования социальных отношений. Истоки социального потенциала государства обнаруживаются в его природе, связанной с обеспечением всеобщности в сложно дифференцированном обществе. Современный арсенал социальных функций государства, уровень их организационно-правовых форм, масштабы и результаты его регулирующего воздействия в обществе позволяют определять социальное государство как закономерный результирующий этап глобальной социальной трансформации и как особый тип развитого государства, берущего на себя максимальную ответственность за социальные процессы и социальное развитие в обществе. Критерии социальности государства определяются наличием механизмов, обеспечивающих социальную сбалансированность в обществе, высокий уровень развития человеческих ресурсов и качества жизни населения.

Однако социальное государство ограничено в возможностях регулирования неравенства и развития людских ресурсов, в способности справиться с множеством социальных проблем и совокупной социальной ответственностью, что определяется факторами, актуализировавшимися в конце XX в.: 1) несоответствием традиционных методов государственной деятельности, изменившейся в сторону усложнения и динамизма общественной ситуации- 2) разрастанием государственных социальных расходов, неэффективностью социальных служб- 3) влиянием патернализма и масштабных социальных обязательств на сдерживание экономического роста- 4) интернационализацией, региональной интеграцией, глобализацией и усилением международной конкуренции, требующими сокращения социальных расходов правительств- 5) сменой государственно-центристской модели социума общественно-центристской моделью, децентрализацией управления и мультипликацией центров власти в обществе- 6) воспроизводством новых сложных и специфических социальных проблем, не поддающихся решению традиционными универсалистскими методами государства. Преодоление границ социального государства связано не только с его модернизацией, но и с активизацией негосударственных акторов в системе социальной политики.

В рамках концептуализации социальной политики как социетальной системы потенциал негосударственных самоуправляемых общественных субъектов следует рассматривать как специфический феномен, определяемый понятием «социально-ответственное общество», с помощью которого возможно высветить социальную направленность индивидуальных и коллективных инициатив, реализуемых вне сферы деятельности государства на основе самоорганизации, самоинициативы и ответственности. Социально-ответственное общество одновременно выступает и как характеристика неинституциализированных социальных возможностей догражданского (отчасти традиционного) общества, и как тип развитого гражданского общества, реализующего социальные обязательства в институциальных формах. Социально-ответственное общество включает в себя разнообразный спектр негосударственных форм коллективности, способных самостоятельно, без участия государства, под свою ответственность, через мобилизацию собственных ресурсов осуществлять значимые социальные функции в обществе и брать на себя широкие социальные обязательства. Поэтому в системе социетальной социальной политики социально-ответственное общество выступает в качестве ее макросубъекта, функционирующего наряду и в совокупности с социальным государством.

Пространство негосударственной социальной политики структурируется институциальными (частный, общественный сектор, корпоративная социальная политика) и неинституциальными (местное сообщество, семья и межсемейные сети) элементами. Их природа более динамична и адаптивна к изменяющимся социальным потребностям, что определяет их компенсирующий характер по отношению к социальному государству и наличие зон их собственной компетенции. Критерием отнесения негосударственных форм коллективности к субъектам социальной политики является их способность к социальной ответственности. Поэтому социально-ответственное общество есть определенное качество общественной системы, возникающее в результате действия в пространстве и времени множества негосударственных социальных практик, связанных с регулированием социальных отношений, выравниванием социальных шансов и распределением социальных ресурсов. Характер такого общества задает качественное своеобразие и социокультурную специфику конкретной социетальной системы, а степень его развитости отражает устойчивость и распространенность практик самоорганизации и самоуправления в сфере социальной политики.

Социетальный характер социальной политики как системной целостности воплощается в различных способах взаимодействия ее государственных и негосударственных субъектов, отраженных в ее типологических моделях: 1) либеральная, корпоративная, общественная, патерналистская модели, выделяемые в зависимости от доминирующего субъекта и принципа социальной ответственности- 2) благотворительная, административная, стимулирующая модели, дифференцируемые в зависимости от способа взаимодействия субъектов в процессе реализации социальных функций- 3) доходная и развивающая модели, дифференцируемые в зависимости от целевых установок системы- 4) модели пассивной, активной и активизирующей социальной политики, дифференцируемые в зависимости от характера взаимоотношения системы со средой. Комплексные модели социальной политики, учитывая одновременно все указанные составляющие, обладают социетальным характером и в смешанных формах являются действующими историческими типами. Детерминированность ментальными, институ-циальными и личностно-поведенческими характеристиками конкретного общества определяет социокультурную обусловленность комплексных моделей социальной политики, их множественность и динамичность в реальной истории.

Особенностью реализации социальной политики в современной России является трансформация ее патерналистской модели в пользу более либеральных типов и формирование новых форм социетальности. Выбор новой модели сопровождается модернизацией социального государства как субъекта социальной политики, выражающейся в существенном изменении его роли и способов взаимодействия с обществом, сокращении и видоизменении его социальных функций, трансформации способов вмешательства и регулирования социальных отношений, институциональных и организационных преобразованиях государственных и муниципальных социальных служб. Базовыми принципами, способными оптимизировать формирующуюся модель российского социального государства, являются децентрализация и полисубъектность. Они предполагают перераспределение социальной ответственности между уровнями государственной власти и местного самоуправления, между государственными и негосударственными участниками, а также позволяют формировать региональные и муниципальные модели социальной политики, оптимизирующие социальное развитие территорий с учетом местной специфики и ресурсов. Реализация этих принципов, с одной стороны, приводит к формированию территориально-отраслевой системы управления социальной сферой и к появлению в структуре социального государства новых субъектов социальной политики в лице региональных органов власти и органов МСУ, а с другой — к региональной социальной дифференциации и к проблеме обеспечения единого социального пространства. Ее решение возможно с помощью введения в практику управления системы минимальных социальных стандартов, а также шкал состояния и развития социальной сферы территорий, включающих систему индикаторов с их пороговыми и целевыми значениями. Основой для обретения отечественной социальной политикой социетального характера является увязывание в единую систему ее федерального, регионального, муниципального уровней и многообразного спектра форм общественного социального участия.

Децентрализация и минимизация социального государства в России создает объективные предпосылки для активизации потенциала негосударственных акторов в сфере социальной политики, для их выхода с латентного уровня на уровень официальных социальных практик и институтов альтернативной социальной политики. Однако следствием длительного господства патерналистской модели явилось подавление традиций общественной самоорганизации. Проведенные исследования свидетельствуют о наличии противоречий на уровне гражданского правосознания населения, что осложняет процессы становления гражданских институтов в сфере социальной политики. Привлечение инновационного и ресурсного потенциала общественного сектора в социальную сферу осложняется проблемами его институциализации и легитимации. Консолидация самодеятельности населения на уровне местных сообществ затруднена противоречиями институциализации МСУ при фиксируемой потребности к инициативной социальной деятельности на местах. Изменение статуса корпоративной социальной политики на макрои микроуровнях сопровождается ее непропорциональным развитием в региональном и отраслевом разрезах. Возрастающая значимость взаимоподдержки в межсемейных сетях проявляется в существенных изменениях характера, видов и объемов помощи. Проблема же состоит в том, что активизация социальной ответственности во многом зависит от государственного участия, что требует расширения спектра стимулирующих механизмов государственной поддержки общественных инициатив и включения ресурсов негосударственной социальной политики в общую стратегию социального развития в условиях выбора адаптивной модели социетальной социальной политики.

Исследования процессов формирования социетальной социальной политики в России на примере Саратовского региона показывают, что на фоне минимизации государственной и корпоративной социальной ответственности наблюдается определенный рост социальной ответственности общественного сектора и семьи. Однако сокращение социальных обязательств государства и предприятий не компенсируется приращением социальных возможностей семьи и НКО. Ныне действующая модель социальной политики является переходной и может быть определена как прогрессивно-адаптационная, сочетающая консервативную и перспективную стратегии. Процессы перераспределения социальной ответственности либерального типа на инсти-туциальном уровне неоднозначно отражаются на уровне социальных практик и культурных образцов. Сохраняется преобладание патерналистско-государ-ственнического типа личности, нарушается антропосоциетальное и идентификационное соответствие в системе социальной политики. Фиксируется несогласование между нормативными установками населения относительно доминирования субъектов социальной политики и реальной практикой. Семья и межсемейные сети при дефиците ресурсов вынужденно становятся основными субъектами социальной ответственности, что детерминирует рост патерналистских ожиданий и социальной напряженности (нарушение социально-культурного баланса в системе социальной политики). Дифференциация идеалов социальной политики детерминируется типом социальной структуры, однако перспективы выбора ее модели определяются социально-экономическим потенциалом групп поддержки. На этом фоне идет формирование социального государства и элементов социально-ответственного общества, институциализируются формы их взаимодействия, определяются траектории системной трансформации отечественной социальной политики.

Одним из основных механизмов оптимизации процессов формирования социетальной социальной политики в российском обществе является решение проблемы ее кадрового обеспечения, особенно на муниципальном уровне, где сегодня формируются микросистемы социетальной социальной политики, объединяющей в своей основе потенциал ее государственных и негосударственных субъектов. Инновационный образовательный проект подготовки управленческих кадров в сфере социальной политики на региональном уровне предполагает введение специализации «Муниципальная социальная политика» в программы профессиональной подготовки по специальности 61 000 «Государственное и муниципальное управление». Опыт реализации данного проекта в Поволжской академии государственной службы демонстрирует возможности подготовки компетентных специалистов в области социетальной социальной политики, способных вывести ее на качественно новый уровень, и представляет собой трансляцию через образовательный процесс основных идей авторской концепции.

Думается, что представленная концепция социетальной социальной политики обладает необходимым теоретическим и прикладным потенциалом и способна задавать ориентиры для будущих социологических теоретических и эмпирических исследований в области социальной политики.