Символика традиционного бурятского женского костюма

Разделение культуры на два пласта — материальную и духовную в этнографической, археологической, философской литературе издавна признано условным. Определяя предметную область этнографических исследований, Ю. В. Бромлей писал: «Наша наука практически всегда в первую очередь изучала этот слой культуры: традиционную материальную культуру, обычаи, обряды, народное творчество, т. е. те компоненты, в которых наиболее наглядно проявляется этническая специфика» (Бромлей, 1981, С. 357−358). Исследуя культуру жизнеобеспечения как подсистему культуры в широком значении этого слова, этнографы стремятся рассматривать ее во всех аспектах, — как материальные предметы, так и ту духовную деятельность человека, которая с ними связана, а именно: комплекс социально унаследованных, закрепленных в механизме этнокультурной традиции идей, представлений, стандартов поведения, нормативных критериев, предпочтений и т. п.

Изученность темы. Наиболее обширна литература по истории традиционного костюма разных народов. Его описывали В. Н. Белицер, 1951, 1973; Н. Ф. Прыткова, 1952, 1961; А. М. Решетов, 1970, И. В. Суслова, 1970; Л. П. Сычев, В. Л. Сычев, 1975; В. Л. Сычев, 1977; О. А. Сухарева, 1979, 1982; Н. И. Лебедева, Г. С. Маслова, 1967; Г. С. Маслова, 1984; Н. А. Гурошева, 1990; Г. П. Васильева, 1973, 1979; И. П. Засецкая, 1975; Л. А. Чвырь, 1979; Н. И. Клюева, Е. А. Михайлова, 1988; Ш. Ж. Тохтобаева, 1990; Н. Х. Хисматулина, 1990 и др.

Описание костюмов тюркоязычных народов Сибири представлено Л. П. Потаповым, 1951, Е. П. Зайцевой, 1990 (алтайский),.

С.И.Вайнштейном, 1972, 1974, 1991 (тувинский), В. Л. Серошевским, 1993; А. И. Гоголевым, 1993; Ф. М. Зыковым, 1976, 1993; Р. С. Гаврильевой, 1998 (якутский), H.JI. Жуковой, 1996 (юкагирский) и т. д.

Одежду монголов различных групп описывали неоднократно: И. Г. Георги, 1784- Г. Н. Потанин, 1893- А. М. Позднеев, 1896- И. М. Майский, 1921; Бадамхатан С., 1959, 1974; К. В. Вяткина, 1960; А. Рона-Таш, 1964; Ядамсурэн У., 1967; Л. Л. Викторова, 1970; 1980; 1987; Н. В. Кочешков, 1973; Батнасан Г., 1989; Д. Ц. Цыбанова, 1996 и др. Традиционный костюм калмыцкого народа зафиксирован Д. В. Сычевым, 1973; У. Э. Эрдниевым, 1980; Н. В. Кочешковым, 1979.

Бурятский костюм исследовали Д. Банзаров, 1955; М. Н. Хангалов, 1958, 1959, 1960; Г. Н. Потанин, 1948; А. В. Потанина, 1895- Г. М. Осокин, 1898, 1906; И. Е. Тугутов, 1958; А. В. Тумахани, 1962, 1970; К. В. Вяткина, 1969; Л. Линховоин, 1972; Е. Е. Янгутова, 1981; Р. Д. Бадмаева, 1987; И. И. Соктоева, 1988; М. Д. Цыбенова, 1992 и др.

Анализ изученной литературы, в которой рассмотрен традиционный костюм, позволил выявить два подхода к его изучению. Один из них — этнографический. Этот традиционный метод анализа, представленный в программах П. П. Хороших, 1926; Н. Ф. Прытковой, 1952, 1961, Е. И. Маховой, С. П. Русяйкиной, 1961; Н. И. Лебедевой, Г. С. Масловой, 1967; и др., опирается на деление одежды по назначению (мужская и женская, нательная и верхняя, обычная и специального назначения и т. д.) и по видам (рубаха, халат, шуба и т. д.), а особенности покроя рассматриваются уже в рамках каждого вида. Изучение с позиций классической триады: материал — форма — декор в тесном единстве с функциональным назначением вещи дает возможность исследователям выявить природу и специфику тех или иных форм одежды, проследить генезис и роль этнокультурных связей в их эволюции.

Другой подход — искусствоведческий, когда костюм рассматривается как один из видов народного искусства в контексте всей художественной культуры конкретного этноса. Благодаря этим исследованиям можно достаточно верно судить об уровне развития производительных сил того или иного этноса в определенную эпоху, о динамике развития разных форм культуры и характере этнокультурных связей.

Несколько иной подход был предложен Л. Я. Штернбергом, 1927; Н.В.Гаген-Торн, 1933; П. Г. Богатыревым и др. Поскольку, «одеждапаспорт человека, указывающий на его племенную, классовую, половую принадлежность» (Гаген-Торн, 1933, С. 122), постольку, она наделяется определенными «магическими знаками». Магическое значение, как подчеркивают исследователи, имеют покрой и цвет, орнамент и вышивка. При этом, «независимая магическая сила не всегда приписывается предмету потому, что он употребляется при мотивированном магическом действиискорее, наоборот: сначала предмет награждается независимой сверхъестественной силой, затем пытаются объяснить эту силу, например, передачу другому предмету своих свойств, по одному из законов магии» (Богатырев, 1971, С. 201, 202).

Независимая магическая (или сверхъестественная) сила" в современных работах понимается как семантика или символика вещей, а, так называемые, «магические знаки» — как определенные символы. Новая терминология представляется более совершенной, поскольку «сила» или «знаки», о которых идет речь, не сводятся ни к магии, ни к сверхъестественному и связываются подчас с действием сложных семантических механизмов.

Сложно дать точное определение символики, потому что она имеет бесконечные измерения. Символика — это выражение идей, понятий или чувств с помощью условных знаков (символов) — определенная совокупность символов (Толковый словарь иностранных слов, 1995, С. 457). Символика — это: «некоторый „язык“ (в широком, семиотическом смысле), определяющий восприятие тех или иных фактов, как реальных, так потенциально возможных, в соответствующем историко-культурном контексте» (Успенский, 1996, С. 71). Символикаэто то, что и стабильно, и мимолетно, скоротечно, что познаваемо и непознаваемо. Она исчезает, как только явится и проявится, как только исчезнет (Дулам, 1997, С. З), поскольку символ является одновременно универсальным и специфическим средством выражения. Таким образом, символика — это некий «язык», который несет определенную информацию через свою систему знаков — символов.

В современной этнографической литературе обоснован тезис о том, что вещь как символ представляет собой нечто качественно иное, чем та же вещь как утилитарный предмет. Символ, с одной стороны, объединяет конкретный социум, облегчая возможность общения между его представителями, вызывая одинаковую реакцию на происходящие события. С другой стороны, он организует саму информацию, обусловливая отбор значимых фактов, устанавливая тем самым определенную связь между ними и становясь, таким образом, этнодифференцирующим средством.

Необходимо добавить, что символ, являясь эквивалентом чего-либо, содержит в себе обширную и постоянно изменяющуюся информацию. Он является и «инструментом» познания, и одним из древнейших методов выражения реальности, способного раскрыть различные аспекты традиционной культуры, может служить источником для изучения этнокультурных контактов, а в более широком плане их культурогенеза и некоторых вопросов этногенеза. Осознание важной роли символа в материальной культуре, а именно, в одежде, обусловило появление ряда исследований в этом направлении.

В книге П. Г. Богатырева «Функции национального костюма в Моравской Словакии», впервые опубликованной на словацком языке, обоснован метод изучения народного костюма как особой семиотической системыспециальные главы посвящены магическим функциям костюма, его определению как вещи и как знака. Исследователь выделил основные функции народного костюма: практическую, эстетическую, магическую, функцию обозначения сословной или региональной принадлежности. Также он обратил внимание на то, что в зависимости от ситуации и характера костюма меняется значимость той или иной функции по отношению к другим. Так, например, для будничного костюма практическая функция более важна, чем эстетическая, а для праздничного, наоборот, эстетическая функция более важна, чем практическая (Богатырев, 1971, С. 304−305). Автор подчеркивал, что «общая структура функций предстает как нечто целое, обладающее своей особой функцией, отличной от тех отдельных функций, которые как отдельные элементы составляют всю структуру» (Богатырев, 1971, С. 357).

По мнению С. А. Токарева этнографический подход подразумевает, что вещи (одежда, пища, жилье) рассматриваются в свете их социального функционирования, предметом исследования становятся «отношения между людьми по поводу данной вещи», «социальные отношения, опосредованные материальными предметами» (Токарев, 1970, С. 3,5). Исследователь предполагает, что обычаи, обряды, верования, касающиеся вещей, всецело обусловлены их социальными функциямиматериальные свойства вещей при таком подходе не имеют существенного значения.

М.Н.Мерцалова считает, что «.одежда изолирует человека (или людей) от внешней среды. А всякий вид защиты, по верованиям наших предков, можно было сохранить, упрочить с помощью магических действий, часто зашифрованных в рисунках орнамента, в формах произведений искусства» (Мерцалова, 1988, С. 10).

Рассуждения А. К. Байбурина в целом строятся в ином ключе, но и он фактически сводит символические функции вещей к передаче некоторой информации, когда утверждает, что для этнографа важны не универсальные свойства вещей, определяемые их практическим назначением, а элементы, «избыточные» с точки зрения утилитарной прагматики (Байбурин, 1983, С.9). Таким образом, например, специфическую информацию несут только те свойства одежды, которые не обусловлены непосредственно ее защитной функцией.

Символику некоторых элементов женского костюма тюрко-монгольских народов рассмотрел Д. С. Дугаров. В своих статьях на основании историко-этнографических, фольклорных, лингвистических и антропологических материалов ученый выявил орнитозооморфную символику отдельных элементов бурятского женского костюма. При этом, исследователь полагает, что данные элементы «.не имели утилитарного назначения, а носили чисто ритуальных характер и по происхождению были тесно связаны с древнейшими тотемическими воззрениями» (Дугаров, 1983, С. 113).

Таким образом, народный костюм своей выразительной формой, приемами обработки материала, функциональным назначениям несет информацию о времени и месте своего происхождения, о среде, в которой ему предназначено жить. Через эти признаки раскрывается соотнесенность костюма с целостностной системой предметного мира данной эпохи и народа. В этой системе раскрывается характер взаимодействий его отдельных элементов между собой, а также их соотношения с определенными символами. В зависимости от этих соотношений формируется структура образа народного костюма, также как и материальной культуры, частью которой он и является.

Актуальность темы

В последние годы в области изучения одежды возрос и усилился интерес к исследованию не только традиционного костюма, его отдельных элементов, но и к комплексному анализу в общей системе материальной и духовной культуры конкретного этноса, определенной эпохи. Предпринимаются попытки выявления генезиса одежды от древних форм к современным и влияние культуры соседних этносов на своеобразие одежды данного, конкретного этноса. Продолжается работа по систематизации и обобщению накопленного этнографического материала. Однако, вопросы генезиса и эволюции символа в материальной культуре, трактовки семантического содержания и определения его значимости в одежде остаются малоизученными. Это характерно не только для исследований по бурятскому костюму, но и по традиционной одежде других тюркои монголоязычных народов. Малоизученность данной проблемы и возросший интерес к семантике материальной культуры обусловили актуальность предпринятого исследования.

Цель исследования. Основная цель диссертационной работы заключается в выявлении генезиса символического комплекса бурятского женского костюма в контексте традиционных мировоззренческих представлений бурят.

Для достижения поставленной цели были сформулированы следующие задачи:

• выявление основных символических элементов в первоначальном виде;

• установление обстоятельств возникновения, степень сохранности и их отличительные особенности;

• анализ и структурирование семантического содержания;

• сопоставление с символикой одежды других народов.

При этом мы не ставили целью дать всеобъемлющую характеристику всей символики, так как эта задача специалистов разных областей.

Объектом исследования является традиционный бурятский женский костюм.

Предмет исследования — символика традиционного женского костюма бурят.

Территориальные рамки исследования — Предбайкалье и Забайкалье — районы расселения бурят.

Методология и методика исследования. Методологической установкой, определяющей общую форму организации, цели и направления исследования являются принципы объективности и историзма. Основные методы, использованные в исследовании: сравнительно-исторический, структурно-семантический, сравнительно-сопоставительный, метод комплексного описания этнографических материалов.

Для успешной систематизации всего комплекса одежды были определены границы этого комплекса и его системообразующие элементы. Как отмечалось выше, вещевая и знаковая сущность непосредственно выражается в одежде, а также в ряде других, так называемых, «периферийных» элементах. К ним относятся, во-первых, «украшения (как наносимые на одежду, так и одеваемые отдельно) и части тела субъекта (волосяной покров, лицо, зубы, ногти, гениталии и т. д.), подвергаемые культурному освоению средствами косметики, различными деформациями и т. д.» (Кузнецов, 1995, С. 35).

Наивные попытки древних людей познать сущность вещей и явлений, закономерности развития природы, определить ценностную ориентацию нашли свое отражение в мышлении и познании человека. Человек, непрерывно взаимодействуя с природой и в ходе наблюдения за ней, замечал свою полную зависимость от нее, пытался познать ее, стихийно отражая диалектическое противоречие природы. Из различных общественных явлений пытались выделить тождественные по основным признакам, выявить главную связь вещей и явлений посредством определения общего свойства.

Согласно традиционным представлениям о вселенной Замба тиб буряты делили ее на несколько миров, расположенных по вертикали:

1. дээдэ замби — верхний мир;

2. дайда дэлхэй — мир земной;

3. доодо замби — нижний мир.

Сообразно этому делению, соблюдая некоторую осторожность, мы разделили женский бурятский костюм на три «уровня»:

• головные уборы — верхний уровень;

• плечевая одежда — средний уровень;

• обувь — нижний уровень и исследовали его с этих позиций.

Источники исследования. Тема диссертации исследована на основе использования источников нескольких видов:

• отечественные и зарубежные публикации и научные издания по теме исследования;

• коллекции фондов музея им. Ц. Сампилова, музея истории Буртяии, этнографического музея народов Забайкалья (Улан-Удэ), Кяхтинского краеведческого музея им. В. А. Обручева, лаборатории этнологии и фольклора народов Восточной Сибири ВСГАКИ;

• материалы национального архива РБ, научного архива БНЦ СО РАН.

В диссертационной работе привлекалась литература по смежным дисциплинам: археологии, фольклористике, языкознанию, теории изобразительного и декоративно-прикладного искусства, словарные материалы.

Научная новизна работы определяется как выбором малоизученной области, так и предполагаемым подходом к теме. Примененный историко-семантический анализ женского бурятского костюма позволил выявить своеобразие символического мышления бурят, его определяющую роль и значение в кочевой цивилизации народов Центральной Азии. В данном контексте автор рассмотрел процессы происхождения, эволюции и специфики части материальной культуры, относящейся к одежде, получил представление об ее изначальной структуре всего комплекса символов и выявил культурные и экономические связи с другими народами.

Практическую значимость работы автор видит в многоцелевом использовании полученных результатов. Диссертация представляется частью будущей программы исследований по символике традиционной материальной культуры бурят, а, в широком понимании, монгольских и тюркских народов. Результаты исследования могут быть использованы в работах по проблемам этногенеза бурятского народа. Кроме того, основные положения работы представляют интерес для учебных курсов по этнологии, истории Бурятии, истории культуры тюркских и монгольских народов.

Апробация работы. Основные выводы диссертации были апробированы в выступлениях на научно-практических конференциях БГУ (1998;2000 гг.), БРУКИ (2000 г.). По теме диссертации опубликованы две статьи, учебно-методическое пособие, одна статья находится в производстве. Диссертация была обсуждена на заседании кафедры этнографии, этнологии и антропологии ВСГАКИ 17-го мая 2000 г.

Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, библиографии и иллюстрированного приложения.

Заключение

.

Основа, стержень ансамбля — логическая и эстетическая взаимосвязь отдельных частей и символов с целым. Виды этих взаимосвязей различны и множественны, исходя из конкретных условий существования и конкретного костюма, но в целом из них можно выделить основные, определяющие типы. Причем каждый из них предопределяет развитие последующего типа связи.

1. Использование одного символа в костюме связано с применением другого. Каждый из них выполняет свою определенную функцию и помогает осуществлению функции другого символа, но все они объединены в одной системе практического действия человека. Взаимодействие символов продиктовано их смысловое содержание. Отсюда вытекает функциональная взаимосвязь символа и отдельного элемента костюма. В женском костюме бурят примером этому может служить халат, который одевался всегда в комплекте с безрукавкой. Содержание каждого предмета не замыкается внутри себя, а, наоборот, раскрывается полнее в совокупности — их взаимосвязей, взаимоотношений. С одной стороны, они объединены своим практическим назначением, единым стилевым решением, а с другойобщим семантическим значением. Объединяются они между собой и в цветовом, и в орнаментальном решении. Формы предметов в ансамбле то пластически сопоставляются друг с другом, выявляя свои контрасты, то сближаются, подчеркивая единый принцип их формообразования. В решении всего комплекта функциональная и художественная логика сопутствуют друг другу, выражая единство практического и художественного назначения данных предметов. Связь предметов по функциональному назначению является первым звеном в цепи различных взаимоотношений.

2. Предметы, группируясь в ансамбль, вступают во взаимоотношения не только между собой. Этот процесс отражает «непосредственную связь различных вещей и произведений искусств внутри некоторого культурного пространства» (Лотман, 1974, С. 49), т. е. тесную связь с окружающей средой и непосредственную зависимость от него.

Все элементы народного костюма объединяются между собой в единый комплекс, где функционально и художественно объединены вещи из разных материалов, выполняющих множество назначений. В данном комплексе отдельные элементы, многие из которых решены художественно, объединены в ансамбль тектонично. Здесь есть своя конструктивная основа, несомая и несущая части, своя пластика, наконец, своя семантическая идея. Она отражает восприятие привычной предметно-пространственной среды, которая у каждого народа на протяжении веков приняла традиционные формы. В народном быту вещи жили между собой в логической связи. Они строго отбирались практикой по своим утилитарным и художественным достоинствам. Второстепенные, одинокие, непонятные вещи и выражающие их символическое содержание не уживались в ней. Кочевой быт выработал у бурят в процессе истории определенные типы вещей с определенным символическим содержанием. Совершенствуясь функционально и художественно, они переходили из поколения в поколение. Строгий отбор временем и практикой определил логичность и рациональность народного костюма, их спаянность в единую систему.

3. Существование определенного символического содержания, определенной конструкции костюма координируется, управляется действиями человека. С ним они соотносятся по своим размерам, по форме и содержанию. Семантический смысл костюма раскрывается во всей полноте только в процессе реализации всех его связей с предметной средой, в конечном счете с самим человеком. Создает вещи, распределяет и организует их человек. Он выявляет и детализирует конструктивные особенности костюма. В этой сфере раскрывается другая способность предметной среды: быть органически связанной с духовной природой человека. Она — в основе всей его творческой и практической деятельности, в результате которой создаются предметы одежды и наделяются определенным семантическим содержанием. В процессе исторического развития у каждого народа сложился свой предметный мир, исходя не только из материальных, но и духовных потребностей. Исторически сложились в народе и формы связей с предметным окружением, на основе которых сформировалась, по большому счету, жилая среда. В этой особенности — одно из проявлений художественного, эстетического отношения народа к своему быту.

На основе выявленных форм связей строится синтез — целостный, законченный ансамбль народного костюма, отразившего устойчивый, традиционный быт народа. Предметы, различные по форме, цвету, декоративному решению, семантическому значению объединяются в единую выразительную композицию, отвечающую эстетическим представлениям народа. Само развитие костюма и эволюция его символики постоянно корректировалось традицией, обычаями, устойчивой системой видения предметного мира в быту. Это способствовало организации целостной среды, которая характеризовалась единым стилевым решением.

Намеченный нами подход к анализу народного костюма и его символики убеждает в сложности его структуры. Он сочетает в себе одновременно такие качества, как многоплановость и синтез, пространственность и декоративность, последовательный рационализм и эмоциональная наполненность отдельных предметов и всего ансамбля в целом, замкнутость композиции и широта семантического содержания.

Вся эта сложная характеристика складывается не только из суммы отдельных элементов, формирующих ансамбль, но также из многоступенчатого, динамического взаимодействия их между собой и человеком. Подобный метод исследования народного костюма представляется целесообразным, поскольку он создавался из мягких, самых недолговечных материалов. Потому в музейных коллекциях собран материал по народному костюму в лучшем случае только с середины XIX века. Данный фактор сильно затрудняют изучение непосредственно самого костюма, а также его семантики. Метод же комплексного анализа позволил расширить круг источников, предоставил возможность проанализировать в целом материальную и духовную культуру бурят, для того, чтобы извлечь из нее все необходимое для раскрытия его семантики бурятского женского костюма.