Онтология субъективности в поле социальных идентификаций

Актуальность исследования.

В настоящее время научный дискурс, использующий в построении социальных конструкций гносеологический подход противопоставления субъекта и объекта, подошел к своему пределу. Этот предел можно обозначить как исчерпание субъективности. Бытие субъективности неизбежно входит в режим экзистенциальной нехватки смысла и принимает существование в различных конструктах «не-свойственно-сти» или «чужеродности». Объективирующий принцип познания идентифицирует все, кроме идентифицирующего субъекта. Субъект элиминируется из пространства идентификации и оказывается либо неидентифицируем, либо пуст.

Процессы глобализации, развивающиеся в современном обществе, привели к возникновению феномена «ускользающей» идентичности, которая не позволяет социальному индивиду идентифицироваться в традиционных структурах социальности. Попытка «схватывания» не-идентифицирующейся идентичности стала актуальной для целого ряда наук. Она исследуется в психологии, социологии др. дисциплинах, хотя постепенно становится объектом интердисциплинарного знания. Ее дифференциация в поле науки происходит через фрагментацию идентичности как объекта исследования. Чем более мелкие фрагменты выделяются, тем яснее становится проблема сохранения идентичности как целого. Половая, этническая, национальная, религиозная, личная, возрастная, ролевая и прочие идентичности, все чаще характеризуются в «эффектах» потери, диффузии, спутанности, подмены и т. д.

Современное состояние социальной реальности характеризуется кризисом идентичности, который имеет те же основания. Бытие социальной субъективности, предъявленное через структуры идентификации, представляется в не-хватке субъективности, которая понимается как не-хватка идентичности.

Появилась необходимость так связать бытие субъективности со структурами идентификации, чтобы стало возможным «схватывание» «ускользающей» идентичности через установление субъект-объектного тождества, позволяющего самоидентифицироваться социальному бытию как целому или самоопределиться социальной субъективности в структурах само-идентифицируюгцегося дискурса, имеющего смысл.

Степень разработанности проблемы.

Исследование бытия субъективности является прерогативой позитивной и негативной онтологии, которые принято разделять по способу обращения с категорией «бытия». Среди основных представителей традиций позитивной онтологии необходимо назвать Ф. Шеллинга, М. Бубера, Г.-Г. Гадамера, С. Кьеркегора И М. Хайдеггера. Негативная онтология представлена в идеях деконструктивистского постмодернизма Ж. Батая, М. Бланшо, Ж. Бодрийяра, Ф. Гваттари, Ж. Делеза, Ж. Дерриды, Ю. Кристевой, М.Фуко.

Бытие структур субъективности, в их выразимости, представимости задается в концепциях лингвистического структурализма Э. Бенвениста, Ф. де Соссюра. Языковые структуры субъективности открываются в психоанализе Ж. Лакана, расширяются на сферы литературной реальности в концепциях Р. Барта, Ю. Кристевой, П. де Манна, переносятся на область этнологии в структурной антропологии К. Леви-Стросса.

Бытие социальной субъективности в ее неопределенности представляется в позициях Б. Вальденфельса и А. Шюца, структурируется в концепции С. Жижека, доводится до предела и обессмысливается в работах Ж. Бодрийяра, Ф. Гваттари, Ж. Делеза, Ж. Дерриды, М. Фуко.

Возможность сохранения смысла субъективности в структурах языковой реальности гарантируется тождеством бытия и языка, прокламируемым в герменевтике Г.-Г. Гадамера, М. Хайдеггера, которая развивается в работах Ж.-Л.Нанси, П. Рикера.

Существует целый ряд работ отечественных философов, посвященных исследованию и критике философии постмодернизма. Среди них труды Н. С. Автономовой, А. В. Гараджи, Е. Гурко, И. П. Ильина, М. К. Рыклина, А. А. Костиковой, В. Куренного, В. Подороги, М. М. Субботина. Герменевтический дискурс развивается в работах.

B.В. Бибихина, О. Н. Бушмакиной, М. В. Желнова, В. П. Руднева. Тема идентификации индивида оказывается одной из основных, как в психологии, так и в социологии. В психологии признанными исследователями в разработке проблемы идентичности являются Р. Берне, Дж. Марсиа, Э. Эриксон и др. Пограничные исследования идентичности и процессов идентификации привели к образованию понятия «социальная идентичность». Классиками этих исследований считаются основатели теории социальной идентичности и самокатегоризации — Дж. Тернер,.

A. Тешфелпредставители интеракционистской школы — И. Гоффман, Дж. Мид, а также школы социальных представлений — М. Заваллони,.

C. Московичи. Не менее важны работы М. Бананджи, В. Ватермана, М. Куна, Ч. Кули, К. Левина, X. Маркуса, А. Маслоу, П. Нуриуса, К. Роджерса, М. Синнирелла, В. Свана, Т. Хиггинс, К. Хорни, развивавших понятие Я-концепции. Среди отечественных исследователей необходимо выделить И. С. Кона, полагавшего идентичность как динамический конструкт, Л. С. Выготского, понимавшего идентичность как культурно-исторический продукт развития психики. Идентичность как многоуровневую и многокомпонентную структуру рассматривали.

B.С.Агеев, Г. М. Андреева, Б. Г. Ананьев, B.C. Мухина, В. А. Ядов. Временными аспектами становления идентичности занимались К. А. Абульханова, М. Розенберг, Г. Каплан.

Проблема идентификации в постиндустриальном обществе разрабатывается в трудах как зарубежных, так и отечественных авторов 3. Баумана, У. Бека, Д. Белла, Т. Веблена, Э. Гидденса, Д. Гэлбрейта, П. Козловски, О. Тоффлера, А. Ф. Зотоа, В. J1. Иноземцева, И. И. Кравченко, В. А. Лекторского, В. М. Межуева, В. Г. Федотовой, и др.

Тем не менее, проблема онтологии субъективности в поле социальной идентификации, в которой социальная реальность могла бы быть представленной в языковых структурах осмысленной субъективности самоидентифицирующегося социального субъекта, до сих пор еще не была представлена в исследовательских дискурсах.

Объект и предмет исследования.

Объектом данного исследования является бытие социальной субъективности в дискурсе идентификации. В качестве предмета исследования рассматривается пространство социальной идентификации в структурах самоопределяющейся идентичности.

Цель и задачи исследования

.

Цель диссертационной работы — представить бытие субъективности в дискурсивном поле социальных идентификаций. Для достижения этой цели необходимо решение следующих задач:

— установить пределы идентификации индивида в структурах повседневности;

— обнаружить пределы социальной идентификации в поле науки;

— определить пространство идентификации между монадической и номадической субъективностью;

— выявить способы идентификации в структурах коммуникативного пространства;

— раскрыть самоидентификацию кроссирующего субъекта в поле социальной реальности.

Теоретико-методологические основания исследования.

Поскольку онтология субъективности в смысловом воплощении предстает как идентификационный процесс, постольку его итогом или завершением должно быть обретение идентичности. Успешной идентификацией будет обретение смысла, а в случае неуспеха идентичность окажется пустой.

По способам бытийствования идентичности в современных философских и социологических концепциях можно выделить, во-первых, бытие идентичности в процессах объективации. К данным теориям относятся практически все социальные теории, где идентификация рассматривается как социализация, которая предстает как полная объективация, где субъект объективируется в поименованных позициях, знаках в тексте социального. Здесь нам интересен концепт «слепого пятна» П. Бурдье, являющийся производным операции «двойной объективации». Процессы объективации субъективности разворачиваются в теоретических конструктах Бергера, Б. Бергер, П. Бурдье, Б. Вальден-фельса, Т. Лукмана, Н. Лумана, Р. Коллинза, А. Шюца, Ю. Л. Качанова, Н. А. Шматко.

Объективированное бытие идентичности на пределе смысла представлено в работах Ж. Бодрийяра, Ж. Деррида, М. Фуко. Идентификация объективированной субъективности в символических структурах задается через дискурс не-хватки смысла с эффектами запаздывающего «Я», где дискурс «Другого» оказывается положенным в основу дискурса субъективности. Такое понимание идентификации находит отражение в концепциях Б. Вальденфельса, С. Жижека, Ж. Лакана, Э. Левинаса, Ж. Липовецки, Ю. Кристевой. Идентификация в формах абсолютной субъективности задается в ее крайних точках «Бога» и «Ничто» в концептах Э. Левинаса, М. Штирнера.

Понятие об «ускользающей» идентичности в структурах глокаль-ной социальности раскрывается в работах 3. Баумана, У. Бека, Э. Гид-денса, что позволяет обратиться к представлениям о номадической субъективности, заданным в работах Ж. Делеза и развивающимся в позициях Д. Смит и Р. Брайдотти. «Схватывание» «ускользающей» идентичности оказывается возможным при условии рассмотрения бытийствования идентификации посредством конституирования в структурах самоопределяющейся субъективности. Его основания заложены в герменевтическом подходе Ж.-Л. Нанси, П. Рикера, М. Хайдеггера. Условием самоопределения бытия социальной субъективности как целого оказывается принцип аутопойэзиса, обоснованный в концепциях Ф. Варелы, Н. Лумана и У. Матураны.

Проблемы в конструировании идентичности вызваны тем, что разрыв между «идентифицирующим» и «идентифицируемым» в дискурсе идентификации как между «представляющим» и «представляемым» приводит к исчезновению идентичности и субъективности. Необходимо задать философский дискурс идентификации как дискурс самоидентифицирующей-ся субъективности через точку субъекта, способного к самоидентификации как со-в-падению с собственным смыслом существования. Основой данного исследования стал онтологический подход, конкретизировавшийся в герменевтических концептах, которые позволяют задать социальное бытие как целостную субъективность, способную к самоидентификации в структурах языка в методе субъект-объектного тождества, уточненном в принципе аутопойэзиса.

Научная новизна основных результатов исследования заключается в следующем:

— установлены пределы идентификации индивида в точках его обнаружения как «социального тела», наделенного «не-собст-венным» именем и существующего в структурах повседневности как в пространстве «нулевой» субъективности;

— обнаружены пределы социальной идентификации в поле науки как в пространстве положения не-идентифицируемой доксиче-ской субъективности, заданной в точках объективированного индивида как монады социальной действительности и номады как «минус-субъекта» социальной реальности;

— определено пространство идентификации между монадической и номадической субъективностью как местоположение бессмысленного дискурса Абсолютного Идентификатора, предъявляющегося в структурах анонимного текста объективированной социальной реальности;

— выявлены способы идентификации в конструктах глокализа-ции коммуникативного пространства, как эксклюзивное и инклюзивное саморазличение субъекта-номады в структурах картографирования топоса субъективности;

— раскрыта самоидентификация кроссирующего субъекта в поле социальной реальности как со-в-местность социального события вы-писывающегося текста авто-био-графии.

Положения, выносимые на защиту:

— пределы идентификации индивида в структурах повседневности как социального бессознательного предъявляются в точках абсолютной неразличенности «социальных тел» в пространстве «нулевой» субъективности;

— пределы социальной идентификации в поле науки обнаруживаются как не-идентифицируемая доксическая субъективность, которая полагается в пустом пространстве «здравого смысла» через принцип объективности;

— пространство идентификации между монадической и номадической субъективностью задается в структурах дискурса Другого как «пустого» лингвистического субъекта;

— идентификация субъективности в конструктах глокализации коммуникативного пространства разворачивается в имманентных структурах ре-и-де-территориализации локальных топосов субъективности;

— самоидентификация субъекта в поле социального раскрывается как со-в-местное со-бытие социальной субъективности в экспозиции знаков аутопойэтического текста.

Научно-практическая значимость диссертационного исследования.

Теоретическая значимость исследования состоит в конструировании пространства идентифицирующейся субъективности, способной к само-определению в осмысленном автобиографическом тексте кроссирующего социального субъекта. Проведенное в работе исследование позволяет выйти за пределы объективированных представлений идентификации социальной субъективности, заданных в дискурсе Абсолютного идентификатора как не-идентифицируемого субъекта, и конституировать смысл в структурах самоидентифицирующегося текста социальной реальности. Использование результатов исследования может быть полезным при разработке ряда тем по современной социальной философии и при подготовке спецкурсов по проблемам социальной идентификации.

Апробация работы.

Основные положения диссертации обсуждались на аспирантских семинарах кафедры философии УдГУ, излагались в выступлениях на всероссийской научной конференции. «Текст 2000. Теория и практика междисциплинарного подхода» (Ижевск, 2000), на всероссийской научной конференции «Раннее языковое образование: состояние и перспективы» (Ижевск, 2001), на пятой Российской университетско-академиче-ской научно-практической конференции (Ижевск, 2001), на межрегиональной научно-практической конференции «Человек. Физическое и духовное самосовершенствование» (Ижевск, 2002), на Российской научно-практической конференции «Социальная работа: взаимодействие науки, образования и практики. Инновационные региональные проекты» (Павловский Посад, 2006) и были опубликованы в ряде сборников статей конференций.

Структура работы.

Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения и библиографического списка. Общий объем диссертации представлен 136 с. основного текста и 14 с. библиографического списка, включающего 226 наименований источников.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Состояние современных социальных теоретических систем, использующих гносеологический подход, характеризуется кризисом идентификационного дискурса, который достиг своего предела в аспекте исчерпанной субъективности. Метод субъект-объектного различения приводит к объективации субъективности и элиминации субъекта из идентификационного пространства, приводя к потере смысла как нехватке субъективности. В глобализирующемся обществе возникает понятие «ускользающей» или «не-идентифицирующейся» идентичности, попытки схватывания которой приводят к ее фрагментированию. Бытие социальной субъективности, разворачивающееся в идентификационном дискурсе не-хватки, предстает как пустое и лишенное смысла. Возникает необходимость вернуть в идентификационный дискурс социальной реальности субъективность таким образом, чтобы «ускользающая» идентичность обрела смысл.

Возвращение смысла оказывается возможным, если рассматривать идентификационный дискурс социальной субъективности в онтологическом подходе, исходя из герменевтических позиций субъект-объектного тождества, которые реализуются в принципе аутопойэзиса.

Начиная исследование бытия социальной субъективности с ее предельного состояния в структурах повседневности, удалось установить, что оно оказывается не-мыслящим бытием в не-мыслимом, что дает право говорить о «нулевом» уровне субъективности, предполагающем объективацию повседневного. Обыденное «не-мыслящее» мышление, представляющее собой типизированные системы релевантности, является анонимным социальным бессознательным, так как принадлежит всем и никому в отдельности. Поскольку в повседневности нет мыслящего субъекта, имеет смысл говорить только об индивидах, имеющих минимальную различенность в пространстве социальных позиций, выражающуюся в тождестве «я = другой». Неразличимость индивидов в принципе взаимозаменяемости задает поле социального как пространство тиражированных социальных «атомов». Существование индивида возможно только как пространственно расположенная проиндексированная телесность. «Социальное тело» устанавливается в качестве нулевой точки идентификации в структурах повседневного как социального бессознательного.

Индивид как социальный «атом» является объективированным неделимым элементом повседневности. В силу его неразличимости и неделимости, индивид представляет собой «социальную монаду» как предельное состояние не-идентифицируемой субъективности в пространстве социальной идентификации. Речь социальной монады как не-мыслящего и не-различимого существа является бессмысленной артикуляционной деятельностью.

Выход за пределы повседневности происходит в точке возникновения дискурса социального или научного дискурса, когда из режима говорения речь входит в режим говорения «о». Присутствие высказывающегося встраивается в пространство высказывания, которое в качестве говорения «о» задает субъект высказывания. Им оказывается объект говорения как-то «место», в котором пересекаются все перспективы высказывания. Говорящий субъект рас-полагается в дискурсивном пространстве объекта говорения, которое в качестве пространства субъекта высказывания существует как «социальная реальность», но как пространство «объекта» говорения оказывается пространством «социальной действительности». Говорящий субъект, полагаясь в объективированном пространстве социальной действительности, является не-разли-чимым и не-индентифицируемым по свойству однородности этого пространства.

Все пространство социальной действительности может быть структурировано как «общее место» всех «мест» говорения. Существование субъективности в предельном состоянии «общего места» предъявляется как пространство положения доксического очевидного знания. На пределе существования социальной действительности она предъявляется в пространстве социальной реальности как «здравый смысл» или докса. Как не-различенная «нулевая» субъективность, не принадлежащая ни одному индивиду в отдельности, доксическое знание понимается через свою принадлежность к Абсолютному субъекту, который предъявляется как все научное поле. Поскольку оно существует на пределе с социальной действительностью как предельной очевидностью, постольку доксическое знание конституируется принципом объективности, что устанавливает Абсолютного субъекта в трансцендентной позиции и лишает научное поле субъективности. Как лишенное субъективности, поле науки задается позицией «минус-субъекта», которая предъявляется в любой точке пространства социальной реальности в качестве «пустого» места. Объективируясь, пустое место «минус-субъекта» предъявляется как «слепое пятно», способное к движению в поле научного социального дискурса. Таким образом, место «минус-субъекта» воплощается в концепте номадического субъекта, задавая предел идентификации социальной субъективности. Не-идентифицируемая доксическая субъективность объективируется в точке индивида как «социальной монады» в пространстве социальной действительности как абсолютно плотного немыслимого и не-мыслящего «социального тела» и «социальной номады» как «место"-положения «минус-субъекта» в пространстве социальной реальности. Объективированное место пустующего субъекта в качестве «слепого пятна» является не-наблюдаемым наблюдателем, ведущим не-свойственный не-идентифицируемый дискурс в поле доксической дискурсивности.

В связи с элиминацией субъективности, авторство социального дискурса оказывается под вопросом. Он существует как самовоспроизводящаяся аутопойетическая система, которая воспроизводит саму себя в качестве текста социальной реальности сквозь пустующее место номадического субъекта. Место субъекта-номады является парадоксальным идентификатором, инстанцией-нонсенсом, именующим все поле социальной реальности, кроме самого себя, так как постоянно оказывается за пределами собственного имени. Символический или лингвистический порядок, отсылающий к Абсолютному Субъекту как к Абсолютному Другому, вводит в дискурс социальной идентификации режим пассивности в качестве режима обращенного времени, создавая разрыв между «уже не"-существованием и «еще не"-существованием. Эти две точки задают пространство идентификации между монадической и номадиче-ской субъективностью, где состояние «уже не" — соответствует монади-ческому состоянию в качестве пустого индекса или симулякра, а состояние «еще не" — является предельным состояние субъективности как номады в качестве ускользающего смысла. Идентификация номадического субъекта происходит в дискурсе нехватки как не-со-в-падении смысла и место-имения, что приводит к производству пустых имен как пустых знаков текста социальной реальности. Текстовое пространство идентификации социальной субъективности оказывается место-положением бессмысленного дискурса Абсолютного Идентификатора как Символического порядка, а сама идентификация является ускользающей или виртуальной.

Конструирование субъективности в пространстве социального идентификационного дискурса может рассматриваться в терминах гло-кализации. В глокальном идентификационном пространстве ускользающая идентичность социального индивида определяется его место-положением, постоянно «создающимся-заново». Идентификационный процесс как движение деи ретерриториализации предстает как процесс картографирования топоса субъективности через раскрытие «мест» ее пре-бывания, которые в качестве «следов» пустой субъективности образуют пунктирную границу. Пространство идентификации конституируется в расположенности границ, маркированных «следами» кроссированного субъекта. Конституирование идентичности происходит между точками эксклюзивности и инклюзивности. Эксклюзивный метод идентификации задается через понимание границы как различенности в логике «или/или». Принцип такого различения лежит в основе попытки фиксировать идентичность, «пристегнуть» ее к определенной позиции. Инклюзивный метод понимает границу как вершину складки субъективности в предельном ее состоянии, парадоксальную инстанцию, действующую в логике «и/и», что устанавливает тождество существования и не-существования как выражения не-выразимости. Инклюзивный метод идентификации задает парадоксальную идентификацию ускользающего смысла, выстраивающую границы «виртуального тела» индивида как пустой топос субъективности или бессмысленный текст социальной реальности. Виртуальность здесь означает взаимозаменяемость, что обессмысливает весь процесс идентификации, а производство социального текста оказывается «типо"-графией. Идентификация как типизация приводит к полной неразличенности индивидов в социальном поле, что является «концом инаковости». Как объект социального индивид представляет собой пустой бессмысленный знак, продукт символического производства. Символический обмен как производство текста социальной реальности в структурах обращенного времени указывает на изначальную неподлинность субъекта по отношению к самому себе. Эта структурная несвойственность выражается в том, что бытие номадического субъекта оказывается бытием не-сущего, то есть такого сущего, которое не совпадает с собственным существованием.

Попытка сохранить индивидность как различенность выражается в концепте «абъектности» как а-социальности, что является стремлением найти уникальность вне социального пространства. Положение абъектности выражается в знаке стигмы как предела типографических возможностей производства социального текста. Принимая стигматизи-рованность как знак от-личия, индивид в-писывает-ся в типографический текст как знак исчерпания смысла социальности. Текст социального обретает способность обнаруживать собственное существование на пределе смысла и становится о-смысленным. Индивид обретает способность писать сам себя, вы-писывать-ся, проявляя свою субъективность в уникальном стиле письма-по-письму, то есть касания традиционного текста социального. Происходит переконструирование идентификационного дискурса в ином синтаксисе, когда режим пассивности винительного падежа меняется на активный режим именующего, и индивид обнаруживает себя в качестве лингвистического субъекта. Он оказывается способным к само-именованию в идентификационном дискурсе социальной реальности, наполняя ее собственной субъективностью. Лингвистический субъект становится автором конструирующегося текста социального, который является само-идентификационным текстом социальной субъективности или телом субъективности в экс-позиции смысла. Самоидентификационный дискурс кроссирующего субъекта разворачивается в структурах со-в-местности как со-бытия объективированной социальной субъективности в точке смысла. Этот текст представляет собой не что иное как авто-био-графию, вы-писывая который, лингвистический субъект каждый раз совпадает с самим собой как с собственным смыслом во множестве символических предъявлений. Таким образом, кроссирующий субъект находится одновременно в состоянии и монады, и номады как являющий-ся смысл в идентификационном движении самоопределения.